автор кн. Щепин-Ростовский С. повесть-быль отрывки из глав. - ГЛАВА ПЯТАЯ - « …ПРАВДА, ЖЕСТОКА ПО СВОЕЙ СУТИ, А ЛЮБОВЬ, ПО ДУХУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ…» Князь Щепин-Ростовский Д.А. 1836год. = РОСТОВЦЫ И КНЯЗЬЯ Щепины-Ростовские = Старшая ветвь – Ростовских Князей. Семья и родные. Я, Русский... я рождён в России! И наш язык известен всем, Что с колыбели пела песни, Моя кормилица... судьбе... 1858 год. Усадьба Иванково. …Родословие, Князей Ростовских было дважды составлено потомками ростовского рода, первоначально в 1770 году, с множеством достоинств, но и пропусков в родословии, не состыковок. Позже оно, уже по просьбе самого архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана, отобрано и написано о потомках князей ростовских, князем Бычковым-Ростовским Ф.А. и изданная в 1884 году для широкого круга нашего русского общества, как и наша выписка, правда очень краткая и выборочная, основанная только на сведениях родовой росписи и дневниках декабриста, а также на архивах нашего прапрадеда, всех потомков князей Щепиных - Ростовских. (одиннадцати князей на тот период). Горькая слеза… Русская чужбина, Встали над Землёю Русские Святыни, Где-то в облаках ангелы, как Боги, Близко к небесам, лишь орлы герои… П.З. 1836 год. (Петровский Завод). … Род Князей Ростовских, князья Щепины - Ростовские, принадлежат к благородной династии Князя РЮРИКА ВЕЛИКОГО. Из пятнадцати родов, представителей ростовских князей, всего к двадцать первому столетию, их осталось всего только четыре. Старший род в династии ростовских князей: гордый, непримиримый с деспотизмом помещиков и часто власти, рабством и крепостничеством, но уважающий церковь и Святость Веры и Храмов отечества нашего, род князей Щепиных - Ростовских. Он самый плодовитый из нынешних представителей рода ростовской ветви. Рюриково племя неистребимо, ибо с ним боги. Рюрик Великий, говорил в своих наставлениях братьям: «- Я верю, я чувствую в себе и в Вас силы, способные осуществить это. Я чувствую в себе силы подчинять народы своей воле. Верные мне Нохчи, помогут нам в походе…» Речь шла о воссоединении Киева и Земель Великого Новгорода. Щедрость представителей рода наших князей, в отношении поддержания строительства Храмов и церквей, подношения богатых даров в богадельни известна издревле. Вклады в богоугодные дела, богадельни и в монастыри, были постоянны в течении столетий, продолжаются и поныне, как великих граждан Ростова Великого - Ростовцев. Основным и единственным условием, при внесении благотворительных пожертвований в Храмы, благотворительные фонды и опекунские советы, это было не упоминать имя своё в сем христианском подвиге и войти в мир войска Христово очищенным от суеты грешного мира. Это и ныне присуще князьям Щепиным-Ростовским, скромность, но твёрдость в поступках и слове, святая верность отечеству, искренняя вера в возрождение царственного дома в отечестве. Владения князей Щепиных-Ростовских простирались в Ярославской, Владимирской, Ростовских Землях. Родовое же начало, исходящее с Земель ростовских, начиналось с сел Иваново и Ивакино, вотчин княжеских, где были ещё в древние времена отстроены два деревянных Храма и одна малая церквушка, княжья и поместная для прихожан местных деревень и сёл. Отстроили Храмы, в XIV веке, князья - родные братья: - Иван Борисович Щепин в язычестве, до крещения прозванием Велелет- Сагил , и второй старший брат Пётр Борисович Щепин в крещении, а до принятия христианства прозванием Спирец – Чин. Когда князь Пётр был ранен в сражении с басурманами, его брат князь Иван Борисович, облюбовав в бору место, построил терем и подворье, благо до родного Ростова Великого два часа на лошадях. Много лет они и их дети прожили в селах, прозванным в честь брата Ивана, героя многих сражений за Землю Русскую, Иваново, Иванково и Ивакиным, (время истёрло название, а может в летописях монах-переписчик пропустил букву, заблудившись в однообразии названий, или же по злому умыслу, но одно стало называться ИВАКИНО, так и закрепилось прозвание на века.). Расскажем в этой книге лишь об одном Ивакине, пока. В древние времена, тогда это было глухое, вдали от дорог и затерянное в глухих лесах сельцо, их вотчина. Рядом протекает, ныне неширокая река Поникаровка, тихая рыбная речка. Место расположение, дальнего сельца было очень выгодное, там, в случае нападения врагов или лихих людей, скрывалась семья князя, с дюжиной верных, могучих и умелых воинов-дружинников, обычно родственников князя, младшими из рода. Один раз из-за лихих людей, а другой раз из-за недосмотра, терем и Храм сгорели, но братья-князья вновь их восстанавливали. У князя Петра Борисовича была дочь Ягнеда, выданная им за сына Ярославского князя и сын. Сына прозвали князь Данила Петрович, но прожил он не долго, умер молодым, погибнув в одном из сражений с недругами князя, так и не заимев наследников. По завещанию оставив Земли вотчины, терем и сундуки со златом, своему брату Ивану Петровичу Щепину, прозванием Буйнос, князь Щепин-Буйнос. Тот же не стал брать наследие, а закопал всё на месте терема, поставив над ним Храм, легенды и местные предания гласят: «А ежели, кто, осмелится разрушить Храм, нарушив тем волю князей Ростовских, тот падёт в жесточайших муках враз и гибель будет роду того, ибо всё это принадлежит князьям Ростова Великого вечно, как и крест животворящий вложенный в усыпальницу княжескую. Сей оберег не даёт никому найти и взять эти сокровища, ибо даны и сохранены они для князей Ростова, на спасение Ростова Великого, когда граду княжескому будет тяжко и будет он на грани гибели он врагов, не внешних, но близких. И наступит время это чрез тысячу лет и три года. Только тогда выйдут они на свет и спасут великий Ростов, ибо на кресте выбиты слова и выказана карта места схрона всего, а знают сию тайну креста только князья ростовские…» - из ростовской летописи XV века. (не её ли, этот схрон, искали сатрапы императора Николая I ?). Князь Пётр Борисович Щепин, захоронен по завещанию в самом Храме построенным его предками, отцом Борисом и дедом, лишь каменная плита, вернее осколок плиты (левая часть) напоминают о былом величии истории села. Надпись на камне гласит: « Пресвятой благоверный князь Пёт…вич Щеп… …нос 82 –х лет вечна…ему… благоде…». Запись сделана с камня в апреле 1961 года, что лежит на обочине тропы, при подходе к Храму. (слева). Есть ли он ныне? В сентябре 2015 года, потомки князей Ростовских, князья Щепины-Ростовские приезжали в село Иванкино. Сейчас, оно представляет из себя, небогатое, очень скромное русское село. Жителей в нём очень мало, старая церковь в плохом состоянии, везде строительный мусор, но уже понемногу возрождается. Нам удалось переговорить со строителями, работающих по восстановлению Храма. Сами они все приезжие. Обычные строители, незнающие методов реставрации, и скорее всего внутренние росписи в Храме будут стёрты ими, и вековые лики Святых исчезнут навсегда, оставив место для новой, чуждой храму новейшей росписи в которых чётко видна рука новой истории, и в этой спешке восстановления Храма, есть как плюсы, так и свои минусы. Но, подумав, мы все согласились, что лучше пусть его отстроят внутри заново, чем великая память и святость предков воздвигнувших его, канут в небытие, как Храм в селе Иванково. Одноглавая церковь уже начинает приобретать вид действующего Храма, и мы думаем, что приедем к нему не один ещё раз, повторив экспедицию 1956года. Со стороны обновлённой колокольни, стоящей в строительных лесах, подступает прямо к входу старое кладбище. На нём есть совсем свежие захоронения, но само кладбище, как и все сельские, бесхозные кладбища, заросло высоченной травой и сорняками, такими, что трудно пробраться к могилам. Старые, столетние и более древние Кресты вросли в Землю, многие по перекладину. Красивый, витой Крест, над могилою княгини Ольги Мироновны Щепиной – Ростовской, ещё держится, маленькая медная, совсем почерневшая табличка, скорее всего, прикреплена уже ближе к ХХ веку, чем в середине XIX века, так как рядом разбитые памятники более старые. Уж не потомки ли князей ростовских, кн. Щепины-Ростовские, в начале ХХ века, в двадцатые годы, заменившие памятник в Иванково приезжали и сюда, видя их разрушения, выставили Крест и очень скромную табличку (очевидно боялись надругательства над могилой княгини, как над могилой князей ростовских в Иванково, где тела князей Щепиных-Ростовских просто выкинули из могил, разрушив склеп, разграбив могилы. Там же были собраны тела и схоронены князем Щепиным-Ростовским А. Н., реликвии же (кольца стальные, сделанные из оков в Петровске, как и звенья цепи кандалов, жетоны сделанные князем в честь юбилеев X, XX, XXV – годовщин со дня восстания на Сенатской площади) сохранены и хранятся в семье декабриста до сих пор. Именно тогда, в 1920- 25 годах, (к 100-ю со дня восстания в столице империи) над захоронением и была установлена, как мы предполагаем, найденная в куче мусора (есть фото 1956 и 2000годов) плита из белого камня с надписью: «… декабристу князю Щепину-Ростовскому Дмитрию Александровичу…», выполненная, как мы точно знаем, по рисунку Князя Александра Николаевича каменщиком Фёдором Малыгиным из Шуи.). Старого захоронения, пантеона – склепа сейчас не существует, он разрушен и разбит в 1920 году местными партийцами. Чёрные мраморные плиты и ангелы разбитые, валявшиеся ещё в 1956 году, вывезены на тракторе, и не за один раз, как рассказал местный старик Иван. Всё заросло бурьяном и репьём, даже птицы облетают стороною место разора. Местные легенды, что в церкви витает дух убитых крестьян села, князей и последнего священника отца Николая Золотарёва, имеют полную основу. В ту ночь, что семья провела там, мы слышали крики и стоны жертв-мучеников, которые явно раздавались из Храма, всех это так поразило, ибо по рассказам участников предыдущей экспедиции 1956 года, они слышали те же звуки несчастных. Наутро, наскоро позавтракав стали готовиться к отъезду. Но, уже собравшись, решили вновь переснять местность и сфотографировать все предметы в Храме и рядом с ним, чтобы сверить их со снимками 1956 года. А на погосте, пересняли, скромный надгробный памятник Княгине Ольге Мироновне, с крестом и соколом в вершине на снимке 1956года, а ныне без оного, а к вечеру покинули место захоронения предков. Яркая Луна только усиливала ощущение тоски и боли, по родным и близким нам людям, а ужас и страх душ обречённых, нами понятый и услышанный в Храме, только торопил нас вернуться к родным погостам. Село Иванково на Лиге, принадлежало Дмитрию Александровичу после смерти его матушки, княгини Ольги Мироновны Щепин-Ростовской. (по завещанию), как и другие остатки некогда великой вотчины. Ныне, когда села нет и остались одни руины Храма, а одноглавая колокольня, которая от времени накренилась и, наверное уже не подлежит восстановлению, обязывает нас помнить о родных. Несколько лет назад, мы попробовали собрать документы, планы храмовой постройки и разработать с архитекторами из Владимира, и по рекомендации друзей из Канады (Квебек), проект восстановления Храма, но предварительное их заключение и расчёт сметы на восстановление Храма, да и мнение строителей оказалось неподъёмными для семьи и проект пришлось заморозить до лучших времён. Вот, что написал нам, в своем письме старец священник Александр, побывавший в этих местах: « - В 90-х годах, я и потомки князей Щепин-Ростовских ( Ваш батюшка и его двоюродная сестра Клава), после посещения Ростова Великого, были и в этом Храме, зрелище было печальное и очень грустное. Полная разруха и запустение, особенно на погосте Храма. Могилы разграблены и осквернены гробокопателями, как нам рассказал в своих воспоминаниях один старый житель Землево, ещё в двадцатые - тридцатые годы ХХ века. Нацарапанные надписи в Храме, как я углядел, были от 1940, по 1987 года, и сбитые образа на стенах Церкви, говорят о потери нравственности и уважения к родным предкам, да думаю и религии. Сохранилась лишь мраморная плита на могиле князя, декабриста Дмитрия Александровича Щепин - Ростовского. Грубая надпись на белом камне, гласит: « Князь (второй строкой прописью) Щепин - Ростовских Дмитрий Александрович. Третья строка: Штабс-капитан Московского полка… Участник событий на Сенатской площади 1825г. Ниже: «НАС УРАВНЯЛ БОГ». Также сохранились бронзовые, золочёные таблички (очевидно вырванные в 1920 году вандалами с крестов). Надпись: - «Княгиня Щепина-Ростовская Ольга Мироновна », очевидно, Ваши потомки точно не знали, где захоронена княгиня, или, как и её сына князя Дмитрия Александровича, поэтому и перезахоронили в единый склеп, а могила в Ивакино осталась как уважение к родовой усыпальнице князей Щепиных-Ростовских. Пока этот вопрос, лично для нас, остаётся открытым. 