- А твой-то, ну, вылитый Отелло, - завистливо шепнула мне на ухо Алка, кося на моего мужа масляными глазками. Сидели мы вчетвером на кухне моей квартиры, отмечали Всемирный день Метеорологии. Состав гостей привычный, устоявшийся: моя подруга Алка, тоже парикмахерша, муженек мой Витька, я собственной персоной, да присоединившаяся к нашей компашке, новая наша с Алкой сменщица – молодая деваха Ирка. Раньше с Алкой на наши посиделки еще ее сожитель приходил, Серега, но полгода назад они между собой «расплевались» окончательно, на днях его с новой бабенкой видела, помоложе Алки будет и покрасивее. Меня будто не заметил, мимо прошел, головы не повернул. Я подруге тут же все доложила, но она ничуть не расстроилась, только сказала: - Я этого козла альфонса два года содержала, пусть теперь другая дура попробует. А чего ей расстраиваться? Она со школы по моему Витьку сохнет, это ни для кого не секрет. И ко мне прилепилась, чтоб его почаще видеть. Все они, подруженьки, одинаковы. Так и наровят мужика из-под носа увести. Только Витьку она «на фиг» не нужна, не его типаж: Алка полненькая такая, фигуристая, а муженьку моему худющих «моделей» подавай. Алка уж и на диетах сидела, и в тренажерку ходила – все без толку, на грамм похудеет, на килограмм поправится. Вот и остается ей только глазами муженька моего «лупать», да вздыхать жалостливо. А Витек и впрямь все еще ничего: кожа смуглая, волосы черные, что смоль, да курчавые, крупным локоном вьются, глаза карие, сам рослый да плечистый. Опять – таки выглядит моложе своего сороковика… А что ему, на работе не изломанный, тот еще захребетник. Не откровенный альфонс, как Алкин Серега, но работ сменил – ужас, нигде надолго не задерживается. То одно ему не так, то другое «не климатит», так и бегает с места на место. Муж он, прямо, сказать незавидный - ни денег, ни помощи по дому. Сейчас я б сто раз подумала замуж за такого выходить. А тогда, по молодости … любовь меж нами случилась. В одном классе учились, у него и кличка была – Мавр, а меня все Моной называли, сокращенно от Дездемона, значит. Была я тоненькая, хрупкая, натуральная блондиночка с огромными голубыми глазами. Как мы с ним в десятом классе главные роли в школьном спектакле сыграли: он – Отелло, я – Дездемону, так и кликухи нам присвоили, и любовные отношения закрутились. У него в юности фишка такая была – муженек мой всегда к запахам чувствителен был, возьмет у меня платок, да чтоб ношеный был, пользованный, и у сердца носит, достанет – понюхает, очень его это заводило. Мне тогда ох как это нравилось. С годами видно привык к моему запаху, давно за ним такого не замечала. Да, Алке с моим мужиком ловить нечего, а вот Ирке … Уж больно мой благоверный на нее пялится. Прям глаз не сводит, по пьянке – то. Вон, лыбится во всю рожу, анекдотами так и сыплет, так и сыплет. Кобель старый! А Ирка, Ирка-то. Глазенками так и играет, невинную девочку из себя строит. Анекдотам бородатым во все горло смеется – заливается, задорно так, с переливами, аж грудь у нее трясется, что студень. Мой-то таких полногрудых, вроде, как и не любил раньше, а тут, поди ж ты! Что молодость делает! Это…о что же, Ирка платок уронила, муженек коршуном за ним кинулся, поднял – и в нагрудный карман спрятал … А эта б… только улыбнулась лукаво. Выходит, знает, что ли, о пристрастии Витька к женским запахам? Ох, ты, сердце аж захолонуло. Выходит, знакомы они и связь меж ними имеется! Неспроста Ирка к нам в сменщицы устроилась. А Витек – то, подлюга! У меня на глазах любовь крутить?! Подстилку свою за мой стол сажать! Прям плохо мне стало, кровь в лицо бросилась. Встала, к окну подошла, свежим воздухом подышать. Алка тут как тут, с сочувствием: - Да не переживай ты, это ему вино в голову бросилось. Да и Ирка хороша, сама на шею мужику вешается. Ни стыда, ни совести. - О чем ты?