ОЗЕРО ТИХО ПЛЫВУЩЕЕ РЯДОМ СТИХИ В АЛЬМАНАХ «АРИНА НН» . . . Озеро тихо плывущее мимо напоминает мне омут моих собственных чувств в которых я в прошлом тонул и тонул безвозвратно а ты так прилежно и мило сидящая рядом напоминаешь мне мою юность которую я выкрал ночью у кладбища на обочине дороги ведущей в забытое прошлое и теперь я тебя словно свою бывшую юность так нежно люблю и целую как будто юность и не умирала а снова пришла ко мне утром как ты и как трепетно белый подстрочник моих прежних стихов о котором никто никогда ничего не узнал. . . . И все таки я верю в чудеса придут они ко мне на мягких лапах как белые пушистые коты перевернутся через голову и вдруг чудесно превратятся в фей прекрасных которые танцуют по ночам и любят все на свете в чем проявляются однажды робким утром загадочно волшебные слова цветы и травы на лугу зеленом и облака на небе голубом и то что еще просто не случилось но пахнет счастьем нежным и простым. . . . Я все хочу за стареньким ковром открыть большую золотую дверцу я предан миру кукол но не гном я деревянный у меня нет сердца в колодец я по кроличьей норе всю жизнь свою спускаюсь и спускаюсь расту в июле ну а в ноябре когда родился снова уменьшаюсь и кто-нибудь когда-нибудь найдет меня играющим со вздорной королевой в ее придворный сказочный крокет в ее колоде карт я буду первой. . . . Я знаю что радость творит и творит как будто рисует картинки любви и удачи которые мы собираем и прячем по старым дырявым карманам своим и идем по серой равнине тоскующей жизни в придуманный мир как в заброшенный дом где закат обрывает рассвет словно точка и где даже вечности нет а вместо нее - только прочерк. . . . Ну что мы знаем почему мы жили как дует ветер и зачем тепло какие сны бывают тихим утром как дождь идет и плачут облака и почему прохожий одинокий всю ночь стоит у темного окна. . . . Мы с годами становимся глубже как омут можно даже нырнуть в наши души на самое дно только там так легко захлебнуться и больше уже не увидеть ни яркие звезды ни большие плывущие в небе тела облаков ни привычные лица знакомых ни свою словно серое утро незаметно прошедшую жизнь. . . . . . . Он заботился лишь только о покое чтоб его никто не нарушал чтобы не стучали в дверь чужие люди чтобы птицы не летали за окном и не лаяли собаки во дворе не кричали дети очень громко и прохожие сидели по домам и глядел бы он тогда ночами на большую желтую луну и она бы шепотом поведала ему все что знает о любви о счастье о далеком боге и о том зачем на свете жить не отдав ни дня холодной смерти. . . . Вот кому-нибудь хочется есть и он ест а кому-нибудь хочется пить он и пьет так и я я живу потому что мне хочется видеть эту луну за окном по ночам или солнце с утра на веселом дворе слышать пение птиц и жить рядом с открытыми окнами настежь так открыта душа в этот мир и находит в нем все для того чтобы жить и смеяться как лужи смеются на мокром асфальте когда в небе опять голубая вода. . . . Буду жить и не думать зачем просто так потому что живется так цветут на поляне цветы так и волны по морю бегут так по небу плывут облака так рассвет начинается утром так спускается ночь за окном словно штора так проходит вся жизнь на земле неизвестно зачем может быть для того чтобы чем-то заняться. . . . Не ощущаю никакой зимы но нет и осени волшебная погода совсем не лето да и не весна а колдовство когда из снега растут листья во дворе и лужи превращаются в катки где дети на коньках катаются весь день и фонари горят с утра а ночью так удивительно светло что виден конец мира за горизонтом где-то там вдали туда плывут седые облака и птицы улетают вечерами а по утрам оттуда входит солнце на наше небо вечным часовым и только странно что оно остыло все светит но не греет никогда. . . . Как получится так и получится может будет луна ночевать во дворе может облако ляжет на землю и задумает новый туман может звезды опустятся ниже словно ягоды в нашем саду ведь на ветках высокого неба им висеть уже так тяжело может всякое скоро случиться что угодно но кроме беды она к дому уже не подходит словно знает в нем некому плакать и никто не умеет страдать. . . . Как родники стекаются в лесу в большое озеро небесно-голубое с прозрачной колдовской водой так все счастливые случайности стекаются к тебе простыми ручейками счастья и образуют озеро чудес куда и солнце желтое скользнуло с открывшегося неба как из шкафа волшебника угрюмого упала тарелка золотая ясным утром когда его стремительно открыли желая жизнь на свете разбудить и я люблю то озеро лесное в его воде судьба моя когда-то родилась и белой лилией растет у мшистых