Мне не уйти из психбольницы. Ты в ней – и вот она в тебе – клокочет, рвётся на страницы и шарит лапой по судьбе, куда б тебя ни заносило… Наталья Крофтс Мне не уйти… В палатах тесно, жарко, как в гримёрках. В больнице смотр – читаются стихи, Душевные, про жизнь и про врачей. Вийон балладу вспомнил про ручей, И был освистан буйною галёркой. Кричали: «К Гоголю! На карантин!» Он там один, всё смотрит молча в окна, Жаль, в этих окнах не дают картин! Но всё равно, он видит: бродит ворон В конфедератке, мантии, пенсне. И шепчет странно в нос свою мольбу, Но лучше и не знать его судьбу, Совсем. Вийон заходит, ключ от карантина В его руках, как остроглазый кий: «Ухожена вполне твоя квартирка! Не ждал, я вижу... Здесь отыщет Вий!» – Отыщет, дорогой Вийон, всё так... В какие нас не занесло бы дали – Везде торчат носы. А Вы видали, Как Нос освоил новый лапсердак? Но видно, что болтаются штанины. А Ворон, ненасытный, глаз клюёт, Так странно, будто это именины Сирот. Я стал здесь скушен, мне давно не спится. Когда совсем с душой сроднишься, знай: Не ты молчишь угрюмо в психбольнице – Она в тебе. И это тоже рай. Пиши, страдай – всё остальное пыль! Не мёрзнешь в холода, ведь греешь душу, Но я, бывает, слабым телом трушу... Виньон, пройдоха, где же ты упырь? Сегодня, слышал, выстрелы в столице? Кто, интересно, принесёт чернил? Писал бы ночь, сжигал потом страницы И пил…