2 я надпись (на стене): « Прохожий, Здесь покоиться раб божий князь Щепин-Ростовский Дмитрий Александрович. Помяни имя раба Димитрия в своих молитвах путник. Если, это поможет Вам, буду рад…». Подпоручик Горбачевский, по словам одного из его товарищей, отличался необыкновенным мужеством и чувством ответственности и долга перед товарищами, о чём написал много справедливых строк. В своих воспоминаниях о князе Щепин-Ростовском, он определил его: « - … как офицера, поставившего над своею жизнью и судьбой товарищей, родных, страшный эксперимент в желании стать свободным и жить в раскрепощённой России. Желая многого для народа, он начисто забывал о себе, часто повторяя: «- Дайте мне Россию други без рабства. И помолчав, добавлял тихо, дышу ею и умираю в ней. Не глумитесь надо мною тучи чёрные». Очевидно чувствовал беды накрывающие нас. Как-то, по моему где-то в двадцать третьем или двадцать четвёртом году, я встречался с его матушкой, Княгиней Ольгой Мироновной, тогда она только-только ожила после смерти супруга, незабвенного Александра Ивановича, а я был с ним косвенно знаком, так она говорила мне: « - Если Вы господа, не знаете куда идти и зачем, то вам каждый шаг на этом пути-дороге, покажется правильным, а даже к Храму тропинки далеко не прямые. Солнышко, и то даёт блики в зеркале, ослепляя своею красотою каждого, посмевшего взглянуть на правду. Смотрите ж господа, не обожгитесь истиной… Внешняя политика нашего «господаря», должна быти не личной волей человека, а волей власти…». Наш Князь Дмитрий Александрович, помнится, говорил на собраниях о дворянских и купеческих собраниях, что они спорны и вымирающие по самой своей сути, если мы их не попробуем переродить в политические управления обществом, и это возможно откроет шлюзы свобод для всех наций России. При этом пояснял князь, нужно хорошо понимать и помнить, что в истории, восстания и неповиновения народов редко дают шансы, благоприятные веяния для осознания властью своего места в истории государства. Но, они так и не поняли, что соблюсти социальный порядок, значит сохранить государство. Поучились бы печальным мировозрениям у братства св. Луки, моливших: «- Наш путь видимо в вечную ночь звёзд. Скорбная и печальная тень судеб, не делай нам зла, и обереги сердца наши от несчастий и бед желаний…» Данные записи наводят на мысль, что княгиня очевидно, была участницей, хотя бы одного совещания общества. Но, это лишь наше предположение. В настоящее время в Отечестве и на Украине живут прямые потомки князей Щепиных-Ростовских, всего четырнадцать представителей рода Ростовских: Княгиня Щепина – Ростовская Е. Князь Щепин - Ростовский С., Князь Щепин - Ростовский В. Княгиня Щепина – Ростовская О. Княгиня Щепина – Ростовская Т., Князь Щепин-Ростовский А. ст. Князь Щепин - Ростовский А.мл., Княгиня Щепина – Ростовская Е. ,Князь Щепин - Ростовский С. мл. Князь Щепин - Ростовский К., Князья; Сергей С ст. ,Станислав С. Княгиня Светлана С., Князь Павел С. Ныне, шесть представителей древнего рода живут вне России, в Европе и Америке. Далее следуют; Род Князей Касаткиных - Ростовских известный всей России своей преданностью нашему отечеству, императору и закону. Князья благородны в своих благотворительных поступках и делах. С ними древний и славный, благородный род князей Лобановых-Ростовских, сделавшие для отечества своего многие блага и геройства. Последние представители гордой ростовской династии князья Бычковы - Ростовские, но, к сожалению сведений, о древнем роде Бычковых - Ростовских крайне мало и они скудны. Последние сообщения о них промелькнули в истории нашего отечества в первую мировую войну. Старший представитель этого славного, благородного, но обедневшего древнего рода, был князь Николай Васильевич Бычков - Ростовский. Русский солдат нашего великого русского воинства в первую мировую войну, пленник поляков в 1916 году, содержавшийся в лагерях военнопленных в Туходах, переведённый властью после неудачного побега в Чалкова, и лишь в 1918 году вернувшийся в Россию, где женился, но вскоре умер от старых ран, полученных в сражениях. Супруга его (как мы считаем) Осипова Екатерина родом из Вятки, родня ли она тем Осиповым, (Осипов Николай Иванович, штабс-капитан. Убитый на дуэли в результате нанесённого ему оскорбления сослуживцем, из-за оскорбления тем памяти декабристов. Умер от смертельной раны в грудь 23.01.1847г. в Вятке и похороненный на Иоанно - Богословском кладбище). Осиповы были близки к семье декабриста в 1840 годах, что подтверждено перепиской декабриста и княгини Ольги Мироновны с Осиповым Н.И. К сожалению, не знаем самих подробностей о семье штабс-капитана Осипова, а вольно трактовать эти совпадения просто не в праве не подтвердив это документально. Лично мы уверены, что они прямые наши родственники, слишком много косвенных подтверждений и совпадений, и хотя редкие, но посещения самой могилы капитана Осипова Н.И. моим батюшкой. Род князей Бычковых не пользовал княжеское достоинство в суе, но не позволял и оспаривать свой княжеский титул кому либо, вызывая обидчика на дуэль (1899г.). Впрочем, природные князья и недолжны его оспаривать, так как происходят они от рода Рюрика Великого и обладали владениями и землями древней Руси, княжествами, поселениями и городами. Никто не смел и не смеет лишать их титула, ибо они по роду своему и происхождению своему, уже рождены природными князьями, по воле нашего Бога. Дворянам же, которым жалуют титулы: Князя, Графа, Барона, не Фрайгерры (потомственные бароны) Светлости, каким либо из царей или недавних императоров, несомненно, достойны этого, но это всего лишь пожалованные звания и титулы, которые как дали им, так и вправе лишить, или забрать оные, принизив в положении представительства русского или иного дворянства. Сейчас, в наше время многое изменилось, и нет прямых наследников имперской власти, это факт, и только остатки косвенных, не прямых потомков Романовых, не могущих претендовать по законам Российской Империи и нынешней России, на право престолонаследия опустевшего трона России, царский - русский трон, существуют пока в Европе, и это печально. Достойных представителей дворянского общества, родов Рюрика Великого и достойного рода дворян Романовых живущих в нашем отечестве, достаточно, чтобы выбрать, избрать нового царя. Но делать это возможно, и не иначе, только после народного референдума, и если народ России пожелает, а русская православная церковь поддержит это решение и сделает свой выбор в сторону восстановления царской власти в нашем отечестве, то, так тому и быть. Правда, это только наше предложение, а решать всё народу. При этом же надо учесть, что на небесах, царский трон всевышнего господа нашего, никак не императорский. Он, придуманный тщеславием и гордыней католической церкви для европейских королей, за что их и карает Бог веками, как саму Европу, так и их империи. Мы же, желаем и надеемся на возвращение царской власти в Россию, ибо Русь не может быть, как без Бога, так и царя русского, российского наместника народов. Народ России, не делая пагубного, должен подготовить себя к длинным дистанциям, чтобы осуществить свои желания, ибо «придворная накипь» ещё чрезвычайно сильна и могуча. Не знаем к делу ли, наш пример, но расскажем кратко о судьбе, лишь одного села России, Даниловского, что вблизи Юрьева-Польского. Село XVIвека, красивейшая церковь Благовещения Пресвятой Богородице, построенной в период 1765-70 годов и процветавшее под опекой Юрьево-Архангельского монастыря столетиями, решилось стать самостоятельным, и разорилось, став заштатным и скромным в своих интересах. Не всегда, самостоятельность и желание жить против правил, приводит к желаемому счастью. Свобода, как омофор священника, символизирующая заблудшую овцу, должна быти, разумною и доброю, как пастырь Христа…  - ГЛАВА ШЕСТАЯ – - КНЯЗЬ Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский . -1798 год.- Скупые мы… отцы и дети! Мы экономим на любви, Судьба нам мстит всегда за это, и остаёмся мы одни… Князь Щепин-Ростовский Д.А. 1858 г. …Усадьба князей Ростовских, находившаяся в селе Иванково (в простонародье Иваньково, не путать с селом Ивакино, где так же находилась родовая усадьба Князей Щепиных-Ростовских с XIV века), была похожа на многие купеческие и помещичьи усадьбы XVIII- XIXвеков, включающая в себя: основное здание усадьбы помещиков, с прилегающими с двух сторон полукружья одноэтажных хозяйственных построек, с садом, прудами и деревянной оградой с главными въездными воротами, при двух сторожевых башенках, в которых сидел привратник и как охрана, двое крепких крестьян. Впрочем, при ухудшении положения дел в хозяйстве, убранных, а сами же башенки заколочены и входа замурованы. Помещичья усадьба, это было довольно просторное, большое двухэтажное здание, с огромным балконом второго этажа, выступающим над самим входом в дом. (из дневника князя и его рисунка). Шесть, красивых белых колонн, по обе стороны лестницы ведущей в дом, подпирали выступающий балкон. Мощные кариатиды по бокам, в виде героев греческих мифов, красиво дополняли фасад княжеской усадьбы. Западная сторона, вечно находящаяся в тени, отличалась тем, что по желанию деда супруги князя, на верхней части фасада были отлиты пять масок древних богов, с гримасой смеха смотрящих на столицу, а в средней части прямо над ними был барельеф с ликом основателя и прапрадеда князей Ростовских, Князя Василия Константиновича( 1250- 1316.02.). Лик сделан, как говорили потомки князя, с древней монеты. Всё это и изображения говорят о независимости рода: «- Князья Ростовские скромны в своих целях, ибо не желают прислуживать особам ниже себя по происхождению, и независимы от кого либо, ибо не пристало их осуждать или судить придворным, попам, игуменам и прочим смердам…». ( надпись на стене комнаты малого дома, окна которого выходили на северный фасад усадьбы). На северной стороне усадьбы, на фасаде, у самой крыши, были крупным, на древне – славянском, шрифтом выбито: «Царь - Гордыня, гибнет в смирении и молитвах…». Большие окна с витражами на французский манер, оттенялись карнизами и фигурным орнаментом в виде цветков лотоса, завершали линии высоких окон. На фронтоне, под самым козырьком высокой крыши второго этажа, выступал герб княжеского рода. Серебряный Олень, бегущий вправо, с золотым ошейником на шее и приподнятой в гордом шаге, правой ноги. Вокруг образа, переплетающиеся стебли тюльпанов, обвивающие римский меч Тита, скопированные с медальона работы Летягина. Ниже, прямо под ним: « Меч, решает всё ». Завершал всё вензель, с буквами Щ.-Р. Щит покрыт красной княжескою мантией и Российско-княжеской шапкой - короной. Восемнадцать комнат первого этажа, заставлены скромной, в псевдо русском стиле мебелью, ковры, застилавшие полы, были застираны и довольно старые. На стенах в гостиной, обитыми дубовыми панелями до самого потолка, в английском стиле, в следствии чего, казавшейся самой большой и красивой комнатой в усадьбе, висели небольшие картины в золочёных рамах, русских и Европейских художников, в частности около пяти, шести картин голландца Якоба Рейсдала. Но, главной реликвией, и самой почитаемой, в княжеском доме была Икона « Гостеприимство Авраама» или вещая в народе, как Святая Троица, подаренная князьям Щепиным-Ростовским, по случаю крещения их дочери, самим Димитрием Ростовским. По великим праздникам, семья князей и крестьяне, работники в усадьбе, молились, почитая её, в специально пристроенной к флигелю часовенке, по случаю её обретения. Семейная легенда гласила, что приобретена сея великая реликвия, в самом граде Константинополе, в столь древние времена, что их уже никто и не помнит ныне. В доме – усадьбе, было несколько скульптур итальянских мастеров, в большинстве, правда, их копий. Богатая библиотека, что на втором этаже, сохранила реликвии предков, книги-фолианты. Вот некоторые из них, упоминаемые в описях имущества и письмах старых владельцев дома. Это сочинения: Авидия-1471 года, блестящий труд Горация-1509 года, любимого Великого Данте -1502 года, Петрарки 1501 и многие другие труды великих вершителей душ. Слева, от дома, пологая, каменная лестница, спускавшаяся к широкой дорожке, усыпанной битым, толчёным кирпичом, ведущей в глубину барского сада и упиравшегося в большой заросший пруд. Старики, которых приютили хозяева усадьбы, и батраки, жившие при усадьбе, в пристройке левого флигеля с незапамятных времён, были преданы роду Ростовских. Правда они, и работавшие по уборке двора и сада холопы-крестьяне, из соседней деревни Землево, всё-таки редко были в самом господском доме, несмотря на заслуги пред князьями. Господ обслуживали восемь избранных девушек двадцати - тридцати лет, чистые и опрятные, в белых фартуках на французский манер. Жили они здесь из поколения в поколение, и стали для семьи князя почти родными. Ниже от усадьбы, текла полноводная, стремительная река Лига. Предания гласили; что в древности она была очень широкая, но сейчас, её русло почти всё заросло и оставшаяся старая