Я СТАЛ ОДИНОКИМ КАК ОБЛАКО ПОДБОРКА СТИХОВ 87 . . . . Я стал одиноким как облако в небе ночном и плыву высоко над землей как плывут корабли по широкому синему морю и везу в незнакомые страны обычное счастье в больших удивительно легких мешках и когда их развяжут то счастье легко превращается в воздух и им можно дышать все свободную долгую жизнь . . . Детство само приходило как девочка в розовом платье и вспоминало какой же ты был в том году когда сосны шумели в безлюдном простуженном парке рябь по привычке гонялась в холодном пруду и душа уходила одна тосковать на пустом перекрестке где три дороги вели в непридуманный мир. . . . В мире есть одинокое озеро слез все приходят к нему чтобы плакать и плакать часами и жалеет их солнце на небе жалеет луна и тяжелые синие тучи жалеют и растут рядом с озером этим цветы голубые в них всегда отражается небо прозрачной водой той которую пьют незнакомые белые птицы улетая опять неизвестно куда над холодной усталой землей. . . . Вот придет голубая луна на высокое черное небо вот исчезнет как розовый блин в пасти вечера дивный закат пот появятся слезы росы белым утром после бурной всклокоченной ночи любви на траве и на листьях вот душа прикоснется к таинственным как привидения в небе над нами парящим всегда облакам и нам снова захочется жить и поверить в чудесное счастье то что мы потеряли как ключик волшебный как-то вечером в темном глубоком пруду. . . . Ты все ждешь что откроется дверь и тебя пригласят на обед ведь ты слышишь и говор и смех там ведь вкусно едят с наслаждением пьют а ты здесь в темноте в этой тесной прихожей так проходит вся жизнь за обедом обед на который ты ждешь приглашенья за дверью но его разумеется нет и не будет уже никогда кто родился в прихожей тот там и закончит свой век. . . . Надо жить как живется вот ночью живи при луне днем - при солнце зимой - среди белого снега ну а летом среди бесконечной зеленой травы и не все ли равно что вокруг лето или зима ясный полдень а может и темная ночь ты таким каким был и веселой весной и обиженной осенью можешь остаться. . . . Я улетаю в мир улыбок от забот они там попросту живут на всех полянах растут как белые цветы качаются как листья на деревьях летают будто розовые птицы в чаще леса и в озере плывут как желтые кувшинки в тишине веселые и добрые простые словно дети гуляющие пор большому полю в котором жизнь так славно расцвела. . . . Как старый больной человек пришел этот пасмурный день сел на скамейку у дома вместе с серым слежавшимся снегом кашлянул как и ветер примчавшийся из за угла покачал головой так похожей на снежную бабу которую любят все дети и растаял и вечер его хоронил как хоронят всех мертвых на свете фонари зажигал и вдоль улиц как свечи носил и могилу копал на краю потемневшего неба а потом помрачнел и забыл и не стало умершего дня среди белого снега. . . . Я устал от желаний когда хочется солнце обнять или на ночь остаться с луной в ее мягкой кровати или жить на дне моря в глухой тишине среди темной воды что как будто бы в небо уходит до звезд окружает планеты и старого бога с горящими вечно глазами он создал этот мир и не может его погасить как свечу в удивительной церкви вселенной в ней слышится пение ангелов где-то на самом краю незнакомого мира там кончается все что мы можем увидеть и знать. . . . Ты от всех снова прячешься в темном лесу словно кто-то укусит тебя непременно если выставить руку из омута тьмы или в поле пройти без огромнейшей своры свирепых собак для защиты и все кажется рядом горят и горят глаза злых людей им так хочется зла что готовы тебя наказать и за то что когда-то любили и за то что когда-то могли накормить бросят камень в тебя с удивительным детским восторгом или шапку сорвут с наслаждением с бедной твоей головы на прощанье. . . . Зима за любовь нам платила всегда лишь морозами и снег посыпала на раны как соль ей было неясно зачем мы не стали кусочками льда или снега зима - это скучная повесть о том что и не было счастья одни только дети играли в снежки и старые звезды над ними как старые бабушки все бормотали о вечном о том что оно ко всем нам на этой замерзшей земле не придет никогда. . . . Ты утонешь в своем заколдованном море любви даже тело твое не найдут а душа от нее не останется даже следа ну была говорят что живая душа но ведь многое было под луной в этом мире огромном чужом где кидается ветер на всех кто приходит и тяжелые звезды в раздевшемся небе горят словно злые глаза темной ночью и за нами следят