И В ОЗЕРЕ ЧУВСТВ УТОНУЛИ БОЛЬШИЕ СЛОВА СТИХИ В АЛЬМАНАХ «БАШНЯ» . . . И в озере чувств утонули большие слова круги от них шли очень долго до берега боли и там на холодном песке засыхали как белая пена с которой счастливые дети играли с утра в облака. . . . Не буду я сбрасывать звезды с высокого черного неба качаться на желтой луне и смеяться над миром который заснул подо мной далеко далеко и видит счастливые сны и не знает что все они были от Бога и в них побеждает любовь я снова спущусь по веревочной лестнице прямо в широкое поле нарву удивительно яркий букет всех на свете цветов для любимой и ей подарю на рассвете и Богу рукой помашу чтобы он обо мне не забыл. . . . Во вселенной так много планет много больше чем луж в нашем городе в осень и они все летят и летят хотя нет у них крыльев куда-то так и мы полетим вместе с ними в назначенный час в этом вечном пространстве бездонном провожая глазами огни городов на земле. . . . Как томительно хочется жить говорить чтобы голос совсем не умолкнул и дышать чтоб дыханье не сбилось и куда-то идти и идти чтобы слышались эти шаги постоянно и все время кого-то любить очень нежно легко и красиво и взлетать к ярким звездам а потом возвращаться обратно на землю как весной возвращаются птицы что когда-то легко улетали на юг. . . . На всех фантазиях расставлены штампы порывы души заверены одинаковой подписью а потные желания продолжают свой танец семенят длинными ногами игриво выгибаясь покручивая бедрами как гренадер усами и некому сказать что это смешно что это нехорошо и не надо что желтое солнце светит только молчаливым деревьям покорно собирающим ультрафиолет что мохнатый шмель уткнувшийся в цветок разносит животворную пыльцу не рассуждая что ветер фонари и дождь за окнами - только факты которые можно собрать в тяжелый чемодан падающий с верхней полки на голову твоего попутчика в зеленом вагоне скорого поезда облезлой ночью под поддакивающий перестук колес. . . . Не вижу и не знаю что вокруг быть может стены толстые глухие или дремучий лес где ни одной тропинки и незачем куда-нибудь идти или река которую не переплыть а может поле ровное простое где только одуванчики растут мне все равно я погружен в свой мир как рыба в воду погружается привычно и может плыть куда захочет в глубине и ничего не видеть и не слышать. . . . Целиком состоять из фантазий физически больно, и свои, и чужие не стали меня замечать нигде кроме снов, которые все по утрам забывают… Ты знаешь, бывает такое престранное чувство, что себя я придумал и скоро забуду, как сапожник забудет вчерашнее чудо, когда снова начнет без конца прибивать каблуки… Можно выдумать море тоски, можно выдумать счастья потоп, можно выдумать пулю и лоб, сфантазировать выстрел в ночи, и никто уже не закричит, будут спать и увидят во сне, как легко мне лежать в тишине на холодной спине… Можно выдумать все, можно выдумать всех, можно выдумать правду, укрывшую грех, утомленный факир сам в свой фокус попал, поглотил его мир, тот, что он же создал… Я и сам себе день, я и сам себе ночь, у окна моя тень, как законная дочь.., откровенность - царевна из сказки пустой что-то шепчет напевно «прости» да «постой», а ее можно сдуть, как пылинку с плеча, набрать номер медслужбы и вызвать врача, скажет врач «вы больны, поезжайте со мной, обещаю не вечный, но верный покой», улыбнется - как друг, ухмыльнется - как враг, пациент - это ноль, это жалкий пустяк… В голове у врача и жена и кровать, он устал, и давно ему хочется спать, но ведь долго еще будет ездить в ночи, и сирена машины его прокричит на ночном перекрестке огромном , пустом - «я спасаю людей, отвожу их в дурдом»… Лучше игры покончив с коварным врачом, сфантазировать мир, где ничто нипочем, где добра не дают и не требуют зла, но где темная ночь почему-то светла. 1986 год . . . И девушки в этом счастливом нетронутом горечью мире всегда по утрам танцевали как в роще танцует листва на ветру и не знали про чувства которые люди не дарят друг другу а прячут и носят с собой словно камни хотя это так тяжело. . . . Всюду поставлены в мире заборы повешены красные ленты за которые нам не позволено больше ходить и для нас огорожено кем-то пространство где мы можем по лесенкам вверх подниматься и в подземные норы спускаться и купаться в красивом пруду и где нам не дозволено плакать смеяться и думать что все это затеяли черти чтобы нас за свободу большую любовь голубые мечты проучить. . . . Быть может полюбят еще и тебя ведь любят бывает засохшие в поле цветы в октябре или серое небо без солнца в апреле и кому-то нужны даже слезы простые они превратятся в снежинки и зимой улетят в пустоту вместе с ветром холодным и ты будешь мечтать как мечтают замерзшие сосны на пустынном морском берегу о покое и ласкающем летнем тепле по ночам. . . . Досталось так много любви и весеннего света что их невозможно уже на руках унести в свою жизнь оставлю немного на тихой поляне зеленой немного - у синей