Эпиграф. Из рассуждений Александра Кова о метафоре: «Ну, например, ты же, чтобы сказать, что хочешь есть, не пукнешь, а скажешь это прямо …» Действующие лица: Полковник Гвидон (положительный герой). Штабс-капитан Александер фон Ков (умён, угрюм, упрям). Поручик Александр Фридман (лицо помятое). Фельдфебель Жменя (никто). Эпизод 1. Полковник Гвидон: -Штабс-капитан фон Ков! -Их! («я» нем). -Что же, Вы, батенька, право слово… О луковом запахе, да при дамах… Не мальчишка же, ей Богу… И приведите себя в порядок, у Вас клоп на аксельбанте, ваксой опять разит. Зачем Вы так густо её кладёте, милейший? Вон, орхидеи завяли, пирожные «мокко» прокисли, женщины не желают падать в обморок на Вас. Фон Ков багровеет, дёргает грифельным (тонким и чёрным) усом. В глаза не смотрит. Полковник Гвидон: - Поручик Фридман! - Я! Ик…Ой! (и снова) - Я! - Прекратите превращать казарму в поэтический бордель! Что это у Вас «трах» да «трах» в каждом стишке? Написали бы пастораль какую: лужок, хижина, пастушка, овечки там всякие… Нет, Вам о пастушке - нет… Про домик с трубой можно. (Клоп умерщвлён. По партеру распространяется запах спиртного. Мужчины задышали. Женщины зашикали) - Нате Вам, держите империал. Посетите эту…, ну, как её…(щёлкает пальцами). Фридман с похмельным сипом: - Зизи? - Да нет! - Кики? Ик! - Прекратите же… Кики? Что Вы, что Вы! Заездит и Вас… А, вот, - Жужу пригласите. Пожалуй, интересней всех будет. Та ещё бестия! Всесторонняя… Мда… Воровка она, правда… Сигары, настоящая "манила", ей-то к чему? Гм-м… Запонки сапфировые, тёщин подарок … - Ик! Ик! Мать тво… Ик! - Повторяйте явственно (перебиваемый экстралорингическими выходками Фридмана): «Икота, икота, сойди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого»! Поручик: - Икота, ик!...ота… К чёрту этого Федота! - Ладно, Господь с Вами… А что это за гадость Вы пьёте? Водку на мышиных хвостах? Ваксу перебили… Опять с истопником сиживали? Понимаю, кровь бурлит, плоть вопиёт, средств нет, так Вы Бахусу за алтын служите. Вот что, голубчик, помёрзните-ка Вы в скучном помещении, охладите головушку. Потом – в баньку. Эрот, он чистым и трезвым благорасположение оказывает. Вот тогда, пожалуй, я и дам Вам денег. Фельдфебель Жменя! - Я тута! - Как отвечаешь, каналья! - Виноват! Я здеся! - Что в лоб, что… Поручика препроводить на гауптвахту, двое суток, передайте ротмистру: изобразить для Фридмана на стене точку «джи», пусть сей поручик смотрит часами. Хмель-то и выйдет… Фельдфебель Жменя: -Ваше высокобродие! Дозвольте обратиться? (Кивок). - А что такое «точка»? - Пошёл вон! (Всем) Кру-у-гом! …Фри…Фри… Фридман, голу…, голуб…, голубчик! Да что же это… Поднимите же его, господа! Поручик, «кругом» это не через голову! Об одном думает вьюноша… К фельдшеру его! (Фридман идёт сам. По дороге мычит и хрустит шеей) Полковник Гвидон возвращается к преферансу за ломберный стол к графине Зюйдвестовской и негоцианту из Порт-Саида, напевая арию «Дьяволаччо» из оперы «Страстный Петруччо». Подносят чай с брусникой. Фон Ков, срывая зло, бьёт фельдфебеля по харе: «Быдло! Быдло! Ишь, «точку» не знает!». Тот мотает башкой, крякает, но боится ударить штабс-капитана коленкой по яйцам. Занавес падает наискосок, отсекая от зрителей запахи и звуки. Эпизод 2. (Дополнен Викторией Дюговской) Графиня Зюйдвестовская вяло смотрит в свои карты, алчно на полковника: - Я - пас! - томно глядя