и следят исподлобья. . . . В жизни нашей увы не становится больше любви если выть на луну среди ночи и звать ее звать в темноте и вот сколько бы ты ни гонялся за ней - не поймаешь она же - не заяц и ты - не лиса и не схватишь ее за пушистую шерстку зубами а так и останешься в темном углу этой жизни стоять часовым охранять это серое небо и синие тучи на стеклянное солнце смотреть снизу вверх и мечтать что когда-нибудь бог номером тебе выдаст на счастье. . . . Пространство - лист бумаги время - круг который нарисован на бумаге а вечность - как рука которая тот круг нарисовала и бросила свой черный карандаш когда как плеть безжизненно упала. . . . Счастье девушкой приходит в ясный день а уходит сгорбленной старушкой и ты ей оставишь медный грош на ее безрадостную старость будешь жить без счастья и любви просто с воздухом осенним и дождями с вечным ветром что так кружит листья будто хочет с ними танцевать все равно на свете хорошо и без розовых горячих поцелуев и без крыльев на которых улетают юноши и девушки нагие в чудные волшебные миры. . . . Наконец в моей жизни не стало совсем никакого глубокого смысла я живу просто так вот как птицы живут на земле и чирикают сидя на ветках весь день или так как цветы в чистом поле растут незаметно или так как огромные синие волны по морю бегут и могу я лежать на поляне любви и заснуть не заметив что рядом любовь происходит все время и могу прогуляться в дремучем лесу словно в парке весной и пожать всем кикиморам руки как девушкам милым или с лешим седым подружиться ведь он лучше обычных прохожих на улице старой моей. . . . Бог с облака руку тебе протянул и плохого не может случиться все плохое гуляющий ветер разгонит как тучи и останется в небе луна золотая словно девушка в платье прозрачном на песке у воды всю волшебную ночь ждать любви и ты как-нибудь тихо положишь на грудь ей живые цветы и они превратятся легко в поцелуи и появятся ангелы рядом простые и укроют ее от стыда одеялом из белого пуха. . . . Он ходил на рыбалку за счастьем и всегда был доволен уловом серебром трепетавшим в руках на блестящем как радость крючке и конечно был легким и смелым как часто бывают веселые люди мог так просто пройти по канату как ходят по узкой тропинке и любил заглядеться в бездонную пропасть как девушки в зеркало утром глядят только жизнь оказалась не девушкой в белой косынке о которой так нежно в стихах говорят а жестокой и старой колдуньей и о нем только небо теперь вспоминает все звездные ночи подряд. . . . Веселая опять пришла весна стоит в окне как девушка нагая и смеется ей не понять что это стыдно – так раздеться и вот стоять без платья целый день и думать ни о чем о том что листья распустятся так скоро на деревьях и зацветут красивые цветы и бабочки к ним снова прилетят играть в любовь счастливую простую и солнце будет баловаться в небе разбрасывая теплые лучи повсюду на земле и улыбаясь улыбкой девочки наивной как всегда. . . . Пора стать изнанкой себя обратным смыслом собственных слов затылком своего лица которое так устало от чистосердечного гостеприимства и так похоже на соблазнительную вывеску на улице захватанную жадными взглядами завсегдатаев твоей души заходящих в твое сердце посидеть и выпить намного лучше взять напрокат плюшевую доброту приклеить к ней бумажную улыбку карманы заранее вывернуть чтобы они пустовали для каждого вора закутаться в темную ночь и уйти чтобы никто никогда не украл даже тень твоих чувств и тебя самого никогда ни за что не увидел. . . . Свет в окно мое вылит как молоко в подставленный пасмурным утром стакан мороз из под двери обиженно дышит как будто бы хочет сказать что еще не пора антресолям отдать полушубки и скрипучей тропинкой по белому снегу проходит задумчивый день неуютно мне с ним без зеленой листвы так приветливо в ветре шумящей без красивых как белые с хоботом длинным слоны облаков вереницей так важно за нежно протертый весной горизонт уходящих. . . . Кто придумал красивую сказку о небе где есть рай в нем деревья растут и живут даже дикие звери среди облаков белых белых как мыльная пена он наверно бродил по пустыне тот старый седой человек ничего и не видел на свете кроме желтых песков и вот этого чудного неба на котором наверно есть рай. . . . На все конечно в мире есть причины на то что вот зеленая трава а небо - голубое что дерево живет гораздо дольше чем человек при всем его уме что воздух легче чем вода а мальчики драчливее девчонок но знать причины эти ни к чему какая разница