Американка Брюнет стоит у края стола, поглаживая сукно. Он очень высок. Стройный, сейчас молча уставился в сторону. Марек, выбрав себе кий, подходит и усердно собирает шары. «Кто разбивает?», крикнул он, облизываясь и аккуратно приподнимая треугольник. Брюнет вскинул кий, не говоря ни слова, прицелился. Марек не протестовал. Он тупо глядел на белый шар. Короткий удар. Фигура распалась, все шары остались в игре. Играли в американку. Марек по-боксерски стал прыгать вокруг стола, потрясая жирком. Вонючий коротышка. Он слизнул пот с верхней губы. Воспаленные телячьи глаза, но коровье лицо. Наконец, остановился. Почти не целясь. Бьет по целому. Беспорядочное радужное перемещение пятен, плавные траектории. Сначала резкое мельтешение, потом замедление, пока не остановится последний. Бычок хохотнул собственной неряшливости. Стоит и ждет пощады. Брюнет тонкими пальцами закурил. Выпустил над столом дыму столько, что замутил сильней тусклый свет единственной в зале лампы. Оставив сигарету на пластиковой пепельнице, приближается к столу. Вступает правой ногой в круглое пятнышко света. «Четвертый пойдет» - произнес жалобно Марек. Не отвечать. Обойти по кругу и бить второй, пусть даже и не пойдет. Брюнет что есть силы хлестнул по шару. Тот краем задел другой, порывисто отлетел от борта и врезался в самую гущу столпившихся в центре. «А что четверку не стал?» - бросил Бычок в пустоту. Брюнет отошел от стола. Сигарета истлела наполовину. Он глотнул того, что было в стакане, и сел, выставив острые колени длинных ног. За игрой не следил. Докуривал сигарету. Марек подпрыгивал, несколько раз замирал, уже почти бил. Потом он изловчился, подтянув брюхо, лег как-то боком на стол. Ударил безрезультатно. Только один шар, блеснувший перламутром в зеленом свете, поднялся над плоскостью, завис на мгновенье и рухнул на кафельный пол. И медленно набирая скорость, перестукивая по швам плиток, покатился прочь. Марек с поспешностью хромого осла обогнул стол и побежал, наклонившись, с вытянутой вперед рукой, пытаясь поймать, словно цыпленка. Он бежал так на корточках через всю темноту зала, мимо пустых столов и поднятых наверх стульев. В какой-то момент он стал весь синим из-за конуса лунного света, упавшего на него от окна. Там в темноте он издавал жалкие звуки. Потом его не стало. Шар ударился в железную дверь. Послышались довольное кряканье и одышка. Через минуту он вернулся с круглым и блестящим в ладони. Брюнет равнодушно курил в темноте, задымив весь свет. «Прямо под стойку, гаденыш!» - Бычок глубоко дышал. Затем он посмотрел на стол, на позиции шаров. Еще можно бы продолжить. Некоторое желание дернуло его в сторону, но Брюнет не заметил. Надо бить зеленый. Да, зеленый пошел бы. Марек снова повернулся к Брюнету и только сейчас облизнул губу. Шар из ладони Марек легонько бросил на стол так, что тот, медленно и бесшумно крутясь по сукну, мелькая номерком и задевая прочие шары один за другим, сдвигая их с мест, уничтожал всякую возможность продолжения партии. Погасив свет, они прошли через мрак зала к выходу. Снаружи все подмерзало. Марек недовольно натянул шапку. Брюнет закурил. Они попрощались. Рукопожатие отразилось в луже. Все шары остались в игре. 4 сен. 2005