запруда, построенная когда-то под ветряную мельницу, по ветхости, снесённая ещё в прошлом веке, образовала три пруда, соединённые протоками между собой, по которым Дмитрий Александрович плавал в детстве с батюшкой на лодках. Речка Лига, оживала редко, только при сильных ливнях и дряблой непогоде осенью. Прогулки и река, лодка и домашнее умиротворение, всё это доставляли большую радость обоим, особенно матушке княжича, княгине Щепин-Ростовской Ольге Мироновне. Она часами могла любоваться их играми и занятиями, совершенно не похожими на принятое помещиками воспитание, как в других имениях соседей, и своих родных, дворян Варенцовых–Тарховских. … Князь Щепин - Ростовский Дмитрий Александрович (ХХХIIк.) родился жарким солнечным днём в июле 1798 года, в семье представителя древнейшего столбового русского дворянства. Здесь мы немного отвлечёмся от повествования, поясняя читателю, что по причине двойственного разночтения периода рождения Дмитрия Александровича, по ошибке записанного троюродным братом князя Александра Ивановича, князем Алексеем Яковлевичем Щепиным-Ростовским, оформлявшего документы в Ярославском дворянском собрании, по случаю привязки молодого князя к учёбе в столице, в морском корпусе, на год позже. Произошедший «казус» произошёл по вине писаря, спросившего: «- Сколько лет княжичу Дмитрию Александровичу?», получил правильный ответ князя: «- Десятый год», что и было записано, как 1799 год, а не 1798. Многие из родни это знают и знали, понимая, что в принципе это не имеет никакого значения. Все и ныне встречают такие же отклонения в записях актов гражданского состояния, когда живого человека объявляют мёртвым, а женатого, регистрируют дважды, не говоря уж и об историках. Поэтому во всех документах проставляется дата рождения всё-таки правильная, со слов матушки князя 1798 год, а приписанный брат Николай (усыновлённый) всегда писался в прошениях и документах, как родной сын княгини Ольги Мироновны, что для нашей семьи естественное восприятие, уважение к княгине и князю, к их лично решению и выбору. Но вернёмся в усадьбу. И так, мы кратко ознакомим читателя с предками рода князей Щепиных-Ростовских. Прадед: князя Дмитрия Александровича, князь Щепин-Ростовский Алексей Иванович, сын, основатель трёх ветвей (происходящих от основной линии князей Щепиных-Ростовских, князя Бориса Юрьевича XXVI колено от Рюрика Великого.) Князя Ивана Борисовича XXVII к. имевшего в браке с Ермоловой Анастасией Львовной трёх сыновей защитников отечества русского: старшего Фёдора Ивановича (1631.3.11. – 1690г.г.) женатого на русской красавице, Головкиной А. и очень поздно заимевшего от неё сына Андрея Фёдоровича, что очевидно и привело эту линию князей, к прекращению наследников. Средний сын князя Ивана Борисовича, был князь Василий Иванович (1636-1690г.г.XXVIII.) род которого продолжается и доныне. Младший же сын, князя Ивана Борисовича, князь Алексей Иванович, прапрадед декабриста Дмитрия Александровича, чья дочь Елисавета Дмитриевна, чрез второй брак, объединила обе ветви рода князей Щепиных-Ростовских, это князя Василия Ивановича и князя Алексея Ивановича. У кн. Алексея Ивановича, оставившего сына, ростовского князя Семёна Алексеевича Щепина - Ростовского (ХХIХ колено.) состоявшего в браке с княгиней Вяземской Евдокией Борисовной, известной столичной умницей и модницей, прекрасно владевшей и писавшей на английском и французских языках, свободно читая и переводя классиков Европы в оригинале, родился сын князь Иван Семёнович. Князь дважды был женат. Первый брак с Андреевой Клавдией Феодоровной, родившей ему двух дочерей Ольгу Ивановну и Александру Ивановну (не записанных по какой-то причине в родословии), что впрочем, свойственно роду ростовских князей. Второй брак с молодой дворянкой, дочерью офицера гвардии, Ольгой Алексеевной Смирновой, в браке с которой у него родился сын. (ХXXI к.) Щепин - Ростовский Александр Иванович (1750.21.12. -1821.12.05), женатого на княгине Ольге Мироновне Тарховской (1778.03.12. -1851.09.01.). В первом браке Варенцовой, но по ранней гибели мужа, рано ставшей вдовою, не прожив в браке и года. Поселились они в её родовом имении, усадьбе Иваньково, как говорили сведущие люди, соседи. Усадьба была подарена отцом княгини в знак великой радости за дочь, в день её бракосочетания с известным в губернии правдоискателем и дуэлянтом, князем Ростовским. Имение Иваньково, молодые, упорно и однозначно всегда называли по имени предка князя, воеводы Ивана, Иванковым, впрочем, и старинное их Иваново было им дорого и заветно, как древнее отеческое селение их предков, получилось так, что давнее желание князя Александра Ивановича, вернуть Иванково в родовую собственность, произошло совершенно неожиданным образом, через брак. Многолетнее знакомство старых друзей и их родных, стали им благом. Сегодня же, в усадьбе все волновались и бегали с ночи, княгиня молодая Ольга Мироновна, готовилась родить наследника древнего рода. Доктора и повитуха Осипова, были обеспокоены обстоятельствами положения княгини, при её здоровье и болезнях спины, могли случиться страшные осложнения, как с нею, так и с ребёнком. В роде Тарховских, уже было несколько случаев и трагедий по женской линии. Вызванный доктор из столицы, запаздывал, и князю пришлось привезти им старого врача из Шуи, опытного, но лечащего по старинке, массажем с использованием масел, давлением на плод и кровопусканием при всевозможных болезнях. К вечеру, положение стало уже ясным и все ожидали, что роды княгини случаться в любой момент, с минуты на минуту. Большая комната, с двумя огромными окнами, так любимая княгиней, была очень уютной и очень светлой. В правом углу, у окна, стояла большая икона митрополита Новгорода, а позже Ростова, Макария, духовника царя Ивана Грозного, знаменитого автора двадцатитомного «Жития Святых». Молодая княгиня, целыми днями, особо, когда была плохая, холодная осенняя погода и шли дожди, одна оставалась в этой уютной комнате, где с увлечениями с начало прочитывала богоугодные книги и сочинения философов, а после обеда и прогулки в саду, занималась вышиванием картинок, крестом или бисером, а по вечерам же, перед самым сном, читала романы французских писателей в оригинале, что было так модно в сельском дворянском обществе. Стоявшие на столике при кровати каргопольские игрушки из керамики, весело посматривали на молодую хозяйку. Особенно княгине нравились сюжеты сказаний-легенд птицы Карги и богатырей, да Полкана - лихо скачущего куда-то по делам, этот получеловек-полулошадь. Всего их было на столике три, все они были семейной реликвией ещё с давних времён, когда был жив ещё её прадед, и маленькая княжна играла с ним. Она помнила ещё такой курьёз, произошедший с ней и её игрушками, когда прадед вдруг схватил их все, и отняв у дитя, спрятал их в ящик стола. Оказалось, что в тот вечер к ним в усадьбу приехал духовник, а он сердился на такие игры, говоря, что игрушки языческие и богохульные, и что нельзя приучать дитя к непотребным играм с дьявольскими игрушками. Тогда княжна расплакалась, но дед сразу отдал ей её любимцев, когда строгий священник уехал восвояси. Вспоминая об этом случае, княгиня всегда улыбалась, с теплотой вспоминая крепкие не по возрасту руки деда, бравшего её на руке при любом её капризе, и этот запах табака шедший от него и добрые его любящие глаза навечно в печатались в её сердце, как и часто им повторяемые слова: «- Каждый в этом мире моя девочка, прокладывает свой путь, и каждый со своими игрушками. Запомни это!». Сама Княгиня Ольга Мироновна, знала три европейских языка и свободно владела ими и писала, что очень пригодилось потом, при воспитании сына, но это будет много позже. Сейчас же она лежала бледная и похудевшая, посреди широкой кровати, что стояла у окна и ветки клёна грустно стучались и бились в стекло, словно пытаясь помочь и успокоить боль страдалицы. Все родные, окружавшие её, с болью в сердце смотрели на мучения роженицы, у которой, как говорил лекарь, было родильно-лихорадочное состояние. Иначе нервное расстройство. За окнами залы тревожно перекликаясь, тихо подвывая, лаяли дворовые собаки. Уже к полуночи, княгиня вдруг застонала и громко закричала. Доктор приказал всем выйти кроме родных и его верной помощницы, могущественной няньки всех деток Варенцовых и князей Щепин-Ростовских, со странным именем Иулитта. Он призвал няньке, чтобы она озаботилась и приказала принести тёплой воды и множество полотенец, три одеяла, и побольше простыней, так необходимых в таких случаях. Роды, так долго страшившие всех и заставлявших всех нервничать, из-за тяжёлых схваток у роженицы, начинались. В зале при родах присутствовали: девица, нянька Иулитта Иосифовна, урождённая Смирнова (03 мая 1752 - 13 мая 1848г.), высокая, крупная, с оспинами на лице и крепкая как крестьянка, дородная женщина сорока шести лет, чуть в стороне от неё вся в хлопотах ближе к окну, стояла, приглядывая за всеми, не нужна ли помощь, родная матушка княгини, Степанида Петровна Варенцова – Тарховская, далее, склонившаяся над тазиками с тёплой водой, и примерявшая температуру воды, а при нужде менявшая в них водицу, суетилась семейная бабка повитуха, худощавая, но крепкая, высокого как гренадёр роста женщина средних лет Аглая Семёновна Осипова, вечно помогавшая семье родственница князя. У самой кровати, по обеим сторонам стояли помощницы: - Агрипина Андреевна Тарховская и матушка Фёдора Ивановича Корф (1796 – 1858), Мария, в то время гостившая в усадьбе Иванково с маленьким полуторагодовалым сыном Фёдором, крохотным, курчавым младенцем, так радовавший всех домашних. Её матушка, была подругой и свояченицей Степаниды Петровны. Все они, и старательный, очень обеспокоенный состоянием молодой мамаши доктор, делали всё что могли, чтобы облегчить роды и страдания рожавшей молодой княгини Ростовской. (мы, упоминаем о сем факте читателю с целью ознакомить Вас, с теми, кто сыграл большую или пусть и малую, но важную страницу в судьбе князя и семьи князей Щепин-Ростовских, всех трёх оставшихся на то время, её ветвей). … В это же время, в старом, прохладном, заросшем цветами саду усадьбы, сидели и разговаривали о положении в России, стараясь заглушить все проникающую в душу князя тревогу, возникшую по известным обстоятельствам в доме, сам князь Александр Иванович и гость княгини, Барон Корф. Барон, стараясь громко не разговаривать, чтобы не побеспокоить хозяйку и гостей усадьбы, а главное саму княгиню, обратил внимание князя на политику России, и политику императора Александра в Европе. – Уважаемый Александр Иванович, нам надо помнить, в чём предназначение и особенность России в мировой истории. При всех успехах императора, нам прежде, нужна правильная внутренняя политика, ибо без неё грядёт крах и внешней политики, а это война в Европе. У каждого европейского государства свой путь, а он коренным образом отличен от развития нашего Отечества, и главное сейчас, я думаю, как и многие в нашем обществе, нам нужно не воевать и бряцать оружием, пусть и славным, а выстоять в торговле с Европой и Англией. А в политических решениях, к сожалению, мы не хозяева, но России, идти чужим путём, европейским, противопоказанно категорически мой друг. Это знаете, как-то ваш староста с батюшкой, тогда, ещё в стародавние времена, я тогда мальцом был, но хорошо то время помню, привезли к нам, из под Новгорода косу, по прозванию «Горбуша». Кто-то им из ваших местных крестьян рассказал, Князю Ивану Ивановичу, что когда посетил родных в тех новгородских селениях, в Софе видел, как они этой необычайной косой косят, да так ловко и множественно, что они только диву давались. На вид, как кривой рог с пяткой на конце, и рукоять гнутая. Чудно. Урожай собирали невероятный. И это в северных угодьях, хотя голод был и есть в нашем отечестве всегда. Ваша-то молодая княгиня всё хлопочет о крестьянах, их пропитание заботит и Вас, и её почище всяких доходов и забот о себе. Вон что, как я выведал у крепостных, она удумала. С хитрецой, как и её матушка. Хлебов мало, мука дорогая, так она испытания делает при печке хлебов добавляя в муку всякие ингредиенты европейские, но ничего не получается из этого баловства, только хлопоты и сплетни соседей. Она же, не боясь оного, придумала картофель добавить в муку, прозвав его " картофельный хлеб российский", и удачно в деньгах сразу разбавляя цену вдвое. И ведь получились достойные хлеба и даже картофельные лепёшки-ладушки. Дёшево и мило, а что ещё народу надо? Сытый желудок и здоровая семья, многочисленные бойкие дети, а на это благо и голодные бунты канут в прошлое. Если бы каждый помещик так думал о своих работниках, о благополучии их, и о их процветании, то мы давно жили - бы в "раю". Так вот, о чём это я. Ах да, о косе горбуше. Так вот любезный князь, или же руки у наших крестьян не так срублены, или головы чуждые новогородцам, но ничего из этой затеи оных не вышло. К чему я об этом. Не каждое слово князь и не каждое новшество пригодно для России, слишком она большая для всяких экспериментов. Русь одна, а «косы» разные. Я же верую, верую в милосердие народа и дворян, власти и церкви, но простит ли, поймёт ли нас с вами всевышний за это одиночество в борьбе за благо России. – Вполне возможно, что Вы барон правы говоря всё это и даже помянуя вскользь о политике, но о хозяйстве так нельзя. Торговля и быт имеют свои неписаные законы. Когда власть, не будем здесь упоминать иные имена всуе, начинает много говорить, значит, она из своих обещаний ничего не сделает ни для господ дворян, ни для своего народа. Политика как женщина, лжива и опасна при её капризах. Победить в ней можно и не имея головы, просто силою оружия. Да, без применения ума. Зря, все наши сегодня разговоры, мы не имеем планов преобразования Отечества, а без этого получается одна говорильня. Пойдёмте-ка лучше к нашим, барон, сейчас мы им намного важнее, чем политике. Я, очень Вам завидую барон, Вас не волнуют суждения и доводы других оппонентов. Разговора них, как-то не получалось, и они понимали, ещё не время для них. Немного отвлекаясь от сюжета рассказа, мы напомним читателю о самой судьбе замечательного гостя, о которой он в тот момент и не подозревал в полной мере. Барон Ф.