Одно из самых прекрасных воспоминаний детства Россиян старшего поколения, это наши старые мультфильмы. Сегодня их можно называть старыми, хотя бы ради того, чтобы отсеять от хлама и мульти-мусора, который в наш Российский дом надул ветер «демократических» перемен с запада. Я и сам очень хорошо помню, как мы подростками спешили домой, чтобы посмотреть очередную серию мультфильма «Маугли». Шумной гурьбой буквально летели в ближайший дом одного из членов компании, для того, что бы прильнуть к черно-белому экрану телека и насладиться захватывающим сюжетом этого чуда мультипликации. Тогда мы все до одного хотели быть похожими на Акелу, гордого вожака волчьей стаи. Его непревзойденная смелость, ловкость, самоотверженность, красота буквально притягивали к себе наши детские умы. А его удивительное чувство справедливости, готовность драться ради этого с любым, превосходящим силы противником, служило для нас истинным примером в наших будущих поступках. В этом понимании, для нас каждый вольный волк в окружающем мире был достоин всяческого уважения и почёта. Теперь у многих из нас исчезли детские грёзы. Мир открыл собой столько неприглядностей и сомнительных ценностей, что естественно возникает детский вопрос: «А возможно ли встретить в этом самом вольном мире вольного волка равного Акеле». Бывают ли подобные чудеса в живой природе? Вопрос вопросов. Другими словами существуют ли на Земле непременные ценности, которые в числе многих других пока ещё не исчезли с её просторов в последние неоднозначные времена. Отвечу твёрдо, есть! А в доказательство я приведу этот маленький охотничий рассказ о том, как один охотник лично убедился в существовании чести и достоинства у дикого зверя. Вы знаете, что такое охота? Правильно, охота, это вид отдыха рядового труженика. На охоту часто собираются вполне спонтанно. Просто летним августовским утром вдруг оказалось, что погода замечательная: - Слушай, Петь, а не смотаться ли нам на охоту? - Нет, нам с тобой нельзя не смотаться на охоту, так это будет звучать точнее. Пошутил Петька в ответ на спонтанное предложение Генки. Вот так запросто, два приятеля решили прогуляться по окрестным холмам в погоне за местными куропатками, Кекликами. Чаще всего это именно прогулка, и ничего больше. Охотиться на куропаток в горах, дело сложное. Сложностей больше всего возникает в плане физическом. Кеклик, прекрасный летун, здорово прячется среди камней и быстро бегает вверх по склону горы. Догнать его и подстрелить, при этом стреляя на ходу, задача не из лёгких. При всех данных, куропаток в этих горах большое множество, значит, охотники особо не досаждают. - Ген, что-то нет желания пешкодралом пёхать. Давай твой ИЖ-ак заведём, да смотаемся подальше, туда, где народа поменьше, а кислорода побольше. - А что, давай, бензина пол бака, справимся, легко. Может быть, на грибы наткнёмся, наберём, всё не лишнее. - Жди, я за ружьём сбегаю, да ещё кое что прихвачу, помнишь, фирменную тёщину настоечку, думаю по такой погоде, как сегодня не помешает? - Бери, злодей-соблазнитель, ружьё не забудь, а то я вижу, для тебя главное на охоте настоечка фирменная. Сборы были коротки и приятели на стареньком мотоцикле с коляской покатили среди невысоких холмов с редкими скальными выступами по бокам по дороге, из мелкой горной гальки. День прекрасный, погода отличная, настроение более чем отличное. Парочка припарковала свой транспорт под кустом дикого боярышника в тени. - Петро, давай-ка отметимся, ты посмотри, какой прекрасный вокруг вид. За такую красоту стоит выпить. Как ты думаешь? - Заметь, не я это предложил. Цитатой из знаменитого художественного фильма ответил Пётр. И достал из коляски мотоцикла пакетик с выпивкой и закуской. С этого момента можно было сказать, что охота началась. То есть для спортсменов начало соревнования это стартовый выстрел, а для настоящего охотника вместо стартового выстрела началом начал служит первая выпитая рюмка. Для многих охотников здесь же, у тостового стола, охота и заканчивается, поскольку всё выпитое в сумме не позволяет им целиться по четырём стволам одновременно. Такой простак ложится отдыхать на свежем воздухе и считает, что охотничий долг на сегодня исполнен. Зайцы могут безнаказанно хохотать над таким стрелякой. Над нашими охотниками зайцы не смеялись. Осушив по «маленькой» стопочка, закусив салом и помидорами, друзья спокойно разошлись по двум разным склонам, договорившись о