реки и немного - в далеком лесу туда ведь бывает приходят совсем одинокие люди и пусть у них будет частица вот этого света и этой любви той что есть у меня. . . . Незачем теперь спешить куда-то все со мной и солнце и луна дни и ночи лес зеленый поле без конца и края вечность та в которой виден мир до дна и плывут в ней маленькие звезды как кораблики в темнеющей воде и друг другу посылают гроздья света как снежинки улетевших дней и лет. . . . И я не останусь один темной ночью я разговариваю с небом вновь в ее глуши пишу большие письма миру просто так ему на память чтоб обо мне он все же не забыл и обещаю долго жить на свете и осенью и посреди зимы и сказочной весной когда нас будит счастье как девушка любимая прелестным утром и за окном цветут цветы и слышно пенье птиц. . . . И все становится таким как я того хочу вот пожелаю небу стать повыше оно поднимется в такую высь что тучи станут меньше чем снежинки а захочу и море превратится в сад в нем будут волны пениться как яблони в цвету и распускаться листьями живыми но может быть я захочу чтоб бог когда-нибудь мне встретился опять и он придет и я узнаю что со мной случилось. . . . Я отношусь с теплом и к небу голубому и к земле весенней и к тропе идущей на край света в тишине и понимаю так всегда и будут цвести в полях счастливые цветы и листья зеленеть в веселой роще ручьи бежать куда-то среди леса и нравится мне в мире днем и ночью люблю пить звездный чай в гостях у золотой луны и на качелях с ней качаться как с девчонкой в ее небесном сказочном саду. . . . Мне хорошо не свете как в теплой комнате зимой и на лесной поляне ясным утром и на морском песчаном берегу в цветущий летний день и в ласковом саду весной счастливой когда вокруг вовсю цветут цветы и шелестят взволнованные листья и девушки красивые танцуют и птицы восхитительно поют. . . . Я доволен небом и землей городом в котором много света и чужие люди не живут и доволен той рекой широкой где плывут с волнами облака и тем полем где одна дорога на край света вечная идет и доволен домом где живу он как будто чье-то отраженье в озере чудес на самом дне там где камни превращаются волшебно в голубые нежные цветы. . . . Я не умею записать свою судьбу она намного проще чем слова и так похожа на взлетающую птицу и перед ней одни лишь облака в которых ей придется затеряться а мне глядеть с земли и прикрывать ладонью глаза от ярких солнечных лучей. . . . Куда же я еду в кибитке по старой пустынной дороге кругом все леса и леса все поля и поля и в небе плывут облака вереницей и будто бы шепчут о чем-то с тоской и кони устали давно и ямщик уже до смерти пьян и так далеко еще ехать и ехать и никто ведь не ждет в потемневшей дали. . . . Ты веришь что что-то вернется а в сущности ну и зачем? чтоб жили по прежнему тени на улице темной твоей чтоб души неведомо чьи стояли ночами в подъездах и слезно молили у бога когда он их выведет в рай. . . . Теперь я буду добрым и счастливым как этот лес который повзрослел и утопает в славном шуме листьев и дышит так спокойно и легко что в нем запели птицы даже в осень и знают все о чем они поют. . . . Люблю тебя как дети любят утро когда бегут играть в своем дворе люблю тебя как девушки наверное любят цветы которые им дарят люблю тебя такой какой ты снишься в одном и том же чудном светлом сне. . . . О прошлых днях в душе скопилась память как в кармане деньги только на них не купишь ничего кроме тоски в обертке от конфет и продавщица будет благодарна как много ты купил себе печалей и только у нее одной карман стал пуст выходишь в божий мир жевать тоску по улицам скитаться и каждый повстречавшийся прохожий походит на большущий ком бумаги где все написано и о тебе о всех твоих привычках и обидах и окончание тех надписей на небе которое склонилось над тобой. . . . Притихшее обиженное утро как будто бы оно боится голову поднять и улыбнуться и небо робкое тихонько притаилось над домами такое серое как будничный халат прилежной горничной она стирает пыль с прошедшего и расставляет чашки для нежных чувств они опять придут когда-то в белых платьях как девчонки и будут танцевать счастливый танец он лучше серой жизни за окном. . . . Когда так хочется любви она практически повсюду и можно ее встретить на улице среди прохожих или в лесу среди больших деревьев которые о чем-то шепчутся с своей листвой качая головами ну а тебе все скажут про любовь и имя назовут ее склонившись над тобой как нежные любовницы волшебной ночью. . . . Мечтаешь? не надо мечтать убери по шкафам все мечты ведь зима наступает с ее неподвижным безжалостным снегом и ты вынужден спрятаться в темную ночь и любить только тени которые вновь возникают за сутулой спиной декабря с его ветром и снегом и скукой когда жизнь захлестнет и тебя и твою молодую любовь своей темной холодной волной среди моря в котором и берега больше не видно. . . . Закат такой как будто все уходит дома и улицы деревья и дорожка сада во дворе и