ХОРОШО ЕСЛИ ТИХО В ДУШЕ СТИХИ В ЖУРНАЛ «РУССКИЙ ГЛОБУС» . . . Хорошо если тихо в душе как в квартире в которой ты сам по себе словно дерево в поле и никто не глядит на тебя и не бродит встревоженно рядом не стучится в спокойно и прочно закрытую дверь и не хочет тебя обмануть предлагая охапку дешевых чудес за огромные деньги. . . . По утрам этот город дышал глубиной предрассветного неба и казалось был соткан из ткани твоей одинокой судьбы. . . . Ночь одел на себя снова город как черный сверкающий плащ и ушел в нем со всем окружающим миром опять говорить о своей неизбывной печали и луна так светилась на длинном его рукаве как заветная брошка по которой всегда узнавали в нем первого сына упавшего неба. . . . У красоты были тонкие руки браслет на запястье но приходила она как всегда невпопад и говорила так долго о счастье что и уходу ее я был искренно рад. Нежность всегда целовала не зная печали но забирала себе голубые мечты и от неистовых ласок ее уставали даже простые в стареющей вазе цветы. Только разлука всегда оставалась подругой и танцевала нагая но пела все время одна и ее радость мы пили по кругу на брудершафт на холодной земле и до дна. . . . Пусть мимо пролетают журавли все мысли - не о них и планы вновь подняться в небо уже отменены по расписанию опять разлука с прошлым и с будущим сегодняшнее - вечно в нем будем жить как в ванне из стекла прозрачного чтоб было видно тело из плоти крови - нет она сокрыта и потому нам не о чем жалеть все хорошо сегодня будут танцы на чердаках где - видит бог - все рядом и небо и паденье с плоских крыш на плоскую но ласковую землю. . . . Из вежливости вместо тишины на стол поставили пустые облака и говорят вам - ждите когда придет на цыпочках знакомый праздник скуки и принесет опять большой утюг которым он разгладит все печали. . . . Ну красиво что вновь расцветают цветы ну приятно что птицы запели опять по утрам и что светит такое же яркое солнце но во всем этом нет ничего чтобы так восхищаться словно ты оказался на небе и жмешь богу руку и за то и за это за все чем ты жил на земле. . . . За окном так светло словно жизнь всем придумала праздник в белом платье на улицу вышла гулять и ее можно нежно коснуться рукой и конечно целовать ее жарко никто не сумеет тебе запретить. . . . Ты пришел побродить по аллеям пустынного парка посидеть на скамье у воды голубого пруда постоять под высокими кронами сосен и уйти по пустующей улице рядом с печалью в те края где живет твоя юная фея и на долгую ночь постелила тебе очень нежно постель. . . . У меня же есть все что имеют обычные люди - кошелек и монеты на счастье засохшие в вазе цветы очень много записок далекому богу пожелания славных чудес и большие тяжелые книги где на самых последних страницах одни поцелуи те что я не дарил никому. . . . Жизнь гуляла под ручку с надеждой по бульвару у синего моря а потом вдруг осталась одна и никто ее не обнимает и никто ее не поцелует и она будет спать на холодной кровати и вздыхать о любви до утра. . . . Казалось бы темная комната двери закрыты а голоса входят оскорбляют сталкивают душу с мягкого кресла и одиночество оказывается пустой фразой сказанной для самоутверждения глупым клоуном правителем тщедушного царства которое лежит под ногами и плачет игрушечными слезами катящимися по полу как маленькие стеклянные шарики. . . . Я ложусь под одеяло сна укрываюсь с головой покоем и мне кажется опять плыву куда-то на огромном белом корабле жизнь волнами плещет за бортом а корабль ее не замечает он всегда плывет плывет куда-то потому что создан чтобы плыть. . . . Вас позабудут как вчерашний день и может быть при встрече не узнают вы будете стоять на полустанке а поезд ваш конечно не придет вы выйдете встречать друзей с цветами а их давно на свете больше нет и вас проводит в грустный сон луна но только утром и ее не будет. . . . И даже с тучей можно подружиться без неба синего так просто обойтись и можно жить вообще-то и в пустыне где жили же пророки иногда и чудно говорили с небесами о том о сем и о своей судьбе поэтому не стоит притворяться что любишь только нежные цветы чудес на всех не хватит в этом мире зато хватает снега и воды и для мужчин