времени и месте сбора. Генка двинулся в сторону холма, склон которого почти сплошь был покрыт плоскими камнями, разрушенных временем скал. По-простому, подобная россыпь называлась сыпучка, поскольку располагалась в виде стекающих с вершины каменных потоков, как бы случайно просыпанных из неких огромных посудин. Подниматься по сыпучке несколько сложнее, чем по травянистым склонам, но среди камней реальнее встретить спрятавшуюся дичь. Вверх он двигался спокойно, рассчитывая сперва выйти на вершину холма, а там осмотреться, чтобы выбрать дальнейшее направление для прогулки. Не охота, а именно прогула, в общем, всё это происходило без особой надежды на некую охотничью удачу. Однако, так бывает почти всегда, ни на что не рассчитываешь, а оно само прёт тебе в руки. Поднявшись выше середины склона и приблизившись к редким зарослям кустарника, он вдруг явно разглядел некое движение, там впереди. Небольшая стайка Кекликов, быстро удаляясь, скакала средь распластавшихся по склону камней, делая свой обычный финт – допрыгать до верха горы, а там встать на крыло и перемахнуть на соседний холм. Тогда охотнику ничего не остаётся, как сползать вниз и вновь подниматься вверх, там, куда приземлилась эта стайка. И так до тех пор, пока «прогулка» не надоест. Генка резко присел и стал рассуждать: - Видно, заметили меня, вон как драпанули. Через кусты не стрельнешь, дробь не сработает, только спугну раньше времени. Нужно обойти стороной и зайти на них от тех вот, верхних кустиков, там стая, скорее всего, и останется, если меня из вида потеряют. Идея была вполне здоровая, скрыться из глаз добычи и появиться на расстоянии выстрела, но с другой стороны. Гена крадучись принял вправо и добавил к своему маршруту ещё полкилометра хода. Далеко, но оно того стоило. Такая она «прогулка» по горам. Подъём на вершину холма занял почти полчаса, но Гена считал, что время потрачено не зря. - Вот те заветные кустики, вон за кустиками полянка. Здесь стая и должна была смиренно находиться в ожидании выстрела охотника. - Вот, блин, неужели смылись, где теперь их ловить? Сам себе задавал вопрос неудачник и сам же на него отвечал. - Не знаю, Гена, не знаю. Он уже собрался было встать во весь рост и, сплюнув, двинуться гулять дальше, но краем глаза увидел лёгкое движение справа поверх кустов. Движение неожиданно привлекло его внимание и как лёгкий мотылёк так же неожиданно исчезло. Не издавая даже шороха, охотник слегка повернулся на носках своих ботинок, словно изысканный балерон и тут же стал слегка приподниматься, чтобы разглядеть, что там, за кустиками, привлекло его внимание. Голова неподвижна, руки сжали ружьё, глаза напряглись - ничто не сможет уйти от его пристального взгляда. И действительно она нежданно, но пришла, эта самая охотничья удача. Он явно разглядел над кустами характерно заострённые ушки с осветлёнными, словно поседевшими кончиками. - Так вот в чём дело, лиса, это она мне охоту подпортила. Я тут, значится, дичь пасу, а она, плутовка, у меня из под носа крадёт мою добычу. Ну, я её сейчас, как следует, пугну, что бы неповадно было с охотником связываться. Гена отпрянул назад и чуть вниз, чтобы обойти кустарник и из-за холма тихонечко выйти на открытую полянку, где по его наблюдению притаился мелкий горный хищник. Он не стал даже перезаряжать ружьё, патронами с крупными боеприпасами, поскольку не собирался убивать лису, летом её шкурка бесполезна, и в ней нет никакого толка. Разве что так, покуражиться над зверьком и поглядеть как засверкают его пятки, когда над ушастой головой прогремит страшный грохот выстрела. Напугать свою дичь он уже не боялся, поскольку её наверняка спугнул тот, чьи уши он только что наблюдал. Обходной маневр был завершён быстро, не более пяти минут, но к разочарованию Гены, на полянке никого не оказалось. Опять же его это нисколько не расстроило, он вошёл в азарт и готов был идти буквально по следу зверя. Чуть поодаль, за видимым концом полянки на расстоянии не более сотни метров почти плоская вершина холма заканчивалась и начинался спуск в распадок, за которым возвышалась следующая вершина следующего холма и он потихоньку, не вызывая малейшего шума, двинулся туда, где дно распадка будет сносно проглядываться. При этом он предполагал, что хитрый зверёк юркнул именно туда и его можно будет там застать. Бывает чаще всего так, если уж охотник выследит дичь, то охота удалась, а если ещё и выстрел произведёт, то это - вооще.