В поле рожью колосится Чувство времени хмельного. Летний зной как будто снится В часе бремени родного: Над комбайном пыль ветрами, Всей землей страда подъята. Солнце блещет небесами: Из сегодня светит в завтра. Вера трудной силой свята, Вдаль чуть глянешь: трактора Мнут дорогу коли сами, Значит встали. Вдох — жара. Пот отер со лба руками, И размеренно ногами До навеса — есть пора. Люд сбирается на трапезу. Подустали, но сильны Духом ветра, ждут грозу: Все синоптики сплошны... Дальше полем, за лесами Есть речушка, сел посад, Церковь тихая веками, Да с тремя колоколами, Дальше яблоневый сад. Все там вместе, неудержишь Сердцем милую печаль По родному краю, сверлишь Взором чутким миски сталь. — Что, еще, Михалыч, супу? — Да, пожалуй, — чуть кивнул. Конь тут мнется, дрожь по крупу, Головой сердясь мотнул. По телеге глазом мельком, Ложку в рот, чудясь сморгнул. Муху дернул кулаком хлеб держащим. Вновь ползет. Рядом Васька хохотнул. Гомон тихий. Связь речей. Дышит хлеб с полей, играет Шумом дали суховей... Скопом мысли собирает. Полчаса зевоты тайной. Неги сна. Леность в членах, взмах случайный: По знакомому приветствие. До дна Пьется жизнь с ладоней будто. Эй! — Завертай ее оглоблей, так! — Да не слушает, как сто твоих чертей! Лошадь мнется, пыль с копыт, кулак Стиснул медленно фуражку на бедре. Солнце плещет синевою, даль свербит Томным эхом, ветер зной скоблит. Мимо Глаша смехом, с очистками в ведре... — Всё, пошли работать, день не ждет! Бригадир от тракторов идет, Машет деланно руками наотмашь. Ему тридцать лет поди не дашь. Нахлобучил кепку тракторист. Он же между делом баянист. Зажигает так, что в небе треск! А в реке от рыбы знатный плеск. В воскресение с сынишкой по утру... Стук копыт в дорогу, во жару... Уже ближе, скачет во всю прыть. Кто это? Коня решил загнать. Местный плотник, его матом крыть. И фуражку давай снова мять. Оглянулись, ход остановив. — Что случилось, — слухом пелена. Ветром отнесло слова, привстав Слышит снова повторил: Война!