на полковника. Полковник отхлебывает чаю, подмигивает своим картам. Спохватившись, подмигивает графине (с меньшим энтузиазмом). Негоциант из Порт-Саида алчно смотрит на графиню, вяло - в свои карты, злобно - на полковника: - Йа, пожялюй, - рас! - Да-с! - полковник торжествует, - а я, пожалуй, объявлю мизерок! Берет прикуп, диктует карты, делает снос. Графиня (мягко, с душным придыханием, многообещающе) - негоцианту, но глядя на полковника: - Ложимся?.. Негоциант (утопая в декольте графини): - Уи! Уи! Уи! (фр. "oui" - "да") Полковник Гвидо: - Ну-с, господа, мизерок-с сыграл, я полагаю. Графиня (томно): - Я тоже... по-ложусь... Полковник радуется (чистому мизеру), графиня млеет, порт-саидовский негоциант, злобствуя, отхлебывает чаю, чай идет не в то горло - негоциант неистово кашляет... Публика рукоплещет положительному герою. Эпизод 3. (Гвидон) Купец-басурманин достаёт из кошеля крупнокаратный алмаз, продолжая поражаться российской методе подсчёта вистов (горка проигравшего не делиться на три, а возводиться в куб), о чём ему значительно сообщила графиня только после окончания «пули». Получив выигрыш (графиня напряглась и куснула веер), полковник сообщает, что непокрытым осталась ещё пятая часть и просит портсаидовского человека дать оценить кинжал с изумрудами и яхонтом, что у того за поясом. Осмотрев, он произносит нравоучительное: - Mores cuique sui fingunt fortunam*. Графиня, комплиментируя офицеру в надежде получить хоть что-то (она осталась в нолях) щебечет, делая ударение на «imperatoriae»: - Neque enim eaedem militares et imperatoriae artes sunt**. Запутавшись в цифрах и в незнакомом языке, неверный произносит вначале нейтральное «Бльядь», а затем, подхалимничая, неожиданное «Anus», думая, что к месту говорит «Amen». Полковник великолепным жестом отдаёт кинжал графине: - Примите же этот пустячок как материальное доказательство моего мнения о Вашей изящной игре и прекрасно маникюре (намекая на то, что светская дама коцала тузы ногтями). Несколько быстрей, чем этого требует этикет, графиня Зюйдвестовская, краснея, принимает дорогую вещицу: - Ах, полковник, Вы такой мужчина, Вы всё видите! Оставьте же нам, женщинам, наше оружие – острые коготки. - Конечно, конечно, - отвечает тот и начинает размышлять какого оттенка оправу (тусклая платина или чернённое серебро) подобрать к камню, чтобы украшение - будущий презент баронессе Фру - гармонировало с понравившимся ему на последнем свидании цветом подвязок дамы. Полковник учитывал решительно всё. *Наша судьба зависит от наших нравов (лат) **У солдата и у полководца не одно и то же искусство (лат). Эпизод 3. (Виктория Дюговская) Баронесса Фру-Фру читает послание полковника Гвидона. Легкий утренний пеньюар гармонирует с рассветными оттенками неба (нет-нет, это не раннее вставание, это позднее почивание). Баронесса жмурится и тихонько мурчит от удовольствия: - ИсКЛЮЧительный мужчина!.. подберет ключ к любому женскому сердцу, - баронесса нахмурилась, - надо будет намекнуть этой неприлично томной в обществе полковника Зюйдвестке, что ключ к ее, гм! сердцу полковника не интересует! - (да-с! баронесса тоже грешила этой чисто женской ревностью к потенциальным соперницам!). - Однако - какое удовольствие читать его письма! Баронесса отправляется почивать, думая о предстоящем свидании и вспоминая, какие цвета доставляли полковнику особое удовольствие.