берегов. . . . Почему тебе весело если уже не горят фонари и не слышится даже шагов по напуганным улицам темным где все шарят безликие зыбкие тени как воры ночные а над ними качается снова луна желтым яблоком в зимнем саду потому что ты больше совсем не зависишь от света от тепла и любви от открытой души ты закрыл ее также как форточку в сильный мороз закрывают чтобы жить в своем собственном мире где есть свои жители и свое солнце свой бог своя жизнь и конечно увы своя смерть. . . . И все равно я буду тебя ждать пусть ты вообще уже не существуешь и я тебя люблю как пузыри безумно любят маленькие дети и среди этих мыльных пузырей вот есть один и он тобой и назван астрономом дурацким что во тьме под небом черным молча притаился и наблюдает жизнь в свою трубу. . . . Улыбается серая жизнь точно также как мыши улыбаются если грызут кусок булки в шкафу темной ночью когда все давно спят в своих теплых кроватях и стоит этот писк их мышиный слышен топот их лапок по полу пока мы видим сладкие сны. . . . Приползает ко мне одиночество как калека с протянутой вечно рукой просит дать медный грош на убогую старость и вздыхает так тяжко во тьме. . . . Когда ты очень многого хотел ты получал на редкость мало а теперь когда ты ничего уже не хочешь ты получаешь все на самом деле не мудрость это жизни только вредность чтоб все отдать тому кто этого не просит и не хочет а вот того кто очень захотел лишить всего и громко рассмеяться. . . . Всюду осень и всюду опавшие листья скоро снег их засыпет совсем этим листьям не надо могилы пусть лежат в своем белом гробу до весны нам-то что мы ведь живы и будем лепить простодушной зимой на поляне снежки и смеяться и веселый наш смех превратится когда-нибудь ночью в раскатистый хохот. . . . Вечер жизнь прикрыл ладонью снега крошки света завернул в огромный темный плащ и с поклоном положил тот сверток на колени тьмы что с лицом колдуньи восседала посреди немого декабря чувствуя что это ее время время ее власти ее смеха и величия ее судьбы. . . . Дни стоят с протянутой рукой словно нищие у той большой дороги где всегда проходит мимо жизнь как богатая купчиха молодая и она им бросит медный грош просто так на маленькое счастье и легко уйдет не оглянувшись их оставив в рубищах стоять у дороги той как изваянья до ночи с протянутой рукой. . . . Бывает кто-то скажет: «вот смотри я запущу воздушный шарик в небо и он вернется через день любовью моей к тебе и всех ко мне и к нам» и шарик улетает только завтра нет ни любви ни счастья… просто лопнул тот шарик не взлетая в подворотне осталась лишь одна цветная тряпка на память всем что он когда-то был. . . . Никому я не должен на свете и не брал я у бога взаймы и никто не насыпал мне счастье как сахар в вещевой мой потертый мешок с ним хожу по дворам этой жизни вижу слезы бывает и грязь ничего не прошу ни о чем не жалею и с любовью имею порочную связь. . . . Вся твоя радость в том что тебя попусту не трогают руками чужие люди а проходят мимо как будто бы идут среди деревьев и ты один из них стоящий просто так в глухом лесу но ты живешь на самом деле только тихо и этого никто не замечает как ты не замечаешь всех вокруг. . . . Останься светлым и простым как это утро запомни что все сложное погибнет рассыпется на мелкие осколки останется лишь синяя вода и небо безмятежно голубое и облака далекие седые так высоко над нашей головой. . . . Оставили счастье в кладовке в рассохшемся грубом шкафу а сами ушли на работу носить на руках чьи-то души любить деревянной любовью того кого надо любить а после ложились и спали в кроватях из полного мрака под ветхим давно одеялом из старых запекшихся слез. . . . А я не сказал тебе кто я но ты поняла по плащу он же синий такой же как ночь и ведь правда что я улетаю но чтобы вернуться другим и не так как вернешься и ты на метле а совсем по другому на простых и сгорающих медленно крыльях из воска. . . . Как много снега он похож на белый пепел как будто где-то высоко в забытом небе сгорели облака и пепел улетел на землю как хлопья снега и теперь лежит красивой простыней на старенькой кровати холодной черной неживой земли которая качается под нами словно люлька где все мы спим как дети малые всю зиму устав по улицам носиться без конца. . . . Я не рассчитываю на любовь она ведь стала ископаемым животным и вымирает в наши дни как и мамонты когда-то вымирали я знаю что и нежность на сегодня - раритет она дороже ракушек с чудесных островов где ходят никогда не одеваясь а только в том в чем как-то родились поэтому не стоит обольщаться все будет очень просто под луной которая видала все на свете и вновь увидит то