Наталья Сафронова Савелий Вроде бы и время прошло, и ждать перестала, но порой останавливаюсь, смотрю тебе вслед. Ты идешь, чуть наклонившись вперед. Не оглядываешься. Я оглядываюсь, а ты нет, из двоих всегда оглядывается кто-то один. Твоя тропинка заросла травой, когда еду мимо, успеваю взглянуть, вижу густые заросли. На самом деле, тропа есть, конечно, но я больше не вижу дорогу, по которой иду к тебе. Была такая навязчивая картинка, как я бесконечно преодолеваю километры. Даже на уровне подсознания чувствовалась усталость. Когда ты звонил в последний раз, сказал, что у тебя все хорошо. Помню, как мне больно было это слышать. И сейчас больно. И я сто лет ничего из твоих безделушек не трогаю, кольцо не надеваю, даже не смотрю. Не выбрасываю, чтобы не было еще больнее, но не трогаю. Не разговариваю с тобой. Этот бесконечный мысленный диалог не то, чтобы прекратился, но приглушился, отодвинулся куда-то на задний план. Не потому, что я так решила, жизнь заставила. Придавила катком. И мне как-то вдруг стало понятно, что источник всех моих бед – я сама. Ангелину любили все: родители, учителя, одноклассники. Родительская любовь заключалась в строгом контроле и подспудном желании, чтобы дочь подольше оставалась маленькой. Ангелине тоже не хотелось взрослеть: маленькой быть удобно, за тебя отвечают. А вокруг так страшно! По дороге в школу голый маньяк стоит в окне, они с Ленкой Вахрашиной увидели и побежали со всех ног. Остановились только в школьном дворе. Потом он исчез, но девочки невольно рядом с тем домом убыстряли шаг. Вечером родители на улицу не отпускали, максимум к Ленке в гости в соседний подъезд, а лучше пусть подруга к ним приходит. Каждый день какие-то новости: у женщины отняли сумку, девушку затащили в машину и увезли в неизвестном направлении. На кладбище аллея могил молодых парней. Памятники высокие, словно их владельцы хотят кому-то доказать, что погибли не зря, а на самом деле – «за металл». Ждали перемен и дождались, стало все можно. Можно обмануть. Можно убить. А у них единственный ребенок, долгожданный, еле вымолили, когда врачи уже ничего не обещали. Лапочка-дочка. Ангел. Ангелина. Только родилась, только пошла в школу, и мир перевернулся. Не знаешь, с какой стороны ждать беды, как подстелить соломки. Однажды Геля пришла из школы, разулась, сняла пальто, шагнула в комнату, и вдруг услышала, как кто-то пытается вставить ключ в замочную скважину. На цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок – никого. И за дверью – тишина. Услышали ее, а может, почувствовали. Отошла в сторону – опять скрежет вставляемого ключа. Снова посмотрела в глазок – никого. Позвонила отцу на работу: - Папа, я боюсь. Папа тут же примчался. «Взломщик» сидел под дверью. Ленкина собака, такса. Подруги часто с ней гуляли, теперь Фикса решила навестить Ангелину самостоятельно, скреблась в дверь. Соскучилась. Проводили гостью домой, смеялись. Но все равно страшно. Десятилетние дети нюхают клей, спускаются с пятнадцатого этажа с целлофановыми мешочками, глаза стеклянные. Как оберечь свое дитя? Только молитвой. Родители не снимают портрет Ленина со стены в прихожей, но при этом мама крестит Ангелину перед сном и утром. Сочетается несочетаемое. Послевоенные дети, они выросли не сталинистами, но ленинцами, и хотя в партию не вступали, верили в нее. И даже то, что идеалы советского человека были почерпнуты из Библии, а существование Бога подвергалось сомнению, не смущало. Человек человеку друг – это главное. Приятно верить в добро, не бояться зла, не замечать плохого. А теперь время такое нестойкое, земля уходит из-под ног. На партию и правительство никакой надежды. На школу тоже, что можно ждать от учителей, которые тянут две ставки, чтобы свести концы с концами. Раньше педагоги ходили к детям домой, чтобы знать, в каких условиях живет ребенок. На классном собрании подробно рассказывали о каждом ученике. С учителями советовались, просили помощи. Сейчас они так загружены бумажной отчетностью, что энергии больше ни на что не хватает. Поэтому надеяться можно только на себя. А где взять силы? Пока пройдешь по магазинам, сравнишь цены на молоко и выберешь самое дешевое, жизнь проходит. За дочку