Чего бы Вам не написать стихо, Заради, что ли, чувства самобытности. Сенаторское кредо, ведь оно, хо-хо, Не предполагает, видишь, скрытности. Оно такое, требует «делов», Ведь по делам оцениваем качество. Иль в комментариях хотя б не пара слов, А очень здравое критичное чудачество. Иль так, иль эдак, лишь бы виден пыл, Да творчества чарующее рвение... О чем еще сказать хотел,.. гляди! забыл. Но то такое: блажь для настроения. По существу вот это: «в корень зри»! Сенатор должен ведь оправдывать доверие. А то десятки-двойки лепит, а внутри И в красоту и в силу слова лишь безверие. Возьмите стих! Строкою от слогов. Вменяя каждой букве соучастие! А то не будет скоро и шутливых слов, Чтоб выразить порочное причастие... Которое к поэзии, как будто, но гляди: По всем страницам сайта муть бесхозная. Порядка чтений нет, и впереди Лишь муза ждет нас всех, умом юродная. Всклокочена власами как со сна, Дебильна ликом, будто жуть увидела. И тут же весело ей очень: от вина? Иль от вины, мол, вдруг кого обидела. Потерянная в текстах непростых. Измученных игрой лихого гения, Который лупит музу ту под дых. Испытывая классиков терпение. А то гляди — как встанут из гробов. Да как пойдут тенями в сайты творчества. И уж найдут внушенье помимо слов. И уж возвысят оком крик пророчества. Немой, но сильный — на веках печатью Тот глас отметится, пакуя лист к листу Поэтов зрелых, а иных с печалью Оставит перед сутью за версту. И встанете, кусая локти жадно Друг другу, как десятки рисовали... С такой же простотой, и так отрадно. Но не спасаясь сим от злой печали. А лишь терзая сердце воплем прыти: Мол, мы «могем», нас оцените здраво. Но в мире новом у поэзии свои пути. Она идет — навечно, величаво. Становится вершиной новых дел. Иной прогресс чем прежде привечает. И суть ее как миллионы Амура стрел — Аж сердце мира творчески снедает. Пронзает? Может так. На слове честь Вершить язык просторечивым златом. Крепить сознание, нести благую весть, О том что важно: грезы напотом. Сейчас особенно важна стезя, В которой слово обретает чуткий смысл. И по-другому делать тут нельзя. Мир на изломе парадигм, и вымпел Поэзии лихой не смейте жечь Своим бессодержательным расчетом К тому чтоб место «важное» стеречь. Всю жизнь такое добывалось по́том! *** В попытке извлекать из мысли благо, Чаруется поэт стезей строки успешно. И это терпит электронная бумага, Поскольку ей и все равно, и чуть потешно. Стих вырождается еще не став твореньем. В седьмой строке «хана» всем музам напрочь. Но поэтическим терзаясь всетерпением, Колдует автор далее — рифмуя мочь. А вышло как! Ведь заглядеться можно! Читатель, право, строго не суди... И зуд любви к овациям подкожно. И тут же опасенье — впереди. Оно лишь впереди, пока крадется, Чтоб обогнать незримо, не спросясь. И встать величием безрадостным, и рвется Нить смысла, как бессмысленная вязь. Такие вот метаморфозы славы. Признание опасливо свербит Средь мыслей стихоплетной головы. И нечто заслоняя свет стоит. Ручищи в боки сунуло, трясется, Возможно что от смеха, но как знать. И новое из-за спины крадется. Чтоб тоже наперед всей музы встать. И заслонять простор рукоплесканий. Ах, нет, не так все виделось, отнюдь. Ведь грезились звучанья возрыданий, Хвалебной речи чей-то правый труд. Стоит читатель, поднимая пред собой В листах бессмертные творенья слова! И декламирует, возвышенно главой Бросая рифму ввысь, и снова, снова... Стезя трудна строки, кто ж будет спорить. Усердие в уме порой — саднит. Но должен стих искусством музы жить! И в слоге быть как ставленный гранит. Зачем поэту самомненье в грезах? К чему старание быть выше нареканий... Достаточно собою быть в своих глазах. И порождать строкою суть мечтаний. И мир возьмет, как есть, тревожа пыл, Читая медленно и внятно измышления. Что вложены в строку, где автор был Образчиком бессмертного творения. *** Нести уверенно мысли письмо, Имея адресатом истину — влекомо. Предчувствие напишется само В строке для адреса, и там все дома... Уж вписано оно уже, считай, смотри, Читай по линиям: слева направо. И понимая что-то важное внутри, Неси по-честному, упрямо, здраво! И будет свет в окне, и шторка дрогнет, Рукой хозяйской тронутая нежно... И глаз нечаянный, замочек щелкнет. Ты сделал в жизни важное, наверно. Поэт души своей, влекомый честью, Молитвой веры, что меж губ как призрак. То слово — слогом, сущей вестью. То свыше искрометный правды знак.