же что вчера. . . . И прошлое конечно не вернешь и будущее не притянешь к себе руками как наивного ребенка чтобы его на радостях поцеловать живешь в своем простом привычном мире как рыба сонная в пруду таком же тихом как и сад вокруг весь полный удивительных цветов и этот сад давно благоухает но только ты не видишь его счастья ведь ты один на дне в своем пруду. . . . За стеклянной дверью в моей спальне спрятан за портьерой дивный мир в нем и звезды золотые и любовь день веселый в голубом берете вечер ласковый и нежная луна ночью обещающая радость эту дверь открою и войду королем в чудесные владенья буду томных девушек любить вместе с утром ясным улыбаться и лететь над миром с днем счастливым забывая обо всем на свете как летит веселый ветер над землей. . . . Прохожие на то и существуют чтоб проходить и больше не вернуться и жизнь ведь существует чтобы жить в ней каждому естественно - свое любовь - любовникам дана а богу - власть над миром чтобы решать кого отправить в рай а кого - а ад до страшного суда который может быть не так уж страшен. . . . День сегодня ходит нагишом он освободился из под снега снял его как белое белье но не стал от этого прелестней этой голый серый зимний день у него ни солнца ни мороза ни божественной блаженной тишины только пятки его голые мелькали когда в сумрак он пытался убежать. . . . А если бы на улице все стали говорить друг с другом обо всем подряд то получился бы безумный разговор а может - ругань без конца и края поэтому приходится прохожим как будто в рот набрав воды молчать а если кто-то выглядит и дико - не заметить так словно его не было и нет и ты идешь по городу в компании теней таких же темных как и ты и безъязыких довольных тем что нечего сказать. . . . И ты теперь живешь совсем иначе как будто перебрался в другой мир где солнце совершенно незнакомо луна другая светит по иному и люди по другому тебя встретят и сам ты может быть уже другой никто не спросит чем ты жив на свете проходят мимо но кивают головами так словно тебя знали много лет когда ты еще даже не родился и будут знать когда уже умрешь и все кивать тебе все так же головой как будто ты остался с ними рядом. . . . Я сам не знаю зачем жить на свете за тем или за этим - все равно быть может нравится глядеть на небо ну а возможно девушек любить или к примеру собирать грибы и говорить себе «какое счастье» и чувствовать с восторгом - я живу! мне все это неважно я ведь знаю что все надоедает на земле не надоест лишь то чего не знаешь поэтому не знаю ничего. . . . И чем себя ни радует душа увидит в небе звезды - улыбнется и восторгается когда плывут таинственно простые облака и очень любит вглядываться в реку ее волнует как течет вода и восхищает если светит солнце и вновь зовет любовь когда взошла луна. . . . Холод как вор уже шарит по телу хочет найти что я спрятал в себе чтобы этим затем поживиться ветер стал цепким и треплет тебя как пес треплет игрушку из ваты за руки за ноги жадно хватает за шапку шапку сорвать это главное дело для ветра как для судьи осудить для покойника смирно лежать в своем новом гробу а для живого идти куда жизнь заставляет. . . . По улицам бродит кромешная тьма как бездомный скучающий пес и странно что она все молчит могла бы мне кажется даже залаять схватить на пальто укусить и рычать эта злая кромешная тьма в конуру бы ее и на цепь на голодный паек и сидела бы там во дворе круглый год и скулила. . . . И всякая буря подходит к концу и пена на белом песке засыхает от схлынувших волн снесенные крыши лежат на земле словно старые мятые шляпы обломаны ветви как руки у старых высоких деревьев и стеклами битыми с окон усыпаны густо дворы и мы на пороге разбитого дома где все абсолютно вверх дном спокойно сидим и смотрим в усталое небо где бродят последние темные тучи. . . . День пахнет скукой мокрым снегом и разлукой со всем что ты любил начав с мечты она уходит первой в легком платье и больше не вернется никогда потом уйдут дела их уже нет одели шляпы и скрипел паркет потом шаги по лестнице и стихли и стало больно жить душе как будто кто-то прищемил ее как дверью палец можно прищемить и эта боль не тает остается висеть туманом за твоим окном как будто белое белье всю зиму даже не качаясь на ветру. . . . Я хочу чтобы звезды спустились с небес и всегда целовали тебя как и я и мечтаю о том что ты станешь русалкой в моем океане я тебя обниму одним взмахом волны и с собой унесу в чудный мир где растет на кораллах любовь и влюбленные рыбы скользят как во сне в голубой глубине наслаждаясь своим удивительным счастьем. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.