повесть " Холод Свободы " отрывки из глав автор: Князь Щепин-Ростовский С.А. Моим Батюшке и Матушке посвящаю 1981г. -------------------------------«»----------------------------- - ГЛАВА ШЕСТАЯ - - КНЯЗЬ Дмитрий Александрович . -1798 год.- Скупые мы… отцы и дети! Мы экономим на любви, Судьба нам мстит всегда за это, и остаёмся мы одни… Князь Щепин-Ростовский Д.А. 1858 г. …Усадьба князей Ростовских, находившаяся в селе Иванково (в простонародье Иваньково, не путать с селом Ивакино, где так же находилась родовая усадьба Князей Щепиных-Ростовских с XIV века), была похожа на многие купеческие и помещичьи усадьбы XVIII- XIXвеков, включающая в себя: основное здание усадьбы помещиков, с прилегающими с двух сторон полукружья одноэтажных хозяйственных построек, с садом, прудами и деревянной оградой с главными въездными воротами, при двух сторожевых башенках, в которых сидел привратник и как охрана, двое крепких крестьян. Впрочем, при ухудшении положения дел в хозяйстве, убранных, а сами же башенки заколочены и входа замурованы. Помещичья усадьба, это было довольно просторное, большое двухэтажное здание, с огромным балконом второго этажа, выступающим над самим входом в дом. (из дневника князя и его рисунка). Шесть, красивых белых колонн, по обе стороны лестницы ведущей в дом, подпирали выступающий балкон. Мощные кариатиды по бокам, в виде героев греческих мифов, красиво дополняли фасад княжеской усадьбы. Западная сторона, вечно находящаяся в тени, отличалась тем, что по желанию деда супруги князя, на верхней части фасада были отлиты пять масок древних богов, с гримасой смеха смотрящих на столицу, а в средней части прямо над ними был барельеф с ликом основателя и прапрадеда князей Ростовских, Князя Василия Константиновича( 1250- 1316.02.). Лик сделан, как говорили потомки князя, с древней монеты. Всё это и изображения говорят о независимости рода: «- Князья Ростовские скромны в своих целях, ибо не желают прислуживать особам ниже себя по происхождению, и независимы от кого либо, ибо не пристало их осуждать или судить придворным, попам, игуменам и прочим смердам…». ( надпись на стене комнаты малого дома, окна которого выходили на северный фасад усадьбы). На северной стороне усадьбы, на фасаде, у самой крыши, были крупным, на древне – славянском, шрифтом выбито: «Царь - Гордыня, гибнет в смирении и молитвах…». Большие окна с витражами на французский манер, оттенялись карнизами и фигурным орнаментом в виде цветков лотоса, завершали линии высоких окон. На фронтоне, под самым козырьком высокой крыши второго этажа, выступал герб княжеского рода. Серебряный Олень, бегущий вправо, с золотым ошейником на шее и приподнятой в гордом шаге, правой ноги. Вокруг образа, переплетающиеся стебли тюльпанов, обвивающие римский меч Тита, скопированные с медальона работы Летягина. Ниже, прямо под ним: « Меч, решает всё ». Завершал всё вензель, с буквами Щ.-Р. Щит покрыт красной княжескою мантией и Российско-княжеской шапкой - короной. Восемнадцать комнат первого этажа, заставлены скромной, в псевдо русском стиле мебелью, ковры, застилавшие полы, были застираны и довольно старые. На стенах в гостиной, обитыми дубовыми панелями до самого потолка, в английском стиле, в следствии чего казавшейся самой большой и красивой комнатой в усадьбе, висели небольшие картины в золочёных рамах, русских и Европейских художников, в част-ности около пяти, шести картин голландца Якоба Рейсдала. Но, главной реликвией, и самой почитаемой, в княжеском доме была Икона « Гостеприимство Авраама» или вещая в народе, как Святая Троица, подаренная князьям Щепиным-Ростовским, по случаю крещения их дочери, самим Димитрием Ростовским. По великим праздникам, семья князей и крестьяне, работники в усадьбе, молились, почитая её, в специально пристроенной к флигелю часовенке, по случаю её обретения. Семейная легенда гласила, что приобретена сея великая реликвия, в самом граде Константинополе, в столь древние времена, что их уже никто и не помнит ныне. В доме – усадьбе, было несколько скульптур итальянских мастеров, в большинстве, правда, их копий. Богатая библиотека, что на втором этаже, сохранила реликвии предков, книги-фолианты. Вот некоторые из них, упоминаемые в описях имущества и письмах старых владельцев дома. Это сочинения: Авидия-1471 года, блестящий труд Горация-1509 года, любимого Великого Данте -1502 года, Петрарки 1501 и многие другие труды великих вершителей душ. Слева, от дома, пологая, каменная лестница, спускавшаяся к широкой дорожке, усыпанной битым, толчёным кирпичом, ведущей в глубину барского сада и упиравшегося в большой заросший пруд. Старики, которых приютили хозяева усадьбы, и батраки, жившие при усадьбе, в пристройке левого флигеля с незапамятных времён, были преданы роду Ростовских. Правда они, и работавшие по уборке двора и сада холопы-крестьяне, из соседней деревни Землево, всё-таки редко были в самом господском доме, несмотря на заслуги пред князьями. Господ обслуживали восемь избранных девушек двадцати - тридцати лет, чистые и опрятные, в белых фартуках на французский манер. Жили они здесь из поколения в поколение, и стали для семьи князя почти родными. Ниже от усадьбы, текла полноводная, стремительная река Лига. Предания гласили; что в древности она была очень широкая, но сейчас, её русло почти всё заросло и оставшаяся старая запруда, построенная когда-то под ветряную мельницу, по ветхости, снесённая ещё в прошлом веке, образовала три пруда, соединённые протоками между собой, по которым Дмитрий Александрович плавал в детстве с батюшкой на лодках. Речка Лига, оживала редко, только при сильных ливнях и дряблой непогоде осенью. Прогулки и река, лодка и домашнее умиротворение, всё это доставляли большую радость обоим, особенно матушке княжича, княгине Щепин-Ростовской Ольге Мироновне. Она часами могла любоваться их играми и занятиями, совершенно не похожими на принятое помещиками воспитание, как в других имениях соседей, и своих родных, дворян Варенцовых–Тарховских. … Князь Щепин - Ростовский Дмитрий Александрович (ХХХIIк.) родился жарким солнечным днём в июле 1798 года, в семье представителя древнейшего столбового русского дворянства. Здесь мы не-много отвлечёмся от повествования, поясняя читателю, что по причине двойственного разночтения периода рождения Дмитрия Александровича, по ошибке записанного троюродным братом князя Александра Ивановича, князем Алексеем Яковлевичем Щепиным-Ростовским, оформлявшего документы в Ярославском дворянском собрании, по случаю привязки молодого князя к учёбе в столице, в морском корпусе, на год позже. Произошедший «казус» произошёл по вине писаря, спросившего: «- Сколько лет княжичу Дмитрию Александровичу?», получил правильный ответ князя: «- Десятый год», что и было записано, как 1799 год, а не 1798. Многие из родни это знают и знали, понимая, что в принципе это не имеет никакого значения. Все и ныне встречают такие же отклонения в записях актов гражданского состояния, когда живого человека объявляют мёртвым, а женатого, регистрируют дважды, не говоря уж и об историках. Поэтому во всех документах проставляется дата рождения всё-таки правильная, со слов матушки князя 1798 год, а приписанный брат Николай (усыновлённый) всегда писался в прошениях и документах, как родной сын княгини Ольги Мироновны, что для нашей семьи естественное восприятие, уважение к княгине и князю, к их лично решению и выбору. Но вернёмся в усадьбу, и так, мы кратко ознакомим читателя с предками рода князей Щепиных-Ростовских. Прадед: князя Дмитрия Александровича, князь Щепин-Ростовский Алексей Иванович, сын, основатель трёх ветвей (происходящих от основной линии князей Щепиных-Ростовских, князя Бориса Юрьевича XXVI колено от Рюрика Великого.) Князя Ивана Борисовича XXVII к. имевшего в браке с Ермоловой Анастасией Львовной трёх сыновей защитников отечества русского: старшего Фёдора Ивановича (1631.3.11. – 1690г.г.) женатого на русской красавице, Головкиной А. и очень поздно заимевшего от неё сына Андрея Фёдоровича, что очевидно и привело эту линию князей, к прекращению наследников. Средний сын князя Ивана Борисовича, был князь Василий Иванович (1636-1690г.г.XXVIII.) род которого продолжается и доныне. Младший же сын, князя Ивана Борисовича, князь Алексей Иванович, прапрадед декабриста Дмитрия Александровича, чья дочь Елисавета Дмитриевна, чрез второй брак, объединила обе ветви рода князей Щепиных-Ростовских, это князя Василия Ивановича и князя Алексея Ивановича. У кн. Алексея Ивановича, оставившего сына, ростовского князя Семёна Алексеевича Щепина - Ростовского (ХХIХ колено.) состоявшего в браке с княгиней Вяземской Евдокией Борисовной, известной столичной умницей и модницей, прекрасно владевшей и писавшей на английском и французских языках, свободно читая и переводя классиков Европы в оригинале, родился сын князь Иван Семёнович. Князь дважды был женат. Первый брак с Андреевой Клавдией Феодоровной, родившей ему двух дочерей Ольгу Ивановну и Александру Ивановну (не записанных по какой-то причине в родословии), что впрочем, свойственно роду ростовских князей. Второй брак с молодой дворянкой, дочерью офицера гвардии, Ольгой Алексеевной Смирновой, в браке с которой у него родился сын. (ХXXI к.) Щепин - Ростовский Александр Иванович (1750.21.12. -1821.12.05), женатого на княгине Ольге Мироновне Тарховской (1778.03.12. -1851.09.01.). В первом браке Варенцовой, но по ранней гибели мужа, рано ставшей вдовою, не прожив в браке и года. Поселились они в её родовом имении, усадьбе Иваньково, как говорили сведущие люди, соседи. Усадьба была подарена отцом княгини в знак великой радости за дочь, в день её бракосочетания с известным в губернии правдоискателем и дуэлянтом, князем Ростовским. Имение Иваньково, молодые, упорно и однозначно всегда называли по имени предка князя, воеводы Ивана, Иванковым, впрочем, и старинное их Иваново было им дорого и заветно, как древнее отеческое селение их предков, получилось так, что давнее желание князя Александра Ивановича, вернуть Иванково в родовую собственность, произошло совершенно неожиданным образом, через брак. Многолетнее знакомство старых друзей и их родных, стали им благом. Сегодня же, в усадьбе все волновались и бегали с ночи, княгиня молодая Ольга Мироновна, готовилась родить наследника древнего рода. Доктора и повитуха Осипова, были обеспокоены обстоятельствами положения княгини, при её здоровье и болезнях спины, могли случиться страшные осложнения, как с нею, так и с ребёнком. В роде Тарховских, уже было несколько случаев и трагедий по женской линии. Вызванный доктор из столицы, запаздывал, и князю пришлось привезти им старого врача из Шуи, опытного, но лечащего по старинке, массажем с использованием масел, давлением на плод и кровопусканием при всевозможных болезнях. К вечеру, положение стало уже ясным и все ожидали, что роды княгини случаться в любой момент, с минуты на минуту. Большая комната, с двумя огромными окнами, так любимая княгиней, была очень уютной и очень светлой. В правом углу, у окна, стояла большая икона митрополита Новгорода, а позже Ростова, Макария, духовника царя Ивана Грозного, знаменитого автора двадцатитомного «Жития Святых». Молодая княгиня, целыми днями, особо, когда была плохая, холодная осенняя погода и шли дожди, одна оставалась в этой уютной комнате, где с увлечениями с начало прочитывала богоугодные книги и сочинения философов, а после обеда и прогулки в саду, занималась вышиванием картинок, крестом или бисером, а по вечерам же, перед самым сном, читала романы французских писателей в оригинале, что было так модно в сельском дворянском обществе. Стоявшие на столике при кровати каргопольские игрушки из керамики, весело посматривали на молодую хозяйку. Особенно княгине нравились сюжеты сказаний-легенд птицы Карги и богатырей, да Полкана - лихо скачущего куда-то по делам, этот получеловек-полулошадь. Всего их было на столике три, все они были семейной реликвией ещё с давних времён, когда был жив ещё её прадед, и маленькая княжна играла с ним. Она помнила ещё такой курьёз, произошедший с ней и её игрушками, когда прадед вдруг схватил их все, и отняв у дитя, спрятал их в ящик стола. Оказалось, что в тот вечер к ним в усадьбу приехал духовник, а он сердился на такие игры, говоря, что игрушки языческие и богохульные, и что нельзя приучать дитя к непотребным играм с дьявольскими игрушками. Тогда княжна расплакалась, но дед сразу отдал ей её любимцев, когда строгий священник уехал восвояси. Вспоминая об этом случае, княгиня всегда улыбалась, с теплотой вспоминая крепкие не по возрасту руки деда, бравшего её на руке при любом её капризе, и этот запах табака шедший от него и добрые его любящие глаза навечно в печатались в её сердце, как и часто им повторяемые слова: «- Каждый в этом мире моя девочка, прокладывает свой путь, и каждый со своими игрушками. Запомни это!». Сама Княгиня Ольга Мироновна, знала три европейских языка и свободно владела ими и писала, что очень пригодилось потом, при воспитании сына, но это будет много позже. Сейчас же она лежала бледная и похудевшая, посреди широкой кровати, что стояла у окна и ветки клёна грустно стучались и бились в стекло, словно пытаясь помочь и успокоить боль страдалицы. Все родные, окружавшие её, с болью в сердце смотрели на мучения роженицы. Уже к ночи, княгиня вдруг застонала и громко закричала. Доктор приказал всем выйти кроме родных и его верной помощницы, могущественной няньки всех деток Варенцовых и князей Щепин-Ростовских, со странным именем Иулитта. Он призвал няньке, чтобы она озаботилась и приказала принести тёплой воды и множество полотенец, три одеяла, и побольше простыней так необходимых в таких случаях. Роды, так долго страшившие всех и заставлявших всех нервничать, из-за тяжёлых схваток у роженицы, начинались. В зале при родах присутствовали: девица, нянька Иулитта Иосифовна, урождённая Смирнова (03 мая 1752 - 13 мая 1848г.), высокая, крупная, с оспинами на лице и крепкая как крестьянка, дородная женщина сорока шести лет, чуть в стороне от неё вся в хлопотах ближе к окну, стояла приглядывая за всеми, не нужна ли помощь, родная матушка княгини, Степанида Петровна Варенцова – Тарховская, далее, склонившаяся над тазиками с водой, и примерявшая температуру воды, а при нужде менявшая в них водицу, суетилась семейная повитуха, худощавая, но крепкая, высокого как гренадёр роста женщина средних лет Аглая Семёновна Осипова, вечно помогавшая семье родственница князя. У самой кровати, по обеим сторонам стояли помощницы: - Агрипина Андреевна Тарховская и матушка Фёдора Ивановича Корф (1796 – 1858), Мария, в то время гостившая в усадьбе Иванково с маленьким полуторагодовалым сыном Фёдором, крохотным, курчавым младенцем, так радовавший всех домашних. Её матушка, была подругой и свояченицей Степаниды Петровны. Все они, и стара-тельный, очень обеспокоенный состоянием молодой мамаши доктор, делали всё что могли, чтобы облегчить роды и страдания рожавшей молодой княгини Ростовской.(мы, упоминаем о сем факте читателю с целью ознакомить Вас, с теми, кто сыграл большую или пусть и малую, но важную страницу в судьбе князя и семьи князей Щепин-Ростовских, всех трёх оставшихся на то время, её ветвей). … В это же время, в старом, прохладном, заросшем цветами саду усадьбы, сидели и разговаривали о положении в России, стараясь заглушить все проникающую в душу князя тревогу, возникшую по известным обстоятельствам в доме, сам князь Александр Иванович и гость княгини, Барон Корф. Барон, стараясь громко не разговаривать, чтобы не побеспокоить хозяйку и гостей усадьбы, а главное саму княгиню, обратил внимание князя на политику России, и политику императора Александра в Европе. – Уважаемый Александр Иванович, нам надо помнить, в чём предназначение и особенность России в мировой истории. При всех успехах императора, нам прежде, нужна правильная внутренняя политика, ибо без неё грядёт крах и внешней политики, а это война в Европе. У каждого европейского государства свой путь, а он коренным образом отличен от развития нашего Отечества, и главное сейчас, я думаю, как и многие в нашем обществе, нам нужно не воевать и бряцать оружием, пусть и славным, а выстоять в торговле с Европой и Англией. А в политических решениях, к сожалению, мы не хозяева, но России, идти чужим путём, европейским, противопоказанно категорически мой друг. Это знаете, как-то ваш староста с батюшкой, тогда, ещё в стародавние времена, я тогда мальцом был, но хорошо то время помню, привезли к нам, из под Новгорода косу, по прозванию «Горбуша». Кто-то им из ваших местных крестьян рассказал, Князю Ивану Ивановичу, что когда посетил родных в тех новгородских селениях, в Софе видел, как они этой необычайной косой косят, да так ловко и множественно, что они только диву давались. На вид, как кривой рог с пяткой на конце, и рукоять гнутая. Чудно. Урожай собирали невероятный. И это в северных угодьях, хотя голод был и есть в нашем отечестве всегда. Ваша-то молодая княгиня всё хлопочет об крестьянах, их пропитание заботит и Вас и её почище всяких доходов и забот о себе. Вон что, как я выведал у крепостных она удумала. С хитрецой, как и её матушка. Хлебов мало, мука дорогая, так она испытания делает при печке хлебов добавляя в муку всякие ингредиенты европейские, но ничего не получается из этого баловства, только хлопоты и сплетни соседей. Она же не боясь оного придумала картофель добавить в муку, прозвав его " картофельный хлеб российский", и удачно в деньгах сразу разбавляя цену вдвое. И ведь получились достойные хлеба и даже картофельные лепёшки-ладушки. Дёшево и мило, а что ещё народу надо? Сытый желудок и здоровая семья, многочисленные бойкие дети, а на это благо и голодные бунты канут в прошлое. Если бы каждый помещик так думал о своих работниках, о благополучии их, и о их процветании, то мы давно жили - бы в "раю". Так вот, о чём это я. Ах да, о косе горбуше. Так вот любезный князь, или же руки у наших крестьян не так срублены, или головы чуждые новогородцам, но ничего из этой затеи оных не вышло. К чему я об этом. Не каждое слово князь и не каждое новшество пригодно для России, слишком она большая для всяких экспериментов. Русь одна, а «косы» разные. Я же верую, верую в милосердие народа и дворян, власти и церкви, но простит ли, поймёт ли нас с вами всевышний за это одиночество в борьбе за благо России. – Вполне возможно, что Вы барон правы говоря всё это и даже помянуя вскользь о политике, но о хозяйстве так нельзя. Торговля и быт имеют свои неписаные законы. Когда власть, не будем здесь упоминать иные имена всуе, начинает много говорить, значит, она из своих обещаний ничего не сделает ни для господ дворян, ни для своего народа. Политика как женщина, лжива и опасна при её капризах. Победить в ней можно и не имея головы, просто силою оружия. Да, без применения ума. Зря, все наши сегодня разговоры, мы не имеем планов преобразования Отечества, а без этого получается одна говорильня. Пойдёмте-ка лучше к нашим, барон, сейчас мы им намного важнее, чем политике. Я, очень Вам завидую барон, Вас не волнуют суждения и доводы других оппонентов. Разговора них, как-то не получалось, и они понимали, ещё не время для них. Немного отвлекаясь от сюжета рассказа, мы напомним читателю о самой судьбе замечательного гостя, о которой он в тот момент и не подозревал в полной мере. Барон Ф.