Decendo discimus / Обучая, мы учимся сами С поэзией просто. То есть, нужно применить простейшую форму, для «раскачки». Ехала машина. Колеса по осям. Написали первое и вылезло «колеса», верно? Она же едет. На чем? Тут понятно. Далее «затык», после того как написали «колеса» с новой строки. Но вот... подумали, подумали. Долго думали, но это не важно. По осям. Логично же? Ехала машина. Колеса по осям. Дорогою тут мина. Ба-бам! Ба-бам! Классно? Великан бурь. Прошагал сон. Да нашмыгав дурь Чуть сдержал стон. ______ Смысл способа в «сжатом катрене». Из одного слова строка состоять может, но «не должна», так скажем. Где-то между двумя-тремя словами. Если вылезает четвертое в строке, то это (частичное) нарушение формата. Если таких строк уже пара, то скорее всего мы отошли от метода, и у нас получается «что-то свое». Так это и хорошо! В этом и смысл. (Предлоги/союзы тут не учитываются). Сапогами вширь. Махом резвым — и? Все как прежде встарь. Здесь специально третья строка была «раскатана», для наглядности. На самом деле «сжатие катрена» обеспечивает возможность уловить «общее поэтическое ощущение», чего не так просто добиться, многие идут к этому годами, создав уже не мало довольно сносных произведений, и... только-только начиная толком ощущать музу. Созвучие, да? — получилось. Почти поэтично. Принцип приблизительно тот же, что и у танка, к примеру, или хокку, только с обязательным наличием рифмы, и без учета слогов, учитываются только слова, которых «не количество», а просто — «сжатый катрен». А про «два-три» просто нужно «на всякий» помнить, как будто сие не принципиально; и действительно, где-то в одной строке мы можем допустить «раскатку». Сапогами вширь. Махом резвым — и? Будто манит старь. В ружья и штыки. «Сапогами вширь» это не марш, или не только маршировка, это когда солдат выходит из строя, чтобы дать место для прохода позади стоящему: его вызвал командир. И этот солдат делает шаг вперед и в сторону. К чему именно такой образ? Он... «напросился сам», ради «оживления строя». В старину не было ружей, если речь тут именно о такой старине. Или о той, когда уже были? Просто — история. Слово «старь» весьма близко пытается стать «сталью». Гм. В общем, должно быть интересно. ...бысть Писал стихи. Кромсал слова. Дела плохи. Начать сперва... Потребно с музы. Даль и путь. Весна, мимозы. Как-нибудь? Но нет, опять Порыв в строку. О чем мечтать? Слова в муку. И здесь, тревожно, В прелесть дня Вошла подкожно Суть храня... Поэзия мечты моей. По деревам ветра. И неотступно с ней Есть чувство веры. И пора... И власть от Лиры. Как гора. Что на востоке. Солнце ввысь. Стихи мои глубо́ки. Их суть: лепная бысть. _______________________________ Вы реально хотите слагать стихи? Или ваше письмо от скуки? Если реально, и пытаетесь всерьез, то тогда можно констатировать, что у Вас действие опережает мысль: это присуще всем, кто берется за поэзию в качестве автора. Необходимо «перевзвесить» порыв вдохновения, как если бы проверяли «на других весах» уже купленное на рынке. Возможен такой вариант (упражнения): У пломбира сладкий вкус... [сладкий вкус пломбира есть довольно банальный смысл, потому легко усваивается/понимается подкоркой; данное упражнение можно «заказать у музы» себе самостоятельно, ориентируясь на правило: банальность в первой строке, обычная житейская банальность; вторая строка должна быть восхваляющей, превозносящей первую, а третья — унифицированной, пытающейся объединить обе первые в нечто самостоятельно торжествующее — то есть, просто, никак не унылое; строй стиха, таким образом, в первых трех строках, определяет себя как феерически-занудный, то есть, эффект таковой «занудности» следует углядеть в сиих трех строках, может быть признаково лишь; согласимся, что когда кто-то нам что-то навязчиво расхваливает, то это начинает действовать на нервы, как минимум воспринимается как нуда, и редко когда как нечто полезное] У пломбира сладкий вкус. Он невероятно вкусен! [заметим, что вторая строка, таким образом, несколько созвучна первой: вкус — вкусен; возможно ли создать вторую строку, что обязательно должна восхвалять содержание первой — без созвучия?] У пломбира сладкий вкус. Как великолепно! [да, возможно] У пломбира сладкий вкус. Как великолепно! Ем себе, губами трусь... [дело в том, что «губами трусь» напоминает поцелуй, и это соответствует «великолепно», и «ем себе» соответствует «сладкий вкус»: унификация совершена] У пломбира сладкий вкус. Он невероятно вкусен! Ем себе, в чмокЕ искусен... [здесь «чмок» означает причмокивание во время еды, но сместилось ударение с «о» на «е», и это все портит; унификация: «ем себе» и «искусен» = «невероятно вкусен», ибо здесь и связь со вкусом в «ем» и искушением, опытом поедания и гурманскими замашками в «невероятно вкусен», это вообще может напоминать оценку дегустатора] Итак, есть три строки с двумя вошедшими в рифму: созвучие на оконцовках. Присутствует ли «феерическая-занудность» (пока в кавычках)? Волшебная тупость, иначе, если несколько синонимично, потому что тут и «скучный», и «неинтересный»,.. значит, где-то и «туповатый», хотя это условный синоним. Итак, волшебная тупость. Нам надо ее здесь — для себя, как автора — углядеть, чтобы продолжить этот веселый стих, потому что данный формат стихоизложения только юморной, и он — учебный. Почему «только юморной»? Первая строка заурядная банальность, то, что происходит ежеминутно вокруг: «Вышел из подъезда дед»... теперь восхваление: «Очень бодрый старичок!»... Ну, как вы думаете, что это? Драматургия? Вряд ли. Сатира, юмор, а третья строка вообще подводит под всем произведением «черту забавности». Но разве «очень бодрый старичок» это смешно? Нет, смешно не это, а тот внутренний посыл, что может наблюдаться уже в двух строках: «Он в фрилансе (варианты) новичок...». И если у вас получится что-то иное, помимо сатиры/юмора, то... это замечательно. Хотя... мы вполне можем создать таким образом полноценное произведение. У нас получилось два варианта, что может происходить: мы думали-думали... и надумали два варианта. Ничего, с одним придется расстаться, это только нам на пользу, для практики. Но здесь будет показано по обоим фрагментам. Все-таки материал имеет целью дидактическое формирование образа поэзии у практикующегося. Поехали: У пломбира сладкий вкус. Как великолепно! Ем себе, губами трусь, Щурюсь я — секретно. Потому что просто ем, Что тут необычного? И язык тружу затем: Для глумленья сытного. Над мороженым издевка! Попробуйте, получится. Просто так. Закон плевка: Можно так измучиться, Выделяя всю слюну, И чтоб на землю капало... Я ведь пробовал! Икну. И опять все заскучало У меня внутри совсем. Жду ее подле причала: Договаривались в семь. *** У пломбира сладкий вкус. Он невероятно вкусен! Ем себе, в чмокЕ искусен... И огромный в глотку кус! Хорошо. Рыгай сначала. Ах, как на зубы-то дало! Исплевался. Но ведь мало. И она идет: с причала. Красота! Прощай морожное. И зудение подкожное. Ах, любимая, как сладко! Ждать тебя такая пытка... [получилось объединить; «в чмокЕ» пусть так и остается, значит, так и надо тут].