всегда хватает женщин и для родителей хватает их детей и для покойников всегда хватает смерти и всем любовникам любви конечно хватит пускай простой но все таки любви. . . . Твоя любимая как капля на стекле растает в темноте и вот уже другая скатилась с неба утром золотым когда ты слышишь только шелест листьев и иногда лишь добрый шум дождя он о любви нам шепчет почему-то а о разлуке нет не говорит как мы весной не говорим об осени унылой и в милом детстве старости не ждем. . . . Мне жизнь еще отдаст свое тепло и солнце для меня добрее станет и нежная луна вновь снимет платье из белых и прозрачных облаков однажды среди ночи чтоб я ее так жарко целовал и птицы улетят со мной на юг и будут там так петь как здесь не пели и улыбаясь бог на небе строит дом для радостной моей души хотя она в нем жить и не хотела. . . . Надо быть проще ну что же влюбляться в дома у проезжей дороги молиться деревьям которые просто растут в придорожной пыли целовать эту реку где даже нельзя пить и воду и далекому небу писать бесконечно стихи это глупо не лучше ли просто мять траву в этом поле широком засыпать на поляне лесной жарким днем слушать пение птиц по утрам и считать сколько звезд появилось на небе ночами а потом и об этом легко забывать. . . . И когда сбросит платье эта ночь останется как девушка нагая с тобой до самого утра ты может быть подружишься тогда со звездами на небе золотыми ведь они все увидят ваши ласки среди безумной и простой любви. . . . Я по лестнице добрался до весны чтоб ее украсть у голубого неба принесу ее так нежно на руках словно девушку красивую нагую и оставлю на поляне всю в цветах будто бы в волшебных поцелуях ну а сам уйду в свои края где луна ждет нежная простая обещает новую любовь среди звезд далеких и счастливых. . . . И все таки чудо бывает и ты его лишь не узнал опять не увидел и в небе и в темном дремучем лесу как будто оно потерялось и стало всего только тенью которая снова приходит к тебе днем и ночью ласкает и просит любви. . . . Когда приползают к тебе на коленях плохие минуты и просят простить их себя так наивно кляня ты откроешь широкую дверь и уходишь в тот мир в котором счастливые птицы поют и плывут облака словно вечно так плыли в обнимку и река катит теплые воды смеясь и горячее солнце целует тебя как ребенка и ты снова подружишься с жизнью как будто ее не терял. . . . Ты стал добрее к жизни и она тебя как девушка нагая приласкала и целовала жарко до рассвета все отдала да только ты не взял вернулся в мир своих простых чудес повесил звезды фонарями рядом с домом луну-волшебницу встречаешь каждой ночью и говоришь ей нежные слова и в небе с ней кружишься как с любимой. . . . Не так и много островов на свете где можно все забыть и ни о чем не думать никогда жить просто так вот как цветут цветы как листья существуют на деревьях как светит солнце как горит луна своей любовью жаркой по ночам как дикари танцуют у костра и как кружатся бабочки ночные пока вокруг еще совсем темно и призраки рассвета их не коснулись белыми руками и не заставили покорно засыпать. . . . Я доволен что солнце такое большое я могу научиться его целовать ведь когда-нибудь я потеряю луну прямо в поле широком в зеленой траве где мы так хорошо проводили все темные ночи и тогда снова явится белый рассвет словно призрак а за ним это нежное желтое солнце и его можно жарко обнять и с собой унести в сладкий мир где цветут поцелуи и волшебные ласки по девичьи скромно касаются вновь обнаженной бесстыдно души. . . . И видишь ты как бродит тьма чужая за окнами бормочет что-то как бабка старая с клюкой что дом свой потеряла и все ищет где дверь открыта ночью для нее войдет туда бесшумно зажигает свечу перед иконой одинокой что много лет висит в своем углу и слышала когда-то голос Бога. . . . Если капля упала на землю ее уже нет был тот миг когда вся она ярко светилась на солнце и летела к земле и не знала что будет потом а теперь можно думать совсем ничего не случилось тот же ветер шумит по полям гнет траву то же солнце горит как лампада над миром стало меньше одной всего каплей на свете такой маленькой легкой прозрачной простой что ее не заметил никто и никто не