Когда бы стойкостью храним, Он прознавал причуды мнений, Досужих толков труд, суждений, Сияньем солнечным палим, То и не знал бы мзды порока, Когда на сердце кручь невзгод, Что видятся как пьяный сброд, В обличье будто человека, Подъездной шушеры беспутной. Но взгляд окинет: суть бесчестье. И сам забыв исходы счастья, Которое ведь было? Подспудной Мимолетной блажью, настроеньем, Когда веселья блеск в кругу Друзей, и вот завел подругу, И манит будто счастье наважденьем. Но меж изгибов женственных в лучах, На смятой лобызаньями постели, Под утро светлое, и птицы пели: Простое чувство на ее лежит плечах Руками взявшими наперекрестье... И смотрит в даль, в окно, стоит, И грезит улыбаясь нежно, как спит Еще, встав рано, в премилом естестве. И счастье лапками крадется веры, Как паучком, что сеть свил мягко, Опутав сердце просто и легко, Взяв с неба нить. И вот души просторы. Захочется безоблачно любить (ее). Она скользнет под простынь, прижимаясь. И думая о разном, локоном играясь, Постигнешь раньше счастья — житие. Когда бы стойкостью храним, Он прознавал причуды мнений, Досужих толков труд, суждений, Сияньем солнечным палим.