И. Корф, как мы знаем, был участником восстания и присутствовал на заседаниях общества «Союз благоденствия», по воспоминаниям Трубецкого, до 1825 года. Но, летом двадцать пятого года, как позже рассказывал князь, он неожиданно перестал посещать заседания общества, мотивируя это занятостью и подготовкой к свадьбе. Сам же князь, как и его сотоварищи, прекрасно знали истинную причины его отсутствия, дело было в отце барона, готовившего для сына исключительно прибыльную и перспективную для рода Корф карьеру в Европейских королевских домах. Всё это стало нам известно из переписки барона и Дмитрия Александровича, и в этом нам сомневаться не приходится. В обществе понимали это и особо не настаивали на участии барона в их делах, но помощь от него с благодарностью принимали всегда. Барон же дав слово, не посмел изменить ему, и на Сенатскую площадь с восставшими полками вышел и присутствовал при разгроме восстания. Власти, вскоре арестовали его и попытались его осудить, но за не доказанностью участия, (товарищи его не выдали), в событиях 1825 года его вынуждены были отпустить без последствий. В то время Барон Корф уже был давно в отставке, (26.01.1823 г. - штабс-капитан Лейб-Гвардии Егерского полка.) Может мы и не стали бы поминать героя восстания, но странное переплетение судеб рода баронов Корф и князей Щепиных-Ростовских удивляет и кажется невероятным. Вот что пишет в своих воспоминаниях декабрист: «…Само начало возвышения баронов, как мы знаем – писал в своих воспоминаниях о баронах Корф декабрист - было крайне стремительным, по причине необычайной доблести баронов Корф и свершаемых ими подвигов. Бароны Корф, благодаря уму и мужеству, быстро возвысились от вассалов ордена, времён ордена Меченосцев (позже орден Ливонский, магистр ордена Бернд - автор), до крупных землевладельцев. Как и Вестфаленский рыцарь барон Клаус Корф, они были владетелями многих земель и замков, при том могуществе рода, более чем 438 лет « Perkule, Perkul » Приекуле (с 1483 года – пометки декабриста - автор.) укреплённым надёжным узлом обороны обнесённой мощной стеной с бойницами, что на тот период истории считалось очень надёжной…». Богатство и влияние баронов было огромным, именно по этой причине многие стремились породниться с известным родом. Одного из потомков рода Корф, потомка славного рода баронов, барона Николая Борисовича Корф (1890.03.10. -1937 03.12)жившего на тот период в городе Орёл, отца матушки Ольги Изольды Николаевны Щепиной-Ростовской, урождённой Корф, репрессировали, дважды арестовывали и после допросов всё же отпускали. В последний арест его осудили по 58 статье, а позже, уже в декабре 1937 года расстреляли, судьба его добродетельной супруги нам к сожалению, покуда точно неизвестна. Но ныне, мы господа читатели, приглашены автором и героями нашей повести в усадьбу князей Щепин-Ростовских, и вскоре вернёмся к делу декабриста. Пока мы не будем говорить о не состоявшейся свадьбе Ольги Корф и князя Дмитрия Александровича, в 1825 году, ещё не пришло время, как и о дуэли её брата с князем. В то время по столице ходили разговоры, что она (Ольга Корф - автор) была беременна от князя. Так может именно в этом была причина дуэли, в которой возмущённый брат потребовал разбирательств от князя? Но скорее всего, как мы предполагаем, дело было всё же в другом и причина эта кроется в дочери князя Ухтомского Николая Михайловича (1756 г.р.), княжне Клавдии Николаевне (1797г.р.), считавшейся до Ольги Корф (она была ещё слишком молодой для влюблённого князя, как считал его отец, князь Александр Иванович.) его невестой, по крайней мере, так было рассказано в записках княгини Ольги Мироновны. Как она написала: «- Всё начиналось у них со слов – Если хочешь. Мы же, старались не делать поступки, за которые нам было бы стыдно… Они, как «дага», кололи и резали нас в самое сердце. Нельзя перенести акведук Клавдия к нам в отечество, не испортив задуманное гением. Не соединимы берега судеб, без воли Господа нашего» ( Дага- кинжал для обороны, который создан для боёв фехтовальщиков левой руки- автор) Князь Александр Иванович и княгиня Ольга Мироновна, пожелали и были на предварительных, общих ознакомительных разговорах с князьями Ухтомскими, правда, им было пока отказано в этом, по причине поведения их дочери, которая не решалась расстаться с родителями. На самом же деле, всё оказалось просто, Князь Семён Николаевич, брат Княжны Клавдии Николаевны, был знаком с бароном Николаем Фёдоровичем Корф, и наверное именно это оказалось настоящей причиной не состоявшегося обручения молодых. Сердцу не прикажешь. Об этих событиях и многих других, начала XIX века, мы подготовили богатейший материал для издания книги о роде Баронов Корф и Князьях Щепиных, а так же, и особо, о благородных князьях Бычковых-Ростовских, сделавших для нашего отечества столь благие, достойные дворян, подвиги в войнах и в сражениях (война с Наполеоном, оборона Севастополя). Но, дорогой читатель, пора бы нам, уже вернутся сейчас в усадьбу князей Щепин-Ростовских, и к тем важным для нас событиям нашей истории, истории государства российского, ибо в каждом человеке есть зерно истины, как початок и неувядающий стебель жизни, имя его история.… Роды проходили очень тяжело, впоследствии молодая княгиня уже не могла иметь детей. ( по семейным хроникам князей Щепин-Ростовских: Княгиня Ольга Мироновна, ещё дважды была на сносях, 1800 году и в 1812, но беременность, окончилась трагическими потерями детей… - автор). Сильнейшее кровотечение, неспособное остановить доктором Бланше, прекратила народными средствами Агрипина Андреевна Тарховская и повитуха Аглая. Они, измученные и уставшие, применили все известные им средства и травы, и настойку, кровь удалось остановить, заговорила её Аглая, как оговорила она, навек. Перед тем, обрезав своевременно пуповину малыша, и как делали из века в век на Руси, перевязав её волосом матери, и внимательно осмотрев младенца. Малыш был хорошенький. Аглая, держа дитя, позволила Агрипине и Иулитте, обмыть его водой, с добавленной в неё солью и яйцом, для мягкости кожи. Ребёнок издал громкий крик и заверещал, как и все новорожденные на своём, только им понятном языке. Аглая, закончив с мамашей и малышом, вышла во двор, и, как положено, вылила воду младенца на угол дома, стараясь, чтобы вода попала как можно выше. Это она делала каждый раз, когда были такие случаи, чтобы младенец-молодец рос здоровым и рослым, высоким. В доме, с шёпота, боясь ещё растрясти тишину, постепенно, понимая радость события, перешли на громкий разговор. Все господа и слуги, домашние, были безумно счастливы благополучным окончанием страданий и мучений роженицы. Сыночек, рождённый в таких страданиях должен быть счастливым, как сказала Агрипина Андреевна. Уставшая от родов, молодая мама вскоре уснула с улыбкой на устах, как свет солнца отразившееся на глади лесного озера, плавно и опустошённо отдыхая в бессилии. Все родные, кроме Аглаи, поздравив мамочку, вышли из комнаты, оставив княгиню одну отдыхать. Проснулась счастливая Ольга Мироновна, только когда засопел ребёнок в соседней зале, и стал покрикивать, требуя земную свою долю от нанятой деревенской кормилицы. Лишь через три дня княгиня смогла вставать, так она ослабела. Но, юность и уход за нею, сделали своё доброе дело. Ребёнок и мать окрепли, виделись, правда они только по утрам, и только по четверть часа, так указал строгий доктор, француз Бланше, остерегавшийся, что из-за большого напряжения у княгини могла начаться горячка. Поэтому, при тяжёлом положении роженицы, слабости её здоровья после родов, ребёнка молодой матери княгине Ольге Мироновне, отдали только спустя почти три месяца, когда угроза для жизни молодой княгини миновала. Молодая мать, души не чаяла в родившемся сыне, отдавая свою любовь, всё своё внимание младенцу, строго следя за кормилицей дитя Матрёной, за чистотой в доме, за отоплением усадьбы зимою, так как зима 1799 года была жестокой и очень холодной. Время и годы летели быстро, молодой князь рос неизбалованным. Он был умным, внимательным и любящим сыном, боготворя свою матушку и батюшку - князя Александра Ивановича. Княжич, жил в имении матушки, селе Иванково, ему нравились просторы, река Лига, Храм Иконы Казанской Божией Матери, молиться там с отцом. Княжич Дмитрий, или Димитрий, как называли его все родные по имени покровителей рода князя, Святого Димитрия и Архангела Михаила, был сильным, весёлым и очень общительным. Медный крест Святителя Димитрия Ростовского, подаренный князьям за их благие дела и верность церкви в тяжкие годы, и теперь стоявший пред иконой в известной нам комнате, оберегал семью и всех кто был вхож в дом князей Ростовских. Так и жили, княгиня и Дмитрий Александрович. Его всегда хорошее расположение духа, по воспоминаниям деда, и прекрасное настроение, заражало всех, даже молчаливого, строгого во всех отношениях батюшку, капитана в отставке, князя Александра Ивановича. Детские покои были отлажены в солдатском духе суворовского солдата, старого князя. Мягкая кровать, чуть княжич стал старше, им была убрана на чердак, а застеленная им взамен, была жёсткой и расстелена прямо на полу, правда матушка княгиня Ольга Мироновна, вытребовала всё же от мужа, при этой ситуации, чтобы дополнительно застелили два персидских ковра на пол под подстилку детского покоя. Спать княжич никогда не ложился первым, как бы поздно и каким бы усталым он не возвращался из поездок с отцом. Он, прежде всего сам проверял хозяйство, как накормлена скотина, лошади, птица и работники хозяйства, чему он с батюшкой уделял особое внимание. А, когда Дмитрий Александрович, заходил на скотный двор или в конюшню, животные радовались его появлению и тянулись к нему, словно чувствуя заботу молодого барина. Да и сами работники, крепостные, хорошо относились к подрастающему молодому барину Димитрию, хотя бывало частенько и ворчали на него, за его придирчивость и строгость, ведь старый князь - барин редко появлялся на скотном дворе. Тот всё больше лошадей любил, холил, баловал их и каждый раз придя, угощал их кусочком сахара. Судьба же распорядилась по-другому, Дмитрий Александрович стал военным, следуя заветам предков, и если бы не это, из него получился бы прекрасный помещик, знающий, любящий и понимающий свою землю. Следила и помогала сыну, держала в своих руках все владения и хозяйство, лично княгиня Ольга Мироновна. Сильная, волевая, необычайно красивая и очень гордая, при этом богобоязненная, от чего её прозвали в народе святоша, она держала под контролем всё, что происходило в имениях. Она достойно правила владениями рода, ведя даже все судебные дела и споры, стараясь во многих случаях всё решать единолично, безжалостно, иногда грубо, по мужски, пресекая воровство и споры между своими крепостными, частенько давая вольную пожилым и старым, беря их на своё полное содержание. За это соседи помещики её не понимали, писали доносы и кляузы в столицу. Супруг, князь Александр Иванович (1750 -1821.12),старый солдат был инвалидом, (не было пальцев на левой ноге, оторваны при взрыве бомбы в сражении). Супруг помогал княгине, чем мог, но более он любил свободу и часто с сыном уезжал по своим владениям, или по делам в Ростов, Шую, или в Свято Николо – Шартомский монастырь (основан в 1425 г.), где был похоронен его первый сын. Большое внимание уделял богослужению и изучению с сыном богословских книг, в чём особо преуспел, и княгиня гордилась сыном, как и мужем в этих поучениях и науках. Князь любил охоту, и иногда под настроение, когда от протеза проходили мозоли и боли, бродил по лесам с пистолетами, со своим старым товарищем, Юшневским Алексеем Петровичем. Тот приезжал в усадьбу Иванково в гости на охоту, хотя князю она давалась нелегко и с огромным трудом. Но их страсть к охоте была так невыносима, что княгиня хотя и ворчала на них, но раз, два в год и то летом, отпускала мужа на свободу. Княжеская семья умела быть счастливой и довольной всем тем, что дал Бог. Ценя больше семью, чем своих соседей помещиков, никому не завидуя, не злобствуя в суе, тайно и с любовью делая по мере сил вклады в Храмы и церкви. Усадьбу князей Ростовских Иванково, неоднократно посещали гости, друзья семьи. Вот, как описывает декабрист, в своих воспоминаниях, те годы своей молодости: «… - Матушка с батюшкой, очень любили принимать в усадьбе гостей. Приезжали они правда не так часто, у всех были свои дела и заботы, но когда все собирались, радость была неописуемой для всех. Чаще всех, приезжали полковник (позже, генерал-майор) Удом И.