тряслись, ради нее старались выплыть в бушующем мире. А главное, вложить в Гелю понятия добра и зла, научить тому, во что верили сами, потому что с пустой душой жить нельзя. Чернота заполнит свободное пространство. Дочка росла слабенькой, капризной, никогда не успевала позавтракать перед школой. Поэтому мама всегда провожала ее в коридоре со стаканом молока. Геля пьет молоко. Ленка Вахрашина внимательно рассматривает Ильича в Смольном: - Это твой дедушка? - Это Ленин, вождь мирового пролетариата, у него не было детей,- объясняет Геля и отдает маме пустой стакан. Мама изумленно вскидывает глаза на девочек: раньше Ленина знали с пеленок, наряду с Агнией Барто учили «Я сижу на вишенке, не могу накушаться, деда Ленин говорил, надо маму слушаться». В первом классе принимали в октябрята, на школьном фартуке носили значок с кудрявым мальчиком. А теперь школьной формы нет, в школу одеваются, кто во что горазд, и если ученик из бедной семьи, это сразу заметно, ребенок стесняется. - Ленин, значит, мой? – смеется Ленка и тут же забывает о картине, девочки торопятся в школу, им есть, что обсудить. У Ленки новость: ей нравится Романов. Отец говорит: - У подружек уже любовь на уме, а наша рассадит кукол, в школу играет. Папа – свет в окошке, Ангелина нежится под отцовским взглядом. Она навсегда останется для него маленькой девочкой. Мама учит с дочкой уроки, читает книжки. Маленькая Ангелина в каждой книжке с картинками находила маму и папу. Когда читали «Гадкого утенка», уточнила: - Мама высиживает утяток, а папа где? Мать растерялась, а дочка ткнула пальцем в крупную утку на птичьем дворе: - Вот он, папа! Папа обязательно должен быть. Папа – главный. Гелин папа молчаливый, много работает, но девочка ощущает его присутствие в своей жизни. Геля и вправду играла в куклы, прежде всего для родителей, но и для себя, ей было интересно. А в школе, затаив дыхание, слушала, как подруги шепчутся о мальчиках. Вахрашина дружит с Романовым. Девочки говорят: ходит. Ангелина понимала это буквально: Игорь заходит за Ленкой, и они вместе идут в школу. А Геля без Вахрашиной опаздывает на уроки, потому что у нее нелады со временем. А на переменах Ленка ходит с Ангелиной и рассказывает ей про Игоря. Другим девчонкам тоже рассказывает, но Ангелине чаще, потому что слушает она замечательно. Замерев, чуть приоткрыв рот, задавая глупые вопросы. Ленка обожает эти Гелины вопросы: - Вы прям за руку идете? Прямо по улице перед всеми? - И он до самого дома твой портфель нес? - Игорь зашел к тебе спросить уроки и пил чай? И мама ничего тебе не сказала? Ленка купается во внимании подруги, греется в ее влюбленном взгляде и понимает, что она сейчас – Гелино все. Любовь – это тебе не игра в куклы. - А у вас любовь? – ахает Ангелина. - А ты как думала? – объясняет Вахрашина. – Любовь, конечно. Некоторое время они стоят притихшие, постигая важность момента. Ленка отыскала глазами Романова, поднимает брови: он на нее даже не смотрит, катается на Еремине, хохочет. О, напоролся на Ленкин взгляд! Отвернулся. Не надо каждую секунду смотреть на него, пусть соскучится. - Пусть соскучится, - соглашается Ангелина. Она сопереживает подруге. Дома рассаживает кукол и начинает урок с того, что ставит Романову двойку за поведение. Сны – это тоже реальность, странная, непостижимая. Порой встречаю тебя там, окунаюсь в горькое счастье. Вчера приснился. Много людей, все приехали на научную конференцию, ты куда-то торопишься. Увидел меня - и спешишь мимо, сердишься, что я мешаю. И мне больно от твоего взгляда, и пытаюсь насмотреться на тебя, и думаю, смогу ли подойти к тебе – хоть когда-нибудь? Ангелина росла, но словно не взрослела. Окончила школу. Поступила в институт, на бухучет, как хотели родители. Сама она как будто ничего особенно не хотела, но училась хорошо. Размышляла о другой профессии, но переходила с курса на курс, ничего не меняя. Ленка Вахрашина вышла замуж, не за Романова, та, детская любовь, осталась в прошлом. И согревала, и помогала идти по жизни. Пусть у Романова тоже все будет хорошо, они не видятся и не созваниваются, но следят друг за другом издалека. Ленка родила сына, назвала Савелием. Если Игорь женится и назовет дочку не