- спрашиваю,- Ничего такого не происходит. Один мужик трех баб развлекает, все путем. Уж кому-кому, а подруженьке закадычной ни в жисть не признаюсь, что от ревности с ума схожу. Ей бы только порадоваться, когда у нас с Витькой разлад идет. Но Алка не унимается: - А платок? Ты видела, как он платок в карман прятал? Это же верный признак, что Витек влюбился по уши, по тебе помню. Я в ответ: - Показалось тебе, поднял он платок и отдал Ирке. - Да, нет. Верно тебе говорю, своими глазами видела, - талдычит Алка. - Ну, вот что, подруга. Ты давай, компанию нам не разрушай своими глупостями, с мужем я сама, без тебя разберусь. Иль все еще сохнешь по нему, на что-то надеешься?- сурово говорю я. Алка, конечно, сразу в кусты: - Ничего не сохну, Что мне сохнуть-то? Других мужиков что ль нет? На мой век хватит. Вернулись за стол – похоже, за любезностями Витек с Иркой нашего отсутствия и не заметили. Еще посидели чуток, выпивая да закусывая. Водка мне в горло не шла. Сижу злая, обиженная. Разговор не клеится, веселье сникло. Муженек и то от любовницы своей отлепился, на меня опасливо поглядывать начал. Первой Ирка собираться начала: поздно уже, пора, мол, по домам, завтра работать в утреннюю смену. Я задерживать не стала: - А и верно,- говорю,- Гостюшки, пора расходиться, пока посуду намоем, приберемся, завтра для всех день рабочий. Алка, зная мой тяжелый характер, тоже засобиралась. Пока гостей провожали, я, стиснув зубы терпела, злобу свою, что внутри бушевала, не выплескивала. Но, как дверь за ними закрыла, сразу на Витька напустилась – терпеть дальше никакой мочи не было. - Ах ты, подлец, - говорю, - Гад подколодный! Значит с Иркой трах…ся, на молоденькую глаз положил?! Витек сразу в защиту ушел: - Что тебе пригрезилось – то, я эту деваху первый раз увидел, ты ее в наш дом привела. Ну, поухаживал немного, так не сидеть же бирюком с вами, бабами. То развеселая сначала была, а потом вдруг как подменили тебя, вызверилась с чего-то. - С чего – то? Кто глазами Ирку облизывал, кто анекдоты травил без умолку? Скажешь, не ты? - Показалось тебе все, напридумывала себе, чего не было, - не сдавался муженек. - Напридумывала?! А кто Иркин платок, нарочно ею оброненный, с пола поднял да в карман себе засунул? Что, дышать будешь запахом молодухи, да ее вспоминать? И Ирка, зараза, ведь знает уже эту твою слабинку! Убила бы вас обоих! Тут Витек понял, что как есть раскрыт, змей проклятый, хорохориться начал: - Достала ты меня своей ревностью, задушила совсем! Туда не ходи, сюда не смотри … Душишь и душишь! Мужик я, не первый раз, чай, гуляю на сторону. От меня не убудет – чего сейчас – то взъелась? Аж до небес из штанов выпрыгиваешь! Уйду я от тебя, вон хоть к Ирке уйду! Я зло хохотнула: - Уйдет он! Да иди, нужен кому. Попользуется тобой, козлом старым, девка молодая, да и на хр…н пошлет. Как я содержать, кормить-поить не будет. Недолго вместе проживете. Но назад и не думай вернуться – не пущу! Где бл … шь, там и живи. Витька у меня, конечно, строптивый, избалованный своей внешней привлекательностью для слабого пола, но не дурак, совсем не дурак. Дошло до него, что в этот раз далеко у нас дело зашло, могу и впрямь выгнать. И хоть Ирка ему понравилась, но не настолько, чтобы теплое, обжитое местечко потерять. Мы с ним жизнь вместе прожили, притерлись, приспособились друг к другу. Ну, поругиваю за то, что денег мало в дом приносит, или вообще не работает, ну так это ему уж привычно. А молодую бабу содержать да ублажать надо будет. Тут он «как сыр в масле катается», а с молодухой работать придется. Да и если на сторону, бывает, гульнет, я глаза закрою – сама не без греха. Подошел ко мне муженек мой, обнял меня крепко, в глаза заглядывать стал. Я для виду, посопротивлялась, пооотталкивала слегка. Тут Витька стал целовать меня, да шептать в ушко: Люблю, жить без тебя не могу, никто мне больше не нужен, Дездемоночка ты моя! Что ж, бабье сердце не камень. Оттаяла я, на душе полегчало. Ну что, в самом деле, шило на мыло менять? Другой лучше, что ль, будет? Все мужики одинаковы. Ну а мой – то хоть видный, красавец – вылитый Отелло, права Алка!