И ОСТАЛИСЬ В РУКАХ У МЕНЯ ЛЕПЕСТКИ ОТ УВЯДШИХ ЦВЕТОВ ПОДБОРКА СТИХОВ 97 . . . И остались в руках у меня лепестки от увядших цветов ничего не случилось на сцену пришел мрачный клоун снял шляпу рассмеялся всем зрителям прямо в лицо и швырнул эту шляпу под купол старинного цирка и сказал это солнце молитесь теперь на него еще долго стоял он на сцене и долго смеялся. . . . Не стоит накрывать простынями всех тех кто лежит или хлопать всем тем кто танцует обещать поцелуи всем тем кто их просит или деньги давать тем кто тянет к ним руки всегда проходите по улице счастья одни никого не толкайте и кланяться тоже не надо ведь вокруг очень много разинутых ртов растопыренных пальцев расставленных ног и так мало желающих просто пожать тебе руку. . . . И было бы лето все время тогда не нужны и дома и было бы вечно светло и зачем тогда люстры и лампы и были бы мы не чужими тогда бы любили друг друга и спали бы вместе в кровати и я бы тебя обнимал и снилось бы мне что тебя я так нежно целую мне снится итак что целую но рядом со мной тебя нет и лето бывает так редко и дни очень часто короче чем темные ночи и как же без лампы прожить я не знаю хотя без тебя научился уже засыпать. . . . Как шахматные легкие фигуры передвигаю солнце и луну и кубики домов рассыплю - будет город в котором можно сколько хочешь жить и реку протяну как толстую трубу к седому морю и скалы к ней прибью на низком берегу чтобы они ее держали в лапах и выпускали в сонную лагуну где хорошо качаться на волнах а что потом и сам еще не знаю быть может лестницу приставлю прямо к небу и доберусь до края той вселенной где мир кончается и гаснет жизнь и свет. . . . Ты станешь наверное старенькой девочкой скоро косички твои поседеют а куклы так вырастут что станут больше тебя и могут тебя поругать что ты губы накрасила ярко и вечно сосешь леденцы целый день ведь быть очень старенькой девочкой трудно и грустно хотя это все таки лучше чем просто старушкой которую ведь невозможно так нежно любить. . . . Если думать - «я счастлив» то станешь счастливым если видеть всегда среди ночи божественный свет превратишься когда-нибудь в ангела и улетишь в это черное небо ночное где есть все но того что есть здесь на земле уже нет и поэтому я не считаю себя совершенно счастливым чтобы ангелом как-то нечайно не стать чтоб однажды не выросли крылья и на них не пришлось бы никуда с этой славной и доброй земли улетать. . . . Ты ведь знаешь что можно и синего неба коснуться ладонью и луну посадить на колени как девушку в желтом сияющем платье и горячее солнце так жарко любить что обо заболеет от этой любви и однажды когда-нибудь вдруг прикоснувшись к зеленым деревьям позвать к себе листья и они наклонятся к тебе будут славно шуметь как в весеннем лесу и весеннее счастье окажется рядом с тобою ты ведь знаешь что в мире и нет невозможного вовсе надо просто уметь захотеть очень очень и тогда все что хочешь вдруг станет твоим словно в сказке для маленьких милых и вечно счастливых детей. . . . В этом мире я вижу цветы и зеленые листья небо синее воду всегда голубую и яркое солнце ну а больше не вижу совсем ничего ни о чем совершенно не знаю не чувствую бога но и боли не чувствую когда живу и наверное даже совсем не узнаю что умер и останусь таким же как был среди тех же цветов и зеленой листвы. . . . Вы такие смешные чего вы боитесь приходите я вас угощу добротой и отдам все что есть поцелуи на память и охапку цветущей сияющей нежности вам подарю а когда вы уйдете я сяду верхом на луну и так долго и радостно буду на ней как на старых скрипучих качелях качаться и все думать о вас и о ваших голубеньких платьях потерявшихся в синей бездонной ночи. . . . И человек так крепко держит на привязи обычно сам себя не пустит в небо ни за что мечтательную душу и в море запрещает ей на корабле волшебном выходить и рвать цветы нельзя и трогать солнце нельзя любить так жарко никого ведь это очень стыдно а нужно только груз чужой тяжелый куда-нибудь везти везти везти и знать что вот на это в вечной жизни тебе коврижку сладкую дадут как будто ты став духом бестелесным ее с восторгом детским сможешь съесть. . . . Жизнь такая же мягкая как пластилин из которого лепишь фигурки любви и покоя и порой лепишь сказочный город где вечно живут чудеса и высокую башню до неба и с нее можно даже достать до луны подарить ей букеты цветов и мечту голубую ту которой так скучно на нашей земле. . . . Вот как бы не думать совсем ни о чем и жить как деревья в лесу неподвижно живут как луна существует на небе как плывут по нему облака друг за другом словно в море пловцы в белых шапках и как травы живут и цветы так спокойно ни с кем никогда и не ссорясь ничего и не зная о том что случилось вокруг и когда-нибудь было и будет. . . . Ты не добрый не злой а чужой и когда ты в толпе остаешься и когда ты один в этом мире тебе все говорит - ты чужой эта комната эти дома эти улицы и закоулки и деревья в саду во дворе и дорожка к пруду по которой ты ходишь украдкой словно знаешь что видеть тебя она тоже не хочет как все. . . . И зачем тебе вечно со всеми дружить ведь они просто липнут к тебе словно осенью мокрые листья их встречаешь как капли дождя на щеке как порывы холодного ветра и как шорох непрошенный ночью тот которому лучше затихнуть и как снег на полях в феврале что так скоро конечно растает. . . . Теперь и в мире больше ночи нет и ты луну свою конечно не увидишь и звезд не стало больше никаких и фонарям нет смысла зажигаться все время солнце светит целый день и птицы петь уже не перестанут ведь больше