И. Корф, как мы знаем, был участником восстания и присутствовал на заседаниях общества «Союз благоденствия», по воспоминаниям Трубецкого, до 1825 года. Но, летом двадцать пятого года, как позже рассказывал князь, он неожиданно перестал посещать заседания общества, мотивируя это занятостью и подготовкой к свадьбе. Сам же князь, как и его сотоварищи, прекрасно знали истинную причины его отсутствия, дело было в отце барона, готовившего для сына исключительно прибыльную и перспективную для рода Корф карьеру в Европейских королевских домах. Всё это стало нам известно из переписки барона и Дмитрия Александровича, и в этом нам сомневаться не приходится. В обществе понимали это и особо не настаивали на участии барона в их делах, но помощь от него с благодарностью принимали всегда. Барон же дав слово, не посмел изменить ему, и на Сенатскую площадь с восставшими полками вышел и присутствовал при разгроме восстания. Власти, вскоре арестовали его и попытались его осудить, но за не доказанностью участия, (товарищи его не выдали), в событиях 1825 года его вынуждены были отпустить без последствий. В то время Барон Корф уже был давно в отставке, (26.01.1823 г. - штабс-капитан Лейб-Гвардии Егерского полка.) Может мы и не стали бы поминать героя восстания, но странное переплетение судеб рода баронов Корф и князей Щепиных-Ростовских удивляет и кажется невероятным. Вот что пишет в своих воспоминаниях декабрист: «…Само начало возвышения баронов, как мы знаем – писал в своих воспоминаниях о баронах Корф декабрист - было крайне стремительным, по причине необычайной доблести баронов Корф и свершаемых ими подвигов. Бароны Корф, благодаря уму и мужеству, быстро возвысились от вассалов ордена, времён ордена Меченосцев (позже орден Ливонский, магистр ордена Бернд - автор), до крупных землевладельцев. Как и Вестфаленский рыцарь барон Клаус Корф, они были владетелями многих земель и замков, при том могуществе рода, более чем 438 лет « Perkule, Perkul » Приекуле (с 1483 года – пометки декабриста - автор.) укреплённым надёжным узлом обороны обнесённой мощной стеной с бойницами, что на тот период истории считалось очень надёжной…». Богатство и влияние баронов было огромным, именно по этой причине многие стремились породниться с известным родом. Одного из потомков рода Корф, потомка славного рода баронов, барона Николая Борисовича Корф ( 1890.03.10. -1937 03.12)жившего на тот период в городе Орёл, отца матушки Ольги Изольды Николаевны Щепиной-Ростовской, урождённой Корф, репрессировали, дважды арестовывали и после допросов всё же отпускали. В последний арест его осудили по 58 статье, а позже, уже в декабре 1937 года расстреляли, судьба его добродетельной супруги нам, к сожалению, покуда точно неизвестна. Но ныне, мы господа читатели, приглашены автором и героями нашей повести в усадьбу князей Щепин-Ростовских, и вскоре вернёмся к делу декабриста. Пока мы не будем говорить о не состоявшейся свадьбе Ольги Корф и князя Дмитрия Александровича, в 1825 году, ещё не пришло время, как и о дуэли её брата с князем. В то время по столице ходили разговоры, что она (Ольга Корф - автор) была беременна от князя. Так может именно в этом была причина дуэли, в которой возмущённый брат потребовал разбирательств от князя? Но, скорее всего, как мы предполагаем, дело было всё же в другом, и причина эта кроется в дочери князя Ухтомского Николая Михайловича (1756 г.р.), княжне Клавдии Николаевне (1797г.р.), считавшейся до Ольги Корф (она была ещё слишком молодой для влюблённого князя, как считал его отец, князь Александр Иванович.) его невестой, по крайней мере, так было рассказано в записках княгини Ольги Мироновны. Как она написала: «- Всё начиналось у них со слов – Если хочешь. Мы же, старались не делать поступки, за которые нам было бы стыдно… Они, как «дага», кололи и резали нас в самое сердце. Нельзя перенести акведук Клавдия к нам в отечество, не испортив задуманное гением. Не соединимы берега судеб, без воли Господа нашего» ( Дага- кинжал для обороны, который создан для боёв фехтовальщиков левой руки- автор) Князь Александр Иванович и княгиня Ольга Мироновна, пожелали и были на предварительных, общих ознакомительных разговорах с князьями Ухтомскими, правда, им было пока отказано в этом, по причине поведения их дочери, которая не решалась расстаться с родителями. На самом же деле, всё оказалось просто, Князь Семён Николаевич, брат Княжны Клавдии Николаевны, был знаком с бароном Николаем Фёдоровичем Корф, и наверное, именно это оказалось настоящей причиной не состоявшегося обручения молодых. Сердцу не прикажешь. Об этих событиях и многих других, начала XIX века, мы подготовили богатейший материал для издания книги о роде Баронов Корф и Князьях Щепиных, а так же, особо, о благородных князьях Бычковых-Ростовских, сделавших для нашего отечества столь благие, достойные дворян, подвиги в войнах и в сражениях (война с Наполеоном, оборона Севастополя). Но, дорогой читатель, пора нам вернутся сейчас в усадьбу князей Щепин-Ростовских, и к тем важным для нас событиям нашей истории, истории государства российского, ибо в каждом человеке есть зерно истины, как початок и неувядающий стебель жизни, имя его история. …Роды проходили очень тяжело, впоследствии молодая княгиня уже не могла иметь детей. ( по семейным хроникам князей Щепин-Ростовских: Княгиня Ольга Мироновна, ещё дважды была на сносях, 1800 году и в 1812, но беременность, окончилась трагическими потерями детей… - автор). Сильнейшее кровотечение, неспособное остановить доктором Бланше, прекратила народными средствами Агрипина Андреевна Тарховская и повитуха Аглая. Они, измученные и уставшие, применили все известные им средства и травы, и настойку, кровь удалось остановить, заговорила её Аглая, как оговорила она, навек. Все господа и слуги домашние были безумно счастливы благополучным окончанием страданий и мучений роженицы. Сыночек, рождённый в таких страданиях должен быть счастливым, как сказала Агрипина Андреевна. Уставшая от родов, молодая мама вскоре уснула с улыбкой на устах, как свет солнца отразившееся на глади лесного озера, плавно и опустошённо отдыхая в бессилии. Все родные, кроме Аглаи, поздравив мамочку, вышли из комнаты, оставив княгиню одну отдыхать. Проснулась счастливая Ольга Мироновна, только когда засопел ребёнок в соседней зале, и стал покрикивать, требуя земную свою долю от нанятой деревенской кормилицы. Лишь через три дня княгиня смогла вставать, так она ослабела. Но, юность и уход за нею, сделали своё доброе дело. Ребёнок и мать окрепли, виделись, правда они только по утрам, и только по четверть часа, так указал строгий доктор, француз Бланше, остерегавшийся, что из-за большого напряжения у княгини могла начаться горячка. Поэтому, при тяжёлом положении роженицы, слабости её здоровья после родов, ребёнка молодой матери княгине Ольге Мироновне, отдали только спустя почти три месяца, когда угроза для жизни молодой княгини миновала. Молодая мать, души не чаяла в родившемся сыне, отдавая свою любовь, всё своё внимание младенцу, строго следя за кормилицей дитя Матрёной, за чистотой в доме, за отоплением усадьбы зимою, так как зима 1799 года была жестокой и очень холодной. Время и годы летели быстро, молодой князь рос неизбалованным. Он был умным, внимательным и любящим сыном, боготворя свою матушку и батюшку - князя Александра Ивановича. Княжич, жил в имении матушки, селе Иванково, ему нравились просторы, река Лига, Храм Иконы Казанской Божией Матери, молиться там с отцом. Княжич Дмитрий, или Димитрий, как называли его все родные по имени покровителя рода князя, Святого Димитрия, был сильным, весёлым и очень общительным. Медный крест Святителя Димитрия Ростовского, подаренный князьям за их благие дела и верность церкви в тяжкие годы, и теперь стоявший пред иконой в известной нам комнате, оберегал семью и всех кто был вхож в дом князей Ростовских. Так и жили, княгиня и Дмитрий Александрович. Его всегда хорошее расположение духа, по воспоминаниям деда, и прекрасное настроение, заражало всех, даже молчаливого, строгого во всех отношениях батюшку, капитана в отставке, князя Александра Ивановича. Детские покои были отлажены в солдатском духе суворовского солдата, старого князя. Мягкая кровать, чуть княжич стал старше, им была убрана на чердак, а застеленная им взамен, была жёсткой и расстелена прямо на полу, правда матушка княгиня Ольга Мироновна, вытребовала всё же от мужа, при этой ситуации, чтобы дополнительно застелили два персидских ковра на пол под подстилку детского покоя. Спать княжич никогда не ложился первым, как бы поздно и каким бы усталым он не возвращался из поездок с отцом. Он, прежде всего сам проверял хозяйство, как накормлена скотина, лошади, птица и работники хозяйства, чему он с батюшкой уделял особое внимание. А, когда Дмитрий Александрович, заходил на скотный двор или в конюшню, животные радовались его появлению и тянулись к нему, словно чувствуя заботу молодого барина. Да и сами работники, крепостные, хорошо относились к подрастающему молодому барину Димитрию, хотя бывало частенько и ворчали на него, за его придирчивость и строгость, ведь старый князь - барин редко появлялся на скотном дворе. Тот всё больше лошадей любил, холил, баловал их и каждый раз придя, угощал их кусочком сахара. Судьба же распорядилась по-другому, Дмитрий Александрович стал военным, следуя заветам предков, и если бы не это, из него получился бы прекрасный помещик, знающий, любящий и понимающий свою землю. Следила и помогала сыну, держала в своих руках все владения и хозяйство, лично княгиня Ольга Мироновна. Сильная, волевая, необычайно красивая и очень гордая, при этом богобоязненная, от чего её прозвали в народе святоша, она держала под контролем всё, что происходило в имениях. Она достойно правила владениями рода, ведя даже все судебные дела и споры, стараясь во многих случаях всё решать единолично, безжалостно, иногда грубо, по мужски, пресекая воровство и споры между своими крепостными, частенько давая вольную пожилым и старым, беря их на своё полное содержание. За это соседи помещики её не понимали, писали доносы и кляузы в столицу. Супруг, князь Александр Иванович (1750 -1821.12),старый солдат был инвалидом, (не было пальцев на левой ноге, оторваны при взрыве бомбы в сражении). Супруг помогал княгине, чем мог, но более он любил свободу и часто с сыном уезжал по своим владениям, или по делам в Ростов, Шую, или в Свято Николо – Шартомский монастырь (основан в 1425 г.), где был похоронен его первый сын. Большое внимание уделял богослужению и изучению с сыном богословских книг, в чём особо преуспел, и княгиня гордилась сыном, как и мужем в этих поучениях и науках. Князь любил охоту, и иногда под настроение, когда от протеза проходили мозоли и боли, бродил по лесам с пистолетами, со своим старым товарищем, Юшневским Алексеем Петровичем. Тот приезжал в усадьбу Иванково в гости на охоту, хотя князю она давалась нелегко и с огромным трудом. Но их страсть к охоте была так невыносима, что княгиня хотя и ворчала на них, но раз, два в год и то летом, отпускала мужа на свободу. Княжеская семья умела быть счастливой и довольной всем тем, что дал Бог. Ценя больше семью, чем своих соседей помещиков, никому не завидуя, не злобствуя в суе, тайно и с любовью делая по мере сил вклады в Храмы и церкви. Усадьбу князей Ростовских Иванково, неоднократно посещали гости, друзья семьи. Вот, как описывает декабрист, в своих воспоминаниях, те годы своей молодости: «… - Матушка с батюшкой, очень любили принимать в усадьбе гостей. Приезжали они правда не так часто, у всех были свои дела и заботы, но когда все собирались, радость была неописуемой для всех. Чаще всех, приезжали полковник (позже, генерал-майор) Удом И.Ф., князья Трубецкие, Евлановы, молодая княгиня Лобанова - Ростовская Мария Яковлевна с батюшкой.(впоследствии княгиня стала супругою Нарышкина К.А., обер - гофмейстера, члена госсовета. (Пояснения князя). Все они собирались у нас в доме, на втором этаже, в библиотеке или капитанском кабинете отца, князя Александра Ивановича, как он по старинке обзывал его « повалуша» и, они часами беседовали или обсуждали последние известия из столицы, прося дворовых без нужды их не беспокоить. Следил за исполнением в доме, староста Иван Федотов, распоряжавшийся всем по особому доверию хозяев. Даже доверенности выписывал на него Дмитрий Александрович. По вечерам, гости шли в « Мискипницу », это был старый огромный рубленный из сосны сарай, раньше, при деде княгини, он был занят под воловье поголовье (скотный двор), и там занимались упражнениями по стрельбе из пистолетов даже дамы. Выигравший, ставил ящик французского Шампани. Веселье наше продолжалось обычно до утра. Вся молодежь особо любила стрельбы, когда гости и родители уходили, мы продолжали упорно соревноваться, кто из нас ловчее и точнее производит пристрелку по мишеням. Среди молодёжи часто побеждал Сергей Трубецкой, у него была более твёрдая рука и более верный глаз. И он, смеясь, указывал нам, как он приучал себя, свою руку к пистолетам. Он по пять, десять минут с двумя перерывами, отягощал её гирей позаимствованной им в магазине купца Манохина, ещё мальчишкой, тоже он делал и с левой рукой. И в фехтовании, ему не было равных, если в стрельбе он иногда проигрывал мне, то в упражнениях с саблей и шпагой, он всегда был первым, прекрасно владея оружием и левой, и правой руками. С 1817 года частым гостем в имении, стал Виельгорский М.Ю., высокий, крупный господин с большой красивой головой, скреплённой на короткой могучей шее. Тёмные волосы с рано пробивавшейся сединою, красиво оттеняли его красивое мужественное лицо. Он, очень любивший музыку и политику, любил отдыхать на природе у друзей. Однажды, по приезде по делам в Иванково, граф был покорён великолепной игрой на рояле нашей матушки, княгини Ольги Мироновны. Все они, и старые и новые друзья, были хорошими знакомыми отца, князя Александра Ивановича, почти все ещё с молодости. Демонстрировал свои пристрастья и я, князь Дмитрий Александрович, игрой на скрипке или гитаре, которыми, я не хвастаясь владею в совершенстве. И каждый раз, когда я играл полонез графа Клеофаса Огинского « Прощание с Родиной», ля минор, матушка неизменно плакала, словно предчувствуя скорую, вечную разлуку со мною. Произведение Огинского, было написано им после поражения самого знаменитого народного героя Польши, Тадеуша Костюшко…»(из воспоминаний декабриста. Седьмой сибирский Дневник декабриста, осень 1857 года). Мировоззрения друзей, князя Александра Ивановича к происходящему в России, также отражалось на восприятии мира и свободы молодого князя, беззаветно доверявшему батюшке. Матушка княгиня Ольга Мироновна, как писал в своих воспоминаниях Дмитрий Александрович, запрещала посещать вечера встреч старых друзей отца. Она беспокоясь о мировоззрениях сына, его духовности, ведь она слышала и догадывалась, чем занимаются друзья мужа, и остерегалась их влияния на характер юного княжича, но вскоре, всё же была вынуждена смириться с его влечением к политике. Кроме политики, друзья князя наставляли молодёжь на путь истинный, путём рассказов о море, о героях моряках, при этом как бы невзначай о самой карьере морского офицера. С начало, по окончании курсов, дворянин - курсант становились кадетом. Через два или три похода в море, подтверждался чин Гардемарина (первый офицерский чин), через три года мичман и так далее, до адмирала флота, только трудись, служи отечеству. Эти беседы были увлекательны и интересны, особенно, казавшиеся в начале незначительными случаи, но и главные (морские) моменты службы, как подача трапов, правый для старших офицеров, генералов, адмиралов и высших чинов, а для остальных служивых подавали левый трап. Вот, как описывал свои первые ощущения морского братства и службу в морских походах, Дмитрий Александрович: «…Однажды, как мне рассказывали прошедшие бури, огни и воды старшие офицеры, на борт брига прибыл сам Атласов В.В. камчатский герой, прозванный А.С. Пушкиным Камчатским Ермаком. Так вот он говорил морякам: « Лучше быть юнгой или кадетом, чем камер-юнкером (первый, самый младший чин при императорском дворе). Команда брига, говорила про Атласова: « - Сия душа железом скованна, как и глаза Христа». Родственник знаменитого Атласова, житель села Иванково, Иван Романов, много раз рассказывал Дмитрию Александровичу о своём (дядьке?) родственнике с которым был в походе, но получив увечье, вынужден был жить вдали от службы и изысканий героя. Ныне сохранилась могила только его сына, Ильи Ивановича Романова и его супруги Марфы Георгиевны Романовых, да и то разграбленная и осквернённая варварами ХХ века. Первоначально на плите памятника Ивана Романова, по рассказам старожилов села, был выбит агнец ( Христос ) и голубь ( Святой Дух ) символы принятые у католиков. Вполне возможно, что сам Иван Романов был католиком, тогда понятны разногласия и неприятие Атласовыми, семьи Романовых и их забвение в родословиях. Но мы здесь вспомнили о местных Романовых не по причине родства с Атласовым В.В., а по причине того, что именно Романов Иван подарил особую для князей Ростовских находку, обретённую им при сносе старой, обветшалой церкви в Иванкове( Храм во имя Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы). Находкой этой оказалась могильная плита предков князей: «…ЛЕТА 7072 года (1564г. Автор), июля месяца в 24 день, память Святых страстотерпец Князей русских обоюбратий по плоти Бориса и Глеба Преставися р…( аб) Божий бо…( ярин) князь ростовский, боярин ( ро)…да Великих Князей, Князь Борис Юрье…(вич) жития ему б…( было) Ум и дела тво…(и) безс…(м)ертны в памяти русск…( их) Вечная ему память с вечно…( стью) (благо)…детелю…». Плита не сохранилась, пропись надписи дана из дневника Дмитрия Александровича Щепин-Ростовского. Но сохранился Крест ( металлический) деревянной церкви Храма во имя Святого Николая и сохранённый семьёй рода.( предполагается передача в музей.)Теперь вновь вернёмся к повести. Далее, князь описывает и знакомит нас, уже с обстановкой в усадьбе и гостями: «…В те времена, моя матушка - княгиня сдружилась с матушкой Каховского, Нимфодорой Михайловной, урождённой Олениной и её угрюмым супругом – писал в дневнике декабрист - они весело и непринуждённо хлопотали по хозяйству, обсуждали перестройку их усадьбы и назойливые судебные заседания по долгам. Особенно княгиня гордилась сельской церковью Иконы Казанской Божьей Матери, и Храмом Николая угодника в Архангельском, что отстроена в огромных трудностях и муках, рядом с деревней Селиваново, которые отстроили прихожане и Тарховские, на собранные совместно с князьями средствами и под их личным руководством, особенно в росписях Храмов. Там трудились лучшие мастера из Ярославля, Ростова Великого и Киева. Князья Щепины-Ростовские организовали доставку камней валунов под фундамент одного из Храмов, со священного Валаама в 1800 году. В благодарность этих благих дел, в фундаменты Храмов, были замурованы позолоченные пластины с вензелем князей Ростовских. (одна найдена совершенно случайно, по причине обрушения штукатурки скрывавшей её более двухсот лет. Точно такие же две, хранилась в нашей семье, но мы предполагали, что это всего лишь легенда. (Автор). Отец Каховского, Григорий Алексеевич,(1758 – 1826г.) уже пожилой, полный, с огромными усами, как у Птоломея, громадными кулачищами и могучими плечами, не смотря на возраст, мог легко гнуть «Катькины» пятаки или на спор завязывал толстую кочергу. Сила так и вырывалась из него. Он был не многословен, и скорее даже был молчуном, сторонившийся всех женских сплетен и разговоров. Сам же декабрист Пётр Каховский в своих дневниках, отца описывал совершенно другим, боевым и дерзким. Он целыми днями проживал на рыбалке, вместе с хозяйским псом, лохматым и чёрным, как печная сажа, вертлявым Тишкой, сторонясь всех и вся убаюканный красотой Иванкова. Кто мог знать, что он, русский богатырь, всегда с усмешкой говоривший: «- Удаль в горе смеётся, а в неволи пляшет», не переживёт смерть сына, и что это последние благословенные годы его жизни. Когда в конце 1821 года, умер старый князь Александр Иванович, пред смертью освободивший своих крестьян (дворовых людей), а Ярославский уездный суд, неправильно истолковав завещание, вписав при ревизии всех снова в дворовые. Григорий Алексеевич, с титулярным советником Перепёлкиным, помогли крестьянам и старосте Якову Фёдорову, уладить конфликт с разделением крестьян и об отпуске на волю оных. Бывало Каховский, так увлекался просторами и тишиной Лиги, что начинал разговаривать сам с собою, а может с речкою? Мне было не понять: «- Сколько слуг у тебя государыня «речка»? - шептал в раздумье он - Пожалуй, в мире - то столько нет, а вот друзей всемогущая императрица, у тебя, как и у меня грешного, нет и не будет, одно холопство карасей и боль червяков. Нет, карась, как и народ русский, икринки в одну лунку не кладёт, он умней и хитрей, а ты, что ж? Как бы реченька-государыня не почернела твоя водица… от крови людской…». Он несчастный, больше претерпел за Христа мук, нежели царь наш! Одинок он был в этом мире дворцовых игр, смрад исходил из столицы, устроенной на костях людских. Так было, так и будет наверное всегда. А гости, частенько забывая о нём, целыми днями говорили и спорили о будущем России, её развитии на данном времени истории, о тайных обществах Европы и России, масонах, мальтийцах, их особенностях и различиях, их влиянии на владетелей государств. Особые споры были о политики России в Польше, о римской церкви, или как спорившие её называли католическая языческая церковь. Они отмечали серьёзное влияние её на умы русского дворянства, о внушении ею «вольного» духа в их умы, умы варшавского двора Великого Князя, Цесаревича Константина Павловича, очень недовольного этим влиянием и боровшегося с ним. В одной из его бесед, с одним из профессоров местного университета, присутствовавший при них Лунин, отмечал его гнев в отношении ксендза Варшавы. Он говорил: «-… Получается, мы пустили козла в огород, приветили и прикармливаем врага, а он стал влиять и серьёзно, на окраинные рубежи России, на так называемую Украину и другие. Ах, и аукнется нам всё это в будущем! Кровью и горестями для народов. В отличие от русского Святого православия, католическая церковь поклоняется не столько Богу, как Риму и папе, который является непререкаемым авторитетом для них и его политики, часто идущей против России как вечное проклятие и война миров, и держащий в своих руках всю Европу и Америку. Язычники, как и Рим, также имеют свои уставы и Законы, но они не несут их в сердце и поступках своих, подчиняя всё, как я разумею, только к выгоде своей. К несчастью, с этим противодействием Рима, мы будем вынуждены бороться всегда, вечно, и ещё неизвестно сумеем ли мы, в этой жесточайшей борьбе победить. Как я разумею, мы проиграем и потеряем Польшу, если не будем бороться с возрастающим влиянием Рима. Слишком мало шансов победить их силою оружия, да и владели они этими русскими землями почти триста лет, и это господин профессор очень печальный факт. Нам нужно объединяться с Пруссией, ибо наше будущее только в союзе с немцами, они нам ближе и по интересам и по политике влияния в Европе. Именно они наши самые заклятые друзья, в отличие от Британии». Частенько, как бы вскользь, заходила речь и о масонах, но ростовские вежливо откладывали или переводили разговор на другие темы, стараясь не обидеть иных присутствующих друзей, как и князей Трубецких. Бывало, что наши гости засиживались до самого утра, полностью забыв о времени и о дамах, обсуждая многие темы, в том числе и письма на французском, приходившие в Иванково от Иосифа Гутта и Ивана Одоевского, как и прочие сплетни. Однако, самым любимым занятием для друзей, была библиотека батюшки, забитая от пола до потолка все возможными, редкостными древними фолиантами и новыми книгами, появившиеся в столице издания. Здесь, в обсуждениях о авторах, споров было не меньше, чем событий, и о книге князя Долгорукова «Капище моего сердца», только вышедшей в свет, и о давней книге, но очень занимательной для дворянства, книги князя Шаховского Якова Петровича (08.10. 