Без плаща, без зонта, без кареты, как лишённый наследства Виконт, продираюсь до Белого Света из больничных ау-катакомб. Разогнёшь чуть согбенную спину и капризно приходит на ум, что краснеет любовно Рябина, да и сам ты становишься юн. Пляшет в улочках рыжая самба. Провожает, обняв, до Двора. Я смеюсь, что кому-то - досадно, оттого, что не умер вчера. Что совсем не галантный Веласкес на закате осеннего дня дует Ветер в Предместье - неласков, но! - сдувая пылинки с меня.