Ф., князья Трубецкие, Евлановы, молодая княгиня Лобанова - Ростовская Мария Яковлевна с батюшкой.(впоследствии княгиня стала супругою Нарышкина К.А., обер - гофмейстера, члена госсовета. (Пояснения князя). Все они собирались у нас в доме, на втором этаже, в библиотеке или капитанском кабинете отца, князя Александра Ивановича, как он по старинке обзывал его « повалуша» и, они часами беседовали или обсуждали последние известия из столицы, прося дворовых без нужды их не беспокоить. Следил за исполнением в доме, староста Иван Федотов, распоряжавшийся всем по особому доверию хозяев. Даже доверенности выписывал на него Дмитрий Александрович. По вечерам, гости шли в « Мискипницу », это был старый огромный рубленный из сосны сарай, раньше, при деде княгини, он был занят под воловье поголовье (скотный двор), и там занимались упражнениями по стрельбе из пистолетов даже дамы. Выигравший, ставил ящик французского Шампани. Веселье наше продолжалось обычно до утра. Вся молодежь особо любила стрельбы, когда гости и родители уходили, мы продолжали упорно соревноваться, кто из нас ловчее и точнее производит пристрелку по мишеням. Среди молодёжи часто побеждал Сергей Трубецкой, у него была более твёрдая рука и более верный глаз. И он, смеясь, указывал нам, как он приучал себя, свою руку к пистолетам. Он по пять, десять минут с двумя перерывами, отягощал её гирей позаимствованной им в магазине купца Манохина, ещё мальчишкой, тоже он делал и с левой рукой. И в фехтовании ему не было равных, если в стрельбе он иногда проигрывал мне, то в упражнениях на дюссаках, по системе Пауля Гектора Маира, а позже с саблей и шпагой, он всегда был первым, прекрасно владея оружием и левой, и правой руками. С 1817 года частым гостем в имении, стал Виельгорский М.Ю., высокий, крупный господин с большой красивой головой, скреплённой на короткой могучей шее. Тёмные волосы с рано пробивавшейся сединою, красиво оттеняли его красивое мужественное лицо. Он, очень любивший музыку и политику, любил отдыхать на природе у друзей. Однажды, по приезде по делам в Иванково, граф был покорён великолепной игрой на рояле нашей матушки, княгини Ольги Мироновны. Все они, и старые и новые друзья, были хорошими знакомыми отца, князя Александра Ивановича, почти все ещё с молодости. Демонстрировал свои пристрастья и я, князь Дмитрий Александрович, игрой на скрипке или гитаре, которыми, я не хвастаясь владею в совершенстве. И каждый раз, когда я играл полонез графа Клеофаса Огинского « Прощание с Родиной», ля минор, матушка неизменно плакала, словно предчувствуя скорую, вечную разлуку со мною. Произведение Огинского было написано им после поражения самого знаменитого народного героя Польши, Тадеуша Костюшко…» (из воспоминаний декабриста. Седьмой сибирский Дневник декабриста, осень 1857 года). Мировоззрения друзей, князя Александра Ивановича к происходящему в России, также отражалось на восприятии мира и свободы молодого князя, беззаветно доверявшему батюшке. Матушка княгиня Ольга Мироновна, как писал в своих воспоминаниях Дмитрий Александрович, запрещала посещать вечера встреч старых друзей отца. Она, беспокоясь о мировоззрениях сына, его духовности, ведь она слышала и догадывалась, чем занимаются друзья мужа, и остерегалась их влияния на характер юного княжича, но вскоре, всё же была вынуждена смириться с его влечением к политике. Кроме политики, друзья князя наставляли молодёжь на путь истинный, путём рассказов о море, о героях моряках, при этом как бы невзначай о самой карьере морского офицера. С начало, по окончании курсов, дворянин - курсант становились кадетом. Через два или три похода в море, подтверждался чин Гардемарина (первый офицерский чин), через три года мичман и так далее, до адмирала флота, только трудись, служи отечеству. Эти беседы были увлекательны и интересны, особенно казавшиеся в начале незначительными случаи, но и главные (морские) моменты службы, как подача трапов, правый для старших офицеров, генералов, адмиралов и высших чинов, а для остальных служивых подавали левый трап. Вот, как описывал свои первые ощущения морского братства и службу в морских походах, Дмитрий Александрович: «…Однажды, как мне рассказывали прошедшие бури, огни и воды старшие офицеры, на борт брига прибыл сам Атласов В.В. камчатский герой, прозванный А.С. Пушкиным Камчатским Ермаком. Так вот он говорил морякам: « Лучше быть юнгой или кадетом, чем камер-юнкером (первый, самый младший чин при императорском дворе). Команда брига, говорила про Атласова: « - Сия душа железом скованна, как и глаза Христа». Родственник знаменитого Атласова, житель села Иванково, Иван Романов, много раз рассказывал Дмитрию Александровичу о своём (дядьке?) родственнике с которым был в походе, но получив увечье, вынужден был жить вдали от службы и изысканий героя. Ныне сохранилась могила только его сына, Ильи Ивановича Романова и его супруги Марфы Георгиевны Романовых, да и то разграбленная и осквернённая варварами ХХ века. Первоначально на плите памятника Ивана Романова, по рассказам старожилов села, был выбит агнец ( Христос ) и голубь ( Святой Дух ) символы принятые у католиков. Вполне возможно, что сам Иван Романов был католиком, тогда понятны разногласия и неприятие Атласовыми, семьи Романовых и их забвение в родословиях. Но мы здесь вспомнили о местных Романовых не по причине родства с Атласовым В.В., а по причине того, что именно Романов Иван подарил особую для князей Ростовских находку, обретённую им при сносе старой, обветшалой церкви в Иванкове (Храм во имя Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы). Находкой этой оказалась могильная плита предков князей: «…ЛЕТА 7072 года (1564г. Автор), июля месяца в 24 день, память Святых страстотерпец Князей русских обоюбратий по плоти Бориса и Глеба Преставися р…( аб) Божий бо…( ярин) князь ростовский, боярин ( ро)…да Великих Князей, Князь Борис Юрье…(вич) жития ему б…( было) Ум и дела тво…(и) безс…(м)ертны в памяти русск…( их) Вечная ему память с вечно…( стью) (благо)…детелю…». Плита не сохранилась, пропись надписи дана из дневника Дмитрия Александровича Щепин-Ростовского. Но сохранился Крест ( металлический) деревянной церкви Храма во имя Святого Николая и сохранённый семьёй рода.( предполагается передача в музей.)Теперь вновь вернёмся к повести. Далее,князь описывает и знакомит нас, уже с обстановкой в усадьбе и гостями: «…В те времена, моя матушка - княгиня сдружилась с матушкой Каховского, Нимфодорой Михайловной, урождённой Олениной и её угрюмым супругом – писал в дневнике декабрист - они весело и непринуждённо хлопотали по хозяйству, обсуждали перестройку их усадьбы и назойливые судебные заседания по долгам. Особенно княгиня гордилась сельской церковью Иконы Казанской Божьей Матери, и Храмом Николая угодника в Архангельском, что отстроена в огромных трудностях и муках, рядом с деревней Селиваново, которые отстроили прихожане и Тарховские, на собранные совместно с князьями средствами и под их личным руководством, особенно в росписях Храмов. Там трудились лучшие мастера из Ярославля, Ростова Великого и Киева. Князья Щепины-Ростовские организовали доставку камней валунов под фундамент одного из Храмов, со священного Валаама в 1800 году. В благодарность этих благих дел, в фундаменты Храмов, были замурованы позолоченные пластины с вензелем князей Ростовских. (одна найдена совершенно случайно, по причине обрушения штукатурки скрывавшей её более двухсот лет. Точно такие же две, хранилась в нашей семье, но мы предполагали, что это всего лишь легенда. (Автор). Отец Каховского, Григорий Алексеевич,(1758 – 1826г.) уже пожилой, полный, с огромными усами, как у Птоломея, громадными кулачищами и могучими плечами, не смотря на возраст, мог легко гнуть «Катькины» пятаки или на спор завязывал толстую кочергу. Сила так и вырывалась из него. Он был не многословен, и скорее даже был молчуном, сторонившийся всех женских сплетен и разговоров. Сам же декабрист Пётр Каховский в своих дневниках, отца описывал совершенно другим, боевым и дерзким. Он целыми днями проживал на рыбалке, вместе с хозяйским псом, лохматым и чёрным, как печная сажа, вертлявым Тишкой, сторонясь всех и вся убаюканный красотой Иванкова. Кто мог знать, что он, русский богатырь, всегда с усмешкой говоривший: «- Удаль в горе смеётся, а в неволи пляшет», не переживёт смерть сына, и что это последние благословенные годы его жизни. Когда в конце 1821 года, умер старый князь Александр Иванович, пред смертью освободивший своих крестьян (дворовых людей), а Ярославский уездный суд, неправильно истолковав завещание, вписав при ревизии всех снова в дворовые. Григорий Алексеевич, с титулярным советником Перепёлкиным, помогли крестьянам и старосте Якову Фёдорову, уладить конфликт с разделением крестьян и об отпуске на волю оных. Бывало Каховский, так увлекался просторами и тишиной Лиги, что начинал разговаривать сам с собою, а может с речкою? Мне было не понять: «- Сколько слуг у тебя государыня «речка»? - шептал в раздумье он - Пожалуй, в мире - то столько нет, а вот друзей всемогущая императрица, у тебя, как и у меня грешного, нет и не будет, одно холопство карасей и боль червяков. Нет, карась, как и народ русский, икринки в одну лунку не кладёт, он умней и хитрей, а ты, что ж? Как бы реченька-государыня не почернела твоя водица… от крови людской…». Он несчастный, больше претерпел за Христа мук, нежели царь наш! Одинок он был в этом мире дворцовых игр, смрад исходил из столицы, устроенной на костях людских. Так было, так и будет, наверное всегда. А гости, частенько забывая о нём, целыми днями говорили и спорили о будущем России, её развитии на данном времени истории, о тайных обществах Европы и России, масонах, мальтийцах, их особенностях и различиях, их влиянии на владетелей государств. Особые споры были о политики России в Польше, о римской церкви, или как спорившие её называли католическая языческая церковь. Они отмечали серьёзное влияние её на умы русского дворянства, о внушении ею «вольного» духа в их умы, умы варшавского двора Великого Князя, Цесаревича Константина Павловича, очень недовольного этим влиянием и боровшегося с ним. В одной из его бесед, с одним из профессоров местного университета, присутствовавший при них Лунин, отмечал его гнев в отношении ксендза Варшавы. Он говорил: «-… Получается, мы пустили козла в огород, приветили и прикармливаем врага, а он стал влиять и серьёзно, на окраинные рубежи России, на так называемую Украину и другие. Ах, и аукнется нам всё это в будущем! Кровью и горестями для народов. В отличие от русского Святого православия, католическая церковь поклоняется не столько Богу, как Риму и папе, который является непререкаемым авторитетом для них и его политики, часто идущей против России как вечное проклятие и война миров, и держащий в своих руках всю Европу и Америку. Язычники, как и Рим, также имеют свои уставы и Законы, но они не несут их в сердце и поступках своих, подчиняя всё, как я разумею, только к выгоде своей. К несчастью, с этим противодействием Рима, мы будем вынуждены бороться всегда, вечно, и ещё неизвестно сумеем ли мы, в этой жесточайшей борьбе победить. Как я разумею, мы проиграем и потеряем Польшу, если не будем бороться с возрастающим влиянием Рима. Слишком мало шансов победить их силою оружия, да и владели они этими русскими землями почти триста лет, и это господин профессор очень печальный факт. Нам нужно объединяться с Пруссией, ибо наше будущее только в союзе с немцами, они нам ближе и по интересам и по политике влияния в Европе. Именно они наши самые заклятые друзья, в отличие от Британии». Частенько, как бы вскользь, заходила речь и о масонах, но ростовские вежливо откладывали или переводили разговор на другие темы, стараясь не обидеть иных присутствующих друзей, как и князей Трубецких. Бывало, что наши гости засиживались до самого утра, полностью забыв о времени и о дамах, обсуждая многие темы, в том числе и письма на французском, приходившие в Иванково от Иосифа Гутта и Ивана Одоевского, как и прочие сплетни. Однако, самым любимым занятием для друзей, была библиотека батюшки, забитая от пола до потолка все возможными, редкостными древними фолиантами и новыми книгами, появившиеся в столице издания. Здесь, в обсуждениях о авторах, споров было не меньше, чем событий, и о книге князя Долгорукова «Капище моего сердца», только вышедшей в свет, и о давней книге, но очень занимательной для дворянства, книги князя Шаховского Якова Петровича (08.10. 