1705 – 23. 07. 1777г.), так называемые « Записки», в форме авторства своих воспоминаний. В одном из своих писем Князю Щепину-Ростовскому Андрею Фёдоровичу (р. 1691?- ум. 1750г.), Князь Шаховской писал: «- Боюсь, что Романов род погубил одно из Божественных чудес нашего отечества, а именно добро, что естественно только для Русского человека и нашей Церкви Православной. Но, у нас в России, к несчастью, главное слово « НЕДОЗВОЛЯЕТСЯ и НЕЛЬЗЯ», они, как керамиды, поставленные в местах упокоения, раз и навсегда. Я, если честно друг, устал от боли, видя её в отечестве русском каждый божий день. Да! И о добре! Прошу только не путать, друг, с католическим добром, где добро ради самого добра. Что явно и очевидно, особо для Европы, за каждое добро просить у всевышнего принять сие, как заслуга пред ним. В противоположность им, особо отмечу подвиг Святого Сысоя, когда он, обретясь на смертном одре, пришедшим к нему Ангелам сказал такие слова: « - Дайте мне время на покаяние…». Хотя многие его последователи и современники, знавшие его истинно Святую жизнь, были уверены в его непогрешимость и знали, что он сразу пред господом попадёт в Рай…». Особый спор, как нам известно из воспоминаний декабриста, и чрезвычайно яростный, вызывали обсуждения статей конституции Муравьёва Н.М., в которой разрабатывались проекты о государственном устройстве отечества.(этот момент в дневнике князя подчёркнуты дважды карандашом)… «- Мой батюшка, Князь Александр Иванович не был любителем политики, но даже его захватывали разговоры о будущем устройстве государства. Он, как и я, и все Князья Ростовские, был ярым приверженцем монархии и русской церкви. Особо князь ратовал, как писал в конституции Муравьёв, за; «… Монархический образ правления в России, представленный всеми слоями общества и одинаковый для всех её частей-губерний…». Чётко осознавая преимущества монархического строя для России, но как в Англии, где король символ власти и государства, не более, где всё решает парламент…». (В своих воспоминаниях, скорее домашних записках, чем повести, прослеживается душа русского дворянина XIX века, неиспорченного европейской культурой). Точку зрения отца, на политику Александра I, на обсуждения в обществе готовящихся коренных перемен в политике власти, двора, как теперь нам стало известно, поддерживал и молодой князь. «Воспоминание о прошлом».Глава4,в дневнике декабриста.1856 г. Курган В 1825 году, дворяне «Северного общества» (декабристов), почтили в Храме села Ивакино, светлый образ и 310 лет со дня смерти преподобного Иосифа. (В 2015году, исполнилось 500 лет (1515 -2015) со дня смерти Преподобного Святого Иосифа Волоцкого. Авт.), Именно учения Преподобного Иосифа Волоцкого, его проповеди и исследования о роли власти государя на Руси, обратили князя Дмитрия Александровича на понимание роли дворян в русском обществе, а не как предполагают многие историки-исследователи, влияние авторитета руководителей «Северного общества дворян». Предтечей всем этим трагедиям власти в России и стали события декабря 1825 года, когда дворяне, предвидя крах политики режима властителей России, хотели предотвратить гибель отечества нашего. Ограничения царской власти, как отмечает Святой Иосиф Волоцкий, состоят в том, что он властвует лишь над телом подвластного ему народа, душою же он не владеет. Душа же человеческая равна Богу, ибо нетленна она и бессмертна, и недоступна царским повелениям. Царь может « …благодетельствовати и мучити телесне, а не душевне…». Над душою человека, по определению святого, властен только Бог! Или его наместники на Земле служители церкви. Божественное начало вечно, неизменно и обсуждению не подлежит. Царь, как человек, может допускать и ошибки, при-том и значительные, которые способны погубить не только его самого, но и весь народ его – «… За государьское согрешение, Бог всю Землю казнит…». Далее Иосиф пишет: « В целях личной безопасности (народу), не всегда следует повиноваться властителю. Власть неоспорима только в том случае, если властитель может личные интересы, подчинить интересам государства и народа. Преподобный считал и проповедовал своим ученикам, «…если Бог поставил его (властителя-царя) над народом » имат царствующие страсти и грехи, сребролюбие, гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейши же всех неверие и хулу, таковой царь не Божий слуга, но диавол…» и ему можно « … не такмо не покоритися…», но и оказать сопротивление. Злочестивый царь, который не заботится « о сущих под ним» …» не царь есть, но мучитель…» Сама власть имеет божественное происхождение, но её носитель – только человек, то есть Святой Иосиф определяет, что в Евангельском понимании значение власти: « …Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены». «…Значит, любая власть подходит под это определение, и это очень важное и интересное понятие, церковного значимого описания, для нас светской власти » - князь Щепин - Ростовский Д. А.(из переписки декабриста). Однажды, на собрании общества возник спор, о чести и долге офицера, именно князь привёл доводы и слова Святого Иосифа, его рассуждение о властителе - царе. Почему мы вспоминаем и приводим Слово Святого Иосифа? Да потому, что воспитание князя Дмитрия Александровича, как и всего рода князей Ростовских, проходило не только в изучении истории Европы, древней Руси, но и на Святых трудах Великих русских Святых и проповедников, на учении нашей Святой церкви. Приглашённые князьями, священнослужители, из Ростова Великого и Шуи, из местных монастырей, часто бывавшие на приёмах в усадьбе Иванково, благосклонно относились к успехам княжича в изучении трудов Святых и даже ставили в пример успехи ученика пред местной молодёжью. Основа воспитания, в семье князей Ростовских, была духовная жизнь и служение отечеству, поклонение пред народом, императором и властью. В 1825 году, в сентябре месяце, в обществе дворян, обсуждались вопросы о праве царской власти на применение телесных наказаний в армии и в поместьях. При приведении царя к присяге, как считали в обществе, император был обязан, присягая народу, взять на себя ответственность за суды и законы, направленные на облегчение жизни подданных. Да, в России были примеры такой власти, при царе Алексее Михайловиче, так называемые Великие Соборы, что в принципе по своей сути и было конституционной монархией. Обсуждались, как мы понимаем, не только проекты и будущая жизнь в свободной от деспотизма России, но и все происшествия, происходившие в столице, в частности, речь как-то зашла и о Семёновском полку, солдаты которого подали жалобу, на имя царя, о бесчинствах творимых их командиром полка немцем Шварцем. Но царь Александр I, не обсуждая действий и поступков жестокого командира, приказал во избежание распространения неповиновения младших чинов, определить всех в Петропавловскую крепость и расформировать полк, а некоторых особенно активных зачинщиков бунта отправить в ссылку, в Сибирь. Именно тогда, князь Щепин-Ростовский Д.А., сказал фразу деда, Князя Семёна Алексеевича, всегда старательно отстаивающего интересы, как народа, так и самих дворян: « …Прежде, нам надо быть русским по духу и совести, и лишь потом Бог определяет, есть ли у тебя право быть и прозываться дворянином и гражданином России... Уходит из нашей жизни что-то такое, что помогало нам дышать ароматом Свободы. В Отечестве нашем народу осталось только-то, что лишь похоже на жизнь... ». Князь Щепин - Ростовский Д. А.. (Из записи в дневнике.1855г.). Благодаря своей супруге, княгини Евдокии Борисовны, урождённой Княгини Вяземской, дочери князя Бориса Даниловича Вяземского, Князь Семён Алексеевич воспринимал русский народ, крепостных, как ровню дворянам, и до конца своей жизни боролся с хамством, унижением крепостных, помещиками и судьями, отстаивая права не только дворянского сословия, но и крепостных крестьян. Память о нём долго жила в народе, а в церкви села Ивакино, его поминают до сих пор, памятуя о сем русском, славном и достойном памяти народной человеке, Князе Щепин - Ростовском. Несмотря на все трудности и даже долги, вспомним деньги – заклады, взятые в банке и не оплату их, владений у семьи князей Щепиных - Ростовских, оставалось более чем достаточно, в личной собственности в ростовском уезде их роду принадлежало село Иванково (Иваньково) с двумястами душами крепостных крестьян и сёла, земля: Пужбала, Никульское, богатые деревни Инальцево, Горки, Черемошниково, Землево, Борисоглебского района, не считая трёх мельниц, прудов и иного земле- владения. До 1780 - 90 годов семье принадлежали деревни: Павлыгино, село Михеево, село Вятское. В 1830 годах оставались во владении покосы в деревне Юркино, Андреево, Кошелево Гришкино с десятком душ крепостных и девятью десятинами земли пашенной в Рыбинском уезде. В Угличском и Мышкинском уездах Верхне - волжья князьям Щепиным принадлежало четыре мельницы с большими, для рыбы запрудами и Гришкино с тремя душами крепостных. Если же, отдельно говорить о приданном Ольги Мироновны, то от её родителей ей достались достойные её происхождения владения: деревни Инальцево с крестьянами и 9 домами, Рябово, Козлово с пустошью, Березники с крепостными, Землево с Храмом и двадцатью пятью домами и жителями крепостными, Ивакино, , Иванково, Моклоково с крестьянами и 21 домом, Стрижево с крестьянами и 16 домами и многое другое, в том числе, денежные вклады в Англии у родных. В приданое княгини, входили и десять тысяч рублей серебром. В 1803 году, князь и княгиня Щепины - Ростовские, посетили с сыном Дмитрием, Святую Землю, привезя от туда несколько горстей святой земли, для вложения её в основание Храма родного Иванково. На десятилетие со дня венчания, в 1807 году, в семье князей Щепиных-Ростовских, был устроен бал с приглашением большого количества гостей и, даже представители ростовского духовника и церковного хора. Из дневника князя (август, 5-го дня, 1855 года): — «... Родители меня часто баловали и любили, правда их любовь, иногда для меня превращалась в пытку, они требовали с меня полного подчинения при изучении наук и литературы Руси, древней Европы и пытались кроме моих знаний четырёх языков, привить мне любовь к арабскому миру и культуре. Изучение Корана, стало обязательным, хотя чрезвычайно трудным, но обыденным делом. Особенно, видя мои способности в игре в шахматы, они одаривали меня каждый год привезёнными из Индии и Англии, или Европы, шахматными досками с оригинальными фигурами, выделанными из кости мастерами востока. Одарил меня способностями восточной игры, батюшка, а его, его отец Иван Семёнович. Он говорят однажды обыграл даже самого мастера шахматной игры, Франсуа Андре Филидора ( PHILIDOR)( 1726-1795), жившего одно время, в дни своей молодости, в Париже. Много позже, уже, будучи в Англии, тот подарил ему свою книгу по игре в шахматы с дарственной надписью: « Единожды победившему… Так много мой друг фантастики и сказки в настоящем, прошлом и будущем…». Этот подарок мне особенно дорог и наша семья хранит его как икону. Интересное и отчаянное было время, иногда я так уставал от этого, что сваливался в сон прямо за столом у батюшки. Расходы на учителей, на свечи возросли в три, четыре раза, так как в основном я трудился по ночам, потому, что днём я занимался трудами по имению и нашими владениями. Как я всё это успевал делать, я не представляю, но самое удивительное это было то, что я действительно впихнул в свою голову столько знаний и наук, на что другим не хватило бы и всей жизни. Впрочем, знания моей матушки были не меньшие, она была из древней благородной дворянской семьи, уважающая свой род и понимающая, что знания облагораживают и воспитывают человека. Знала три языка Европы, в том числе, древнееврейский. Именно из-за этих своих убеждений, вопреки воле батюшки, она открыла курсы образования, для своих и соседских крестьян. На них она преподавала и прививала крестьянским детям, любовь к Богу и наукам, к своей земле. В нашем Иванково, и в соседнем селе Землево (не Землёво, как ошибочно, его часто прозывают власти), почти не было безграмотных крестьян. Единственно о чём матушка жалела, это было то, что они ни как не могли освоить французский язык. То ли, это было просто не любовь к завоевателям, французам, то ли просто рано было ещё так глубоко внедрять в сознание народа эти науки, но в языковых науках учёба так и не задалась. Школа, при нашей " конюшне ", а именно там проходили занятия (здание конюшни было тёплое и добротное, с двумя чугунными печами), продержалась до самой смерти матушки в 1851 году. Крестьяне смеялись без злобы над соседством и говорили: «— Лошади и коровёнки наши, первыми начнут говорить и ржать по басурмански, ироды красивые. А как музыку любят, бесенята». Родители предоставили мне хороших учителей, выписанных из-за границы…». Следуя страницам дневников, дорогой исследователь наших страниц, мы должны понимать то время и сами возможности дворянского общества. Итак, в противовес документам властей, мы знаем, что офицеры Гвардии и помещики, старательно занимались учёбой своих молодых отроков, в большинстве своём правда, отдавая предпочтение учителям и наставникам из Франции. Итак повторимся, и это важно, потому как многие в дворянском обществе старательно стремились получить добротные места в службе и в армии. Наш герой, князь Дмитрий Александрович знал четыре языка, свободно читал коран, переводил стихи и произведения европейских писателей. Изучал труды философов древности и современников, труды знаменитых; Лапласа, Эзопа, Пифагора, Конфуция, Иосифа Флая. Много уделял своего внимания изучению истории святой инквизиции (после похода в Кадис). Отлично играл на скрипке и рояле( " Конрат Раф"?), специально купленный для него родителями, в 1818 году. Хорошо знал математику, астрономию, что в дальнейшем позволило ему хорошо окончить знаменитый Морской кадетский корпус в С.-Петербурге. Но прежде, князь и княгиня, рассчитывали дать образование Дмитрию Александровичу в Европе, во Франции. Сам же молодой барин, хотел продолжить дело предков, которые все практически были военными, и когда настойчивость отца иссякла, и он перестал настаивать на поездке сына в Париж, Дмитрий Александрович стал готовиться к службе и учёбе в столице. Так ему предложили два варианта службы, учёба в Морском кадетском корпусе или в гусарском полку в Польше. Князь выбрал морской корпус. Рекомендовал в кадетский корпус, талантливого юношу, батюшка Александр Иванович и его товарищ по службе, немец Шлее. Рассчитывая на то, что столь известный человек известен читателю, мы всё же повторимся и опишем детально пути становления молодого дворянина Ярославской губернии. Так друг семьи, предводитель Ярославского дворянства В. Филатов, дал препроводительное письмо - рекомендацию князю в столичный кадетский корпус, в который тот и поступил 5 марта 1810 года, а уже в середине сентября 1813 года, он гардемарин, в феврале 1816 года стал мичманом. Морская практика и вольный ветер странствий пошли на пользу молодому курсанту. Отличное прохождение практики, на шлюпках и теоретическая учёба князя, знание и чёткое выполнение своих обязанностей, приказов, практике связанные со службой, быстро выдвинули его из среды молодых курсантов и офицеров, как способного командира. Трижды он ходил в морские походы в Балтику и около десятка раз по прибрежным водам «финского», или как русские моряки называли его Русского залива. Но главными событиями, на тот период, в жизни офицера стал поход в испанский Кадис (1817-1818 г.г.) на корабле "Нептунус ", 74 пушечном парусном линейном фрегате Балтийского флота, заложенный 22 декабря (3.01 1812) 1811 года и спущенный на воду 06 июня (19 н. стиль.) 1813 году. Поход 1817 года, в составе эскадры, контр-адмирала А. В. Моллера, вышедшей из Ревеля. В 1818 году командовал кораблём В. С. Кологрив, опытный боевой офицер и как моряки прозвали его « Морской волк ». Он, был непосредственным командиром и учителем в морских походах князя Щепин-Ростовского Д.А. Он успешно командовал и выполнял личные указания командования на стрельбах бомбардиров и приказы Александра I. Особое отношение капитана к молодым курсантам, способствовало их воспитанию морских офицеров. В своих рассказах капитан учил их свершению подвигов и чести моряка. Так он рассказал о своём отце, участвовавшем в походах по Белому морю в 1749 году на острова «Голец» и « Разбойник», на место гибели русского линкора « Варахаил». Он предупреждал, как важно быть в морских делах внимательным командиром, так как есть на морях гиблые места, и целые кладбища кораблей (он имел ввиду уже описанные острова Белого моря). Чрезвычайное влияние морских ветров на поведение кораблей, когда корабль начинает раскачивать от борта на борт, и в конце - концов терпит гибель, как Великий Новгород в Шелонской битве. Так он учил на примерах трагедий, науке выживания на море. Позже, князь не один раз вспоминал науку Кологрива, побеждать страх на море и в жизни. В октябре 1819 года, молодой гардемарин, благодаря рекомендации командира, уже в Гвардейском экипаже, а 1821 году в апреле 22 дня, князь становится лейтенантом, через полтора года 29 ноября 1822 года, князю, по указу, присвоено звание капитан-лейтенант. Именно по причине морских походов, молодой капитан-лейтенант начал пробовать себя в литературе, (по рекомендации Кологрива В.