Обидно видеть в экстраверте Порыв затмения седой. Как будто «не люблю» в конверте Он получил и с головой Унесся в вольные раздумья О жизни будто праздна вся. Во смыслах странных? бытия Есть содержательная прелесть, То вроде бы и жизни повесть И сразу скопище нытья В коробке из-под разных хобби, Которыми запомнил детство, Небезызвестное кокетство, Застуканное на крови, Поллюциях иль сумасбродстве Которым совесть постигал, Учась людски быть не в уродстве, А так чтоб верил и страдал. Учила вещая старуха, Учил пред сном учебник сказок, Полет фантазии пусть ярок, И все равно в нем есть поруха: Печаль цветная или просто, Пособие по самоедству. Отданный мощному кокетству Имеешь всплеск младого роста; Часы идут втекая в сон. Отложишь книгу. Лампа тише Свой свет убавит от руки. Фантазьи лоск — крылом по крыше Уж голубь мажет от тоски: Собрался вниз лететь подбитый. А как на крыше он? Беда... И весь зевок с бессмертьем слитый Вонзится в вечность навсегда. И сон обнимет, руша стены, Вменяя разуму предел... Там все как надо, перемены; Там время тронуть не успел Сподвижник ярких дерзновений, В которых есть момент судьбы. И сон творит тобою, гений. И слышишь голос похвальбы... Из недр бренности с усилием Рвет чуткий вздох бездонный смех: Сквозная трель, смешным насилием Тебя изъяла из потех Глумливых сна. Печаль тревожила Секунду, ушла, растаяла в дыму Бессмертных образов, стужила, И стала странной самому. И свет очами утра грезит Еще мгновение (иль век). И вот в тебе уж мысль елозит. Проснулся новый человек! Обидно видеть в экстраверте Порыв затмения седой. Как будто «не люблю» в конверте Он получил и с головой Унесся в вольные раздумья О жизни будто праздна вся. А мысль жужжит потехой дерзкой, Над крышами судьбой летя, И голубя беря под мышку, Надежной празднично рукой. И так уж жить — легко — хотя; И головой вдавив подушку Сорваться будто в пропасть встав. И жизнь тревожа как игрушку: В себе, в прохожих, весом нрав Измерен непосильным мерой, Которая от сердца вся, От духа, от души... химерой Не будет только думы тля.