Наталья Сафронова про курочку Рябу Внешне - нет, не тишина, хотя она стремилась именно к тишине. Оцепенение. Внутри - буря. Или вулкан? Тетушка как-то сказала: - Смотри, не взорвись! Проницательная. Остальные думали, что Светка тихая, спокойная. А вернее, вообще о ней не думали. Все думают только о себе. А если о ком-то еще, то в связи с собой. Мама, например, неустанно размышляла об отце, как он сломал ей жизнь. Отец рассуждал примерно так же, они оба с удручающей регулярностью озвучивали свои мысли на повышенных тонах. Света представляла, как мать с отцом стоят над своей общей разбитой жизнью и плачут, как дед с бабой в сказке «Про курочку Рябу». Жизненная субстанция вытекла из скорлупы, собрать ее и заставить принять нужную форму не представлялось возможным. Разделить – тоже нельзя, как будто они лишатся чего-то важного. Мама, например, была уверена, что ребенок не должен расти без отца. Оставалось только сокрушаться и тянуть эту лямку дальше. Что именно с их общей жизнью было не так, оба родителя выражали невнятно. Вероятно, все дело в запахах. От отца, по мнению мамы, пахло «бабами». Света каким-то обостренным женским чутьем понимала, что это правда. Эти противоречия между родителями как будто не выпячивались, но и не скрывались, девочка ни о чем не расспрашивала, но знала. И это знание стояло в ней колом и мешало свободно дышать. Если в жизни нет гармонии, зачем тогда все? Было не то, чтобы страшно, но - скучно, заранее, потому что весело уже не будет. Но что-то упрямое и своенравное в Светкиной душе жаждало любви и счастья. Перед сном девочка подходила к окну, всматривалась в ночную темень и придумывала сказку. Еще одну историю Золушки, которая ждет встречи с принцем. Принц, конечно, окажется не таким, как все знакомые принцы, а ни на кого не похожим, необыкновенно красивым, смелым, добрым, а главное, влюбится в девушку Свету однажды и на всю жизнь. И будет смотреть на нее, не отводя пламенного взора ни на секунду. А Света - на принца, и это увлекательное занятие никогда им не надоест. Света ложилась спать и просила ангела сновидений, чтобы он послал ей замечательный сон, совершенно сказочный и абсолютно правдивый. Ей что-то снилось или не снилось, но утром она открывала глаза с уверенностью, что очень скоро все и сбудется. - Поступать к тетке поедешь, - сказала мама. Света не возражала. Не то, чтобы очень хотелось к тете, у нее не сложилось определенного решения, где именно учиться и на кого. Важно было уехать из дома, поэтому она уходила из школы после восьмого класса. Приедет к тетушке и выберет училище. Можно на повара или парикмахера. - Сытой хоть будешь, - согласилась мать. - Волосы отращу, - нелогично подумала Света, - надоела короткая стрижка, под мальчика. Завтра выпускной, а сегодня мама уходила в ночную смену. Света закрыла за матерью дверь и неожиданно для себя собрала дорожную сумку. Только самое необходимое. У нее было странное ощущение: она уезжала не то, чтобы надолго или навсегда, а в другую галактику. И внутри было состояние невесомости. Девушка не знала, какая она, невесомость, но если раньше собственная душа казалась тяжелой и неповоротливой, то сейчас словно не чувствовалась. Только нервный озноб, как перед полетом. Во сне Света иногда летала: подходила к окну, раскидывала руки, и под ней проплывали незнакомые города. Куда она летела? В какой-то город, еще неизвестный, но когда она туда прилетит, то узнает, конечно. Сразу же непременно узнает, что это тот самый город, где ей предстоит обрести счастье. Полет был настолько явственным, что Света чувствовала капельки тумана на коже, она путешествовала во снах всегда предутреннем тумане. Вот и сейчас девушка открыла дверь и шагнула в туманное будущее. Мама на работе, отца тоже дома не было, ее никто не провожал. На вокзале