ЯКОВ ЕСЕПКИН БЕГУЩИЕ ОТ ВОЛКОВ • «Десятилетия в России не было великих поэтов. Один появился и его стали толпой убивать.» Е. Парницкий I Серебритесь еще, зеркала, На камеях всечервных точитесь, Нощь ли, смерть погостить забрела, Хоть у шелка тлеенью учитесь. Как узнать одиноких певцов, Сотемнили их фурии ль туне, А и сами теней и венцов Мы не имем о чермном июне. Ах, не плачьте, не плачьте в пустых Теремах Береники и Эты, Лишь отроцев и можно златых Вить по тусклой черни силуэты. II Мед, суббота, вино разливай, Шарм фиванских красавиц утешен, Сколь маковый несут каравай, Отъедимся и пьяных черешен. Днесь ли Цинтии плакать, снегов Теневую изнанку восковить, Буде свечи тусклей жемчугов, Грустно спящим блядям прекословить. Мертв тезаурус Асии, Ит Плач гасится зефирами серы, И веселие бала следит Мрачный Цахес в сувое портьеры. III Славен пир и велик отходной, Персть ночная меловниц ворует, Столы яств и юдоли земной Кто вкушал, ныне звезды чарует. Се емины златые от вей Белоликих царевен уснувших, Мы и сами альтанок мертвей, Дней не помним и теней минувших. Яко свечки затеплит август, Как лилеи еще отемнятся, Излием со всемраморных уст Желть и хлеб, кои ангелям снятся. IV Звезды августа лишь дотлеют, Пировые фаянсом уставят, И на рамена пурпур сольют Музы юношам, коих всеславят. Хоть явимся в тлеенных венцах Ко столам, где рапсоды испевны, Чтобы помнили всё о певцах Присноспящие юны-царевны. Тускло станут муары алеть, Парфюмерные вспенятся чаши, И тогда мы начинем тлееть, Диаменты и свечки не зряши. V Что витое серебро таит Желтый Питер в холодных разводах, Огнь Венеций уродливых Ит Обвиет – исторгнемся на водах. Лей во сеи фаянсы и злать, Саломея, черничное брашно, Время пиров ушло, исполать Серебру, аще душам бесстрашно. Всех равно по златым ободкам Отыскали б, витийствуйте, Музы, К палестинским лилейным цветкам Проницая кровавые узы. VI Яда Моцарту с легким вином, Прекословят ли вечности феи, Спит волшебным Гортензия сном, Лишь печально туманятся веи. Спит Лаура в дешевой парче, Аонидам сопутствует низость, Мгле гореть на меловом плече, Парки чаят лилейную близость. Где цезийские мухи столы Облепили и барышни злятся, Где и Кармен мертвее юлы, Се, печальницы зло веселятся. VII Цита, Цита, о хвое таись И серебро темни, аще яды С вишней сахарной паки, веись, Будут ангели помнить коляды. Я узнал хищный выблеск зениц, Увивайся опять мишурою, Хватит в мгле прикровенных темниц, Назовешься там царской сестрою. Только юны шелковый покров Отиснят диаментом и мелой, Воспорхнем со алмазных шаров Надо перстью сией онемелой. VIII Персть червицей пустою лилей Оточим, не гранаты ль земные Днесь у Коры одесной спелей, Чем кусты и деревья иные. Всё томятся царевны и ждут Вишн во мраморной крошке истлелой, Ах, садовников мертвых блюдут, Вакх тлеется над ягодой спелой. В пировых сех и Дант не алкал, Виждь – трапезники желтью совиты, И за платиной течных зеркал Тушь ведут по начиниям Иты. IX Молодые прелестницы вин Соливают в амфоры лилейность, Снов мулаток вифанский раввин Бережется, зерцая келейность. И смотри – те лилеи белы, Чернь серебра тушуют закладки, Мелы гасят червные столы, А царевны шелковы и гладки. Ветошь звездная с миро тлеет, По кувшинам лишь черва биется, Где над всякой из темных виньет Одеона аурность и вьется.