Гена подкрадывался всё ближе к краю вершины, а сам выдумывал разного рода козни, которые по его замыслу заслуженно претерпит нахальная лисица. - Как врежу в метре от неё по камням, вот драпанёт, штаны ей стирать придётся, как минимум. Подкрался он весьма аккуратно и, медленно приближаясь к месту обзора дна распадка, отчётливо заметил там некую суету, значение которой пока не понимал. Чтобы не спугнуть зверя, свои движения он совершал с крайней степенью осторожности, и это было не зря. На дне распадка, на мелкой гальке, весело резвились вокруг волчицы четыре крупных волчонка. На вид, каждому было по четыре, пять месяцев от роду. Почти готовые охотники. Картина резвящихся мамаши и её выводка, прямо скажем, завораживающая. - Ни фигаш-е-ч-ки себе! Только и смог вымолвить парниша. Генка и в страшном сне не мог предвидеть, что ему в этих местах предстоит встреча сразу с пятью волками. Ум его мгновенно прозрел, а охотничий азарт доделал всё остальное. Волки, это тебе не лисы, здесь ни шкура, ни мех не имеют никакого значения. Такой трофей сразу выводит тебя в ранг супер охотников. Обычно, в этих горах, встретить волка настолько маловероятно, как и на Луне встретить торгующего Еврея. Такое было вокруг умиротворение, что по окружающим посёлок холмам спокойно гуляли дети, а родители за них не переживали. И вдруг волки, да ещё с выводком. Любой охотник поймёт, что волков от посёлка нужно отваживать, иначе, быть беде. Генка тихо-тихо прилёг набок, переломил свою двустволку и вставил два патрона с крупной дробью взамен мелкой, картечи просто с собой не взял, незачем было, а зря. После перезаряда стволов оружия он сноровисто распластался и ловко прицелился, взяв на мушку естественно волчицу. Конечно же, в этом мероприятии был риск, достать жертву выстрелом может и не получится, уж очень расстояние большое, а снаряд уж очень слабенький, но иного выбора не было. С другой стороны - а вдруг, достанет её заряд и только ранит, тогда что? Если честно, то Генка об этом подумать так и не успел, слишком уж был ошарашен увиденным. Лежит, выцеливает, а выстрел всё не даётся, что-то явно ему мешает, сам даже не понимает что, но рука вдруг одеревенела, пальцы не шевелятся и, вообще, ощущение такое, будто бы на него смотрят чужие глаза. Есть такое чувство, которое многие называют шестым. Ты напрямую и не видишь ничего опасного, а кожей ощущаешь чужое, недоброе присутствие. Усилием воли, Генка всё-таки, оторвался от добычи и взглянул в сторону, в то место, куда шея, в буквальном смысле, автоматически повернула голову. Его взгляд напрямую сошёлся с взглядом огромного волка, который стоял, на противоположном склоне по другую сторону небольшого распадка всего в нескольких десятках метрах от него, при этом совершенно никак не маскируясь. По телу охотника пробежала электрическая дрожь. - Шестой. Только и смог вымолвить Генка. У него сразу пропало желание лежать дальше и выцеливать волчицу. Какая там охота, когда охотятся уже на тебя. Волчий взгляд был настолько ощутим, что парню со страха показалось, что на нём задымила лёгкая куртка, в которую он был одет. Опасность была нешуточная. Расстояние между зверем и человеком было всего метров пятьдесят или чуть больше. Если волк бросится в атаку, то преодолеет его за три, четыре секунды. Рывок его быстрых лап весьма стремителен. Генка слегка оторопел. Что делать и как быть крутилось в его воспаленном сознании. - А почему этот гад не кинулся на меня раньше? Ведь я его не видел, если бы он подошёл сзади, смог бы с меня и ботинки стащить, я бы хрен заметил. Очнулся бы потом, у него в желудке. Вот зараза. Шоб ты сдох. Перепуганный охотник вскинул ружьё и, почти не целясь, выпустил заряд в ненавистную волчью морду. Волк только слегка прижал к макушке уши и ещё чуточку присел на лапах, как бы пропуская заряд дроби поверх своих ушей. Грохот выстрела привёл в себя волчицу и выводок, их веселью тут же настал конец. Серая пятёрка, прытью рекордсмена, рванула так, что любая, даже самая лучшая хоккейная пятёрка за ними не угналась бы при любом раскладе. Серые тени мгновенно скрылись в окрестных кустах вниз по расщелине и только всё удаляющийся шелест, да слабое потрескивание веток кустарника выдавало их недавнее присутствие. Волк видел отход своего выводка, но с места даже не сдвинулся, стоял как вкопанный и продолжал пристально смотреть в глаза охотнику. Генка тоже заметил уход стаи, но не придал