С. заметивший талант литератора у молодого офицера). Вот пример, отрывок из рассказа прочитанный на одном из вечеров – юбилеев, у одного из морских офицеров команды. В рассказе, князь описывал свой поход в испанский Кадис, приведём лишь часть одной из начальных глав дневника молодого, удачно начинающего карьеру офицера: — «…Часа три, мы держались прежнего курса, линейный 74-х пушечный фрегат « Нептунус », шёл прямо по курсу проложенного капитаном. Туман окутывал берега. Капитан приказал вывесить масляные фонари на бушприт, ветер усилился, и была даже команда капитана, идти по ветру с укороченными парусами, но вскоре всё стихло, и лишь лёгкий бриз напоминал нам о неприятностях ночи и порывах ветра. Проходя вскоре, вполне благополучно пролив, мы получили вдруг команду капитана: — « Снять чехлы с пушек левого и правых бортов!», при этом приготовили к ним, к каждой, по левому и правому бортам, ящики с ядрами. Капитан и офицеры команды, почти все, кроме тех, кто отдыхал после вахты, внимательно наблюдали в трубы за берегом проплывающей мимо Британии. На крайний случай мною, по приказу капитана, были проверены шлюпки и краны, стоявшие в утлегаре. Отношения Британии и России были слишком хорошо всем известны, они были, если не на грани войны, то очень прохладные, в результате чего русские корабли не могли чувствовать себя в полной безопасности у берегов Англии. Команда фрегата « Нептунус» была готова к любым неожиданностям, неприятностям или даже к нападению англичан, при этом бортовые пушки ответили бы достойным ответом наглецам. Сам же капитан, стоявший на мостике, немедленно дал бы команду, на нападение, «ОГОНЬ!», таков приказ был рассмотрен ещё в адмиралтействе, при об-суждении плана похода в Испанию. Командир вызвал меня к себе, и приказал, громко, почти что в крик « — Как только последуют мои команды « ОГОНЬ» и « ОВЕРШТАГ»,(что на морском языке означает резкий поворот на левый борт. Авт.) то, немедленный, повторный огонь пушек левого борта. И проконтролируйте капитан-лейтенант. Лично! И работу канониров, это Вам не учения, здесь такая обстановка, что если не успеем перезарядить пушки, то это гибель корабля и команды. Ясно? Выполняйте приказ! Я сошёл с мостика… Но, морские Боги, видимо были в этом походе за нас, и через час мы успешно прошли про 5 глава книги -« Море ». У историков, изучающих жизнь декабристов, и в частности князя Дмитрия Александровича Щепин-Ростовского, много вопросов и предположений, догадок, о причине увольнения со службы капитан-лейтенанта князя Щепин - Ростовского Д.А. в 1822 году. Успешная карьера и продвижение по служебной лестнице и вдруг отставка талантливого командира? Официальная версия (по документам морского ведомства), по состоянию его слабого здоровья, и это у человека, свободно делавшего пятьдесят отжиманий и подтяжек на турникете? Значит, причина была в другом, но почему-то никто не обратил внимание на историю жизни, не только князя, но и на личную жизнь многих участников восстания, а ведь это значит, что то, что нам подсунули царские источники, является основной версией для «историков». Удивительная вера в лживую политику их следственных комиссий, так похожих и узнаваемых нами по делам 1930-1937 годов уже нашего времени, и последующих исследователей данных событий, или это специальный заказ, новый из прошлого? Выгодно только власти и тем, кто писал в тайную полицию доносы на русских дворян, по поводу и без оного. Теперь, уважаемый читатель, давайте вернёмся немного в прошлое, в начало 1815 года. Князь, и его родные, присутствовавшие на одном из балов, здешнего общества, познакомился, был представлен с семьёй, баронам Корф, а именно обер-коменданту г. Митава, барону Корф Ф.Ф. и его супруге Марией Сергеевной (урождённой Смирновой). С бароном, на балу присутствовала его любимая дочь, маленькая красавица Ольга Фёдоровна Корф. Так бы и прошли эти события не замеченными, если бы, уже в 1821 году, они не встретились вновь, и опять же на балу. Ольга Корф прямо расцвела и стала истинной красавицей, завидной партией для князей Щепиных-Ростовских. Князь Дмитрий Александрович и дочь барона понравились друг другу. Но вновь вернёмся на минуту в наше время, ХХ век… Разбирая в Иркутске, после смерти дяди, старые книги, и бумаги, в одной из них была пожелтевшая закладка, очевидно обрывок письма. Он, сложенный в трое, может и не привлёк бы наше внимание, но дата на нём 1825 год, заинтересовал меня и сестру. Развернув его, мы прочитали: «… Ваш роман, несмотря на юный возраст невесты, был бурным и серьёзным, встречи, письма, воздыхания. Эх, хомячок, не ешь медок! Помните капитан об обязанностях и долге пред отечеством, а не перед богатыми дамами на балах…» (из письма офицера к князю.1825 г.). Очевидно, что отрывок написан в оскорбительной форме, но письмо очевидно было порванным и неполным. Не знаем, относится ли это к нашей теме, но то, что это письмо направлено лично Дмитрию Александровичу, это точно, и поэтому мы решили его привести без опаски отвлечения от нашего повествования, опуская лишь унизительные для нас слова... Но вернёмся в XIX век и нашим исследованиям. Матушка князя, Ольга Мироновна, уважающая баронов Корф, но не одобряющая столь скоропалительные решения сына, и желавшая ему счастье с другой невестой, всё же вынуждено стала готовиться к свадьбе с Ольгой Корф. Единственным условием родителей Корфа, это было увольнение со службы князя Дмитрия Александровича. Корфы не желали иметь зятем моряка, так как это опасная служба, а они хотели спокойную жизнь для любимой дочери. Да и слишком смело он отстаивал интересы личного состава на флоте. Служба отечеству, вот что было главное для него, при этом офицер слишком часто говорил в узком кругу товарищей о том, что Россия это кладбище талантов, и что неметчина заполонила Русь. Князь Щепин-Ростовский, похоронивший отца в 1821 году, уволился по настоянию родных со службы в 1822 году, 29.11. Но человек предлагает, а Бог сам располагает. Корфы узнали, что в Иванково, часто приезжали князья Ухтомские. Князь Николай Михайлович Ухтомский, с супругою Екатериной Семёновной, иногда отдыхали там, их возраст уже не позволял им отправляться в далёкие путешествия и они предпочитали отдыхать в России, выезжая в поместья друзей. Кроме дружбы, с семьёй Щепиных-Ростовских, их связывали и желание Ростовских сосватать за князя Дмитрия Александровича, дочь, Клавдию Николаевну, молоденькую белокурую красавицу, с голубыми глазами, получившую в пансионе прекрасное для того времени образование. Именно, благодаря знакомству с князьями Щепиными-Ростовскими, в один из приездов в Иванково, где гостил итальянский художник, появился с начало набросок, а позже и сам портрет белокурой незнакомки. «Портрет молодой женщины», с божественными голубыми глазами чуть оттенённые вуалью, которым мы и теперь можем любоваться, как портретом « Незнакомки» - (Княгини Ухтомской К.Н.). Удивляясь и восхищаясь её образом, поистине божественной красотой, прославившей князей Ухтомских на все времена… Неизвестно, как бы сложилась судьба Дмитрия Александровича, если бы он женился на княгине Ухтомской. Но сомнения молодой княгини, да и привязанность, любовь молодого офицера к баронессе Корф и нежелание подчиниться воле родителей, а вскоре и смерть князя Николая Михайловича Ухтомского, в 1824 году, отодвинуло женитьбу, как оказалось навсегда. Все эти проблемы навалились на семью князя, а тут ещё нежелание Корф понять ситуацию. Слухи и недоброжелатели княгини, как угри в банке жалили и кусали их желание женить сына. И помолвка их расстроилась из-за брата невесты, барона Николая Фёдоровича Корф (1798-1830).На одной из встреч произошла ссора, между кн. Дмитрием Александровичем и бароном. Результат вызов на дуэль барона. Много трудов пришлось приложить родным, и княгине, чтобы уладить конфликт, но отношения расстроилась. Интересно другое, наброски итальянца, так поражающие нас своей красотой молодой княгини, до 1937 года хранились в семье потомков князей Щепиных-Ростовских, но при аресте князя Александра Николаевича изъятые чекистами. Были очевидно, и другие тревожные причины, такого решительного поступка декабриста, очевидно такие как дела семьи. (И это подтверждается в записях и письмах князя о состояние здоровья матушки, Княгини Ольги Мироновны). Когда Князь, вынужденный выйти в отставку, уехал из столицы, после решения всех своих служебных проблем, в родовую усадьбу, он целый год занимался только проблемами семьи и хозяйства. Так большие долги перед банком, выплата процентов, заставляли князя Александра Ивановича, ещё в 1820 году, принять решение об увеличении пахотных земель. Огромную помощь, больному отцу, оказал сын Дмитрий Александрович и Шимановский, предоставивший им в помощь мастеровых и своих крепостных. В дневнике декабриста, есть такие строки: «… В прошлом году (зима 1820г.) при разговоре с Шимановским (отцом. авт.) – другом семьи, он посоветовал приспособить под культивирование земель и посевы, так называемые земли неудобья. И весной 1821 года, мы решились на отчаянный шаг, запахали бросовые земли, в дальних селениях – даже там, где болотистые места, там, где и крестьяне - то редко появляются, в низине и вдоль реки, за Храмом. После того, как я (Дмитрий Александрович авт.) начал службу, помогать по большому счёту матушке и батюшке стало не кому, приёмный брат Николай, хотя и был нам роднее родного, но на нашу любовь отвечал холодным равнодушием и безразличием к хозяйству. Брат редко приезжал к нам после женитьбы, и земли пришли в запустение, и потребовались невероятные усилия, чтобы возродить запущенное хозяйство и усадьбу, ведь матушке приходилось заниматься и супругом. Иногда, правда приезжали тульские Киреевы с девятнадцатилетним сыном Иваном, крепким могучим и выносливым, так он целыми днями хлопотал по хозяйству, что очень нравилось матушке княгине. Его родители Василий Никитич и Екатерина Фёдоровна, старались в саду, руководя крестьянами по сбору плодов, и хотя эти усилия были всего на неделю или две, но и это было огромной помощью в хозяйстве. Батюшка, Князь Александр Иванович был смертельно болен, и любая помощь была в радость княгине и мне, особенно в бумажных хлопотах по делам в судах с документами и хозяйстве. Но она, моя хорошая, хотя и с трудом, за всем всё- таки успевала. И уже весною 1821 года, крестьяне и помощники от Шимановских, распахали и засеяли поля и не угодья просом и овсом, что в тот год были невероятно богаты в цене на рынке. Я, и крестьяне вовсе забыли об отдыхе в то лето, даже поездки в Шую и Ростов Великий стали большою редкостью для меня. Правда говоря, и баня-то, стала редкою, мы просто в реке полоскались и опять за работу. И дело заладилось! Мужики оказались трехжильными, хребты у них сильнее и крепче железа рождены, крепкая закваска у русских мужиков. По осени богатейший урожай собрали, появились деньги обустроить усадьбы, фермы и конюшни. Расплатились с долгами… Эх, если бы не смерть батюшки…». Прошедший год и удачное влияние на ход дел, и желание сына немедленно вновь начать служить отечеству, позволили княгине Ольге Мироновне, обратиться к старому другу мужа, генералу Удому И.Ф., с просьбой о восстановлении сына на службе в императорской армии. В письме к одному из своих друзей, старый генерал-майор Удом И.Ф. писал: «… Дорогой друг, обстоятельства требуют моего отсутствия. Вы знаете, моя жизнь череда обстоятельств и случаев, редко когда я мог следовать своей воле, мы служаки и не принадлежим себе, лишь отечеству! Великий Суворов требовал от нас ума при исполнении и так обучал всех нас, солдат. По этому, я рекомендую к службе сына моего дальнего товарища, князя Щепин-Ростовского Александра Ивановича, ныне по причине болезней умершего. Вы его должны помнить по службе с ним, так вот очень прошу уважить мою просьбу и ходатайствовать перед нашими знакомыми о принятии его сына князя Дмитрия Александровича, в Лейб - Гвардии Московский полк. Мне достаточно вашего слова, перед каждым честным человеком свои обязанности, Вы знаете, о чём я, там свои понятия о чести, не нам с вами перемалывать человеческие косточки. Заранее благодарен за любезное принятие участия в сем деле…». Командиром полка уже в тот период, был барон Фредерикс Пётр Андреевич. Воинская служба князя Дмитрия Александровича во флоте, а позже и в Московском полку, отличала его везде, его уважительное отношение к своим подчинённым солдатам и офицерам, к матросам, вызывало уважение сослуживцев и офицеров. Полк был очень известный, сформированный 8 ноября 1811 года, из 2-го батальона Преображенского полка и из других батальонов разных полков, и поначалу имевший название Лейб-Гвардии Литовский полк, а по указу, с октября 1817 года Лейб-Гвардии Московский полк. Первым командиром полка с 1811 по 19 мая 1816 года, был старый друг семьи князей ростовских, генерал-майор Удом Иван Фёдорович. Во многом благодаря его знакомству и дружбе с князьями Щепиными-Ростовскими, и данным им рекомендациям, по просьбе их покровителей, князь Щепин-Ростовский был определён в Московский полк. Так, Князь Дмитрий Александрович, вернулся на службу 1 декабря 1823 года, в Лейб-Гвардии Московский полк поручиком, а уже через год, в середине декабря 1824 года он штабс-капитан, командир 6 фузейной роты. Это лишний раз подтверждает версию и факт того, что князь уволился со службы не по состоянию здоровья, а по семейным возникшим проблемам. После же, посещения им Испании, где он увидел и сравнил труд народа и положение, уровень жизни народа Испании в Кадисе или Кадикс, как называли его русские моряки на кораблях, с жизнью крестьян, народа в России, всё это полностью изменило его восприятие жизни в самой России. Отношение к жизни, её оценка изменилось. Страшный, невыносимо тяжкий труд народа, его тяжёлое существование, притеснение крестьян и простых людей, привело будущего декабриста к врагам и противникам крепостного права. С юности, как вспоминал декабрист Князь Дмитрий Александрович, он, как и его батюшка, были ярыми приверженцами самодержавия и царя Александра I, его он просто боготворил. (в своих стихах он не один раз вспоминал о великом императоре). Из-за увлечения легендами, и о жизни Великой княгини Екатерины Павловны, он стал интересоваться и жизнью семьи Романовых, особо интересуясь историей семьи Великого князя Константина. Здесь мы немного забегаем вперёд и попробуем охарактеризовать сам характер и причины приведшие Дмитрия Александровича в ряды декабристов, то есть влияние друзей, армейская служба с членами Северного Общества, ускорили понимание князя политической обстановки в России. Поэтому, мы в различных вариантах, будем рассматривать поступки молодого офицера, хотя это и потребует некоего повторения темы. Но для нас главное, это рассмотреть характерные черты поступков молодых офицеров гвардии, как и самого князя, и что же было основной причиной их поступков и кто, и что, и как всё это повлияло на них. Уже в дни смуты, в 1825 году, когда его товарищ и друг фельдъегерь Евтушенко сообщил, будто - бы новый император отказался от власти и трона, то молодой князь, как офицер и дворянин, свято веривший в слово императора и честь дворянина, он искренне воспринял это как переворот и поддержал своих товарищей офицеров и солдат Лейб - Гвардии Московского полка. Приняв решение о восстании, князь категорически был против применения силы к царю и его семье. Он предлагал захват Петропавловской крепости и уже от туда вести переговоры с царём, на равных, и если цесаревич Константин Павлович действительно нас поддержит, говорил он, то дело решённое. На собраниях Северного общества князь в жёсткой форме заявлял, что выход на Сенатскую площадь будет роковой ошибкой, так как открытая местность и стояние полков, невыгодная диспозиция с военной точки зрения. Случилось то, о чём предостерегал князь, поражение восставших. Много позже, в среде же декабристов упорно ходили разговоры, и власть вскользь подтверждала это, тихо и злорадно, что Великий князь Константин, поддерживавший новое веянья Свободы в среде русского дворянства, и фактически давший своё молчаливое согласие на выступление полков столичной Гвардии, выдал их планы и предал своих приверженцев. Сам же декабрист, князь Дмитрий Александрович, никогда не верил в предательство Великого Князя. Они не были знакомы лично, он знал Великого Князя, лишь по письмам Трубецкого, и со слов Лунина. Как все они считали, Цесаревич, Великий Князь Константин Павлович, был одним из благороднейших дворян России и отвечал за тех людей, кто был рядом с ним, и не способен был на предательство. Но при смене власти, многие дворяне, из окружения Константина Павловича, покинули великокняжеский двор в Варшаве, перебравшись в Петербург и Москву, после отказа того от трона и власти. Тогда, в 1826 году, никто не мог предположить, как сложатся судьбы народов России и самих Романовых. И какие последствия для судеб России, судеб монархии, стали события 1825 года… … ГОРЕ В ПОЛЕЗАГУЛЯЛО ИЩЕТ ПУТЬ К МОЕЙ ДУШЕ ТОЛЬКО РАНО, СЛИШКОМ РАНО РОК ВЕДЁТ ТЕБЯ К РЕКЕ... 1825г. Кн. ЩЕПИН-РОСТОВСКИЙ Д.А. ---------------«»------------- - Дворцовые игры 1825 года - Глава седьмая - СОМНЕНИЯ, ИЛИ ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ – Фото: Княгини Щепин-Ростовской О.С. 2015г. Дворцы тирана в позолоте В ливреях слуги... царский двор, И тишина в покоях оных... Не слышан в них народов стон... 1825г.(за два дня до событий.) ... Утро, 27 ноября 1825 года, выдалось хмурым и холодным. Над Зимнем дворцом и над Петровской площадью, как прозывали её Гвардейцы, а миряне называли Сенатскою, каким - то ещё чудом светило солнце, зловеще розово - красное, скорее похожее на капли крови. Торговка, стареющая женщина, на вид около пятидесяти пяти лет, с трудом идущая по обледенелой дорожке в магазин с корзиною, испуганно перекрестилась, когда Зимний, вдруг на мгновение окрасился в кроваво - золотистый цвет, будто предрекая кровавые события и закат династии Романовых. Князю Дмитрию Александровичу Щепин-Ростовскому, проходившего вдоль зимнего дворца по набережной, подумалось: «… Невероятно! Снег, пурга, и вдруг солнце, откуда? Кто-то балуется в небесной канцелярии. Словно последний отблеск царства Российского, великий золотой отблеск, а тронешь, самоварное золото! ». Жуткий холод пронзил сердце молодого офицера, холод смерти.«…Никто тогда не мог знать, что действия императора, окажутся тем самым качнувшимся маятником часов, отмерявший смерть ещё трёх несчастных императоров России, будущих, но уже обречённых и несчастных для истории государства. И их трупы, или как православные говорят останки, на века будут заключены, по справедливости проявленной Богом, в Храме Петропавловской тюрьмы, в назидание будущим владыкам, в железном, золочёном ящике среди обречённых. Так, Русь отвечает иноземцам, как всегда прощая их, как церковь прощает всех, даже палачей и убийц, частенько делая из них «святых», совершенно не спрашивая пострадавший народ и их родных, детей убиенных страдальцев, оставшихся вовсе без кормильцев, что думаю наказуемо и осуждаемо Богом… »- из письма потомка декабриста, Киреева А. И., князю Щепин-Ростовскому Н.И. от марта 3 дня по полудни. (183… г.) Цифры истёрты. Так Русь отвечает иноземцам? Или всё же не иноземцев, а обрусевших немцев? Счёт равновесия справедливости России и «царственных» судеб? Мы думаем, что в Русском отечестве всё же своя Божья воля и Русские цари! Пять императоров и пять казнённых. До гибели империи, в тот год, оставалось совсем немного времени, девяносто два года и кровь народа уже кипела и бурлила в ненависти к власти, готовая вырваться из груди российского общества. И всё из предначертаний судьбы, предсказания юродивого ещё в начале семнадцатого века, в 1613 году при избрании Романовых, на трон Рюрика Великого. Когда, сии известия достигли Ростова Великого, в граде проведены были молебны и здравия, в честь данного богоугодного события. Ростовский же юродивый Прошка - дерзкий, предостерегая царя, предрёк гибель их рода, которая начнётся при имени Николая первого Окаянного и закончится Николаем вторым Кровавым, смертельным именем для их рода, ибо оное принесёт только несчастья России и прямым потомкам Романовых. Несчастного гнали и били палками стражи города, посчитав все его речи богонеприемливыми и крайне опасными, а тот всё кричал пророчества в гневе: - Избрать можно, жить после этого невозможно! Избрали клопа полюбившего кровь русскую. Сам Бог для вас определил, мешок сей каменный навечно! Ещё не все погребены, но дьявол ждёт, котлы готовы! Велик избранник грозный Зевс, он сам ведёт ко смерти рода. Жить же на Руси, нужно Свято, чтобы молитвы наши доходили до Бога! – и отверг требования властей покинуть монастырь. И на следующий день юродивый был найден задушенным, под его телом был найден золотой гульден. «…Род их, захлебнётся в народной крови » – в страхе говорили горожане, обходя труп несчастного блаженного, и никто не посмел взять золотую монету, даже священник проводивший отпевание блаженного старца, убоялся доложить в столицу о сем факте избранному царю. Как рассказывали горожане, присутствующие на всех этих событиях, в тот день в Храме, венчавшем Романова на царство, вдруг погасли свечи, и народ бросился из собора с криками ужаса, так впервые описал те события летописец. И много позже, его также нашли бездыханным, а все записи исправили и переписали писцы, по приказу владыки. Но, Бога не обманешь, предсказание сбывалось, чрез убийства и заговоры уже обречённых. Так, через более, чем двести лет, на трон вступал император от «Бога». Из всего небосвода, лишь над Петропавловской крепостью светило и мерцало зловещим красно-розовым светом утреннее солнце, освещая золотую гору шпиля, сверкавшую среди серости бытия и горя народа. Петербург и вся Россия оплакивали тяжёлую болезнь Императора Александра I Великого, освободителя Европы. Императрица Елизавета Алексеевна в мучительных испытаниях видела провидение божие, в своих записках она писала: « Бог отвернулся от нас, несмотря на все мои попытки умилостивить, его благими делами и поступками. Смерти дочерей окончательно убедили меня в том, что император проклят. Все его поступки были направлены не на благо народа, а на своё благополучие и спокойствие. Вижу, что смерть витает и надо мною. Слышала на днях разговор фрейлин во дворце, они сочувствуют мне и оплакивают меня, думаю искренне. Наверное, я умру…, не пройдёт и полгода. Постараюсь к этому времени всё окончить и переслать родным, пусть хотя бы после моей смерти познают, что значить быть императрицей в России… Молюсь за Александра и его душу. Пусть Бог даст ему изволение от болезни… ». ( Удивительная прозорливость и трагическая обречённость в предвидении своей судьбы, что, кстати, многие современники императрицы отмечали. 