1705 – 23. 07. 1777г.), так называемые « Записки», в форме авторства своих воспоминаний. В одном из своих писем Князю Щепину-Ростовскому Андрею Фёдоровичу (р. 1691?- ум. 1750г.), Князь Шаховской писал: «- Боюсь, что Романов род погубил одно из Божественных чудес нашего отечества, а именно добро, что естественно только для Русского человека и нашей Церкви Православной. Но, у нас в России, к несчастью, главное слово « НЕДОЗВОЛЯЕТСЯ и НЕЛЬЗЯ», они, как керамиды, поставленные в местах упокоения, раз и навсегда. Я, если честно друг, устал от боли, видя её в отечестве русском каждый божий день. Да! И о добре! Прошу только не путать, друг, с католическим добром, где добро ради самого добра. Что явно и очевидно, особо для Европы, за каждое добро просить у всевышнего принять сие, как заслуга пред ним. В противоположность им, особо отмечу подвиг Святого Сысоя, когда он, обретясь на смертном одре, пришедшим к нему Ангелам сказал такие слова: « - Дайте мне время на покаяние…». Хотя многие его последователи и современники, знавшие его истинно Святую жизнь, были уверены в его непогрешимость и знали, что он сразу пред господом попадёт в Рай…». Особый спор, как нам известно из воспоминаний декабриста, и чрезвычайно яростный, вызывали обсуждения статей конституции Муравьёва Н.М., в которой разрабатывались проекты о государственном устройстве отечества.(этот момент в дневнике князя подчёркнуты дважды карандашом)… «- Мой батюшка, Князь Александр Иванович не был любителем политики, но даже его захватывали разговоры о будущем устройстве государства. Он, как и я, и все Князья Ростовские, был ярым приверженцем монархии и русской церкви. Особо князь ратовал, как писал в конституции Муравьёв, за; «… Монархический образ правления в России, представленный всеми слоями общества и одинаковый для всех её частей-губерний…». Чётко осознавая преимущества монархического строя для России, но как в Англии, где король символ власти и государства, не более, где всё решает парламент…». (В своих воспоминаниях, скорее домашних записках, чем повести, прослеживается душа русского дворянина XIX века, неиспорченного европейской культурой). Точку зрения отца, на политику Александра I, на обсуждения в обществе готовящихся коренных перемен в политике власти, двора, как теперь нам стало известно, поддерживал и молодой князь. «Воспоминание о прошлом».Глава4,в дневнике декабриста.1856 г. Курган В 1825 году, дворяне «Северного общества» (декабристов), почтили в Храме села Ивакино, светлый образ и 310 лет со дня смерти преподобного Иосифа. (В 2015году, исполнилось 500 лет (1515 -2015) со дня смерти Преподобного Святого Иосифа Волоцкого. Авт.), Именно учения Преподобного Иосифа Волоцкого, его проповеди и исследования о роли власти государя на Руси, обратили князя Дмитрия Александровича на понимание роли дворян в русском обществе, а не как предполагают многие историки-исследователи, влияние авторитета руководителей «Северного общества дворян». Предтечей всем этим трагедиям власти в России и стали события декабря 1825 года, когда дворяне, предвидя крах политики режима властителей России, хотели предотвратить гибель отечества нашего. Ограничения царской власти, как отмечает Святой Иосиф Волоцкий, состоят в том, что он властвует лишь над телом подвластного ему народа, душою же он не владеет. Душа же человеческая равна Богу, ибо нетленна она и бессмертна, и недоступна царским повелениям. Царь может « …благодетельствовати и мучити телесне, а не душевне…». Над душою человека, по определению святого, властен только Бог! Или его наместники на Земле служители церкви. Божественное начало вечно, неизменно и обсуждению не подлежит. Царь, как человек, может допускать и ошибки, при-том и значительные, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ его – «… За государьское согрешение, Бог всю Землю казнит…». Далее Иосиф пишет: « В целях личной безопас-ности (народу), не всегда следует повиноваться властителю. Власть неоспорима только в том случае, если властитель может личные интересы, подчинить интересам государства и народа. Преподобный считал и проповедовал своим ученикам, «…если Бог поставил его (властителя-царя) над народом » имат царствующие страсти и грехи, сребролюбие, гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неверие и хулу, таковой царь не Божий слуга, но диавол…» и ему можно « … не такмо не покоритися…», но и оказать сопротивление. Злочестивый царь, который не заботится « о сущих под ним» …» не царь есть, но мучитель…» Сама власть имеет божественное происхождение, но её носитель – только человек, то есть Святой Иосиф определяет, что в Евангельском понимании значение власти: « …Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены». «…Значит, любая власть подходит под это определение, и это очень важное и интересное понятие, церковного значимого описания, для нас светской власти » - князь Щепин - Ростовский Д. А.(из переписки декабриста). Однажды, на собрании общества возник спор, о чести и долге офицера, именно князь привёл доводы и слова Святого Иосифа, его рассуждение о властителе - царе. Почему мы вспоминаем и приводим Слово Святого Иосифа? Да потому, что воспитание князя Дмитрия Александровича, как и всего рода князей Ростовских, проходило не только в изучении истории Европы, древней Руси, но и на Святых трудах Великих русских Святых и проповедников, на учении нашей Святой церкви. Приглашённые князьями, священнослужители, из Ростова Великого и Шуи, из местных монастырей, часто бывавшие на приёмах в усадьбе Иванково, благосклонно относились к успехам княжича в изучении трудов Святых и даже ставили в пример успехи ученика пред местной молодёжью. Основа воспитания, в семье князей Ростовских, была духовная жизнь и служение отечеству, поклонение пред народом, императором и властью. В 1825 году, в сентябре месяце, в обществе дворян, обсуждались вопросы о праве царской власти на применение телесных наказаний в армии и в поместьях. При приведении царя к присяге, как считали в обществе, император был обязан, присягая народу, взять на себя ответственность за суды и законы, направленные на облегчение жизни подданных. Да, в России были примеры такой власти, при царе Алексее Михайловиче, так называемые Великие Соборы, что в принципе по своей сути и было конституционной монархией. Обсуждались, как мы понимаем, не только проекты и будущая жизнь в свободной от деспотизма России, но и все происшествия, происходившие в столице, в частности, речь как-то зашла и о Семёновском полку, солдаты которого подали жалобу, на имя царя, о бесчинствах творимых их командиром полка немцем Шварцем. Но царь Александр I, не обсуждая действий и поступков жестокого командира, приказал во избежание распространения неповиновения младших чинов, определить всех в Петропавловскую крепость и расформировать полк, а некоторых особенно активных зачинщиков бунта отправить в ссылку, в Сибирь. Именно тогда, князь Щепин-Ростовский Д.А., сказал фразу деда, Князя Семёна Алексеевича, всегда старательно отстаивающего интересы, как народа, так и самих дворян: « …Прежде, нам надо быть русским по духу и совести, и лишь потом Бог определяет, есть ли у тебя право быть и прозываться дворянином и гражданином России... Уходит из нашей жизни что-то такое, что помогало нам дышать ароматом Свободы. В Отечестве нашем народу осталось только-то, что лишь похоже на жизнь... ». Князь Щепин - Ростовский Д. А.. Из записи в дневнике.1855г.). Благодаря своей супруге, княгини Евдокии Борисовны, урождённой Княгини Вяземской, дочери князя Бориса Даниловича Вяземского, Князь Семён Алексеевич воспринимал русский народ, крепостных, как ровню дворянам, и до конца своей жизни боролся с хамством, унижением крепостных, помещиками и судьями, отстаивая права не только дворянского сословия, но и крепостных крестьян. Память о нём долго жила в народе, а в церкви села Ивакино, его поминают до сих пор, памятуя о сем русском, славном и достойном памяти народной человеке, Князе Щепин - Ростовском. Несмотря на все трудности и даже долги, вспомним деньги – заклады, взятые в банке и не оплату их, владений у семьи князей Щепиных - Ростовских, оставалось более чем достаточно, в личной собственности в ростовском уезде их роду принадлежало село Иванково (Иваньково) с двумястами душами крепостных крестьян и сёла, земля: Пужбала, Никульское, богатые деревни Инальцево, Горки, Черемошниково, Землево, Борисоглебского района, не считая трёх мельниц, прудов и иного земле- владения. До 1780 - 90 годов семье принадлежали деревни: Павлыгино, село Михеево, село Вятское. В 1830 годах оставались во владении покосы в деревне Юркино, Андреево, Кошелево Гришкино с десятком душ крепостных и девятью десятинами земли пашенной в Рыбинском уезде. В Угличском и Мышкинском уездах Верхне - волжья князьям Щепиным принадлежало четыре мельницы с большими, для рыбы запрудами и Гришкино с тремя душами крепостных. Если же, отдельно говорить о приданном Ольги Мироновны, то от её родителей ей достались достойные её происхождения владения: деревни Инальцево с крестьянами и 9 домами, Рябово, Козлово с пустошью, Березники с крепостными, Землево с Храмом и двадцатью пятью домами и жителями крепостными, Ивакино, , Иванково, Моклоково с крестьянами и 21 домом, Стрижево с крестьянами и 16 домами и многое другое, в том числе, денежные вклады в Англии у родных. В приданое княгини, входили и десять тысяч рублей серебром. В 1803 году, князь и княгиня Щепины - Ростовские, посетили с сыном Дмитрием, Святую Землю, привезя от туда несколько горстей святой земли, для вложения её в основание Храма родного Иванково. На десятилетие со дня венчания, в 1807 году, в семье князей Щепиных-Ростовских, был устроен бал с приглашением большого количества гостей и, даже представители ростовского духовника и церковного хора. Из дневника князя (август, 5-го дня, 1855 года): — «... Родители меня часто баловали и любили, правда их любовь, иногда для меня превращалась в пытку, они требовали с меня полного подчинения при изучении наук и литературы Руси, древней Европы и пытались кроме моих знаний четырёх языков, привить мне любовь к арабскому миру и культуре. Изучение Корана, стало обязательным, хотя чрезвычайно трудным, но обыденным делом. Особенно, видя мои способности в игре в шахматы, они одаривали меня каждый год привезёнными из Индии и Англии, или Европы, шахматными досками с оригинальными фигурами, выделанными из кости мастерами востока. Одарил меня способностями восточной игры, батюшка, а его, его отец Иван Семёнович. Он говорят однажды обыграл даже самого мастера шахматной игры, Франсуа Андре Филидора ( PHILIDOR)( 1726-1795), жившего одно время, в дни своей молодости, в Париже. Много позже, уже, будучи в Англии, тот подарил ему свою книгу по игре в шахматы с дарственной надписью: « Единожды победившему… Так много мой друг фантастики и сказки в настоящем, прошлом и будущем…». Этот подарок мне особенно дорог и наша семья хранит его как икону. Интересное и отчаянное было время, иногда я так уставал от этого, что сваливался в сон прямо за столом у батюшки. Расходы на учителей, на свечи возросли в три, четыре раза, так как в основном я трудился по ночам, потому, что днём я занимался трудами по имению и нашими владениями. Как я всё это успевал делать, я не представляю, но самое удивительное это было то, что я действительно впихнул в свою голову столько знаний и наук, на что другим не хватило бы и всей жизни. Впрочем, знания моей матушки были не меньшие, она была из древней благородной дворянской семьи, уважающая свой род и понимающая, что знания облагораживают и воспитывают человека. Знала три языка Европы, в том числе, древнееврейский. Именно из-за этих своих убеждений, вопреки воле батюшки, она открыла курсы образования, для своих и соседских крестьян. На них она преподавала и прививала крестьянским детям, любовь к Богу и наукам, к своей земле. В нашем Иванково, и в соседнем селе Землево (не Землёво, как ошибочно, его часто прозывают власти), почти не было безграмотных крестьян. Единственно о чём матушка жалела, это было то, что они ни как не могли освоить французский язык. То ли, это было просто не любовь к завоевателям, французам, то ли просто рано было ещё так глубоко внедрять в сознание народа эти науки, но в языковых науках учёба так и не задалась. Школа, при нашей " конюшне ", а именно там проходили занятия (здание конюшни было тёплое и добротное, с двумя чугунными печами), продержалась до самой смерти матушки в 1851 году. Крестьяне смеялись без злобы над соседством и говорили: «— Лошади и коровёнки наши, первыми начнут говорить и ржать по басурмански, ироды красивые. А как музыку любят, бесенята». Родители предоставили мне хороших учителей, выписанных из-за границы…». Следуя страницам дневников, дорогой исследователь наших страниц, мы должны понимать то время и сами возможности дворянского общества. Итак, в противовес документам властей, мы знаем, что офицеры Гвардии и помещики, старательно занимались учёбой своих молодых отроков, в большинстве своём правда, отдавая предпочтение учителям и наставникам из Франции. Итак повторимся, и это важно, потому как мно-гие в дворянском обществе старательно стремились получить добротные места в службе и в армии. Наш герой, князь Дмитрий Александрович знал четыре языка, свободно читал коран, переводил стихи и произведения европейских писателей. Изучал труды философов древности и современников, труды знаменитых; Лапласа, Эзопа, Пифагора, Конфуция, Иосифа Флая. Много уделял своего внимания изучению истории святой инквизиции (после похода в Кадис). Отлично играл на скрипке и рояле ( " Конрат Раф"?), специально купленный для него родителями, в 1818 году. Хорошо знал математику, астрономию, что в дальнейшем позволило ему хорошо окончить знаменитый Морской кадетский корпус в С.