«Я к Вам пишу, чего же боле» - красивым, каллиграфическим почерком вывела Баба Яга Олимпиада на листе дорогой мелованной бумаги. Дальше дело застопорилось. Яга была женщиной образованной, знала, ох знала продолжение стихов: «Что я еще могу сказать …», но как раз сказать то ей было что! После памятного Рождественского бала у Змея Горыныча и совместно проведенной ночи Кошей Бессмертный как в воду канул – ни тебе звоночка, ни весточки. Олимпиада раздраженно отбросила гусиное перо, вскочила и взволнованно заходила по горнице избы на курьих ножках, что удачно маскировалась под виллочку-теремок на Рублевском шоссе, где самый бомонд проживал. Ну, нравилось Яге общество высшее, сплошь гламурное. На тусовках ихних появлялась, своей слыла. А бомонд к ней в теремок частенько захаживал – картишки раскинуть, судьбу узнать, иль на удачу поворожить – разные заказы бывали, ох разные… Липа в раздражении пнула филина, так некстати рассевшегося на дороге, прошипела: - Улицу, что ль, переходить собрался, что с насеста слез? Марш обратно! Филин обиженно заухал, но скоренько с пола на насест забрался, приушипился, голову под крыло спрятал. Любимая кошка Полечка за метаниями хозяйки с печи наблюдала, щурилась жалостливо, но приставать не решалась – уж больно «не в себе» Липа была, эмоции ее буйные переждать следовало. У Олимпиады внутри все кипело от негодования. Похоже, «поматросил и бросил» ее, Кощеюшка?! Ее, завзятую кокетку яговского роду-племени, непревзойденную «разбивательницу» мужских сердец! Надо же так попасться! А ведь какие планы на Бессмертного строила … Замуж ей захотелось за богатенького Кощея. Но не столько богатство, как власть его над временем привлекала. Секрет бессмертия захотелось вызнать. И вот поди ж ты! Яга остановилась посреди горницы, постаралась себя «в руки взять»: Ничего, ничего, мы еще посмотрим, кто кого бросит! Кощей умен и хитер, конечно, но, как говорится, не родился еще тот мужчина, которого не перехитрила бы самая глупая женщина. А уж ее глупой никто не называл. Придумала она, как Кощея завлечь. С учетом психологии его поганенькой. Как все очень богатые и властью пресыщенные, Кощей Бессмертный в этой жизни все имел, ничего не ценил и никому не верил. Но слабая струнка и у таких как он имеется. Добраться до нее непросто, но попробуем – со злобной радостью оскалилась Олимпиада, к столу возвратилась, гусиное перо в руку взяла, письмо писать продолжила. «Вы вправе презирать меня за слабости мои и нетерпенье, за то, что к Вам сама пишу, надеясь лишь на снисхожденье. О капле жалости молю и преклоняюсь перед Вами. Я Вас, Кощей, боготворю и позволения прошу хоть изредка встречаться с Вами. Ваш гордый лик, Ваш стройный стан запали в сердце, снится мне очей прекрасных взгляд надменный, улыбка чудная и голос Ваш, что мне шептал слова любви той ночью незабвенной… О жалости молю, Кощей, и от любви изнемогаю. Взор Ваш готова я ловить, желанья исполнять, повсюду следовать за Вами. Кокетке ветреной Вы голову вскружили. Доселе не любила я и в муке страстной не сгорала. Вы – мой герой, цель жизни, нить судьбы златая. Ответьте, есть хоть малый шанс надежды на взаимность Вашу? Иль холодно отвергнете Вы ту, что душу распахнула перед Вами. Я все приму, перечить Вам не стану. Уйду, исчезну - будь лишь Ваша воля. И буду молча я страдать, живя лишь памятью одной, лишь вас, Кощей, благословляя! – на одном дыхании написала Олимпиада, мысленно перевоплотившись в образ Татьяны из «Евгения Онегина», за исключением кокетки и «ночи незабвенной», конечно. Но это для достоверности нужно было, Кощей то же грамотный, Пушкина читал, поди. Не перечитывая, как Татьяна, Яга запечатала письмо в конверт, надписала: Кощею Бессмертному, ЛИЧНО. Конверт тут же всучила встрепенувшемуся филину, наказ строгий дала: лететь в замок Кощеевый, письмо в руки Бессмертному вручить. Филин заухал согласно, с насеста враз поднялся и в окно вылетел, поручение исполнять спешил. Олимпиада ухмыльнулась довольно – письмо складным вышло, искренним. И язык письма благородный такой, старинный. Чернила, перо гусиное опять - таки. Кошка Яги, Полечка, полдня по окрестностям шастала, гуся этого выискивая да перья из него дергая. Должен, должен Кощеюшка клюнуть на любовь такую бескорыстную, нетребовательную. Хвастаться начнет письмецом –то, «как пить дать». Письмо зависть у приятелей его вызовет – по нынешним временам где такие чувства найти, да еще так красиво изложенные? Они ему про обман талдычить начнут, от зависти «слюной брызгать». Кощей то просечет, Ягу защищать начнет, глядишь, сам себя убедит в искренности чувств Олимпиады, гордиться станет, что любовь такую сильную вызвал. Вот и заглотнет наживку окунек наш бессмертный. А уж подсечь его – дело техники. Олимпиада от предвкушения удовольствия засмеялась радостно, по горнице в танце закружилась, хандра ее как есть прошла. Кошка с печки спрыгнула, у ног хозяйки стала крутиться – ластиться. Яга кошку на руки подхватила, на диванчике уютно устроилась. Шерстку кошечки поглаживая, стала ответа Кощеева поджидать и действия свои дальнейшие обдумывать. Глаза у Яги жаждой отмщения сияли, щурились довольно, кончик носа слегка подергивался, на губах улыбочка хитрая мелькала - да, нелегко Кощею придется. Ну, так не следовало женщину обижать, над чувствами ее смеяться! Поделом, Бессмертному!