17 апреля 1826 года Елизавета Алексеевна скончалась, при тех же признаках, что и император Александр). В Храмах России и столицы служили службы о здравии и выздоровлении Великого императора, последнего достойного властителя России. После смерти Александра I, в России уже не было столь достойных в победах на полях сражений и дипломатии, императоров. Несчастные судьбы потомков Александра I, были очень печальны... для них и для Великой России. Особое место среди них заняли, несчастные по правлению, но Великие по Святости и преданности России, императоры Александр II, Александр III и Николай II, великомученики божественной силы и Веры православной, предвестники страшных потрясений в отечестве нашем. Проклятия декабриста Каховского, выкрикнувшего перед казнью слова, (к Николаю Павловичу Романову), в последние минуты жизни: « Николай Окаянный!». Не они ли породили легенды о проклятиях, что погубило род Романовых до седьмого колена, исключая потомков с именем Александр. Так, Святого Императора Александра I, Европа «уважала», но правда завидуя, и боялась. Влияние императора Александра было огромным и непререкаемым в столицах Европы, ни до, ни после, такого властителя в истории России и Европы, больше не было… (исключение, генералиссимус Сталин И.В.). И самый ненавидимый Европой и Америкой, но от этого не менее Великий, народный Президент России В.В. Путин, в своё правление не подписавший ни одного смертного приговора, принявший историческое решение по защите законных прав народов мусульман и христиан, в Сирии. За что, по совести и справедливости прозванного в народе России и Сирии, Владимир Справедливый. Но, это другая история, мы же сейчас возвращаясь к тем трагическим для отечества событиям, пытаемся понять, кому была выгодна смерть императора, хотя все понимали, выгода принадлежит Европе. Даже король шведов, вечных врагов России, писал императрице: "… Болезнь государя Александра, приводит нас к печали и грусти. Несмотря на такой солнечный день, в нашем королевстве, мы полны скорби и сожаления к России. Болезнь брата нашего, удручает нас и печалит. В наше время, нет таких истинно Великих государей в Европе, которые, как император Александр, был могуч в своём благородстве и доброте своей. Слово Император России, получило божественное значение для всех нас. Под крыльями Русского Орла, взросло грозное, божественное начало и значение России, для всех государей европейских, и всех последующих поколений народов наших. Искренне (дважды подчёркнуто карандашом) сожалею о болезни императора, супруга Вашего и нашего друга. Если Вы, Императрица возжелаете помощь нашу или совет, Я велю немедленно принять, Ваше желание, и помочь всеми доступными, нашему величеству, средствами, чтобы облегчить страдания и болезнь, брата нашего Александра..." (письмо опоздало). «…Ясно одно, смерть императора была выгодна всем и в первую очередь родным императора, наследникам трона. Всё это, напоминает судьбы несчастных Петра, Павла I, свергнутых императриц, и только потом самой Европе!». Так писали агенты разведки Британии и Австрии, в своих докладных записках, предлагая вновь срочно принять участие в событиях при дворе и российской политике. При этом предпочтение необходимо сделать в пользу Великого князя Николая Павловича и поддержать его партию, а претендента на престол Константина Павловича. Завязав на заговоре, что не даст ему право занять трон Российский. Может, это легенды Европы и всё списывается за счёт незнания истории России, её народа? …В тот день, штабс–капитан Лейб-Гвардии Московского полка, князь Щепин-Ростовский Димитрий Александрович, сдал дежурство в роте, и усталый возвращался к себе на квартиру. Дежурство выдалось ничем не примечательным, всё как обычно, только солдаты, взволнованные известием о нездоровье императора волновались и спрашивали у дежурного офицера, что же будет дальше, если придёт беда и их Великого императора Александра I не станет, что будет с Россией, кто будет императором. Князь устал от этих разговоров солдат и, даже пригрозил наказанием за такие вопросы, но солдаты доверяли своему командиру, так как уважали его за честность и прямоту суждений о жизни солдатской, поэтому и подходили и спрашивали, зная, что уж командир их, точно не обманет и всё разъяснит. Приходилось рассказывать и разъяснять малограмотным подчиненным о законе престолонаследия в России, и порядке вступления на российский престол, что и кто по праву наследования на престол взойдёт. Взойдёт, Великий князь Константин Павлович. От грустных мыслей, князя отвлёк окрик, из окошка проезжавшей мимо кареты запряжённой тройкой вороных лошадей. Его знакомый по учёбе в Морском кадетском корпусе и службе на « Нептунусе», адъютант генерала Нейдгардта, выскочил из кареты и подошёл к офицеру. У молодого подтянутого красавца, щеголеватого офицера, подававшего большие надежды благодаря своему батюшке, старого вояки, заслуженного воина, воевавшего ещё с Наполеоном, было лицо хотя и уставшего, но почти счастливого человека, как казалось не озабоченного проблемами жизни. Его совсем новенький мундир адъютанта, яркий и красивый великолепно пригнанный у портного в Варшаве, подходил к его прекрасно сложенной фигуре. — Ты что – спросил подошедший франт - Кричу тебе, кричу, а ты словно спящая красавица, даже и не оглянешься. Ты знаешь о печальных новостях из Польши, могущих перевернуть Европу, да и Россию. — Какие? Об императоре Александре Павловиче? Об этом говорит весь двор, столица в печали. — Нет, о Великом Князе Константине Павловиче. Мы только прибыли в столицу из Варшавы, сам-то командир мой генерал поехал сразу в Александро-Невскую лавру, где как нам сказал дежурный штаб-офицер Зимнего, все молятся о здоровье Императора Александра. А ведь он скончался, и эта новость уже шёпотом, тихо передаётся по всей столице. Скоро и командующий гвардии генерал Воинов узнает, впрочем, прошло уже три часа и он конечно, как и другие господа из высшего общества уже всё знают. Государем стал Великий Князь Константин Павлович. Представляю, какая кутерьма сейчас в Зимнем, они же ненавидят Константина Павловича. Старая императрица вновь примеряет корону, а новая только вздыхает об упущенной выгоде. Да, дела. Дворцовые игры 1825 года! Звучит? Да смех-то мерзкий. Моему-то генералу, уже в Зимнем предложили повышение, если поддержит Николая Павловича Романова, не уж-то вновь переворот? Просто беда! Как-то Гвардия теперь, опять будет на лезвии ножа балансировать, кого поддержать. Здесь по кромке не проскочишь, как в 1801 году, голову можно потерять, силы неравны. За кого будет Европа, тот и будет на коне, так-то. Говорят курьеры из неё, уже скачут во все концы. И так? Ты откуда любезный князь, не со службы ли? — Из роты - тихо, устало, в раздумье от всего услышанного, произнёс Щепин-Ростовский Д.А. — Ну ладно, привет всем твоим, супруге и маменьке, а батюшке благодарность за помощь. Мне пора, очень спешу, извини друг. Происходит такое, что голова кругом. Я, сейчас наверное к Трубецкому. — Подожди капитан, а как солдаты, как вообще обстановка, что говорит гвардия? Как у вас дела? — Солдаты, я думаю, принесут присягу законному императору Константину, всё уляжется и будет всё хорошо, прости, спешу, столько сразу дел навалилось. Хотел вот жениться, а вот Корфы меня неймут. Щепин скользнул взглядом по мундиру товарища, по его усталому, возбуждённому от адъютантских забот лицу. Сколько они не виделись? Месяц? Или больше? Около трёх кажется. Как он похудел, да судьба адъютанта всегда была сложна, здесь нос всегда по ветру необходимо держать. Особый нюх. — Не бережёшь ты себя, друг – с грустью товарища, прошептал офицер – Адъютант всегда на рее! — Ты на себя посмотри – смеясь, крикнул молодой повеса – ты мой дорогой, свою голову сбереги. — Я человек маленький. Что есть, что нет - никто кроме родных и не хватится. А тебе вон, какие поручения доверяют! Штабные дела! Штабы, генералы, общество, Зимний, балы и красивые дамы! — Не прибедняйтесь князь! А вот ты свои идеалы и мечты поставил выше общества. Не боишься друг? Я слышал, принялись уже за Люблинского и братьев Борисовых, и заинтересовались их «Обществом соединённых славян». Петля затягивается! Политика, не Храм Божий, князь. Надеюсь, Ты понимаешь, что голова управляет ногами и руками, а не руки головой. Только ум, знания и честь, поднимают нас в ряды первых. Как ты помнишь, нас учили думать, прежде, чем дать команду ногам куда проложить путь, не говорю уж о том, что прежде надо всё анализировать пред боем с врагом Ты готов к приказам? Если у тебя нет доверия к власти и обществу, как у Люблинского и Борисовых, дело худо. Да ну её политику князь. Слушай друг, я для батюшки приобрёл в Варшаве щипцы для усов, знаешь такие, ты как-то предлагал своему, похожие на раковину речную. Да! Ещё к письменным принадлежностям песочницу для сушки чернил и валик. А, кокая ложечка, для смешивания чая, уверен, увидишь и сразу захочешь матушке подарить. Кстати, я и для неё привёз подарки: Опахало для защиты от каминной жары, вентилятор для личика, шляпный веничек на перевязи с серебряным кольцом, а какие шляпные булавки с ограничителем, любая дама душу за них отдаст. Да я смотрю ты меня и не слушаешь, неугомонный представитель «дворянской буржуазии», расслабься наконец - то от службы, ну её в колено. Жить, надо весело и легко! Вы слишком серьёзны мой дорогой друг, поэтому вам не ужиться в обществе. Вы штабс-капитан, как Каховский, видел его час назад, серьёзный такой, я даже подходить не стал. Ты слышал его присказку чудную, все уже не удивляются его болтовне с солдатами, и всё на равных, так вот он говорит: « - Делай что должно палач, и Бог изволит отпустить наши и твои палач грехи!» Как - бы не накаркал себе судьбинушку Марата. Человек хуже животного, он убивает себе подобных. Будь осторожен. С ума спрыгнет тот, кто предаст вас. Знаешь, как в священном писании: «-… Гнев приравнивается к убийству…». Не сглупите мой дорогой! Князь развёл руками и присвистнул, нервно теребя в руках белые перчатки. Он многозначительно промолчал. — Что? Военная тайна? Как найденные подземные ходы в Томске, ведущие к реке. Говорят, там клад нашли, более пуда золота. Губернатор, прикрыл дело и велел замуровать входы, от греха подальше - улыбчивый товарищ рассмеялся над князем - Ты прямо как император Александр, царствие ему небесное, приласкает одного и казнит другого отлучением от дворца и кормушки. Ну, прямо пчеловод: шмели опыляют томаты, а пчёлы огурцы, разделяй и властвуй, древний способ власти Романовых. Мой друг, в России всем нужна прививка, подобная той, что сделал Фома Димсталь, Екатерине. Политика в нашем отечестве вредна всем, как чёрная бубонная оспа, губящая всех и вся. Роза и плаха, и не дай бог в этой жизни, попасть между романовскими играми, между молотом и наковальней. — Нет, друг, я столиц не переношу, как император Константин Великий. Какая к дьяволу, тайна. Политика! Нас с тобою не пригласят, как и повивальных бабок, к самостоятельному медицинскому освидетельствованию положения больного (общества), но обязательно приведут в качестве помощников судебного врача, или если отстраниться от судебной медицины, к судьям высшего ранга. Так? — Тогда что же? Ты намекаешь, что судебный следователь не присутствуя при освидетельствовании тела, или как мы имеем ввиду общества, если это женщина ( царь) если это сопровождается обнажением скрытых частей тела, я имею в виду тени дворцовых игр- заговоров, кроме тех случаев когда он сочтёт это крайне необходимо для дела, то есть, если следователь ( царь) решит по разумению своему, то так и только так, всё и будет, никто вправе изменить это! Самодур следователь, да, или царь? — Не моё это, и прошу, не тереби меня своими медицинскими положениями в политике, я в стороне от всего, я устал всем своим в роте объяснять положение в обществе и законы престолонаследия. — Да-а... Нелёгкая у тебя стезя! И хоть должность "большая" штабс-капитан, а дальше собственного носа не видишь. Константин висит на волоске! Говорю тебе, сам в твоей шкуре был. С Луниным я третьего дня говорил, обо всём и о нём самом, Великом Князе. Эх! и не говори... Лунин писал тебе? То-то. Назревает конфликт порождённый годами бесправия Константина, и привилегиями Николая Павловича, всегда находящегося в столице, под крылом императрицы. Он женский выкидыш и тем опасен в двойне в своих необдуманных поступках. Он умён и практичен, но разум его от дьявола. — Лунин, как-то писал мне, и не раз. Не помню только вот насчёт Константина и Николая что-то. — Ладно, тише. Держи язык за зубами, а то вон уже оглядываются на нас. Всё побегу, эх служба… — Ладно друг. Вечером может заглянешь? Впрочем, меня могут вызвать, сам понимаешь такая нервозность у всех. Романовы вечные страдальцы, трудно им править таким огромным государством. Им бы поменьше, какое ни будь Герцогство, село или замок, по крайней мере, кусок Земли поменьше, Россия устала от них и их общества, они так широко шагают, а Россия никак не просохнет и не отдохнёт от пролитой крови народа. А лучше всего, им дать место в кордегардии и караул покрепче. Правда, друг, скорее мы с тобою там раньше окажемся, если будем много болтать о сем. Князь усмехнулся, весело смотря на товарища, и протянул приятелю руку, произнеся прощаясь: — Дворцовое общество Романовых, ты прав, прекрасная вещь, если глотать его не лошадиными дозами. Не зря нам англичане подложили немку, но, и слава Богу! Россия перевоспитала её и заставила работать на себя, «простив» ей и убийства, и разврат. И ведь неплохо справилась императрица! — А нервы, несмотря на твоё положение, тоже того. Завидуешь что ли? На тебя не похоже друг. И ты, о Романовых, больше такое не говори, не советую. Знаешь у нас одного офицера, ещё там, в Европе, прижали, он пьяным был, это же, про лошадь сказал, так его сгноили. И у стен бывают уши. Правду, мой друг Романовы не терпят, они немцы. Анна Иоанновна, внучка Алексея Михайловича, последняя русская правительница. Мой дед помогал в её путешествии из Курляндии - Митавы, на трон. Власть! Фактически правил Бирон. Семьдесят один год правили дамы Россией, и что? Грызлись как собаки. Она, в течение десяти лет пробовала выгнать немцев, а в результате? Питер вновь стал столицей немцев, а Анна Иоанновна умерла странной смертью в 1740 году. Да, отравили её немцы. От них всех веет мертвечиной. Не лезь ты в дела политические, сомнут. Правда. Кому нужна она? И кто её любит, правду. Ты? Бог? Мой батюшка с детства знавал сказания о Великом Князе Николае Павловиче, частенько виделся с теми, кто виделся с ним в те годы. Потом их почти всех отослали. Как говорил он с их слов, Николай жаден, очень зол, вспыльчив и мстителен, не дай Бог попасть под его недобрый взгляд. С гвардией он надменен, знаешь, что предпринимал он на смотрах, если кто из гвардейцев, ему покажется ленив и неумел в упражнении, то по его гневу тех секли розгами, или плетьми, но чаще шомполами. Бывало и до смерти. Русский народ вполне терпелив и терпит долго унижения и оскорбления против него, но когда его терпению приходит конец, ничто его не удержит и жестокость просыпается в нём, гнев как пена обволакивает его, ослепляя неудержимо и смертельно. Неужели они не понимают всего этого? Сколько тюрем, и говорят новые уже в проекте! Святые иконы в церквях России, и те за решётками. Церковь боится, что уйдёт от неё народ из-за её слабости и жадности, вот и посадили всех за решётки, наш несчастный народ. Да, народ есть, а прав у него нет, одна ложь. Так- то друг, прошу, будь осторожней! Никому из штабных не верь, часто продажны! А Вы, невероятно любезны князь. Ладно, дорогой мой, спасибо, что разрешил побеспокоить тебя. Друзья раскланялись и разошлись, каждый озабоченный своими делами, один службой, другой адъютантскими обязанностями которые легли на его плечи. Кучер лихо щёлкнул кнутом по крупу лошади и карета, с удачливым товарищем князя, укатила к собору, где собралось почти всё высшее дворянское общество столицы... Придя в съёмную квартиру, находившуюся на втором этаже трёхэтажного дома купца Солодченкова, что на Средней Подъяческой 7. Князь, сняв с себя портупею и мундир, устало попросил приходившую к нему три раза в неделю, крепкую и ещё моложавую, домработницу Феню, принести ему горячего чая с малиной. Самой же, он сказал, быть свободной и идти домой. Князь чувствовал себя очень неважно ещё с вечера на службе, его знобило, и сильно разболелась голова. Он взял шерстя-ной плед, присланный ему ещё матушкой и, укутавшись в него, сел в старое, глубокое кожаное кресло в котором любил сидеть по вечерам после службы и читать романы, или пить свой любимый чай с вареньем, присылаемый родными раз в месяц от настоятеля Иосиф - Волоколамского монастыря. — Уберётесь завтра, любезная Феня - попросил хозяин, раскуривая турецкую трубку, снимая с неё расшитый бисером красивый чехол, сидя в кресле, поставленном им у самого окна балкона, чтобы без особого труда видеть улицу. Посмотрев на свои золотые часы французской работы, подаренные ему на день рождения Корфами, и отметив про себя время, тихо в раздумье раскуривая трубку, в который раз читал записку, найденную им на столе в комнате. В ней было напоминание о дуэли, намеченной на пятнадцатое число. Все эти проблемы с адъютантом барона, раздражали его и тревожили. Сам он не боялся дуэлей, из своих пятнадцати, он выжил во всех, стрелял он отлично, и это было фактом. В полку, редко кто дерзил связываться с князем, зная его щепетильность к вопросам чести и отличные качества бойца. Но размолвка с адъютантом командира Семёновцев, была вовсе не кстати. Секунданты обещали сговориться о примирении, без ущерба в отношении чести и права, для обоих сторон случайной размолвки на балу. И всё- таки было тревожно, прапорщик Маковский, приходивший без него, ещё вчера обещал всё исправить. Видимо он видел и записку на столе. Так что извинения он примет и волноваться, как казалось ему, было нечего, были дела более важные, чем с этим юнцом, сыном генерала. Князь успокоено пил чай с клубничным вареньем, любезно принесённым ему его дорогой Феней. Любопытная и добрейшая женщина, подумалось ему, любознательная. Один раз даже поставила в тупик, своим вопросом о Святом Феодосии. И о литургии не забыла, напомнила. - Правда ли – спрашивает - что на литургию молитвы самые сильные? Хорошо я науку христианскую хорошо знаю, а то бы не знал, что сказать. Князь засмеялся. Вот и рассказал один случай произошедший с Феодосием. Придя в один Храм, Феодосий попросил священника помолиться за его родителей. Удивлению священника не было конца и он с удивлением спросил: « - Как же так, Ты Святой, а не можешь сам за них помолиться?» На что Святой Феодосий сказал: « -Молитва Земная, на Литургию, сильнее любой молитвы на Небесах» Вот так, простые люди заставляют нас думать. Мысли князя, уже который день, были заняты только одним, это решением ряда вопросов о планах заговорщиков, планах восстания гвардии. Князь очень редко, но участвовал в этих дискуссиях, обсуждаемых на собраниях общества проводимых в доме у Кондратия Рылеева. Тот был почти что, его ровесником, но намного активней и, уж он–то, точно знал чего хотел и какова цель его жизни. Князь Дмитрий Александрович стал участником заговора, и был известным в Северном обществе. Князь прислушивался к мнению Рылеева и уважал его. Особенно ему нравилось творчество Рылеева, его стихи. Князь сам увлекался поэзией и даже писал стихи, но считал их слабыми и по этой причине не решался, кому-либо их показать. " Единственное и наверное главное, что меня очень волнует в поведении Рылеева – писал в дневнике декабрист - грубо говоря, очень не нравится, и даже настораживает эта горячность моего товарища, с которой он отстаивает своё мнение, жёстко и непреклонно. Но как мне кажется, она, эта сила воли и непреклонность в действиях, была не нужна, она остерегала иногда товарищей. Нельзя было так вести себя с людьми, дерзко и напористо, требовать от них поголовного подчинения, они вовсе не куклы. А та, невероятная отречённость в деле принятия решений. В их общество (Северное и Южное. авт.) приглашены люди разных направлений и пристрастий, даже разной веры. « Мальтийцы» и «Масоны» сторонники почившего императора Павла, закрепили дисциплину, от них ими была взята система безопасности и тайнописи, создание казны общества и в случае поражения замыслов организации, гибели или ареста, а в худшем случае казни руководителей (пример убийство императора Павла) тайного общества, полного сокрытия и спасения любыми средствами граждан обществ. Мне показалось даже, что использовался даже испанский, ирландский, итальянский опыт борьбы за независимость. Впрочем, может я ошибаюсь так как мне не полностью доверяют и даже отказано во вступлении в общество. Народу трудно жить. Офицеры и солдаты - Гвардейцы, все они прошли страшные страдания, испытанные ими на войне, это люди видевшие Смерть! И никто не посмеет давить на них в своих целях. Все они осознанно пришли (вступили) на путь борьбы с бесправием народа. Война сплотила их, а смерть породнит...