-Петербурге. Но прежде, князь и княгиня, рассчитывали дать образование Дмитрию Александровичу в Европе, во Франции. Сам же молодой барин, хотел продолжить дело предков, которые все практически были военными, и когда настойчивость отца иссякла, и он перестал настаивать на поездке сына в Париж, Дмитрий Александрович стал готовиться к службе и учёбе в столице. Так ему предложили два варианта службы, учёба в Морском кадетском корпусе или в гусарском полку в Польше. Князь выбрал морской корпус. Рекомендовал в кадетский корпус, талантливого юношу, батюшка Александр Иванович и его товарищ по службе, немец Шлее. Рассчитывая на то, что столь известный человек известен читателю, мы всё же повторимся и опишем детально пути становления молодого дворянина Ярославской губернии. Так друг семьи, предводитель Ярославского дворянства В. Филатов, дал препроводительное письмо - рекомендацию князю в столичный кадетский корпус, в который тот и поступил 5 марта 1810 года, а уже в середине сентября 1813 года, он гардемарин, в феврале 1816 года стал мичманом. Морская практика и вольный ветер странствий пошли на пользу молодому курсанту. Отличное прохождение практики, на шлюпках и теоретическая учёба князя, знание и чёткое выполнение своих обязанностей, приказов, практике связанные со службой, быстро выдвинули его из среды молодых курсантов и офицеров, как способного командира. Трижды он ходил в морские походы в Балтику и около десятка раз по прибрежным водам «финского», или как русские моряки называли его Русского залива. Но главными событиями, на тот период, в жизни офицера стал поход в испанский Кадис (1817-1818 г.г.) на корабле "Нептунус ", 74 пушечном парусном линейном фрегате Балтийского флота, заложенный 22 декабря (3.01 1812) 1811 года и спущенный на воду 06 июня (19 н. стиль.) 1813 году. Поход 1817 года, в составе эскадры, контр-адмирала А. В. Моллера, вышедшей из Ревеля. В 1818 году командовал кораблём В. С. Кологрив, опытный боевой офицер и как моряки прозвали его « Морской волк ». Он, был непосредственным командиром и учителем в морских походах князя Щепин-Ростовского Д.А. Он успешно командовал и выполнял личные указания командования на стрельбах бомбардиров и приказы Александра I. Особое отношение капитана к молодым курсантам, способствовало их воспитанию морских офицеров. В своих рассказах капитан учил их свершению подвигов и чести моряка. Так он рассказал о своём отце, участвовавшем в по-ходах по Белому морю в 1749 году на острова «Голец» и « Разбойник», на место гибели русского линкора « Варахаил». Он предупреждал, как важно быть в морских делах внимательным команди-ром, так как есть на морях гиблые места, и целые кладбища кораблей (он имел ввиду, уже описанные острова Белого моря). Чрезвычайное влияние морских ветров на поведение кораблей, когда корабль начинает раскачивать от борта на борт, и в конце - концов терпит гибель, как Великий Новгород в Шелонской битве. Так он учил на примерах трагедий, науке выживания на море. Позже, князь не один раз вспоминал науку Кологрива, побеждать страх на море и в жизни. В октябре 1819 года, молодой гардемарин, благодаря рекомендации командира, уже в Гвардейском экипаже, а 1821 году в апреле 22 дня, князь становится лейтенантом, через полтора года 29 ноября 1822 года, князю, по указу, присвоено звание капитан-лейтенант. Именно по причине морских походов, молодой капитан-лейтенант начал пробовать себя в литературе, (по рекомендации Кологрива В.С. заметивший талант литератора у молодого офицера). Вот пример; отрывок из рассказа прочитанный на одном из вечеров – юбилеев, у одного из морских офицеров команды. В рассказе, князь описывал свой поход в испанский Кадис, приведём лишь часть одной из начальных глав дневника молодого, удачно начинающего карьеру офицера: — «…Часа три, мы держались прежнего курса, линейный 74-х пушечный фрегат « Нептунус », шёл прямо по курсу проложенного капитаном. Туман окутывал берега. Капитан приказал вывесить масляные фонари на бушприт, ветер усилился, и была даже команда капитана, идти по ветру с укороченными парусами, но вскоре всё стихло, и лишь лёгкий бриз напоминал нам о неприятностях ночи и порывах ветра. Проходя вскоре, вполне благополучно пролив, мы получили вдруг команду капитана: — « Снять чехлы с пушек левого и правых бортов!», при этом приготовили к ним, к каждой, по левому и правому бортам, ящики с ядрами. Капитан и офицеры команды, почти все, кроме тех, кто отдыхал после вахты, внимательно наблюдали в трубы за берегом проплывающей мимо Британии. На крайний случай мною, по приказу капитана были проверены шлюпки и краны, стоявшие в утлегаре. Отношения Британии и России были слишком хорошо всем известны, они были, если не на грани войны, то очень прохладные, в результате чего русские корабли не могли чувствовать себя в полной безопасности у берегов Англии. Команда фрегата «Нептунус» была готова к любым неожиданностям и неприятностям, или даже к нападению англичан, при этом бортовые пушки ответили бы достойным ответом наглецам. Сам же капитан, стоявший на мостике, немедленно дал бы команду, на нападение, «ОГОНЬ!», таков приказ был рассмотрен ещё в адмиралтействе, при обсуждении плана похода в Испанию. Командир вызвал меня к себе, и приказал, громко, почти что в крик « — Как только последуют мои команды « ОГОНЬ» и « ОВЕРШТАГ»,(что на морском языке означает резкий поворот на левый борт. Авт.) то немедленный, повторный огонь пушек левого борта. И проконтролируйте капитан-лейтенант лично работу канониров, это Вам не учения, здесь такая обстановка, что если не успеем перезарядить пушки, то это гибель корабля и команды. Ясно? Выполняйте приказ! Я сошёл с мостика… Но, морские Боги, видимо были в этом походе за нас, и через час мы успешно прошли пролив…» 5 глава книги -« Море ». У историков, изучающих жизнь декабристов, и в частности князя Дмитрия Александровича Щепин-Ростовского, много вопросов и предположений, догадок, о причине увольнения со службы капитан-лейтенанта князя Щепин - Ростовского Д.А. в 1822 году. Успешная карьера и продвижение по служебной лестнице и вдруг отставка талантливого командира? Официальная версия (по документам морского ведомства), по состоянию его слабого здоровья, и это у человека, свободно делавшего пятьдесят отжиманий и подтяжек на турникете? Значит, причина была в другом, но почему-то никто не обратил внимание на историю жизни, не только князя, но и на личную жизнь многих участников восстания, а ведь это значит то, что нам преподносят «царские» источники, являющиеся основной версией для «историков». Удивительная вера в политику следственных комиссий, так похожих и узнаваемых нами по делам 1930-1937 годов уже нашего времени, и последующих исследователей данных событий, или это специальный заказ, новый из прошлого? Это выгодно только тем, кто писал в тайную полицию доносы на русских дворян, по поводу и без оного. Теперь, уважаемый читатель, давайте вернёмся немного в прошлое, в начало 1815 года. Князь, и его родные, присутствовавшие на одном из балов здешнего общества, был представлен с семьёй, баронам Корф, а именно обер-коменданту г. Митава, барону Корф Ф.Ф. и его супруге Марией Сергеевной (урождённой Смирновой). С бароном, на балу присутствовала его любимая дочь, маленькая красавица Ольга Фёдоровна Корф. Так бы и прошли эти события не замеченными если бы, уже в 1821 году, они не встретились вновь, и опять же на балу. Ольга Корф прямо расцвела и стала истинной красавицей, завидной партией для князей Щепиных-Ростовских. Князь Дмитрий Александрович и дочь барона понравились друг другу. Но вновь вернёмся на минуту в наше время, ХХ век… Разбирая в Иркутске после смерти дяди, старые книги и бумаги, в одной из них была пожелтевшая закладка, очевидно обрывок письма. Он, сложенный в трое, может и не привлёк бы наше внимание, но дата на нём 1825 год, заинтересовал меня и сестру. Развернув его, мы прочитали: «… Ваш роман, несмотря на юный возраст невесты, был бурным и серьёзным, встречи, письма, воздыхания. Эх, хомячок, не ешь медок! Помните капитан об обязанностях и долге пред отечеством, а не перед богатыми дамами на балах…» (из письма офицера Еримеева к князю.1825 г.). Очевидно, что отрывок написан в оскорбительной форме, но письмо очевидно было порванным и неполным. Не знаем, относится ли это к нашей теме, но то, что это письмо направлено лично Дмитрию Александровичу, это точно, и поэтому мы решили его привести без опаски отвлечения от нашего повествования, опуская лишь унизительные для рода слова... Но вернёмся в XIX век и нашим исследованиям. Матушка князя, Ольга Мироновна, уважающая баронов Корф, но не одобряющая столь скоропалительные решения сына, и желавшая ему счастье с другой невестой, всё же вынуждено стала готовиться к свадьбе с Ольгой Корф. Единственным условием родителей Корфа, это было увольнение со службы князя Дмитрия Александровича. Корфы не желали иметь зятем беспокойного в своих стремлениях моряка, так как это опасная служба, а они хотели спокойную жизнь для любимой дочери. Вот как описывал эту ситуацию и характеристику князя, в своих письмах, уже знакомый нам армейский офицер Еримеев: «… Да и слишком смело, он отстаивал интересы личного состава на флоте, вполне напоминая прозорливого Гая Фокса (1570. О3. О7.- 1606. 01.31.)готового идти на компромиссы с врагами, ради интересов веры католиков и Рима. Впрочем, многие в обществе понимали тогда, что интересы народа и государства, слишком иллюзорны в своих хитросплетениях века и дворянской породы. Это как спорить о 4-м Совете Лютеран, состоявшемся в 1215 году, утверждавшего, что Тело Иисуса Христа, тело которого и кровь, действительно содержаться в причастии алтаря под формами Хлеба и Вина; Хлеб изменяемый божественной властью в тело и кровь… Считаем, есть утверждение Собора, что тело и кровь Христа, действительно отсутствуют, ибо как отсутствие, так и присутствие…реальны. Церковные споры и утверждения слишком иллюзорны в своих догматах для человечества, и дадим им право спорить и утверждать о Хлебе и Вине бесконечно долго и безрезультатно. Еримеев К.А. Армейский офицер, вышедший из Южного Общества до описываемых нами событий. 1825г. Служба Отечеству, вот что было главное для князя, при этом офицер слишком часто говорил в узком кругу товарищей о том, что Россия это кладбище талантов, и что неметчина заполонила Русь. Князь Щепин-Ростовский, похоронивший отца в 1821 году, уволился по настоянию родных со службы в 1822 году, 29.11. Но человек предлагает, а Бог сам располагает. Корфы узнали, что в Иванково, часто приезжали князья Ухтомские. Князь Николай Михайлович Ухтомский, с супругою Екатериной Семёновной, иногда отдыхали там, их возраст уже не позволял им отправляться в далёкие путешествия и они предпочитали отдыхать в России, выезжая в поместья друзей. Кроме дружбы с семьёй Щепиных-Ростовских, их связывали и желание Ростовских сосватать за князя Дмитрия Александровича, свою дочь, Клавдию Николаевну, молоденькую белокурую красавицу, с голубыми глазами, получившую в пансионе прекрасное для того времени образование. Именно, благодаря знакомству с князьями Щепиными-Ростовскими, в один из приездов в Иванково, где гостил итальянский художник, появился с начало набросок, а позже и сам портрет белокурой незнакомки. «Портрет молодой женщины», с божественными голубыми глазами чуть оттенённые вуалью, которым мы и теперь можем любоваться, как портретом « Незнакомки» - (Княгини Ухтомской К.