зачем устроен мир вот так а не иначе мы здесь живем и радуемся солнцу иногда а ночью спим в клубок свернувшись под луной и она нам рассказывает сказки. . . . Как много вымысла вокруг придуманы дома деревья люди и вымышлены волны и дожди на самом деле существует только небо в котором нет начала и конца а мы живем как в шутку чтоб немного поговорить друг с другом на земле а после попросту исчезнуть незаметно как исчезают капли на стекле. . . . Мир окон штор и комнатных растений на этих окнах карканье ворон скрипучие тропинки по двору среди сугробов и седых деревьев одетых в капюшоны тишины и старый снег как серая бумага лежит на улицах где шарканье машин по сколькому асфальту так похоже на шарканье спешащих ног по старому истертому паркету и лай собак привычней пенья птиц. . . . Кто-то ходит опять по двору среди ночи что-то ищет в засохшей траве его тень меж деревьев крадется становится больше когда он подходит к нашим окнам и хочет взглянуть на меня его руки похожи на лапы огромного зверя и глаза его просто страшны я боюсь его очень стою неживая за шторой до утра и все жду когда будет светло. . . . Ну что душа ты думаешь легко мне телу жить уже немолодое тебе лишь тосковать а мне и есть и пить и быть в тепле и всякое такое намного проще дереву в саду растет себе и впитывает влагу а я того гляди и упаду причем не просто каплей на бумагу а носом в грязь ведь тут идешь идешь по этой жизни толкотня и лужи как хорошо что ты не ешь не пьешь душа моя с которой вечность дружит а мне-то вечность как кобыле хвост живу не долго и боюсь микробов и вытянусь наверно в полный рост только когда прикроют крышку гроба. . . . Мы все храним любимые мечты в шкатулке памяти как кольца или брошки и надеваем их когда хотим на платье праздничной хохочущей души чтобы идти на вечер старых грез и танцевать на нем в обнимку с прошлым и с будущим с котором жить легко поскольку в нем мы просто не бывали и можем снами светлыми летать по комнате привидевшейся жизни. . . . На подоконнике вдруг вырастут цветы красивые большие может розы а может гладиолусы простые или фиалки чудной красоты на потолке появится луна таинственная юная живая и свет ее восторженный и тихий тебя опять обнимет на всю ночь и на ковре вдруг зашумит трава как будто в поле на ветру осеннем и ты пойдешь по ней куда-то вдаль туда где небо опускается на землю и птицы белые так радостно кричат. . . . Конец февраля как припев уходящей зимы опять зазвенел леденцами замерзшей воды и белые простыни снега вновь неподвижно лежат во дворах и снова их гладит своим утюгом-невидимкой гуляющий ветер и вновь мне легко в этом мире простуженном с осени жить как будто я сам всюду праздно шатаюсь как ветер как будто и мне так приятно с метелью кружить легко заметая все слезы и горе на свете. . . . Раскачивает улицы волна как бельевые тонкие веревки задумчиво укачивает ветер в каком-нибудь счастливом сентябре плыву по ветру брызгами асфальта лицо закидано и я уже устал от жажды ни за что не захлебнуться дышать и жить барахтаясь в волнах которые становятся домами когда вздыхая падают на грудь. . . . Вдох лучше выдоха брать лучше чем отдать приятно если ценят или любят и хорошо что надо забывать все что всегда и забывают люди и проще жить когда закрыта дверь и это лучше что никто не знает зачем ты жил зачем живешь теперь зачем живет все то что умирает. . . . Мы очень дружно весело живем когда один уйдет другой его заменит затеплит свечку перед образком и перекрестит лоб и выпьет чай который предназначен для другого раздвинет шторы и посмотрит вниз на улицу где голуби как куры ждут своих крошек желтого пшена самцы давясь «гу – гу» все ходят кругом возле самок будет хорошо и голубям и людям дверь открою одену плащ и топая уйду по лестнице в разбуженное утро где воробьи чирикают так славно и черная ворона на кусте боится одинокого кота который промышляет где-то рядом и думает как съесть кого-нибудь из тех кто тут же весело летает и все чирикает о том как хорошо ему здесь жить пока его не съели. . . . Стираются нежные чувства как подметки изношенных туфель и становится душно от жарких желаний если ими топить и топить печь мечты но ведь ты все равно остаешься сидеть в этой жарко натопленной пылкими чувствами комнате жизни как за старой ободранной партой всегда остается сидеть второгодник и бездумно пулять из рогатки камнями по школьной доске. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕНАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.