Видя, как живёт Европа: Франция, Германия, Австрия, они осознали сердцем, душою, мир Свободы и независимости, пусть несовершенной и не во всём ими понятной, но Свободы. А молодёжь, примкнувшая к ним, она ведь беззаветно верит старшим своим товарищам и готова идти с ними даже на смерть. Конечно все мы за Свободу и счастье людей, но так радикально принимать решение о восстании, нельзя. Люди не пешки, не каждый может идти на смерть ради ореола Свободы, это надо учитывать и объяснять колеблющимся офицерам. История нас не простит, если жертвы наши будут напрасны, ибо, все прекрасно понимают, помня историю, на руинах империй рождаются отнюдь не ангелы. С кровью благо и Свободу народ не воспримет, просто не поймёт, он безграмотен и тёмен! Его (народ. авт.) нужно просвещать и воспитывать, учить в конце концов, и начинать надо с крестьянских детей, а уж с дворянскими мы разберёмся… »- завершал в этот день свои записи декабрист, как оказалось последние. (из дневника декабриста. С.-Петербург. Декабрь? 1825 г.) Князь, решил не ходить на собрания к Рылееву, да и болен он, кашель, больное горло, температура, пусть озаботиться своим здоровьем, отдохнёт, мы сами решим, как быть. Всё, сегодня к ночи надо пригласить офицеров полка к себе и оговорить методы выступления и возможно вооружённого восстания в ближайшие дни. Приняв решение, князю стало легче и спокойней, он никогда не был сторонником вооружённой борьбы, сам он считал, что нужно договариваться с властью, учить народ уважать себя. Но спустя несколько дней, в один из зимних вечеров, поздно ночью, собрались у князя Трубецкого. Все единомышленники и несколько руководителей тайного общества. Кроме Трубецкого, хозяина квартиры, на диване и креслах, что у окна, сидели братья Бестужевы увлечённые своим разговором, князь Оболенский, Пущин и Батеньков. В дверях стояли, благородный Якубович с Штейнгелем, отчаянно споря о планах заговорщиков и надо ли спешить. Спор был настолько громок и опасен, что хозяину пришлось оговорить их поведение и заставить их замолчать. Разговоры были о наступивших событиях и смерти императора Александра, о новом императоре и праве наследования власти. Все споры, переходящие в крик и разговоры о законе престолонаследия в России и Европе, внезапно прервал молчавший князь Трубецкой: — Внимание, господа офицеры! - для соблюдения тишины, говорившему трижды пришлось постучать рукой по столу. И когда присутствующие офицеры, немного успокоившись замолчали, Трубецкой, как глава собрания продолжил, стараясь примирить и споривших, и тех, кто только думал приступить к разговору, и чтобы как-то разрядить обстановку князь предложил обсудить положение: — Корнет, будьте любезны, попросите принести ещё свечи. И попрошу господа не курить так много. — Болезнь и гибель Императора Александра I, нанесла непоправимый и тяжёлый ущерб отечеству. Многие, почти все преобразования и поступки императора, вели Россию к процветанию и прогрессу, хотя и не без оговорок. Позволю себе напомнить Вам, господа офицеры, правда только часть его заслуг перед народом; 1.Отмена права нам дворянам и помещикам, ссылать крестьян за маловажные проступки в Сибирь, это если мне память не изменяет, произошло в 1809 году. И это только начало уступок народу. 2.Невозможность вновь укрепить крестьянина за помещиком, если он уже был единожды освобождён и получал Свободу. Также это касается тех, кто был в плену, либо в рекрутах, и вернулся в отчизну. 3.Крестьянам, помещик теперь может разрешать заниматься торговлей, даже брать векселя и заниматься подрядами и прочими работами. Это были невероятные решения для России, как считала Европа, ибо мы, Россия погрязли в рабстве. И уже, в 1810 году опять возникают проблемы. Вновь была разрешена торговля казёнными крестьянами. Это уже противники и иностранные господа немцы, англичане, надавили на императора заставив его, под видом нехватки денег в казне продать тысячи несчастных русских крестьян частным лицам. 4.Далее Император даровал Польскому царству Конституцию, было это в ноябре 1815 года. 5. Но самое основное для России, как мне представляется, произошло в 1818 году, император Александр, поручил сановникам, Графу Аракчееву, адмиралу Мордвинову и Гурьеву разработать проекты отмены крепостного права. К несчастью он здесь он сделал явную ошибку, не разобравшись в исполнителях проекта…, что отразилось практически на всех замыслах царя. — Я бы добавил, бесправия - с гневом произнёс князь Трубецкой – но, тут же правда, через пять лет, он сам же издаёт указ о праве потомственных дворян иметь, владеть крепостными крестьянами. Трубецкой замолчал, давая дворянам осмыслить сказанное им. Обведя взглядом залу, продолжил: — Я друзья мои, не буду говорить, по какой цене предлагался выкуп крестьян, приблизительно это от 100 до 2000 рублей, очень разные, разные в каждой из восьми губерний. Но идея, намеченная императором, была правильной и цепкой. И это лишь малая часть разработки проектов императора, это были подлинно революционные начинания. Гений Александра, не идёт ни в какое сравнение с его приемником, он был очень обеспокоен за свои планы переустройства России и их будущего исполнения. Идёт прямое противодействие и закрытие проектов царя. Были у него и неудачные проекты, как-то проект военных поселений, он был тягуч и труден с 1810-1815 г. Опытный проект (1810-11 г.) начали с батальона Елецкого мушкетёрского полка. Правда, закончились они проблемами для власти. Летом 1819 года, в Чугуеве, что под Харьковом, вспыхнуло восстание «преданных» короне казаков и крестьян не хотевших подчиняться. И к 1820 году на Дону уже более 2556 сёл и поселений было охвачено восстанием. Юг России особый случай, там казаки постоянно предают власть, императора, и бунтуют. Вот на основе всех этих событий зарождались тайные общества, по крайней мере, мы учились на этом страшном народном опыте - говорил в полной тишине, среди заговорщиков, Князь Трубецкой. — Император хотел правды и справедливости для своего народа. Что из этого получается, все мы знаем, на трон стремиться Бес - глухо, с придыханием и дрожью, сказал говоривший - сломать в России бесправие и самодурство, иных помещиков и дворян, император так и не смог, ясно одно они служили пока платили. За что положил свою жизнь государь? Император оказался жертвой. В нашем веке, многие стали причислять к жрецам вольнодумцев, говорящих, как бут-то, правильные вещи, но не воспринимаемые в Обществе, полное равнодушие к идеям и к нам. 6) Государь понимал, но не воспринял тех, кто за словесной шелухой о равноправии, слово блудил и вносил беспокойство, и смуту в души его поданных. Он впадал в бешенство, и это при столь положительном характере и умении владеть собой, от лжи. « Равноправия, нет и быть не может, ибо Бог создал человека по образу и подобию своему, один господин, другой служивый, и это неоспоримо и непререкаемо ни кем, ничем. Никакие меры и споры не изменят этого никогда». Видно было, что выступавший офицер всё это пропустил и пережил через своё сердце. Он очень волновался, говоря об этом. Когда он закончил своё выступление, в большой зале стояла мёртвая тишина. Присутствующие офицеры замерли, боясь потерять эту атмосферу святого боевого солдатского братства заговорщиков, все понимали, далее, назад пути для них нет. Князь Трубецкой, выбранный тут же всеми присутствующими Диктатором, чуть успокоившись, твёрдо продолжил: — Как мне стало известно, сегодня собрался Совет, положение серьёзно, сейчас он заседает, и к ночи мы узнаем всё во всех подробностях. Но главная новость на этот час, это то, что Николай Павлович принял присягу на верность императору Константину Павловичу. Руки у нас стали раз-вязаны. Теперь думаю, ни о каком вооружённом выступлении не может быть и речи. Это правда, господа предварительно, но это пока так. Он замолчал, оглядел всех присутствующих и офицеров, людей, с кем завтра выйдет в поле, требовать для народа Свободы, только какой? Явно было, что не все это понимали и поддерживали решения общества с сомнениями и опасением. — У меня здесь, господа офицеры, копия Указа из Правительствующего Сената. Сейчас я его зачту: " Указ Его Императорского Величества самодержца всероссийского... и прочее и прочее. Вот! В Общем Собрании Правительствующего Сената Санкт-Петербургских Департаментов, Господин Министр Юстиции, Генерал от инфантерии и Кавалер, Князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский объявил горестное известие, что ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ, по власти Всевышнего, после тяжёлой болезни, в Таганроге 19 сего НОЯБРЯ скончался; ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СЕНАТ в Общем Собрании, учинив присяги на верность подданства законному наследнику, ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ КОНСТАНТИНУ ПАВЛОВИЧУ РОМАНОВУ..." Слова, произносимые твёрдым, мощным голосом, в полной тишине звучали величественно и печально, как в Храме. Они гулким эхом раздались по дому, только в этот миг, гвардейцы - заговорщики полностью осознали, какая тяжелейшая ноша, ответственность перед народом и потомками легла на их плечи. Почил в бозе, Величайший император России, сравнимый разве только с Великим царём Иваном Грозным, завершившим становление отечества нашего, Великой Святой России, собравший Земли Руси и скрепил окончательно саму суть понятия, Великая Русская Держава. Великий Александр Павлович Романов сохранил её для нас и наших потомков навечно. В зале стояла звенящая тишина, нарушаемая только шипеньем и треском горящих свечей. Трубецкой, ведущий тайное собрание заговорщиков, напряжённо всматривался в застывшие лица товарищей, своих слушателей. Офицеры, оглушённые официальным документом, зачитанным их товарищем, вновь пережили трагедию постигшую отечество. При всех недостатках, в правление Александра Павловича Романова, его любили и даже боготворили, особенно военные. Император старался отвечать своему отечеству тем же. Мечтатель, свято веривший в Россию и свой народ, желавший и сделавший попытку, правда, слишком слабую попытку освободить его. Победитель в великой войне, освободитель Европы, России. Его смерть потрясла отечество и всех нас господа. Диктатор Трубецкой, немного уставший от столь неожиданно бурного заседания, скорее больше похожего на революцию, чего он явно не ожидал от офицеров, продолжал разговор со своими товарищами, уже тихим и почти спокойным голосом: — Как у Вас в Московском полку, у Вас самая напряжённая ситуация - спросил князь у Щепина — И что с Московскими нашими друзьями и помощниками, князьями Ухтомскими? Как они, их дела? — С ними связь поддерживается - начал свой отчёт Александр Бестужев – они, передали более двух тысяч рублей серебром, для поддержки семей солдат гвардии, это всё, что удалось собрать на 1 декабря с купечества. Вчера, мы начали распределять их особо нуждающимся семьям и Семёновцам. Андрей Иванович, он наш советник как инженер-поручик, хороший специалист по инженерии, его брат, офицер гвардии Александр Иванович Ухтомский, сообщает о больших сложностях в полку, нас они боюсь, не поддержат. И он опасается, что будут произведены аресты его товарищей. Нужно срочно, отдельно обсудить этот случай, пока отдельно. Его супруга, она из Голицыных, Марья Дмитриевна, очень надёжный человек, предупредила об этом супруга, и они уничтожили все документы и прекратили все общения и связи в полку. Я, предполагаю, что не нужно было их привлекать, в древней столице совсем другая обстановка, Москва всё-таки купеческий город. Князья Ухтомские, люди достойные и мужественные, для них отечество главное, но у них всё-таки много детей, по моему восемь, и негоже нам рисковать их долгом и обстоятельствами. Я могу за них поручиться господа офицеры, они не способны на обман и предательство, это люди чести, своею помощью они делают больше, чем иной полк. Они сделали невозможное, провели ознакомление солдат с конституцией. — А у нас принята присяга государю Константину Павловичу, я думаю - ответил князь - что и в других частях примут присягу императору. Мне высказали, что солдаты и офицеры исполнят свой долг до конца, они верны законному государю. Сегодня мы собирались у меня на квартире с офицерами, господами Волковым, Броке, М. Бестужевым и Кулешовым. Все принесли клятву верности императору Константину, более подробно расскажу всем позже. Теперь о новом государе - сказал Трубецкой — Связь Константина, его письма говорят о многом, гарнизон поддержит Государя, но есть сообщения, что Николай Павлович с императрицей матерью, готовит сюрприз и мы должны быть к нему готовы. Сегодня Николай Павлович вызвал к себе в Зимний дворец представителей Сената и генералитета. Он хочет узнать, кто его поддерживает, а кто его брата, отказавшегося, как говорят от трона. Но то, что Великий Князь принял присягу новому императору это факт и с этим мы вынуждены считаться. Интересно, вдовствующая императрица, вновь в белом шарфе, которым удавили императора Павла первого? Александр Павлович… как огня его боялся, на приёме во дворце он даже сознание один раз потерял, несчастный! Над Романовыми какой-то вечный рок смерти, удивительно! Над всех их родом. И так господа офицеры! Мы очистим Россию от не чести братоубийства. Бедный император, как я понимаю, ему было тяжело жить в этой стае убийц и мерзавцев. Только, как я предполагаю на сегодняшний день, благородный Константин достоин трона. Зачту отрывок из письма, Лунин пишет: «…Немцы и англичане давят на него и его партию. Сложно всё…» Цари, мелкие как медный грош. Эх, медные всадники! Кто-то из сидящих офицеров продекламировал стихи какого-то поэта, хотя он каждый раз уверял, что это Александр Пушкин, про Николая Павловича, что было явной сказкой: … Медный грош скакнул по полю, словно малое дитя, Расшалился недостойный, в заде… медного Петра! — Так господа, прекратить шутки – резко крикнул Трубецкой. Князь, терпеть не мог фиглярства, и оскорблений от дворянина, хотя и понимал как прав поэт, с укоризной смотря на боевых офицеров. Вчера,- продолжил он - ко мне приходили представители Сефардов, и предлагали финансовую помощь, я господа от Вашего имени отказал им, впрочем, решайте, учтите не всякая помощь во благо. Не во благо подставить их под удар, им и так тяжело жить изгнанниками. Но они гордый и великий, многострадальный народ Испании. А нам помогают! Помните 1804 год, Сербия, тогда тоже говори-ли, убеждали нас, что помощь против турок Сербии опасна для нас, но ведь рискнули! И победили! Вот что значит искренняя любовь к Свободе и братству! Но, продолжим. Выступать сейчас, нет, я уверен не время. Будем ждать дальнейших развитий событий, нам нужна точная информация. Так что государи, этой ночью к Вам пришлю нарочного с планом нашего выступления. Но я бы не спешил, а выждал, хотя конечно события сегодняшнего дня давят на нас с невероятной быстротой " Собравшиеся, громко обсуждая происшедшее в столице, разошлись, заранее договорившись о завтрашнем выступлении полков. Трубецкой, избранный диктатором и трое его друзей остались обговорить сегодняшнею встречу и как оговаривали собрание у Рылеева, о плане на завтра. Тем временем, управляющий, отставной поручик, когда-то служивший с князем в Польше, войдя, торжественно доложил: — Прибыл курьер господа офицеры, прикажите пропустить князь? Подозрителен он. В залу вошёл старый знакомый Трубецкого, офицер охраны Зимнего дворца. Вошедший, с красивым волевым лицом «Марса» и пышными усами, был огромного роста, истинный гренадёр, хорошо сложенный, могучий и крепкий, здоровый, был одет в овчинный полушубок. Его лицо, красное от мороза, извергало здоровье и силу. Князь Дмитрий с завистью смотрел на офицера гренадёра, его зимнее обмундирование вызывало зависть. В их Лейб-Гвардии Московском полку, смену обмундирования, обещали только через три-четыре дня. Его старый приятель сообщал, что сегодня к нашей вдовствующей императрице были приглашены, Великий Князь Николаем Павлович, члены Сената и генералы Гвардии. Речь там шла о принятии всеми присяги Константину Павловичу. Императрица - мать полностью поддержала инициативу и решение сына Николая Павловича о принятии присяги его брату Константину Павловичу, новому императору России. Члены Совета, пришедшие к ней за решением и советом, были несколько удивлены её осведомлённостью о содержании завещания почившего в бозе императора Александра I. Вот, что пишет Лунин из Варшавы, в том же письме, процитирую его вам господа: —… Мой друг, обстановка здесь накалена до предела, разговоры при дворе интересуют всех, от дворни, которые продают всё это австриякам или Лондону за кругленькие суммы, и до самих дворян. Я совершенно случайно был свидетелем одного разговора, действа моего друга. Вот, что сказал вчера (30 ноября 1825 года. Авт.) Великий Князь Константин Павлович. При этом присутствовали близкие к нему, граф Мариоль (воспитатель детей Великого Князя Константина Павловича. Авт.), и подошедшие к ним чуть позже, привлечённые темой разговора, а не услышать громкие возгласы споривших, не было никакой возможности, граф Новосильцев Н.Н. (руководитель-глава «партии» администрации Великого Князя цесаревича Константина Павловича. Авт.) и генерал Ермолов. Константин Павлович, раскрасневшийся и возбуждённый, уже не контролировал свои действия, и если бы не Ермолов, натворил бы лишнего. Я знаю о заговоре против короны - уже тише говорил он - осталось бросить в порох брандер и Россия воспламенится, мне это с руки, (думаю-слово перечёркнуто) Англия будет сговорчивей. Но речь сейчас о другом, мои товарищи в столице сообщили о заговоре против меня и восшествии на престол моего брата Николая, не выйдет, матушка императрица не дождётся моей гибели. Я поэтому здесь, в Варшаве, с моими верными друзьями, с вами господа. Я предвижу события на два хода вперёд и о всех происках в нашей семье ознакомлен. Вот что будет, может быть уже завтра: 1) Сенат вскроет конверт с завещанием моего любезного брата Александра, который несколько лет назад он вручил им, и прочтёт его последнюю волю. 2). Второй конверт, тот, что хранится в Совете и третий, что хранится в Москве, в Успенском Соборе, будут вскрыты одновременно и зачитаны представителям членам Совета и Сенату. Там сказано, что по воле Императора Александра, в соответствии с отречением Великого Князя Константина («…брат всё сделал, чтобы спасти меня от заговоров и гибели…» слова Константина. Авт.), Трон должен перейти к Великому Князю Николаю Павловичу. Что подтвердит подлинность акта моего отречения и не должно вызывать у семьи подозрений (все помнят убийство императора Павла I, и какую роль сыграла семья в гибели императора. Авт.) 3).