Н.). Удивляясь и восхищаясь её образом, поистине божественной красотой, прославившей князей Ухтомских на все времена… Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия Александровича, если бы он женился на княгине Ухтомской. Но сомнения молодой княгини, да и привязанность, любовь молодого офицера к баронессе Корф и нежелание подчиниться воле родителей, а вскоре и смерть князя Николая Михайловича Ухтомского, в 1824 году, отодвинуло женитьбу, как оказалось навсегда. Все эти проблемы навалились на семью князя, а тут ещё нежелание Корф понять ситуацию. Слухи и недоброжелатели княгини, как угри в банке жалили и кусали их желание женить сына. И помолвка их расстроилась из-за брата невесты, барона Николая Фёдоровича Корф (1798-1830).На одной из встреч произошла ссора, между кн. Дмитрием Александровичем и бароном. Результат вызов на дуэль барона. Много трудов пришлось приложить родным, и княгине, чтобы уладить конфликт, но отношения расстроилась. Интересно другое, наброски итальянца, так поражающие нас своей красотой молодой княгини, до 1937 года хранились в семье потомков князей Щепиных-Ростовских, но при аресте князя Александра Николаевича изъятые чекистами. Были очевидно и другие тревожные причины, такого решительного поступка декабриста, очевидно такие как дела семьи. (И это подтверждается в записях и письмах князя о состояние здоровья матушки, Княгини Ольги Мироновны). Когда Князь, вынужденный выйти в отставку, уехал из столицы, после решения всех своих служебных проблем, в родовую усадьбу, он целый год занимался только проблемами семьи и хозяйства. Так большие долги перед банком, выплата процентов, заставляли князя Александра Ивановича, ещё в 1820 году, принять решение об увеличении пахотных земель. Огромную помощь, больному отцу, оказал сын Дмитрий Александрович и Шимановский, предоставивший им в помощь мастеровых и своих крепостных. В дневнике декабриста, есть такие строки: «… В прошлом году (зима 1820г.) при разговоре с Шимановским (отцом. авт.) – другом семьи, он посоветовал приспособить под культивирование земель и посевы, так называемые земли неудобья. И весной 1821 года, мы решились на отчаянный шаг, запахали бросовые земли, в дальних селениях – даже там, где болотистые места, там, где и крестьяне - то редко появляются, в низине и вдоль реки, за Храмом. После того, как я (Дмитрий Александрович авт.) начал службу, помогать по большому счёту матушке и батюшке стало не кому, приёмный брат Николай, хотя и был нам роднее родного, но на нашу любовь отвечал холодным равнодушием и безразличием к хозяйству. Брат редко приезжал к нам после женитьбы, и земли пришли в запустение, и потребовались невероятные усилия, чтобы возродить запущенное хозяйство и усадьбу, ведь матушке приходилось заниматься и супругом. Иногда, правда приезжали тульские Киреевы с девятнадцатилетним сыном Иваном, крепким могучим и выносливым, так он целыми днями хлопотал по хозяйству, что очень нравилось матушке княгине. Его родители Василий Никитич и Екатерина Фёдоровна, старались в саду, руководя крестьянами по сбору плодов, и хотя эти усилия были всего на неделю или две, но и это было огромной помощью в хозяйстве. Батюшка, Князь Александр Иванович был смертельно болен, и любая помощь друзей была в радость княгине и мне, особенно в бумажных хлопотах по делам в судах с документами и хозяйстве. Но она, матушка, хотя и с трудом, за всем всё- таки успевала. И уже весною 1821 года, крестьяне и помощники от Шимановских, распахали и засеяли поля и не угодья просом и овсом, что в тот год были невероятно богаты в цене на рынке. Правда, однажды работы были прекращены из-за странно-страшного случая на целых три дня из-за того, что староста спускаясь к реке, на самом обрыве, среди увитым синим борвинком, увидел чрез блеск золота человеческие кости. Меня и княгиню вызвали, когда при открытии сего казуса, были обнаружено странное для наших мест захоронение, оно оказалось двойное, т.е. два трупа в одной могиле лежали как-бы обнявшись, на руках, одного из них были золотые браслеты, кольца в большом количестве и русский меч от которого остался только остов и рукоять, у второго, думаю это была женщина, на шее и ушах золотой ошейник с трезубцем Рюриковичей киевских князей и чеканом Рюрика Великого, серьга невиданной искусной работы, что с уверенностью можно было сказать, что это, скорее всего наши древние предки нашего рода. Приглашённый вестовым священник, после осмотра и молитвы, отпевания и обряда, повелел перезахоронить их в родовую усыпальницу княжеского пантеона. При этом он сказал: «- Скорбная тень судеб счастливых в любви, не делай нам и им зла, и обереги от несчастий во веки…» Матушка объяснила этот случай, как радостное событие и привела рассказ, о наших предках передававшийся из столетия в столетие, как легенду о любви Марии и князя Мстислава Юрьевича Ростовского павшего за Русь во Владимире, что на Клязьме, от рук басурман Батыевых. Как показало расследование произведённое князем память и захоронения Рюриковичей не смели трогать, в знак уважения, ни владетели бояре Чёботовы, ни Третьяковы. Но время шло, русло реки изменялось и древнее захоронение, как многое в деревнях и поместьях, было запущено и со временем утеряно. Остались лишь легенды, и только счастливый случай связал память родных рода Ростовских… Я, и крестьяне вовсе забыли об отдыхе в то лето, даже поездки в Шую и Ростов Великий стали большою редкостью для меня. Правда говоря, и баня-то, стала редкою для всех, и дух от нас стоял солдатский, казарменный. Приходилось приспасабливаться, и мы просто полоскались в реке, а с зарёю опять брались за работу. И дело, вполне заладилось! Мужики оказались трехжильными, хребты у них сильнее и крепче железа рождены, крепкая закваска у русских мужиков. По осени богатейший урожай собрали, появились деньги обустроить усадьбы, фермы и конюшни. Расплатились с долгами. Эх, если бы не смерть батюшки…». Прошедший год и удачное влияние на ход дел, и желание сына немедленно вновь начать служить отечеству, позволили княгине Ольге Мироновне, обратиться к старому другу мужа, генералу Удому И.Ф., с просьбой о восстановлении сына на службе в императорской армии. В письме к одному из своих друзей, старый генерал-майор Удом И.Ф. писал: «… Дорогой друг, обстоятельства требуют моего отсутствия. Вы знаете, моя жизнь череда обстоятельств и случаев, редко когда я мог следовать своей воле, мы служаки и не принадлежим себе, лишь отечеству! Великий Суворов требовал от нас ума при исполнении долга и так обучал всех нас, солдат. По этому, я рекомендую к службе сына моего дальнего товарища, князя Щепин-Ростовского Александра Ивановича, ныне по причине болезней умершего. Вы его должны помнить по службе с ним, так вот очень прошу уважить мою просьбу и ходатайствовать перед нашими знакомыми о принятии его сына князя Дмитрия Александровича, в Лейб - Гвардии Московский полк. Мне достаточно вашего слова, перед каждым честным человеком свои обязанности, Вы знаете, о чём я, там свои понятия о чести, не нам с вами перемалывать человеческие косточки. Заранее благодарен, за любезное принятие участия в сем деле…». Командиром полка уже в тот период, был барон Фредерикс Пётр Андреевич. Воинская служба князя Дмитрия Александровича во флоте, а позже и в Московском полку, отличала его везде, его уважительное отношение к своим подчинённым солдатам и офицерам, к матросам, вызывало уважение сослуживцев и офицеров. Полк был очень известный, сформированный 8 ноября 1811 года, из 2-го батальона Преображенского полка и из других батальонов разных полков, и поначалу имевший название Лейб-Гвардии Литовский полк, а по указу, с октября 1817 года Лейб-Гвардии Московский полк. Первым командиром полка с 1811 по 19 мая 1816 года, был старый друг семьи князей ростовских, генерал-майор Удом Иван Фёдорович. Во многом благодаря его знакомству и дружбе с князьями Щепиными-Ростовскими, и данным им рекомендациям, по просьбе их покровителей, князь Щепин-Ростовский был определён в Московский полк. Так, Князь Дмитрий Александрович, вернулся на службу 1 декабря 1823 года, в Лейб-Гвардии Московский полк поручиком, а уже через год, в середине декабря 1824 года он штабс-капитан, командир 6-й фузейной роты. Это лишний раз подтверждает версию и факт того, что князь уволился со службы не по состоянию здоровья, а по семейным возникшим проблемам. После же, посещения им Испании, где он увидел и сравнил труд народа и положение, уровень жизни народа Испании в Кадисе или Кадикс, как называли его русские моряки на кораблях, с жизнью крестьян, народа в России, всё это полностью изменило его восприятие жизни в самой России. Отношение к жизни, её оценка изменилось. Страшный, невыносимо тяжкий труд народа, его тяжёлое существование, притеснение крестьян и простых людей, привело будущего декабриста к врагам и противникам крепостного права. С юности, как вспоминал декабрист Князь Дмитрий Александрович, он, как и его батюшка, были ярыми приверженцами самодержавия и царя Александра I, его он просто боготворил. (в своих стихах он не один раз вспоминал о великом императоре). Из-за увлечения легендами, и о жизни Великой княгини Екатерины Павловны, он стал интересоваться и жизнью семьи Романовых, особо интересуясь историей семьи Великого князя Константина, его супруги Анны Фёдоровны. Его щедрость, проявленная в обеспечении за свой счёт, в итальянском походе, особо нуждающихся рот продовольствием, когда тылы не успевали с обеспечением армии. Талант и смелость Великого Князя в сражениях, и его щепетильность в вопросах чести, поражала многих дворян. Здесь мы немного забегаем вперёд и попробуем охарактеризовать сам характер и причины приведшие Дмитрия Александровича в ряды декабристов, то есть влияние друзей, армейская служба с членами Северного Общества, ускорили понимание князя политической обстановки в России. Поэтому, мы в различных вариантах, будем рассматривать поступки молодого офицера, хотя это и потребует некоего повторения темы. При этом стараясь, чтобы родная кровь рода, не влияла на материал и характер произведения. Для нас главное, это рассмотреть характерные черты поступков молодых офицеров гвардии, как и самого князя, и что же было основой, причиной их поступков и кто, и что, и как всё это повлияло на них. Уже в дни смуты, в 1825 году, когда его товарищ и друг фельдъегерь Евтушенко сообщил, будто-бы, новый император отказался от власти и трона, то молодой князь, как офицер и дворянин, свято веривший в слово императора и честь дворянина, он искренне воспринял это как переворот, и поддержал своих товарищей офицеров и солдат Лейб - Гвардии Московского полка. Приняв решение о восстании, князь категорически был против применения силы к царю и его семье. Он предлагал захват Петропавловской крепости и уже от туда вести переговоры с царём, на равных, и если цесаревич Константин Павлович действительно нас поддержит, говорил он, то дело решённое. На собраниях Северного общества князь в жёсткой форме заявлял, что выход на Сенатскую площадь будет роковой ошибкой, так как открытая местность и стояние полков, невыгодная диспозиция с военной точки зрения. Случилось то, о чём предостерегал князь, поражение восставших. Много позже, в среде же декабристов упорно ходили разговоры, и власть вскользь подтверждала это, тихо и злорадно, что Великий князь Константин, поддерживавший новое веянья Свободы в среде русского дворянства, и фактически давший своё молчаливое согласие на выступление полков столичной Гвардии, выдал их планы и предал своих приверженцев. Сам же декабрист, князь Дмитрий Александрович, говоривший: «- В прошлом у нас бессмертие, и никакой указ (Пётра I)о трёх аршинах, не заглушит биение наших сердец… », никогда не верил в предательство Великого Князя. Они не были знакомы лично, он знал Великого Князя, лишь по письмам Трубецкого, и со слов Лунина, батюшки. Как все они считали, Цесаревич, Великий Князь Константин Павлович, был одним из благороднейших дворян России и отвечал за тех людей, кто был рядом с ним, и не способен был на предательство. Гладко ж было на бумаге, да забыли про овраги. При смене власти, многие дворяне, из окружения Константина Павловича, покинули великокняжеский двор в Варшаве, перебравшись в Петербург и Москву, после отказа того от трона и власти. Тогда, в 1826 году, никто даже не мог предположить, как сложатся судьбы народов России и самих Романовых. И какие последствия для судеб России, судеб монархии, стали события 1825 – 26 года. В тот год, Россия была, как анатомическая Венера из мастерской Клементе Спеколы, мертва, от исходящей политики царя и крови народа… « Вчера было, сегодня нет »- говорил перед самой смертью Кюхля. ГОРЕ В ПОЛЕ ЗАГУЛЯЛО, ИЩЕТ ПУТЬ К МОЕЙ ДУШЕ ТОЛЬКО РАНО, СЛИШКОМ РАНО РОК ВЕДЁТ ТЕБЯ К РЕКЕ... 1825г. Кн. ЩЕПИН-РОСТОВСКИЙ Д.А.