запомнит. . . . Есть страны где все города из картона бумажные реки текут в них в моря из стекла в тех странах живут оловянные люди и даже не помнят уже о том сказочном мире где мы с тобой утром проснулись оставшись в нем вновь совершенно одни. . . . Не падают и звезды с плачем с неба не катится безумная луна в поля куда-нибудь с огромной высоты и солнце не смеется почему-то когда выходит утром погулять все остаются так же жить как жили все так же рыбы плавают в пруду поют и птицы те же свои песни и ты такой же как и был спокойный ни с кем не хочешь даже говорить и пусть вновь с облака бог смотрит удивленно что ему письма длинные писать пора заснуть в своей простой кровати и в этом сне увидеть мир таким каким он кажется издалека наивным ангелам парящим в небе синем. . . . Ты душу распахнул и все в нее заходят кто посидеть а кто поговорить ведь редко так бывает дверь открыта внутри тепло и можно даже жить есть где поспать и есть кому поплакать никто не гонит денег не берет бывает что и очередь толпится в распахнутую душу у ворот. . . . Мне хорошо на свете без тебя но все таки как будто скрылось солнце и мир стал белым и простым и полным снега среди холодной и седой зимы как простыня лежащая зачем-то на кровати где так давно уже никто не спит друг друга не ласкает и не помнит лица любимой и ее тепла и ветры вдруг запели почему-то о том что в жизни чудно без любви когда один танцуешь среди ночи под голой и хохочущей луной. . . . Зябко не станет в твоей одинокой квартире в ней все тепло лишь тебе одному и его хватит на долгие долгие годы ведь его ты увы не отдашь никому. . . . Могу спуститься и на дно колодца в котором говорят вода живая и пить ее так просто день и ночь могу подняться в небо голубое где бог укрылся в белых облаках и с вечностью беседует знакомой которую он знает много лет могу пройтись по полю и по лесу сорвать цветы и белые грибы в них есть такие тайны почему-то что никому уже не разгадать могу остаться дома и уснуть и видеть сон что это уже было. . . . Не стоит придумывать грусть она слишком похожа на слякоть в душе а вокруг нас одна лишь зима которой на все наплевать ведь среди ее снега замерзнут все слезы и любовь превратится в кусочек холодного льда. . . . Рядом крохотный мир и он весь может даже легко уместиться в наперстке и в нем люди как блохи куда-то ползут и деревья не выше чем травы и птицы почти как пылинки и летят они в маленьком небе которое меньше ладони. . . . Как будто крошки хлеба голубям насыпаны нам радости земные стоит старушка жизнь и крошит их по прежнему задумчиво вздыхая а мы клюем и рады как всегда и так похожи в этом друг на друга как капли одного дождя на мокром утреннем стекле забывшие что вместе родились когда-то. . . . Себя читаешь словно книгу в ней все слова что ты давно сказал записаны и точки с запятыми уже стоят среди больших листов в конце ее однако знак вопроса который ты не задал никому. . . . Царство грубой тоскующей плоти существенно ближе скучающим в пошлости буден обиженным людям чем пышность и красочность форм в изысканном парке культуры где гуляют дворянские дети убежденные в том что они существуют для того чтобы кто-то был все таки счастлив на свете. . . . Город вокруг словно разобранный мальчиком глупым опять на детали игрушечный монстр но его снова можно собрать и получится черный огромнейший жук ползущий на согнутых лапах куда-то со спиной в серых пятнах асфальта и большими усами с налипшим на них белым снегом. . . . А почему так хочется зимы… чтобы замерзли чувства и под снегом лежала бы спокойная душа не зная ни разлуки ни печали. . . . И как приятно никого не ждать и ни о ком не думать среди ночи бродить по улицам беспечно одному и улыбаться солнцу безмятежно и может даже вдруг увидеть бога на белом облаке скучающего вечно как мы скучаем на своей земле когда и делать нечего весь день и никого не хочется любить и хорошо что рядом нет печали. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «Сибирские огни», «АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ», « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «Под часами», «Менестрель», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.