В связи с этим, с моим отказом на трон и «отказом» от всех своих прав, корона Российской империи переходит моему брату Николаю Павловичу. Вот здесь я и делаю, как говорят в шахматах, ход конём и мат. Моя Гвардия отвлекает моих врагов (впервые цесаревич говорит о семье и родном брате Николае, как о врагах!. Лунин.) Во дворце, ещё не знают о четвёртом, и главном завещании. (Завещание 1825 года. От 27 марта 1825 года. Авт.) Не зря же титул цесаревича, был всегда при мне. В новом (4) завещании, я законный наследник и император Великой России, во дворце об этом узнают уже 15 декабря. » Вот так, уважаемые господа, но мнение, самого покойного императора Александра I, сенаторами, почему - то не будут приняты во внимание, и это странно. Заговор?…». - Так и случилось господа офицеры, точно, как и предполагал цесаревич Константин Павлович - закончив зачитывать письмо,Трубецкой продолжил:– И вчера, сами же Сенаторы показав всем присутствующим завещание покойного, но так и не вскрыв пакет, обсудив другие проблемы отечества и престолонаследия, ушли ни с чем. Министр юстиции, (участник заговора?), Лобанов – Ростовский, рекомендовал сенаторам выбрать депутацию для поездки в Варшаву и прошению к цесаревичу Великому Князю Константину, принять корону Российской империи, как законному право приемнику и государю. Сенатом было, всеми, принято решение, Присяга будет дана всеми Великому князю Константину Павловичу Романову. Здесь возникает вопрос, кто из Варшавы донёс императрице о четвёртом пакете императора Александра. Именно поэтому, я убеждён и были приняты все последующие решения двора. Значит, есть тот, кто принимает в России решения в независимости от власти. Кто это Польша? Нет, она под нашей короной, Германия? Англия? Победим, разберёмся, поможем Константину Павловичу Романову! Так что господа офицеры, не всё так уж и плохо, кто владеет тайной, информацией, тот в более выгодном положении, а нам в данном случае известны планы узурпатора. — Спасибо за внимание друзья, можете быть свободны господа офицеры - глядя вслед им и уходящему штабному офицеру произнёс в раздумье князь Трубецкой. Он явно был расстроен, растерян. - « Как-то всё это подозрительно, вся эта суета двора…» - как говорил Николай Тургенев о надзоре за Пушкиным. И я начинаю понимать поэта, когда он с Чаадаевым желал убийства императора Александра. « - Всё есть ложь, не верь словам и действам живущих, живи поступками мёртвых... Все ключи от будущего лежат в прошлом господа... » – твердит Щепин. Выходит он прав. Царствующие особы обычно очень эгоистичны и часто поступают особо, но думаю что частенько их действия запоздалые, и право, для дворян, это больше напоминает протухшую осетрину. — И вот кое - что проясняется господа, но я думаю, спешка всё же здесь не нужна. Терпение и только выдержка гвардии, наша. Однозначно ясно только то, что войны быть не должно, я предполагаю что всё же войска не должны участвовать в решении наших задач. Думаю, что уже завтра вся Россия присягнёт новому законному Российскому императору. Трубецкой посмотрел на улыбающегося князя Щепина-Ростовского. Молодой офицер, своей твёрдой убеждённостью раздражал князя, эта твёрдость характера восхищала и тревожила его — А Вы князь, что так радуетесь, как девица. Независимый Вы наш, гордец - спросил князь Трубецкой у штабс-капитана Щепин-Ростовского, командира роты Лейб-Гвардии Московского полка – я вас знаю не первый год и многое видел, но чтобы вы так горячились, право, вижу впервые. Дорогой мой друг, поверьте, нужно быть сдержанней, как на войне. — Князь, - глядя прямо в глаза Трубецкому, ответил Дмитрий Александрович, взяв себя в руки: — Да я рад, что обойдётся всё без стрельбы, кровопролития и армии, что присяга дана Константину была принята почти всей Гвардией, полицией. Столица и вся Россия поддержали законного императора, Константина, и не было Цареубийства, как тогда с несчастным императором Павлом. И наконец- то прервана полоса убийств в семействе рода Романовых. Новый император, сам за преобразования в России, за разработку конституции, за отмену крепостного права. Он видит и сам предусматривает реформы в государстве, его новые планы и конституция разработанная Н.Н. Новосильцевым, отличается конечно от нашей, она не так демократична, но уже за одно это желание государя изменить положение крестьян и дворянства в отечестве, конечно похвально и интересно. При встрече с Денисом Давыдовым, я отметил также его интерес к теме воцарения Константина. Он даже мне приводил его вскользь сказанные слова о троне Российском и шапке великого князя Мономаха: « — Я эту шапку и сам надеть сумею, была бы шапка! А вот на бороды подать вновь бы ввёл, как Пётр в 1722 году, и обрил бы любого, кто пытается влезть на русский трон. Я покажу им Кромвеля! Мелочь, медный грошик при дворе». — Кстати друзья, в последнем письме наш генерал Ермолов, герой Кавказа, поддерживает начинания и реформы в армии, обещанные Великим Князем. И все они за то, что пора бы отменить планы Александра I, об увеличении Империи за счёт славянских государств и планах переноса столицы России в Варшаву. Хватит бездарной глупости и крови русской. Лунин из Варшавы сообщает; " Не спешите с выводами и терпите, придерживайтесь прошлых планов, а если дело дойдёт до беды прямого противостояния, я с вами, как и Великий князь. Вчера на балу, был скандал. Цесаревич сказал о брате Николае: - В последней нашей встрече, я сказал ему в глаза, - Брат! Прав был император Александр, в Вас, в вашей душе, если она есть у Вас, проросло два корня тьмы, это гордыня и тщеславие мой друг! Остерегайтесь за свою душу тридцать лет. Прошу Вас, мой друг бойтесь отравы! Цыганки не лгут! Великий Петр, он внёс разнообразие в наш мир политики. Балом стали править женщины, а это чрезвычайно опасно. — Мои же сомнения о завтрашнем выступлении, основаны на выводах всех членов общества, и я конечно подчинился мнению большинства. Вот мой оппонент, уважаемый князь Щепин - Ростовский горячится и сомневается в успехе нашего мероприятия, мы конечно прислушиваемся к мнению всех членов общества, но князь, при всём к Вам уважении, не является таковым и не решает здесь что-либо. Теперь об императоре Великом князе Константине Павловиче. Он, Константин, если судить по его переписке, грамотный и прогрессивный человек. Общество и интеллигенция, писатели, дворяне, поэты поддержат императора в его начинаниях, и мы также обязаны выполнить свой долг перед народом и Россией. " Князь Щепин – Ростовский, в который раз пытался внушить нам всем здесь присутствующим мысль о праве защиты рода Романовых и пути переговоров с ними через Константина. Боже, какой же Вы наивный князь Дмитрий Александрович, кто же Вас так хорошо воспитал, морской корпус, матушка. Вы даже не представляете, какой меч сейчас занесён над нашими головами. Наши семьи дружат с Вами, с незапамятных времён, а я Вас оказывается так и не узнал. Поймите, Мы меж двух огней, молотом и наковальней, поймите, наш Константин не постоянен, в его решениях часто проскальзывает давление на него его супруги, а может быть и скорее всего Европы, Англии. Вспомните друг историю Петра и его польки, сожительницы столько лет правящей его душою. Всё ещё может перемениться и он наш новый император может рассчитаться с нами, мы слишком много знаем о власти, об их политике, Романовых. Конечно, себя любимый Великий Князь, извините император, хочет войти в историю как последователь Петра, преобразовав Россию. Мы ему в этом конечно помогли бы, и наша конституция в чём- то даже с его схожи, не даром что их разработкой занимались прогрессивные люди России лучшие из лучших. К сожалению, власть меняет людей, да и его самого Константина могут запугать расправой с ним и его семьи и всё переменится. Это Россия господа. Цари привыкли достигать власть и корону путём убийств. Эта история - быль известна всем. У нас в отчизне через одного царя, убийца. Так что, не надейтесь на царское благородство, ведь наши новые царедворцы все как на подбор, льстецы и казнокрады, впрочем, кто безгрешен в высшем кругу царского двора. - Свита играет короля, как сказал папа римский, на отпевании «недостойного» покойника - с усмешкой сказал стоящий рядом с князем, высокий и худой, с усталым, покрытых оспинами лицом штаб офицер. Его голова, с копной седых волос, которые с левой стороны прикрывали шрам. Он не принимал особого участия в беседе, но внимательно прислушивался к говорившим. — И тот хитрец - продолжал князь - который генерал Бенкендорф, командир дивизии тяжёлой гвардейской кавалерии, кому он верен? только победителю. Как он, тогда ещё поручик, в 1801 году выжидал кто победит, Павел I или убийцы, победили убийцы, он вышел из тени и стал героем убийцей. Также будет и сейчас, ведь смотрите, он своих Гвардейцев к присяги ещё не привёл. Его Лейб - Гвардии Конный и Кавалергардский полки выжидают, как и хозяин. И всё же это странно. Чувствует моё сердце, он ударит нам в тыл, чёртов царедворец, дворцовый генерал! Удивительный нюх у него, всегда делает первым стойку на хозяина, такие первыми лижут копытца свиньям. Мы дворяне, посмели изменить себя, пытаемся изменить общество и попытаемся изменить отношение государя к своему народу, отечеству. Царям тяжело, на них ответственность правления государством и народом. Но дело не только в политике, основная проблема в развитии дальних губерний, провинций, строительстве заводов и устройств артелей идёт крайне медленно, не говоря уж о рабском положении крестьянства, что и тормозит крайне развитие государства. Европа вывела из равновесия Россию, её политика угрожает самому существованию нашего Отечества. Европа звереет от успехов армии России и хоть крошечные, но успехи в развитии Сибири, а Сибирь будущее промышленности и процветания империи. К сожалению, Сибирь стала местом каторги и ссылки провинившихся, беглых крестьян и даже бунтарей поляков. Она, Европа, сделает всё, чтобы власть императора укреплялась только для внутреннего пользования, а не для укрепления положения России в Европе. И всё-таки, невозможно обратить историю вспять. Как невозможно навоз, вбить обратно в осла, так и чувство рабства вбить в русского мужика. Рано или поздно Россия будет освобождена от крепостничества. Джин уже выпущен на свободу. Воля Европы, дух свобод Франции, после войны двенадцатого года, врывается в империю уже в независимости воли и желания императора, и ему придётся подчиниться воле русского Бога и управлять отечеством справедливо и благодарственно к обществу. Трубецкой стоял весь в клубах табачного дыма от куривших трубки офицеров, было душно, небольшая зала еле вмещала приглашённых на совещание, и , почувствовав это, попросил капитана, стоящего у самого окна, приоткрыть фрамугу. Князь, как-то печально оглядел всех присутствующих, их знакомые, но теперь такие напряжённые и уставшие лица заговорщиков, друзей идущих на неминуемую, как оказалось смерть. — Так что наш друг - продолжил разговор "диктатор", наслаждаясь, хлынувшим в комнату потоком чистого, свежего зимнего воздуха - не торопитесь надеяться на нашего Константина, хотя его и поддерживает Ермолов. Генерал Ермолов воин, он честен, но не политик, он не готов идти на компромиссы, проконсул Кавказа, но не танцор на светских балах и никогда не будет играть на чужой дудке. Это штабс-капитан, не граф Мариоль и не Новосильцев. Умейте ждать дорогой друг, как ждал Бирон своего звёздного часа, правда, господа офицеры он плохо кончил своё правление. Князь, медленно обошёл комнату по кругу, словно священник, свершавший полное хождение в храме и продолжил: - Император Пётр желал видеть связь дворян, русского общества с Европой, в частности с Британией, не учтя того, что они заклятые наши поклонники и готовы ввести Россию на плаху. Давайте господа офицеры рассмотрим и этот аспект наших поступков. Я искренне рад, что у вас есть приоритеты в политике нашей империи. По крайней мере, это честно. Мы не будем вести переговоры с властью на их условиях, как Жанна д’ Арк, писавшей письма Герцогу Бургундии, и упрашивать изменника об отмене решений поддержки Британии. Постараемся избежать и ошибок Колумба на пути к цели, и не сесть на мель, как его флагман парусник « Санта Мария» у берегов Гаити. Хватит ошибок, они слишком дорого обходятся России. На Руси, семьдесят один год правили дамы, но мне кажется, продолжают и теперь ещё властвовать. Да, мельчают господари. Кстати, Вы знаете князь, что сказала своему супругу вчера, так называемая новая императрица. Охрана, караул из наших товарищей слышала её крик сквозь двери кабинета, такого ещё не было никогда, может поэтому они рассказали мне всё: - Твоя нерешительность с братом Константином, может тебе, мой любезный Николаша, дорого обойтись. Неужели Вы с братом не понимаете, Россия стоит на пороге бунта, от нищеты и всё от козней Европы. Пускай заговорщики играют в свободу и выходят куда хотят, это даже лучше, выдавим и уничтожим сей нарыв, одним ударом, по крайней мере, с их стороны это честно, это их выбор. Брось голодным кость, и ты император! По моему разуму и сведениям, женушка твоего брата, готова на всё ради своей власти и отмщения за Польшу. Вспомни Екатерину Великую, дворяне называют её великой, не понимая, что она обычная женщина, подставленная нами Англией, но какая! Как она расправилась с врагами и взошла, пусть убийцей, на трон! Кто посмеет её осуждать, этот холопский народ? Слуги, дворяне, забывшие в балах, что такое честь! Попомни, ей ещё глупцы-потомки памятники будут ставить! Смерды! Лучшие из дворян, погибли в войнах и сражениях за эту их Россию, а другие герои-народники, будут на Сенатской? Они за Россию, за императора, за свою конституцию, за народ, жизнь готовы отдать. А мы? Если бы они знали, как мы боимся и ненавидим народ, но оставь в своих дневниках хоть одну строку, что народ гений и прекрасен, и всё! Ты войдёшь в историю великим и священным, неприкасаемым! Думай о будущем император Николай I, и из тебя эти глупцы сделают святого. Только прошу, не увлекайся, будь наглее, история наглецов любит и благоволит к ним, но не перегни палку. Хитро, этак скромно всё опиши, слезу пусти про несчастное отечество и народ, эти несчастные историки, так любят когда им кости бросают! Свечу, поставь по убиенным солдатам. Награди кого надо и не надо, как император Александр, наградил не выполнившего приказ своего императора, француза предавшего Великого Наполеона, некого полковника Лескура, алмазными знаками ордена « Святой Анны ». А лучше сына Наследника, завтра выведи гвардии, дитя Александр произведёт впечатление! Не забудь слушок пустить о всепрощении и справедливости. Будь мудрее, как Пётр, иногда нужно заигрывать с народом! Только не переиграй, терпи дураков, глядишь и отыграешься после на них за всё. Делай всё наоборот, как бабка. Пётр ввёл подати, она благоразумно отменила, и в народе уже ей молятся! И гляди не проиграйся в порядочность, бери всю власть в свои крепкие руки и обагри её кровью врагов наших. Не жалей мой друг никого, особенно надоели эти герои войны, мы им дали всё, благоволили к ним, особо подозрительно Рюриково племя, глупцы! Вкусили воздух Свободы Европы, мало, им быть хозяевами в своих имениях, подавай им всю Россию! Освобождения требуют! Освобождения чего, кого, народа, себя? А народу это нужно? Всех зачинщиков четвертовать или повесить, и не просто повесить, а с одной скамьи, как в театре, в театральной ложе. Представь мой друг, скамья человек на пять, шесть, и эти бунтовщики с колпаками на их глупых головах, и чтобы верёвки были подрезаны, и они рухнули в низ! Представляешь, как народ это воспримет! Он бояться станет власть, ныне на страхе и на терроре держится власть. В древнем Риме так поступали, в Германии у нас! И в России так должно быть. Если такое разовьётся, то и через сто лет немцы так же вешать будут непокорных Русичей и им подобных. Вешать и вешать! Власть у нас должна остаться навечно, иначе императоров Романовых, примут здесь в России только в домовине и мраморных гробах, кладя в склепы. Пойми, мужичьё, великий русский народ, наш мужик пробуждается. Лучше сейчас услышать правду, чем позже страдать от невозможности что-либо изменить. Может я, Вас неверно понимаю мой любезный супруг? Я не призываю всех казнить, но я не призываю тебя поддерживать и этих перепуганных царедворцев наложивших от страха кучи лжи, ибо я считаю, что ты не их подручный! И не смейте меня поучать –вскричала дама, видя возражения. — В голосе возмутительности покоя, послышались жёсткие, металлические ноты. От злобы и ненависти она крутила в руках белый шарфик… «Тот самый?» - в ужасе пронеслось в голове у Николая Павловича – чем удавили отца, табакерку тогда спрятали, а шарф для меня? Холодный пот выступил на лбу и потёк струйкой на мундир. Вытереть его он не посмел, так яростен был её взгляд, взгляд «волчицы» наполненный не поддельной ненавистью ко всем, злобой властной женщины, тянущейся к трону. — Сколько в Гвардии этих головорезов? - раскрасневшаяся от гнева, она продолжила в крике - Тебе, мой любезный друг, можно положиться только на себя. На тех, кому нужны твои блага - убеждала Николая Павловича, новоявленная полу императрица - пообещай им всем положение и должности, награды, титулы и они все твои, все в твоём кулаке. Породи новое дворянство, их новое поколение будет преданно тебе, как те собаки лижущие руки хозяевам. Для них император выше, чем Россия, воспользуйся этим, и сына, внуков, также воспитай. Дай безродным, но дерзким и наглым дворянство, как делала твоя, немка, бабка. Рюриковичам ты уже дать ничего не можешь, они по происхождению и роду старше и выше нас. Историки за уши притянули нас к их родне. Мы немцы! – крикнула с гордостью достойной королевы Великой Англии, идущей на эшафот. Прижми, уничтожь их, как их унижал твой дед, даже их родовые фамилии запретил с окончанием на «вич», «ский» Пусть Русские забудут свои родовые фамилии, Силянинович, Микуливич, Иванович, Добрынич, - она громко рассмеялась, и смех её, похожий на крик демона, раскатисто перекатывался и растворялся в залах дворца - пусть как свиньи будут… Иванов, холоп Ивановича, Петров, холоп Петровича. Пусть думают, что они от поляков свой род ведут. Они же глупцы! Спутают Домбровски, с Домбровский, Абрамовски, с Абромовский, они же их сочтут за евреев, так и дави на них, на их безграмотность, пусть думают, что русские фамилии Иванов, Петров, Потапов. Учти, не может быть на Руси двух Великих богов, Рюрика Великого и Петра первого. Хотя он, конечно, сделал большую глупость, мечтая о власти, захватил чуждое для России титул императора. Безбородый, начавший брить боярам бороды, только из-за того, что сам не имел бороды. Герб чужой, от Рима, они думают от Византии, титул чужой, мы правители… и то немцы! Пусть забудут о победах, о том, что прибивали свой щит к вратам Константинополя. Вся Европа, до сих пор смеётся над нами из-за этого и ненавидит за это же. Отказаться от Царского титула! Полнейший глупец! Представь себе, Николя, нашего Великого Бога, и он император? Вся Европа нам завидовала, Царскому Титулу, Божий титул! Царь Божий России! Царь небесный у нас один! Один, и сменить его на чуждый русскому! Император, нет для Европы это хорошо, для России мелко. Разделить Россию на восемь губерний (в 1708 году- исправлено и дополнено лично князем-автор) Почему не на пятнадцать или на пять? Флаг и тот голландский подобрал, хоть чего -то своё есть у России? Дитя мечтающий о лаврах Великого полководца, да если бы не русский народ, он в клетке бы сидел в Стокгольме. Хотя надо отдать ему должное, бояр скрутил в бараний рог и открыл нам дорогу на трон. У тебя великое будущее, уничтожь врагов. Войну объяви кому либо, например туркам, но хоть что-то делай! «Императрица» в истерике бросилась вон из кабинета. Ненависть к русским, к Николаю, к этому малодушному супругу извергу, ещё в детстве от злобы и ненависти ломавшего дорогие из Германии игрушки, привезённые ему его дядькой в подарок к рождеству. Душа изверга, издевавшегося над офицерами Гвардии, стоящими в строю на плацу, и оскорблявшего их нецензурной бранью. Это всё её ныне бесило и грызло изнутри, душа клокотала в боли и бессилии.