Света стояла перед расписанием поездов и выбирала, куда бы поехать. Тетушка, которая жила в соседней области, почему-то не учитывалась. Какая разница, где именно поступать в училище? Можно выбрать город наугад. Светка не запомнила, как он к ней подошел. Это был принц из ее снов, но в форме курсанта десантного военного училища. Потом уже, много позже, Светка придумает новую сказку о том, что ее жених погиб в Афгане. Его звали Алеша. Как в песне "Стоит под горою Алеша, Болгарии русский солдат". Болгария ни при чем, конечно, но песня нравилась. Алеша, прости, скажет куда-то в эфир Светка, я знаю, что ты жив, но для меня все равно, что погиб. Надо же как-то себе объяснить, что тебя со мной нет. Алеша тогда спросил ее: - Ты куда собралась, красавица? Ну, конечно, принц именно так и должен был ее назвать: красавицей. Так Светку еще никто не называл. Она улыбнулась: - Куда глаза глядят. - Тогда поехали со мной в Рязань, - позвал Алеша. Светка кивнула, не раздумывая, и Алеша купил два билета до Рязани. Они тогда проговорили всю ночь, и каждое слово, произнесенное Алешей, казалось девушке предисловием если не к предложению руки и сердца, но к признанию в любви. - Куда ты собираешься поступать? - спросил Алеша. Светка уже забыла, что хотела стать поваром. - Я буду художником, - выпалила она. - Хочешь, я тебя нарисую? Девушка достала альбом и карандаш, с которыми никогда не расставалась. Теперь она могла рассмотреть молодого человека. Синеглазый, светловолосый. Высокий, гораздо выше ее отца. Последнее обстоятельство почему-то показалось особенно важным. - Вот так примерно я тебя вижу, - Светка вырвала альбомный лист и протянула Алеше. - Здорово похоже! - обрадовался юноша. - Ты училась? Светка торопливо кивнула, потом отрицательно покачала головой: - Нет, не училась. Знаешь, как это бывает? Мама не придавала значения моим загогулинам, а я сама не знала, чего я хочу. Я и сейчас не знаю. Может, на повара пойду учиться. Вот сейчас он скажет: выйдешь за меня замуж и будешь рисовать сколько угодно твоей душе. Но Алеша почему-то странно моргнул сразу двумя глазами и сказал: - Я тебя отвезу к моей тетке, на первое время остановишься у нее, а потом определишься. Когда они приехали, Вера Викторовна собиралась на работу. - Это Света, - представил девушку Алеша. - Теть Вер, пусть пока у вас остановится, а там видно будет. В первое же увольнение я приеду. Поцеловал тетку и убежал. Света почему-то подумала: и убёг. Алешина тетя была высокой, худощавой, с прямой спиной. Когда за Алешей закрылась дверь, она развернулась и посмотрела на девушку так пристально, что Светка не нашлась, как ответить на ее: - А вы, собственно, кто? Вера Викторовна пригласила гостью к столу и поставила чайник на плиту. Нарезала батон и колбасу. - Будете уходить, ключ оставьте соседям, тетя Маша должна быть дома, - снова внимательно на нее взглянула. - Вам лет-то сколько? - Восемнадцать... почти, - выдавила Светка. Вера Викторовна усмехнулась: - Ну, извините, я на работу тороплюсь. Вечером поговорим. Света наблюдала, как женщина прошла по двору и прежде, чем свернуть в арку, оглянулась на свои окна. Светка махнула ей рукой, как старой знакомой. Выпила чай, вымыла за собой чашку. Отдала тете Маше ключ и поехала на вокзал. Поезд на Ульяновск, где ее уже ищет, вероятно, родная тетка, уходил через полчаса. Сказка сновидений закончилась полгода назад, когда ты вдруг сказал: - Не нужно мне больше этого. Потом развернулся и пошел куда-то по крышам. В небеса, где и должны, по определению, сочиняться сны. Ангелу сновидений наскучила наша история без начала и конца, а может быть, ты устал мне отвечать. Являться во сны - тоже ответственность, которая стала для тебя непосильной. А у меня внутри что-то оборвалось, я перестала тебя слышать И звать тоже перестала.