ЯКОВ ЕСЕПКИН Готика • «Великие книги отличаются от обычных цветом горения. Так время подает сигнал вечности. И это есть тайная печать, некая тайная символика. Только книги более чем великие не горят в материальном и метафизическом пространстве. Книги Есепкина именно такие.» М. Романова I Ель всекрасная, слава твоем Изумрудам и бархатным свечкам, Спит юдоль, надарил Вифлеем Ярких шишек сребристым овечкам. Темной хвои серебро, веди Нас в погибель, иных персонажей И не видно с одесной тверди, А тлеется лишь мел картонажей. Всё таили румяна и яд, Берегли мелованные тесьмы, Негой белых увили наяд Мглу шаров – со гирляндами, здесь мы. II По ланитам не слезы текут – Золотые ли, червные мелы, Воски юных прелестниц влекут, Шумны вновь именитства Тамелы. Собирайтесь в этерии мглы, Девы ночи, седые царицы, Ждать устали геральдов столы, Точат хлебы и вина корицы. Мирт ложится на вечный сервент, Померанцы увили камеи, И мешают коньячный абсент С тусклым ядом персты Саломеи. III Новогодие ль мы не прешли, Вижди – в слоте пустая аллея, Розы Асий, клонясь, оцвели, Где и скалы твое, Лорелея. Всё щелкунчики пляшут и хлеб Точат крысы от яда хмельные, Сотемнились архангели неб, Пирования славя земные. Мертвых, мертвых зерцайте певцов Со желтыми хотя бы венками, Как не станет у Бога венцов – Одарим персть и звезды цветками. IV Золотая макушка чадит, Се гирлянды фиванские тлятся, Модераторов кто ж преследит, Веселятся они, веселятся. Аще внове согибель черна, Сколь не узреть Афин и Элатов, Гей, несите гусей и вина, Утки в яблоках паче салатов. Гипс кровавый и снять ли с Милен, Тарских амфор всебледные чресла Их шелками текут до колен, Где дворцовая мрачность воскресла. V И опять меловые балы, Тьмы наперсницы любят веселость, А и мы не к добру веселы, Маковей, Ханаанская волость. На Монмартре еще бередят Сны холстов живописные тени, За отроками нимфы следят, Канифолят басмою ступени. Плачет грузная Ита, в бокал Тщится яду подлить, цепенея: Что ж сотусклый игольник всеал, Ах, влекли нас по хвоям до нея. VI Нежтесь, девы, на ветхих шелках, Померанцы балов ли, камеи Согревайте в холодных руках, Любят камни и лядвия Змеи. Лишь Киприда за мрамором вод Бледным юношам ночью тризнится, Мглою хоровой дышащий свод Вечно царским любимицам снится. Как хотели мы ярко цвести И обеливать рамена ваши, Хоть виждите – гнием во желти, По зерцалам серебро лияши. VII Сень пустых царскосельских аллей Петь ли смуглому отроку внове, Ах, букетики темных лилей Уроним и почием во Слове. Бей начинье, июль, это мы Восхотели и вишен, и лилий, Се пенаты иль Рима холмы, Сном каким обманулся Вергилий. А и туне певцов соглядать, Сколь пием из цветочниц столовой, Аще будут камены рыдать Над старизною нашей меловой. VIII Розы Асии, ссыльный Колон, Удушенных владык пировые, Нас дождитесь, еще Аполлон И не пел, и сумрачны живые. Антикварные эти столы Ныне певческим отрокам снятся, Всё диаментом блещут балы И аллейные гипсы темнятся. Выйдем в мглу августовских присад, Где каморный фаянс багровеет, И вишневый чарующий сад Нас тлеенным серебром овеет. IX Торопятся пустые гробы Изукрасить каймами златыми, Небовольной любови рабы И рекли нас великосвятыми. Только рано ещё пировать, Желть лилейная помнит ли сады, Будут розы с гербов урывать – Прекричат и забьются Гиады. Как явимся в убойной росе, О серебре и мертвой лазури, Смерти жало на хладной косе Узрят жницы и косари бури.