ДНИ ЗАПЛЕТАЮТСЯ В ДЛИННУЮ ДЕВИЧЬЮ КОСУ ПОДБОРКА СТИХОВ 82 . . . Дни заплетаются в длинную девичью косу каждый из них как живой волосок я бы их стриг но давно уже не парикмахер и не причесывал улиц в которых запутались белыми крошками лица прохожих я просто гуляю по парку вокруг вековые деревья пусть они зеленеют и тянутся к небу достанут его и опустят на землю что бы яркими звездами нас перестало смущать. . . . Вот разлеглась над нами семья красивых белых облаков как будто бы они паслись на небе ну а сейчас решили отдохнуть наевшись досыта божественной травы небесно-синей и на земле у нас как будто тихий час и ветер стал послушным мальчиком и листьями уж больше не играет не мучает стеклянные пруды гоняя по ним рябь часами и птицы славные уже устали петь наверное нашли своих любимых и занялись птенцами на весь день пока вокруг тепло и светит солнце. . . . Вновь кинулся ветер на нас и чье-то стекло на последнем шестом этаже разлетелось на искры упав на подошву двора который колодцем считается чтобы старенький бог свесив ноги с пушистого облака мог ковшом зачерпнуть петроградскую сырость на пробу запить свою скуку качаясь в пушистом перине гонимый рассерженным ветром и добрый как глупый волшебник запрыгнувший как-то в пустую бутылку в ней брошенный в море оно же разбило бутылку о камни обиженный этим волшебник стал ветром терзающим море и бьющим невинные стекла а старого бога на облаке вечно носящим с собою ночами и днями их нам во дворе очень скучно все время считать. . . . Жил бы я на каком-нибудь дереве как апельсин и вокруг ну конечно же было бы очень тепло пели птицы и ходили счастливые люди босые только в туниках больше ни в чем и никто бы меня никогда и не трогал ведь таких же как я очень много вокруг как песчинок на солнечном пляже и как ракушек в море и как звезд в черном небе ночном где горит золотая луна обещая влюбленным восторг поцелуев и нежные ласки. . . . Скомкана белая простынь зимы кругом снова лужи впитавшие серое небо и черные строки асфальта в пустынных дворах где можно часами глотать одичавшую сырость а можно бездомно кружить среди темных домов с глазами погашенных окон которые вечно открыты немому пространству давно обезлюдевших улиц похожих на бледные руки которые город на землю без сил опустил. . . . И мне все легче путать жизнь с игрой в которой зрители обычно с того света аплодисменты их похожи на шум листьев на кладбище когда еще темно и в той игре участвуют все тени от звезд луны от ангелов счастливых и от чертей рогатых в подземелье они из грешников пекут блины но я не грешник я гораздо лучше и в небо скоро улечу на облако свое и там построю дом из детских сказок которые читаю по утрам. . . . Нечего прыгнуть пытаться на белое облако в небе чтоб на нем посидеть над счастливой весенней землей нечего вечно стремиться ходить по воде через синее море через быстрые реки и множество тихих озер ты итак всем доволен на свете у тебя есть душа и в ней просто растут как на солнечной чудной поляне лесной голубые цветы и все шепчут они о любви и привычно все тянутся к солнцу и так хочется с ними расти на чудесной поляне и тянуться к волшебной любви. . . . Иду по заросшей тропинке пустынного леса где деревья стоят так свободно и просто что солнце повсюду оставило желтые пятна как штампы «дозволено богом» и пусть остается лежать во мху среди сосен что как почерневшие пальцы все тянутся к небу как будто хотят указать как оно далеко и похоже на белое озеро слез которые утром прольются на землю и станут холодной росой. . . . Ты забудь потеряй меня словно пустой кошелек ведь я пуст как туман и как утро когда очень светло только птицы уже не поют и качаются листья на ветках от страха что все для них в прошлом. . . . Дни заштрихованы дождем и снегом и небо стало белым полотном и на асфальте только лужи лужи как отражения пустых страниц где ничего февраль не написал и никогда уж больше не напишет лежит река огромным рукавом распластанного пиджака пространства большого города где шум стоит как дым и фонари горят как в церкви свечи и телебашня словно часовой ночами вечно охраняет небо в котором звезды как на теле сыпь большие малые мучительно краснеют все ожидая что придет рассвет и их проглотит в своей белой пасти. . . . Зачем тебе те же большие слова ворочать их трудно как эти тяжелые камни которые вечно лежат