РАЗГОВОР - Проходите, прошу Вас! Присаживайтесь и, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. - О, Вы как всегда очень любезны – ну прямо сама Вежливость, уж простите за каламбур. - А Вы всё так же приторно слащавы. - Ну, без этого никуда! Таким уродился, таким меня придумали люди. Человек так многолик, что даже для такого как я есть место в его мире. А кто это там в углу? Неужели Презрение, что часто правит умами людей? Презрение друг к другу. О, тогда я преклоняюсь перед Вашим величием! - Хоть Вы мне и омерзительны, всё равно скажу спасибо! - О, я – лишь уродство внешнее. Внутреннее – в наслаждении лицемерием. Только прошу, не распаляйтесь Вы так, а то уподобитесь лучезарному Гневу. Где же он, кстати? А вот же! Я Вас вижу и спешу засвидетельствовать свое глубочайшее почтение! - Проваливай, ничтожество! Иди, потолкуй с Красотой. По крайней мере там твои речи не будут такими лживыми. - Гости дорогие, прошу Вас, не ссорьтесь. Раздор еще не явился, а Вы уже готовы перегрызть глотки друг другу! - Ошибаешься, Доброта. Я уже тут, тот, кто разрушает самые крепкие узы, разбивает то, на создание чего ушло столько времени. Наверное, Коварство мой родственник. - Да, чем-то мы с Вами похожи. Я, правда, гораздо старше и несколько хитрей. По-моему, Ваше родство лежит ближе к Жестокости. - О, благодарю за любезность! - А меня, конечно, никто не спросит! Я протестую! Я куда старше Вас, Коварство. Люди едва научились думать, как тут же создали оружие и познали мощь огня, обрушив их совместную силу на головы своих же соплеменников. И чем старше становился человек, тем больше крепла в его сердце жестокость. Вам нужны доказательства? Что ж, вспомните все известные войны. Посмотрите, как изобретательнее с каждой из них становятся средства уничтожения себе подобных! Сначала камень, затем копье, ружье, пушка, ракета… Кто знает, до чего они еще додумаются! Но главное, что я шествую сквозь века, и так будет всегда! - Позвольте с Вами не согласиться. Когда-нибудь люди познают счастье и в моем царстве. - Я узнаю этот голос! Это та, что заставляет петь струны человеческих сердец и превращает их жизнь в сказку. Любовь. То-то я почувствовала, как потеплело в этом зале. Даже Гнев с Гордыней поутихли. Но Вы, право, не изменяете своим привычкам. Появляетесь так же неожиданно, внезапно, как и прежде. - О, Вы мне льстите. Если бы я не верила своим глазам, то посчитала бы, что передо мной Лицемерие. - Отнюдь. Лицемерие сейчас расточает липкую патоку своих слов перед Красотой. Бедняжка уже не знает, куда деться. Что до нас с Вами, то на этом месте могу стоять только я, ибо любовь и ненависть в человеке так же неразлучны. Сколь сильно любит человек, столь сильно он и ненавидит. Возьмите Мастера и Маргариту. Она любит его и ненавидит тех, кто уничтожил ее любимого. - А что же тогда Иешуа? Ведь он просто любит, любит даже тех, кто казнит его! - Таких к Вашему сожалению – единицы, что, поверьте, доставляет мне искреннюю радость. - Вы жестоки до омерзения, но я все равно люблю Вас, люблю всех здесь. - Обойдемся без сентиментальных излияний, а то Вас услышит Гордыня. Она то вряд ли обрадуется Вашим словам. Эта ведьма обладает большой властью. Покоряя человеческое сердце, она лишает его всего, кроме ощущения собственного величия, и тогда уж места в нем не остается даже для меня. Гордость убивает стремление не только любить, но и ненавидеть. - О, я вижу, Вы достойная сестра своего старшего брата! - Вы о презрении? Я ненавижу его, хотя… может и люблю. И ненавижу и люблю – как странно! - Ничего странного, в каждом из нас живет частица милосердия. К своему брату Вы если и не испытываете любви, то по крайней мере долю сострадания. - А, это Вы, Милосердие?! Решили послушать наши споры? - Да, и я хотела бы присоединиться к Вам. - О, и Вы здесь, Жестокость! - Ненависть сопровождает Любовь, а Жестокость – Милосердие. Я слышала, что вы говорили о чувствах. И что же думаете Вы, сестренка? - Хотите ответ? Но он может не понравится всем вам. - Что ж, мы готовы его выслушать! - Выбор сделан. Тогда слушайте. В сердце не должно быть злобы и ненависти, ибо они могут выплеснуться в жестокость, дающую пристанище другим порокам. Сердце озлобившегося океан огня, который может обжечь не только окружающих, но и самого носителя злобы. Сердце ненавидящего – чернота бездны, не имеющей ни начала, ни конца. Сердце страждущего благородно, оно способно понять ненависть и злобу, способно обратить их вспять, вернуть к добру и чистоте. Не радуйтесь, Любовь, ибо путь к тьме и пороку гораздо короче, чем к Вам. Не обольщайтесь и Вы, Жестокость и Ненависть, ибо человек такое существо, которое само не знает, что ему нужно. С одинаковым азартом и ребячеством люди ударяются то в порок, то в благодетель на протяжении всей своей жизни. И никто не знает, когда человек сделает свой последний выбор. - Признаюсь, Вы потрясли меня, Милосердие! Никогда не думал, что Вы – философ. - Спасибо за слова без обычной ненависти, как бы глупо это не звучало. - Ха, в каждом должна быть доля милосердия! - Из Ваших слов следует, что добро и зло равноценны? - Извините, пожалуйста, что вмешиваюсь, но, по-моему, имелось в виду, что нет ни абсолютного зла, ни абсолютного добра. Я права? - О, да, моя наилюбезнейшая Вежливость! Красота сродни Уродству, Доброта Злобе, Любовь Ненависти. Человек только потому нас разделяет, что таков его внутренний мир. 20.08.1999