этому большого значения. Его ждала другая дуэль. В том, что это дуэль он уже не сомневался. Волк прежде был вне зоны его видимости и спокойно мог атаковать. Но не сумел или не захотел, какая разница. Значит теперь, когда охотник его видит, может атаковать уже он, всё по-честному. Однако трезвость мыслей, это очень ценная вещь на охоте. Если ты произвёл один выстрел, то в стволе остался только один боевой патрон, пальнёшь ещё разок и твое ружьё превратиться в кусок железа. Перед зверем ты просто безоружен. Он сделает с тобой всё что захочет. Перезарядить ружьё времени уже не хватит. Гена вовремя всё взвесил и, не отрывая взгляда от матёрого волчары, быстро вынул стреляный патрон, вставив на его место второй, боевой. Ощутимый щелчок курка показал, что ружьё вновь готово к стрельбе. Волк явно играл на нервах охотника. Замер, как бронзовый памятник, спокойно глядя прямо на него. Гена от страха, который так и не покинул его, даже слегка взмок. Столь пристальный взгляд хищника привёл его в полное замешательство. - Почему он стоит, что тот кол, вбитый в изгородь, ведь правильно было бы смыться. И я бы всё понял, долбанул бы ему на ход, а там как выйдет – попал, промазал, какие дела. Нет, вылупился и стоит, зараза. Выведенный из себя, взволнованный до крайности человек, в поединке, один на один, был переигран диким зверем. Зверь стоял, смотрел и полностью понимал, что он делает, а человек ничего не понимал и от этого не в силах на что-нибудь решиться. В ситуации, полной неопределённости, Гена вновь вскинул ружьё, теперь уже стоя твёрдо на двух ногах и не пытаясь хоть как-то сгруппироваться. Два, ствола, как и в первый раз, были направлены в сторону волка. Тот по-прежнему стоял не шелохнувшись. Такую картину можно было видеть только в старые давние времена на дуэли двух высокородных господ. Один уже отстрелялся, а второй выбирал момент выстрела и место на теле обидчика для его поражения. Словно сцена для романа: «Он безжалостно нацеливал пистолет в обидчика, а тот, промахнувшись первым выстрелов, невозмутимо ждал своей участи». В напряжённой тиши грохнул второй выстрел. Волк, в долю секунды, отпрянул на метр в сторону с того места где только что находился. И вновь замер как околдованный, устремив взгляд в сторону тех же двух черных стволов, из которых только что вылетел смертельный для него заряд. Его звериная реакция вновь чудом спасла ему жизнь, а он продолжал смиренно стоять и ждать продолжения собственного расстрела. - Вот, бл-дь, всё ещё здесь. Ну, нахал! Ну, нахал! Вот это зверюга. Ну и выдержка. Гена был сражён поведением зверя и лихорадочно перебирал разные версии его поведения. - И не атакует и не убегает, это волк или кукла ватная, леший его побери. Размышляя на темы морали, он непроизвольно опустил ствол ружья почти к самой земле и внимательно всмотрелся в серый силуэт противника, того, что тихо стоял на другом склоне соседнего холма и, в общем-то, не проявляя признаков звериной агрессии. И тут до парня вдруг дошло, что заставило матёрого хищника стать добровольной мишенью. - Ведь внизу находились его волчата и его волчица, а я в любую секунду мог в них выстрелить, даже если бы он атаковал меня, всё равно его семья была в зоне поражения моего выстрела, то есть в зоне огромного риска. Ведь он не мог знать, что в стволах у меня заряд недостаточной мощности. И тогда-то зверь вышел на открытое места, что бы я его заметил. Да он просто подставил себя под мои выстрелы в обмен на жизнь своих волчат. Он ведь дал мне по-полной отстреляться и даже не сдвинулся с места. Опять же, он и не попытался броситься на меня. Наверное, это была его своеобразная благодарность мне за решение стрелять в него самого, а не в его потомство. После этих догадок Генка не посмел стрелять в третий раз. Просто, молча, перехватил ружьё за цевьё, показывая зверю свои мирные намерения, и не стал ещё раз перезаряжать двустволку. Волк словно прочёл его мысли, смиренно развернулся и тихой рысцой ушёл к вершине холма, за которой где-то там, в нескольких километрах за соседними холмами, его ждали, благодарные за своё спасение, родичи. Охота закончилась. Удачной она была или кошмаром, который будет сниться горе-охотнику, сразу и не поймёшь. Но Генке врезалась в память поза матёрого волка, который выстоял, не шелохнувшись под градом смертельного свинца. Это была поза вожака волчьей стаи, гордого Акелы, из любимого им с детства мультфильма о Маугли.