на пустом берегу холодного моря пригнавшего белую пену сказать что пора и уйти забыть эти темные волны забыть это низкое небо забыть эти старые сосны чтобы больше уже не пришлось ничего забывать. . . . Мне не хочется думать что я обойдусь без любви как обходятся люди без солнца никогда не увижу того что влюбленные видят когда остаются одни и так нежно опять обнимают лаская друг друга будто только для этого и родились а вот я здесь остался один на окраине мира где лишь тучи пытаются звезды любить потому что они существуют чтобы просто хранить для нас злые дожди а ведь звезды - из света и из веры в любовь ту которая дарит нам жизнь. . . . И всю жизнь ты кого-нибудь звал но никто не пришел кроме ночи она стала подругой твоей и тебе так понравилось что она тихая очень что на платье ее горят звезды и светит луна как чудесная брошка и что утром она засыпает в небесном лесу как царевна и приходит холодное солнце ее сторожить и поет над ней ветер до самого вечера грустные песни а когда ночь проснется счастливой они вместе уходят как слуги чтобы тихо вернуться когда их опять позовут. . . . Белая шляпа зимнего дня упала в темный подъезд где жила вечная тьма полная боли и страха что вокруг только ночь без души и без звезд и она для всего в этом мире большом как проклятье. . . . Теперь пойду я к тем кто так давно живет в приюте сновидений там маленькие дети и старушки их кормят снами словно кашей вечерами а по ночам приводят ангелов усталых из этих снов чтоб с ними говорили о всем чего на свете не бывает и может быть не будет никогда и с ними плачут звезды золотые о счастье маленьком которое пропало в лесу дремучем на краю судьбы. . . . Я здесь на земле как высокое дерево или как маленький ярко раскрашенный жук у меня есть красивые нежные очень прозрачные крылья и я вечно стою весь в листве среди леса или нет временами куда-то лечу в этом воздухе легком весеннем и всегда надо мной только солнце и небо на котором живут облака. . . . Я нежность ощущаю когда слышу как за шторой вздыхает снова сумрак одиноко смотря на звезды на луну живую волшебную счастливую нагую которую так славно целовать и обнимать и уносить в постель из белых облаков вокруг которых ангелы кружатся ожидая взволнованной немой любви что покачнет все небо и поднимет на плечи платье ночи без стыда. . . . Как бутерброды с маслом облака лежали на столе похожего на скатерть неба и их хотелось непременно съесть запив смеющейся весной а то их сумрак синий скоро сам проглотит или накроет сказочным плащом входящей как любовь счастливой звездной ночи. . . . Пустые глаза погашенных окон по доброму смотрят на хмурый асфальт забинтованной снегом скучающей улицы в старом потрепанном платье она ведь сегодня одна без машин этих быстро летящих жуков без своих пешеходов спешащих по мелким делам муравьиным и даже без старых болячек горящих витрин на обветренной коже среди почерневших сугробов которые кажется просят сказать что и городу надо лежать в своей стариковской кровати под снегом в простом забытьи вспоминая ушедшие дни. . . . И небо в платье голубом и милая земля и простынке снега и солнце голое сияет с высоты и хочется его обнять и целовать так долго пока оно устанет и уйдет за горизонт тихонько но ведь тут же появится волшебница луна такая нежная такая молодая и все отдаст что хочешь для любви сладостных безумных поцелуев. . . . Тяжелее думать чем не думать будто мысль такой тяжелый шар и он катится куда-то и раздавит все на этой маленькой земле и цветы и травы у тропинки по которой жизнь бежит куда-то и простые старые следы что остались памятью о прошлом том что не вернется никогда. . . . Ты для меня как ива в мае в шуме листьев склоненная у берега пруда и я тебя так жарко обнимаю как обнимает солнце лес и поле и так люблю как оно любит облака лаская их своим горячим розовым и нежным языком. . . . Жизнь будет теперь легкой и счастливой как облако на небе голубом и в ней мы можем запросто купаться голышом как в теплом море и смеяться и любить друг друга так дети любят нежные цветы целуя их на солнечной поляне и чувствуя их розовые лепестки с восторгом на своих губах. . . . Пусть лето принесет корзинку счастья как девочка веселая простая она придет однажды утром босиком в прозрачном платье похожая на бабочку большую и в той корзинке принесет любовь которая закружит