ее именем, она тоже не обидится, главное, чтобы был счастлив. Ангелина забегает после занятий к подруге, понянчить малыша и рассказать о своей любви. Она влюбилась, хотя долгое время ей казалось, что она влюблена в Ленкиного Романова, а может, и любила. Но теперь за ней тоже ходит мальчик, провожает домой. Вахрашина слушает невнимательно, все время отвлекается на ребенка. - Приезжайте к нам в гости, мама с папой по тебе соскучились, и Савелия хотят увидеть, - приглашает Геля подругу. Ленкины родители разошлись, разменяли квартиру и разъехались, теперь она в родном дворе не бывает. Ленке тоже хочется похвастаться ребенком, она обещает навестить Гелиных родителей. С мужем, как только он найдет время, одной с грудным ребенком тяжело. Ленкин муж взрослый, старше на десять лет, зато надежный. Работает и зарабатывает, и можно не думать о том, чем накормить ребенка, муж позаботится. Ленка искала не похожего на своего отца-предателя, и нашла. Теперь у нее есть муж Наф-Наф и каменный дом, которому не страшен никакой ветер. Вахрашина после родов поправилась, с маленьким уютным животиком, в халате, волосы собраны в хвост, милая, домашняя. Ангелина с удовольствием смотрит на подругу с ребенком на руках, изумляется простоте и ясности замысла создателя. Вернется с работы Ленкин муж, возьмет сына, жена прильнет к его плечу. Картина завершена. Маленькая Геля доставала из альбома семейные фотографии, расставляла на стенке, говорила: вся семья вместе – и душа на месте. Они в садике тогда учили пословицы о семье. Жизнь не стоит, несет новые перемены. К переменам не привыкли, но притерпелись. Годы правления Брежнева, когда право на труд и его оплату гарантировалось, назвали застоем. А сейчас как потопаешь, так и полопаешь. Гелина мать ушла из библиотеки, устроилась страховым агентом. За каждым новоиспеченным автовладельцем бежала на спринтерской скорости, чтобы обогнать своих коллег, быть первой. Человек человеку – волк. Если кусок схватит другой, ты останешься голодным. Отца отправили на пенсию, а дочь студентка, за институт нужно платить. Он нашел место сторожа в гараже, и на прежней работе звали на консультацию, предлагали выполнить сложные чертежи. Профессия инженера не популярна, но необходима. Нельзя только продавать, нужно поднимать промышленность, воспитывать грамотных специалистов. Дочка радовалась, что папу просят помочь, а жена говорила: - Они тебя выгнали, а теперь идут на поклон. А ты не помогай! Но отец ждал, когда позвонят, позовут. Без любимого дела скучно, и хочется, чтобы завод жил, а родной город процветал. Плохо, что молодежь уезжает в столицу, покидает страну. И, удивительно, никому нет до этого дела. У власти временщики, успеть бы нахапать, а после них, хоть потоп. - Ты самый лучший папка на свете! – обнимает отца Ангелина. - Самый умный, самый красивый, самый добрый. А сама тревожно всматривается в него. Отец заметно сдал с тех пор, как ушел с завода. Впору не прислоняться, а самой подставить плечо. Жених родителям не понравился: стихи, поцелуи украдкой. Как школьник. И профессии, можно сказать, нет. Журналист в провинции – несерьезно. У мужика должно быть дело. Мальчик, вечный студент. Папа ничего этого не сказал, но Геля поняла, что больше ее мальчику приходить к ним домой не нужно. И не звала. Она скучала, но не по своему другу, а вообще. Училась, сдавала сессии, а в остальном жизнь походила на стоячее болото. Скучно без любви. Пусть за ней ходит такой парень, которому папа с уважением пожмет руку. Ангелина искала, оглядывалась вокруг. Доктор сказал: - Откройте рот. Сейчас сделаем укол, будет немножко больно. Он взял шприц с длинной тонкой иглой, и Геля зажмурилась. Потом открыла глаза и еще раз внимательно на него посмотрела. - Кулачок к щеке прижмите, чтобы быстрее заморозилось, - попросил доктор. - Мне с вами не страшно, - улыбнулась девушка. Вадим нес ее на руках по ночному городу, Геля чувствовала, какие сильные, надежные у него руки. Потом они сидели на берегу, смотрели, как падают звезды. - Ты загадал желание? - Загадал, - усмехался он. - Какое? - Не скажу, а то не сбудется, - он бросал в речку камушки, а у Гели ухало сердце. Ей казалось, что у нее полны пригоршни