Огромным усилием воли заставив себя не закричать, ибо увидела приоткрытые охраной двери. — Вот так-то князь - закончил свою речь Трубецкой – он, наш Николай, с детства жесток и безжалостен. Палач по сути своей, по крови и по духу, он полная противоположность отцу, впрочем, Павел то, вряд ли его родной отец, если мы проиграем, страшно даже подумать, что будет с нашей Россией. Штабс– капитан, Князь Щепин-Ростовский, смотрел на Трубецкого почти что с ненавистью. Большие карие глаза его были полны тревоги и недоумения, он просто не верил князю, враги его обманули. Не могут так говорить отпрыски знатного рода. Ну конечно, это же подмена фактов, розыгрыш врагов России, рассчитывающих на разрыв дворянского общества и семьи императора, народа и церкви. Нет, так смотрят на зло, в полном изумлении от того, что того кого ты знал, оказался совсем другим человеком не тем, кого ты знал много лет. Конечно же, князя ввели в заблуждение. Речь диктатора была горячей и поучающей, что не приемлемо было для Дмитрия Александровича. Слова по сути своей были правильны, но ошибочны. Во всяком случае, слова Трубецкого поразили Щепина-Ростовского своею наивностью, а некоторые моменты и глупостью, от таких слов до предательства один шаг. Как можно оскорблять императора. Пусть и недостойного для великой России претендента — Из пушек по нам стрелять будут? – со вздохом, немного успокоившись спросил князь, чтобы этим вопросом окончательно прервать потоки словесной несправедливости, и стал слушать Трубецкого. — Из пушек? Я сам хотел бы, но нельзя, мы не варвары, чтобы в мирное время, в столице. Глупость и безумие, пострадают ни в чём не повинные горожане. Ружья господа должны быть не заряжены! — А я думаю диктатор, впереди война, войска впереди, сзади, и с флангов, а между ними мы и наше каре, а в ротах, я да ты, да ещё полтора десятка офицеров и всё! Нас сомнут! Расстреляют полки прямой наводкой. Власть на всё пойдёт – Щепин-Ростовский усмехнулся зло, с усмешкой усталого, раздражённого человека – Власть в беспокойстве готова на всё. Страх делает шакала змеёю и смелым — Ты, можешь это понять - крикнул штабс-капитан, с надеждой и горечью смотря на Трубецкого - как я знаю, власти желают создать какой-то новый орган полиции, так называемое особое 3-е отделение. Будьте уверены, это по своим возможностям, будет уже не Тайная экспедиция Сената, даже не министерство полиции как в прошлом, и подчиняться будет лично императору. Это настораживает. — Знаю, что можем погибнуть, что толка может быть никакого, потому что Николай Павлович, претендующий на престол вместо Константина Павловича, ураган, непредсказуемый дьявол, творческая натура безумца. Войну можно предсказать, объявить, и жертвы в ней по своей трагичности предсказуемы, но предсказать действия дьявола претендующего на трон, крайне не возможно, на сегодня нам неизвестны действия многих офицеров. Для власти же, наша дерзость предсказуема и во многом читаема, о нас известно почти всё, а мы почти слепы, как говорил наш гений, император Александр о войне. Но я, всё вижу наяву, это наш первый опыт и думаю последний шанс для нас, но не для потомков, попытка и я надеюсь успешная, перевернёт варварство и безумие крепостничества. В жизненное счастье, рай на земле и в небе я верю мало, но в спокойствие и силу народа, в его благополучие, обеспеченность знаниями для светлой жизни, я убеждён непреклонно. И так, что делать Князь? Время против нас! Народ вскоре поднимется и без нас, но он погибнет за неимением опоры в обществе! Мы должны быть первыми! Взять всё на себя, научить народ уважать себя и отечество, только это сбросит крепостное право. Наука будет потомкам! Без народа мы ничто, и народ без нас беззащитен, тёмен. Без грамоты и науки знаний он погибнет. Его учить надо! Так-то Князь. Всё господа, хватит о делах, теперь же необходимо пообедать друзья, перейдёмте в столовую, любезный Иван уже накрыл стол, нас правда иногда укоряют товарищи и иногда обосновано, в том, что мы секретничаем, но основные разговоры всё же нужно вести вне группы. Кроме духовной пищи, человеку, необходима и мирская. Я приказал внести форели, куропатку с капустою, печёный паштет и конечно французского шампанского, грога. Всегда надо жить, будто в последний раз, именно в последний раз. Князь грустно рассмеялся на это,как будто предсказание диктатора, и потянувшись, расправляя уставшую от долгого сидения спину и разминая затёкшие ноги, встал. Потом прошёл в столовую, приглашая и товарищей за уже накрытый стол, призывая их отужинать, а сам сев в кресло продолжил: - До войны с Наполеоном, у Вас в усадьбе Дмитрий Александрович, не помню по какому такому поводу, с нами оказался в гостях писатель Крылов. Он под гром аплодисментов читал нам свои басни, с первого взгляда безобидные для власти, но такие точные в своём направлении, что дурак чиновник – взяточник, сразу узнавал себя в них. Так в одном из стихов басни он говорил о Лебеде, Раке и Щуке, тянущих к одной цели, но в разные стороны, вот и у нас, как мне думается такое же положение. Цель одна, дороги разные. Император Александр ценил умные писательские способности Крылова, и просил барона Модеста Корф содействовать ему в издании книг, а в помощь его довольно бедственного положения даже выделил так называемую пенсию в 1500 рублей, что очень для него оказалось кстати. К чему это я, к тому, что, несмотря на разногласия и борьбу с властью, нельзя не учитывать и благоволение власти к интеллигенции, нельзя просто так взять и разрушить надежны народа на императора. Ни в коем разе. Наш народ верит в божественную суть императора, не смотря на всё, если мы не будем этого учитывать, это будет ошибкой. Трогать семью императора нельзя, это не по, человечески и не по христиански. Нужны переговоры и договорённости с властью, сенатом. Вот в « Православном Катехизисе » призыв свергнуть власть императора, самодержавия и установить Республику, но вооружённый путь, это кровь и анархия. Неужели Вы все думаете, что народ поддержит нас? Трубецкой, не спеша, со знанием дела, как истинный гурман, налил в хрустальные бокалы шампанского и подняв тост, посвятив его за отмену крепостного права, выпил напиток с товарищами. Собравшиеся уже отужинали и приготовились слушать диктатора, тихо переговариваясь друг с другом, и разжигая трубки, закурили. Тема была слишком серьёзна, чтобы расслабляться и балагурить. - Офицеры Гвардии и те, не все поддерживают нас, выжидают – князь Трубецкой внимательно следил за реакцией собравшихся - Для многих, Республика незнакомое слово и порядок, русский человек привык выжидать и смотреть что будет дальше. Князь долго впрягает, да быстро несётся на тройке. Пролитие крови, вот что отталкивает многих мои дорогие товарищи и друзья, проливать кровь это преступление против Отечества, не власти, наша власть палач, народ устал от крови и бесправия, Отечества! — Да, чтобы насытится в России кровью, необходимо прожить жизнь и наверное не одну – произнёс Дмитрий Александрович в раздумье глядя на Каховского – Пётр Григорьевич думает, что смерть может показаться кому-то забавной, но Бог испытывает в нас не нашу силу господа, а на нашу слабость и веру. Не честь хранит нас, а мы честь и Бога. Вот, Вы говорили господа о выступлении, а как мы поступим с товарищами из тех, кто отказался поддержать нас? Они вместе с вами сражались в бородинском сражении, брали Париж и вдруг вражда? Какое разное выполнение и понятие долга солдата. Всё это, несомненно, возможно и естественно в нынешней ситуации, но признаться в этом господа всё- таки печально и трагично. Тревожно! Необходимы думаю для нас прямые переговоры. Но как, как им доказать, что крепостное право смерть для империи, для дворян, для самого императора и его рода. … Уже ночью, у себя в квартире, князь Щепин – Ростовский, устало облокотившись на диван, разговаривал с Бестужевым, решившего проводить разгорячённого князя до квартиры, так будто бы решил Трубецкой, чтобы князь, по своей горячности не наделал ошибок и не помчался в полк ранее принятых решений. Они, сидя на скамье, курили на балконе и тихо разговаривая, вспоминали разговор с князем Трубецким, друзьями и товарищами по полку. Они прекрасно понимали, что заканчивается время спокойствия, а возможно и рабства в России, и от их действий будет зависеть чья-то жизнь и судьба. - Всё это может всем нам обойтись очень дорого князь, особо солдатам. Они потеряют всё, цена этой ошибки жизнь – проговорил князь – Смерть… как легко твоё дыхание, но какой смрад идёт от тебя. Бестужев внимательно смотрел на поздних прохожих, стараясь понять, кто они, и казалось, не слышал товарища. Но это было обманчивое впечатление. Бестужев очень внимательно отнёсся к словам друга. Снег тихо падал на булыжную мостовую. Нет, сейчас они думали не о себе, а о жизни солдат, которые доверяли им как своим командирам. И князь Трубецкой и Рылеев, в чём- то конечно правы. Перемены в России назрели и просто необходимы, но каким путём их достичь? Не убийствами же, в конце-то концов. Холод морозной ночи, заставил товарищей вернуться в дом, и продолжить волнующую их беседу. - В каждой капле снега, как и в каждом человеке светится бескрайность мироздания. Вот и в Вас князь тлеет божественное светило, но мне кажется, что Вы одиноки в этом мире и ещё не приняли свой путь в жизни, да и в поступках. Решайте, ещё не поздно вернуться к покою и карьере царедворца. Так-то. Помните, как сказал один из ваших предков: - Святые не оказывают отпора и сопротивления врагам, молча принимая свой мученический путь, а бунт–это всегда путь безумных, хоть и Святых. Не осложняйте ваши мысли. Лучше раскурите ваш турецкий табак; вонючий, крепкий, но благостный и вкусный. И князь! Остережёмся мученичества, поверьте мой друг, я видел в жизни достаточно, чтобы бояться Смерти и властей. Смерть может оказаться такой забавной и быстрой, что стоя пред нею, рассмеяться не успеешь. Она, эта всемогущая старушка, как молния завораживает в своём ужасе любого, от короля до простого смертного, и это успокаивает солдата. Редчайшее мой друг равноправие, так бы во всём... Уже ближе к утру, Бестужев распрощался с товарищем и вызвав извозчика удалился. А Князь, глядя на умчавшуюся в ночь пролётку увозившую товарища, думал о своём будущем, не совсем доверяя своему внутреннему ощущению тревоги и сомнениям. Уважение к закону, императору Александру и его семье, было привито князю с детства родителями, а позже, уже в морском кадетском корпусе окончательно закрепилось. Именно чувство долга пред отечеством, заставило молодого княжича дважды бежать в действующую армию в 1812 году, к родным дядьям, артиллеристам подпорутчикам: (писать поручик неправильно на 1812г.- автор) Ипполиту и Михаилу Щепин-Ростовским, но каждый раз был немедленно препровождён домой. После того, он обратился к генерал-майору Якову Ивановичу Дедюлину, начальнику Ярославского ополчения, и казалось дело решится положительно, но и тот отказал юноше в категорической форме. Отказал и отослал отрока под караулом к родным. Возможно, да и наверняка, это было правильно с его стороны, в то время многие юноши из дворян стремились попасть в армию любыми путями, так велика была тяга у народа к подвигам. И это было вполне объяснимо для того поколения дворян. Так зарождался характер в молодом княжиче. Теперь же, все эти справедливые и не очень, как многие другие, противоречия в жизни власти и народа, тяжким грузом давило на сердце штабс-капитана Дмитрия Александровича. Описывая предгрозовые поступки, князь писал:"- 1825год. На тот период, в то время, мне частенько вспоминались слова батюшки, который был для меня всегда идеалом, князя Александра Ивановича, совсем недавно умершего: «- Мы не сумели, при всех наших военных и политических успехах и победах, вырвать зубы Европе. Теперь же она отращивает свои клыки, и я думаю, что мы вскоре увидим её оскал зверя-хищника в полной мере. И тот, кто останется в живых, позавидует мёртвым. Наш Александр играет в демократа… как с куклой, солдатиками...» — Нам же всем ныне, надо быть осторожней и внимательней, словно хитрый Лис - думалось мне. Как бы разрушая крепостное право, не разрушить саму Россию. Нужно было как я думаю, было поговорить с матушкой, посоветоваться с духовником Андреем и немедленно. Если слухи подтвердятся, и Великий Князь Константин, откажется от трона,( как же мы были наивны тогда- приписка декабриста. карандашом) то их и наших солдат ждала гибель. Помню такое уже было, в 1820 году, с не подчинившимся Лейб-Гвардии Семёновским полком, отказавшимся от службы, из-за издевательств их командира, немца Шварца. И там и тут немцы, вечная ненависть ко всему русскому. Что предпринять? – я мучился в сомнениях. Быть между народом, товарищами по обществу и долгом, пред присягой и совестью офицера, было тяжело. Ясно было одно, что дальше народ так жить не сможет. Мы, дворяне, должны свершать достойные поступки, свершая их, мы тем самым понимаем, что иначе поступить не можем, народ не может ждать. Промедление, гибели подобно, ибо крепостной платит за все издевательства над ним своей собственной шкурой и страданиями. Время гнало нас словно буря путника и, если не укрыть наш народ от виселиц и плахи; плетей и судов, то скоро, чрезвычайно скоро как мы ясно понимали, и дворяне станут жертвами бездарного самодержавия и безумной власти немцев. Но всё, как я думаю, надо решать не на площадях, а на троне, и с каждым годом мы понимали это всё яснее и ясней. Но цари глухи и никогда не слушают народ. Понятно, власть должна быть сильной, но не ради себя, а для блага всего отечества, людей..." ... Душно, от тяжёлых раздумий, князь вышел на балкон комнаты, на востоке поднималась кровавая заря, предвестница мороза. Усталость и сомнения казалось ушли окончательно, морозный воздух пробуждал силу. Оглядев узкую улочку и не увидев своего извозчика на санях, он вернулся в квартиру. Время ещё было вполне предостаточно, и князь успел переписать завещание на случай своей смерти, а также письмо с извинениями к матушке, княгине Ольге Мироновны и целое послание своей не состоявшейся невесте Оленьке Корф. Вещи, подготовленные им с вечера и убранные в полотняное полотенце, он завернул в шёлковую ткань и убрал под одежду и в саквояж. Придерживая это всё рукою и выходя из комнаты, он в последний раз осмотрелся и проверил, всё ли правильно сделал, затем затушив снуфером свечи он вышел из квартиры в парадное дома. Холод как-то сразу освежил лицо, но вовсе не успокаивал, даже лестница показалась длиннее обычного, впрочем князь и не спешил. Сегодня, всё казалось каким-то необычным и красивым, даже подъезд дома, он увидел словно всё со стороны и в последний раз. Город просыпался нехотя и лениво, двери парадных начинали уже хлопать от выходивших хозяев или их слуг, обдавая холод улицы парами тепла. Жизнь и город безразличны к судьбам государства и людей, это он заметил ещё раньше, ещё будучи кадетом в корпусе. Сейчас же он смотрел на всё с каким-то томящим сердце настроением. Дамочки - работницы шли не спеша и балагуря с провожатыми работниками, ясно было, откуда и куда они возвращались, в их корзинах был хлеб и молоко для хозяев. Их сонные усталые лица говорили о многом, жизнь слуги и лакеев трудна и не благодарна, так было всегда, из века в век. Каждый город живёт своею жизнью, для кого-то царственной и ленивой, ждущей наступления вечера, чтобы вновь раствориться в балах и кутежах, в раболепие идола, и поклонении пред властью. Для других горем и нищетой бытия, вечного, беспросветного бытия. В окнах домов ещё горели свечи и сквозь занавески виднелись дамы, приступающие к туалету своему и царственному переодеванию. Князь, смущённо усмехаясь, вздохнул с грустью, увидит ли он завтра всё это, сейчас всё такое приятное и обычное, а завтра лишь несбывшаяся мечта. В воротах домовой арки его приветствовал дворник Мустафа с лопатой в руках, большой, добрый и могучий, всегда вежливый и очень охочий до работы, И хотя он был уже пожилой, но совсем не похожий на старика. Князь любил и уважал этого представителя народа востока. Узкий тротуар, что у парадного, он уже почти весь очистил, и даже деревянный настил-решётку успешно стряхнул от снега. — Любезный Мустафа – попросил Дмитрий Александрович - не почтите за труд, не забудьте сосульки стряхнуть с моего балкона, иначе кому-то достанется и вас будут ругать, чего я не хотел бы! Да и знаете, если я вдруг не приду сегодня, завтра, не беспокойтесь, и передайте мои вещи, ключи и прочее, моей матушке или батюшке Усову. И не поминайте лихом, если я вас чем-то обидел. Дворник с удивлением и сочувствием посмотрел на офицера хмыкнул в недоумении. Ему вдруг почудилось, что князь Дмитрий Александрович лежит в гробу, от этого мимолётного видения он даже встряхнул головою, снимая шапку. Если кто уходит из этого скорбного мира, да помилуй меня Аллах, значит, так было угодно Всевышнему. Всякая судьба, как и жизнь, имеет свой путь. Интересно, подумалось князю, а вот нашему Мустафе нужна свобода, или нет, и как он её понимает? Одно дело трудиться в рудниках и на заводе по шестнадцать часов, а другое дело в столице махать метлой или как сейчас зимой лопатой. Хотя и это тяжёлый труд, В усадьбе он ни один раз разгребал с отцом сугробы снега завалившие дорожки и сам дом. Труд оказался поистине тяжкий и достоин уважения и похвалы, ведь для этого труда нужно не дюжие здоровье и сила богатыря. Князь склонил голову в знак уважения, приветствия и вышел из ворот дома. Морозило, сквозь мундир тянуло морозом. Дмитрий Александрович нервно передёрнул плечами, и стараясь поплотнее замкнуть меховой воротник мундира. Свёрток, что он взял с собою, оттягивал карман и меховой плащ, оглянувшись, князь зашёл под арку 9 дома, подошёл к кирпичной стене, и приоткрыв дверь чёрного хода вошёл в парадное с другой стороны. Там он открыл ловким невидимым движением под лестничную крышку и, вложив в неё свой свёрток предварительно осмотрев место закладки, затем вновь прикрыл его. Прилегание сокрытого тайника было таким плотным и надёжным, что даже вблизи оно было абсолютно не видно надёжно сокрытое потайным камнем. Дальняя родня Кусовниковы и матушка княгиня Ольга Мироновна, были заранее предупреждены письмом, и осторожно подготовлены к назревавшим событиям князем, они знали где искать в случае чего документы, и его личные вещи: медаль, иконку, копии писем Вольтера, и семейную реликвию "бунтовщика", родовой крест привезённый ещё их предками в одну из поездок на Афон. Завершив положенное, тем же путём офицер вернулся на улицу, где работавший дворник Мустафа, был чрезвычайно удивлён вновь увидев постояльца. Посмотрев на своего постоянного извозчика с которым постоянно ездил в казармы, князь махнул ему рукою, и обождав когда тот подъедет, сев в сани поспешил на службу. На пути он остановился, и как всегда, зайдя в магазин Семёнова, который всегда открывался ни свет, ни заря, купив любимую с детства французскую булку, издававшей невероятный аромат и тепло, сунул её под мундир и пешком, отпустив извозчика, не торопясь пошёл к уже близким казармам полка. Крикнув, оборотясь почему-то при этом к купцу:« Спасибо, что не скучали со мной… - и добавив тихо - Уважаемый друг». По пути, он с наслаждением ел хлеб, вспоминая такое далёкое детство, когда повариха или как её чаще называли стряпуха, пекла пирожки и, угождая молодому барину, тайком от батюшки и матушки давала ему по два, три пирожка с пылу с жару. Он, будучи тогда ещё малым, и знавший все тайные ходы в доме, забирался к голубям на чердак и ел с ними пирожки с мясом и вареньем. Последними своими "сокровищами" он уже не делился, а полностью съедал сам и когда через час он выходил к завтраку, то был уже сыт, за что матушка незнавшая в чём причина такого каприза ругала его ответственно, но любя, по матерински. ... До казарм оставалось идти каких-то десять минут, и штабс-капитан оттягивал вынужденную встречу, переходя на мелкий шаг. Ноги скользили по снегу, идти было сложно. Выйдя на мост набережной реки Фонтанки и увидев полукружье казарм, князь с грустью вздохнул, и остановившись на мосту раскурил трубку терпкого турецкого табака. Ему нездоровилось со вчерашнего дня и хотелось хотя бы денёк отдохнуть, но долг превысил желание вернуться. Офицер оттягивая момент начала службы стоял, и потягивая трубку замёрзшими губами, смотрел на так любимые им казармы. Из арки казарм, через чёрно-белые ворота, быстрым шагом выехала пара колясок и возок, они были пусты. Князь, пропуская их поймал себя на мысли: « — Выехали за командиром полка, а вторая была адъютантская, и очевидно помчалась в штаб, в возке же он заметил фельдъегеря, укрытого шерстяною накидкой». В голове, как–то совсем неожиданно, родились строки вырванные будто бы из небытия: Ныне Смерть, а завтра Слава! Эх, в России, всё не так, Восхваляют только павших… Как и сотни лет назад… и как внезапное наваждение беседы-спора вчерашнего дня: Быть может позже Граф...потом О нас расскажут...одиноки Век XIX жесток, Но, то ли будет граф с друзьями Мундиры сбросят, что потом? Петля удавкой стянет души Где Бог? Забыл наш Царь о нём Сибирский тракт...народ в неволе...