нас как фея среди берез шумящих до утра такая стройная бесстыдная нагая как будто только родилась вчера волшебной ночью в чудесной пене среди моря слез. . . . Быть маятником значит сторожить время которое ходит большими шагами вокруг смерти всю долгую ночь. . . . Зима не уступит холодную белую лапу на землю она положила и солнце одела как шляпу и нагло смеется в лицо и надо ей сделать укол чтоб ее успокоить пусть уснет и растает когда-нибудь в марте и приду я к берлоге ее а ее уже нет только лужи и голые ветки кустов и деревьев и на них уже почки набухли как будто соски будут дети весны из них скоро сосать молоко новой жизни вот и я среди них а потом когда дети уйдут поиграть на весенних полях у нас будет большая любовь под смеющимся куполом неба где живут облака высоко высоко над землей. . . . Солнце в берете из белых как снег облаков хочет проститься с скучающим днем и не может в плащ из прозрачного сумрака вечер одет тихо подходит к грустящему в старом саду одинокому дому и на темнеющем небе оставлена кем-то звезда как знак отличия за боевые заслуги выданный жизни уже навсегда той что счастливой и юной едва ли когда-нибудь будет. . . . Я в бутыль наливаю всю воду земного пространства и пью словно это живая вода и такое лекарство от которого души летают над миром и кричат словно птицы что им хорошо высоко над землей но одни облака в этом небе пустом их способны услышать.. . . . Если ты хочешь видеть меня ты сама прилетишь как на крыльях однажды сияющим утром и мы будем друг друга любить а вот если я призрак чужой для тебя тот которого ты так боишься что не хочешь к нему приближаться и днем а тем более ночью то тогда оставайся с своим одиночеством девичьим вечно в обнимку и сама же себя и люби так как хочешь как опавшие листья всегда любят синие лужи в них находят осеннее солнце как будто подругу и с ним вместе замерзнут в декабрьский день не пытаясь кого-то любить. . . . Человек все таится тихонечко прячет от всех свои тайны все боится что их все увидят и станут смеяться вот какой он бывает когда смыл и грим снял парик и какие теперь у него очень белые ноги и какая же нежная пухлая грудь и какое же все остальное о чем мы не скажем что не видит никто и не должен узнать что оно существует как не знают же малые дети что они родились не в капусте где их якобы просто однажды нашли. . . . Если ты хочешь действительно видеть меня ты сама прилетишь как на крыльях однажды сияющим утром и мы будем друг друга любить а вот если я призрак которого ты так боишься что не хочешь к нему и приблизиться днем и тем более ночью то тогда оставайся с своим одиночеством девичьим вечно в обнимку и сама же себя и люби так как хочешь как опавшие листья всегда любят сонные лужи в них находят осеннее солнце как будто подругу и с ней вместе замерзнут в декабрьский день не пытаясь кого-то любить. . . . Слова были оторваны от белого листа как пластырь от лица и обнажилась кожа убогой жизни где нет ничего товаров и услуг служителей закона или культа строителей дорог или мостов вершителей твоих и чьих-то судеб лишь пустота меж черных букв разбросанных как камни. . . . Песчаные часы перевернутся и время потечет наоборот ты станешь молодым и встретишь счастье оно тебя возьмет на день влюбленных а там тебе уже подарят куклу а после - соску ползунки пеленки и наконец ты превратишься в рыбу в утробе матери в позже в яйцеклетку которую так ждет сперматозоид кто был ничем конечно станет всем когда-нибудь в другом каком-то смысле. . . . Я не буду тебя вспоминать для меня тебя попросту нет как вчерашнего снега как луж на асфальте что были когда-то есть одна пустота белый призрачный свет и я просто иду по дороге теперь совершенно один так как просто идут на войну ни о чем не жалея солдаты. . . . Как перья эти тополя посажены на шляпах тех дворов что брошены среди зимы засыпанные снегом он вновь одел весь город в простое платье глупенькой невесты которая уйдет из под венца и совершенно голая босая пройдет по тропке той весны что будет как река большая синяя похожая не небо висящее у нас над головой. . . . И эти звезды словно пыль на небе и небо - обнажившееся дно существования глядящее на землю перевернутым стаканом в котором только воздух и мечты. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО, «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.