Абстракция судеб являет радость, Но только время подытожит на покой. В чреде из дней напутственная благость, И дум разъятых небом клич чужой. И обернись: века идут бессмертно Тяжелой поступью небесных воинств: Всё там, и суть, и памятно безвестно Путем страдания принятие достоинств. То памятников шествие, их скорбны лица. Иных и вовсе перекошены во злобе. Любви нет там? Любовь — стыда граница. И слабая возня в младенческой утробе. И годы времени, и яркая зарница. И очи в дол, напутственно к земле. И сон предчувствия затменьем в гробе. И вьюга памяти истошно по золе Сырой, истоптанной ветрами... Страх жизни сомкнуто губами Вяло исшепнет молчаньем сути. Так жизнь стояла, дерзкая от жути Внутренней, глубинной, вязкой. И радость тут же во лице. Указкой Небу быть пространней веры. Стояла, верила сама чудесно. Кидая в ночь напутственные взоры. К земле, к земле. В дол сущий. Очам в затмении телесном тесно — Быть созерцателем? Провидцем? Вот год смотри твой: самый лучший Уходит в темноту надежды, честно Себе представь затмение лицом Своим... во зеркале листа. Библейского? Как знать. Минута неспроста Идет лишь кругом, да по цифре лижет Путь уходящего намерения быть. Что нами в тьме грядущей сердечно движет? И отчего так хочется нещадно жить...