звезд, сейчас она подкинет их вверх, и это чудо осветит всю ее жизнь и будет сиять над ее головой загадочным калейдоскопом. Стоит только поднять голову, а там новая интересная картинка, рассматривай, наслаждайся, скучно не будет. - Хочешь познакомиться с моими родителями? – спросила она. Вадим покачал головой: - Я женат. Ангелина замерла, звезды выскользнули из ее ладоней и потухли. - Пойдем, я провожу тебя домой, - позвал Вадим. Девушка поднялась и пошла рядом. В окне на кухне горел свет, мама не спала. Ну, почему она не может потихоньку пройти в свою комнату, не показываться родителям на глаза? Где она была? Задержалась у Вахрашиной, та вызвала ей такси. Не расстроенная, просто устала. Геля легла в постель. Мать подходит к двери, прислушивается. Никакого личного пространства, даже поплакать негде. А ведь она уже взрослая, в этом году диплом защищает – и все, вольная, как ветер. Она взрослая, а родители старые, ничего в современной жизни не понимают. Пусть не ходят за ней по пятам, не дышат в затылок. У нее теперь есть Вадим, и его нельзя познакомить с мамой и папой. Хотя у него сильные руки, с ним не страшно, но за его спиной жена и дети. И она, Геля. Она не может отказаться от Вадима, только ему она может себя доверить. Жена Вадима пришла в страховую компанию, нашла Гелину мать: - Ангелина – ваша дочь? А я – жена Вадима, и у нас трое детей. - Какого Вадима? – ахнула мать. - Вадим Акимов, стоматолог, Ангелина с ним встречается, - объяснила женщина. У Гелиной мамы земля поплыла из-под ног, жена Вадима поддержала ее, и они вместе вышли на улицу. В душном помещении под взглядами сослуживиц, которые ей – волки, Гелина мама оставаться не могла. Жена Вадима – тоже волк. Нет, она не волк, просто оберегает свою семью. Большая, грузная, сердитая, как потревоженная наседка. Это Гелечка уводит отца от детей. Ангелина, лапочка-дочка. Вадим Акимов – лучший стоматолог города, видный мужчина. Только зачем он дочке, она ребенок еще, а он взрослый мужик, что у них может быть общего? Его жена, эта встрепанная курица, того и гляди, выклюет дочке глаза. И когда дочь успела вырасти? Ходил к ним мальчик-студент, пусть бы и ходил, не появился бы этот Вадим, не морочил бы девочке голову. А все потому, что ей, матери, некогда, она круглосуточно работает, страхует чужое имущество, жизнь и здоровье, о своем подумать недосуг. Собственный ребенок оказался ни от чего не застрахован, попал в беду. Она решила ничего не говорить мужу, чтобы не расстраивался, в последнее время у него часто поднималось давление, а Гелю спросила: - Зачем тебе этот Вадим? Брось его. - Не могу, - не послушалась дочь. - У него семья, дети, - повторила мать очевидные истины. - Пусть будут, - согласилась Геля. – И я буду, я без него не могу. Как Вадим разбирался со своей семьей, Геля не выясняла. А к Геле его жена приходила в институт, обещала пойти в деканат, устроить скандал. Геля поделилась своими проблемами с Вахрашиной. - А я Романова видела, - сказала Ленка. – Красивый. - А ты? - А я иду с коляской, ребенок орет, я вся взмокла от напряжения, некогда было разговаривать, - объяснила Вахрашина. – Уложи Савелия, я ужин приготовлю. Геля отправилась в детскую, они вместе с мальчиком убрали игрушки, потом предложила: - Почитаем сказку, и баиньки? Выбрала «Гадкого утенка». - Утятки, - обрадовался малыш ярким картинкам. - Утятки вылупились, - кивнула Геля. – А это их мама. - А папа где? – спросил Савелий. - А вот это папа, - показала Геля на утку, глаза которой показались ей добрыми. Геля задержалась у подруги, домой пошла пешком. Вечером хорошо прогуляться. Как несостоявшийся жених читал? "Август - астры, Август - звезды, Август - грозди Винограда и рябины Ржавой - август!" Девушка шла все быстрее, потом побежала. Она бежала не от вопросов, на которые не могла найти ответы, просто вперед. И чем дальше бежала, тем ярче разгорался в груди огонек. И становилось тепло, даже жарко. Ангелина остановилась, чтобы отдышаться, подняла голову. Небо было чистое, появились первые звезды, можно любоваться, сколько душе угодно. Можно считать или придумывать сказки.Можно загадывать желание, август - месяц звездопадов, "ливней звездных"... Скучно не будет.