не становится темно и привидениям бездомным негде притаиться и духи ночи умерли давно и тьму кромешную уже не встретишь на дороге ведущей на край света как всегда. . . . Светлый день расправляет широкие плечи и на них облака эполетами с белой старинной тесьмой так красиво лежат и горит на лице его яркое солнце и легким дыханием ветер мечтательно гладит его руки в перчатках из достоинства полной всегда голубой тишины. . . . И знаю я что все еще вернется как возвращается луна когда темно как возвращаются и волны если ветер проснулся и задул в свою трубу как возвращаются и те кого мы любим если мы сами этого хотим и если жизнь перевернется снова вниз головой как клоун в старом цирке по крики радости и хлопанье в ладоши всех маленьких детей на белом свете. . . . Он дожидался дня когда умрет потом ждал дня когда он вновь воскреснет затем все ждал любовь под старыми часами много лет теперь живет один и видит море перед собой хотя его и нет а есть окно за ним унылый двор где бродят лишь вороны а сверху небо но для смеха как колпак седого клоуна который давно спился. . . . Пусть луна снимет желтое платье и увидишь ты белое тело ее оно создано для поцелуев и нежной любви той которая ночью случается часто и тогда замирают в волненьи деревья под твоим одиноко горящим окном. . . . Жизнь так похожа на девчонку которую оставили одну надолго в темной комнате пустой и вот она забылась на кровати тяжелым сном в котором видит дом и в нем такое множество теней что нет от них прохода никому куда ни повернись все те же тени качаются хохочут и поют а окна в доме яркие большие и в них глядит суровая луна как выставленный богом часовой. . . . Как королевич разбудил принцессу об этом говорил лишь шепот листьев в густом саду у старого пруда принцесса заразительно смеялась и долго в белом платье танцевала как бабочка танцует у цветка но эпилога не было вся сказка закончилась когда вернулось утро за шторами давно светило солнце и девочка спала в своей кровати ее увы забыли разбудить. . . . Ходить приходится по узкой улице в один и тот же час и видеть те же сгорбленные тени которые идут совсем как ты но только лишь навстречу не замечая никого на свете как будто рядом никого и нет и каждый словно рыба уплывает один в пустую глубину безмолвной синей ночи. . . . Я на улице счастья живу здесь мой дом мой единственный сад и любимые девушки часто весною приходят на скамью под березами в этом саду я дарю им цветы и любовь и тогда появляется чудная радость которая кружит как ветер и я ее жду даже больше чем солнце и также как эту луну золотую ту что с детства всегда целовал по ночам. . . . Я терял очень много всего дорого когда шел утомительно долго на край нашей странной земли но осталась со мною счастливая вера в удачу как простая подруга с которой легко добираться до самого неба собирать в нем горящие звезды как угли для большого костра на земле я на нем согреваю любовь чтобы было чем жить в этом сумрачном мире. . . . А вот и вы ну что же - проходите в прихожей у меня теперь темно все свечи догорели так давно наверно очень много лет назад которые так быстро промелькнули что не успел увы и оглянуться садитесь рядом будем говорить о том что было и о том что будет и я вам подарю бумажные цветы на счастье они ведь не завянут никогда и будут вас любить всегда вместо меня и на окне стоять у вас как часовые всю вашу долгую и радостную жизнь. . . . Запомню я небо взлетевшее так высоко как синюю шляпу с пером которая сорвана ветром с моей головы и парит над землей я ее догоняю но схватить не смогу никогда она тает в руках и опять поднимается ввысь это легкая синяя шляпа которая стала мне небом. . . . Жизнь становится твоей игрушкой паровозиком веселым или куклой с голубыми ясными глазами с пухлым розовым и приоткрытым ртом ты ее качаешь как ребенка и по рельсам маленьким пускаешь паровозик в комнате своей вокруг стола ничего с т тобой не происходит словно это будет и всегда ласковая кукла в ярком платье паровозик с крохотной трубой вот вся жизнь в которою так просто и так хочется тебе играть. . . . Ты словно руку протянул к тому что хочешь чтоб стало частью твоей жизни навсегда как частью моря стала та вода что из реки в него влилась широкой и растворилась в темной глубине вот вышел в поле тянешь к нему руку и к солнцу в небе руку протянул и лесу темному где слышен шепот листьев и к девушке красивой что прошла случайно мимо и к своей подруге луне волшебнице что светит по ночам и чудеса тебе приносит как на блюде с таинственной полоской голубой. . . . Ты все ждешь что откроется дверь и тебя пригласят на обед ведь ты слышишь и говор и смех там ведь вкусно едят с наслаждением пьют а ты здесь в темноте в этой тесной прихожей так проходит вся жизнь за обедом обед на который ты ждешь приглашенья за дверью но его разумеется нет и не будет уже никогда кто родился в прихожей тот там и закончит свой век. . . . Мир прекрасен как рокот прибоя и чудесен как запах цветов так зачем нам в нем что-либо именно видеть можно остро почувствовать сладостный запах и идти на него всю счастливую жизнь или чутко услышать завлекательный шум или шорох и найти все что надо найти чтобы жить. . . . На небе рыбий глаз луны а на земле чернильница из жести наполненная синими чернилами всю ночь в нее макает дьявол свои перья и пишет письма богу что мол он ни в чем не виноват он тоже добрый только вот не знает как же быть чтоб сгинуть навсегда. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА», «МУЗА» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.