даже небо нагруженное золотом тяжелых туч уходит тоже в полутьму как в вечность суровыми шагами декабря а остается что? одни воспоминанья что был когда-то день по городу ходили люди и светились окна в домах играя красками стареющего солнца висевшего как шар над головой потом все кончилось как будто выключили свет в огромном зале все встали и ушли и наступила ночь и тишина. . . . Я становлюсь счастливым потому что больше меня жить не заставляют так как хотят как будто я травинка в чистом поле и ветер мой хозяин навсегда он требует сгибать все время спину и трепетать и дождь любить и солнце и ни о чем не думать никогда но вот меня оставили в покое ушли куда-то по своим делам и я один живу теперь на свете сам по себе в своем счастливом мире таком красивом и таком большом. . . . Мне сделали укол от боли жизни и стало так легко на свете жить как будто сняли кандалы больших желаний из кошелька вдруг вытряхнули все надежды оставили лишь только медяки на них и существую в этот вечер и жду любовь которую не видел так давно она наверно очень молодая и я с ней тоже буду молодым. . . . Я прикасаюсь к лучам света над землей переворачиваю их сгибаю понемногу чтобы светили лучше чем вчера а ночью поправляю вновь луну чтобы не скатывалась с неба прямо в руки и не качалась над моею головой деревьям кроны глажу вместо ветра чтобы любили тоже и меня и надуваю облака губами пускай плывут куда хотят хоть на край света ведь я сегодня добрый почему-то и никого обидеть не хочу. . . . Мы ходим по улицам вместе как будто бы вместе живем на самом же деле мы видимся только в толпе и расходимся если остались одни неизменно и не смотрим совсем друг на друга когда рядом идем и не знаем о чем говорить как прощаться и встречаемся так словно осенью листья на сырой и холодной земле. . . . Ты добрый человек все дальше от себя отодвигаешь землю и строишь города дома и замки и дворцы и в них всегда просторно и светло а на земле темно и дует ветер и бродят тучи мрачные по небу когда в квартирах лампочки горят но ты не видишь тучи и не слышишь что что-то шепчет нежная луна тебе траву заменит под ногами ковер где нарисован небосвод с игрушечными звездами на нем. . . . В песочнице опять играют дети и в лужах плещутся смешные воробьи воздушным шаром в небе висит солнце и опускается тихонько за дома прохожие проходят по панели и птицы пролетают стаей в небе наверное они спешат на юг ведь там тепло там хорошо привольно а здесь глухая осень целый день и слышно только пенье ветра по подъездам в которых листья желтые летят как бабочки в последний свой полет над так давно неласковой землей. . . . В лесу где жили маленькие люди однажды появился великан и люди испугались и ушли и великан стал жить совсем один и променял на одиночество глухое всю свою жизнь ни с кем не говорил и не встречался и превратился в камень на тропинке огромный и тяжелый неподвижный он до сих пор лежит один в лесу в который вновь вернулись маленькие люди. . . . На островах покоя цветы которые растут до самых крыш и солнце что висит так низко что может быть касается деревьев и тихие прозрачные ручьи с живой водой ее пьют феи нежные и гномы и добрые волшебники ночами и превращаются в чудесных белых птиц которых больше никогда не встретишь если увидел их хотя бы раз. . . . Всю жизнь ты жил чтобы сорвать заветный аленький цветочек и все таки сорвал его однажды и постарел на много долгих лет ведь нем была вся молодость твоя надежды и печали и вся радость которую когда-нибудь встречал но ты об этом и не догадался состарился быстрее чем этот наивно сорванный тобой цветок и вместе вы ушли из жизни серым утром но на твоей заброшенной могиле растут все те же алые цветы. . . . Какие молодые ночи и дни какие светлые простые у них ладони белые и губы из солнечного нежного тепла а эти ночи они прямо с юга такие жаркие как первая любовь которая и кончиться не может с тех пор как в юности счастливой началась. . . . Я родился представь себе завтра и зачем это сделал не знаю ведь так холодно да и темно что хорошего в мире вокруг ну а я все равно появился на свет с тех пор и люблю эти долгие ночи и бледные дни эту сырость повсюду и сумрак который бывает обнимет и всегда успокоит тебе говоря что все скоро проходит на свете. . . . Я разглядел на небе слепки звезд не настоящих просто из бумаги их по ночам приклеил кто-то и ушел другой поставил рядом все дома как кубики в две линии и громко рассмеялся третий сделал мост в виде горба над черной траурной рекой и стал смотреть на воду молчаливо. . . . Над молоком пустого неба нет ничего ни близких звезд ни черной глубины ни бога лишь вымысел сплошной который нужен людям чтобы себя дурачить без конца и видя стол все время говорить что вижу куклу а видя куклу говорить что девушку люблю и никогда при этом не смеяться. . . . Я вижу ночь полную тишины как колодец полон прозрачной холодной воды на которой качаются звезды словно спелые ягоды в темном саду на ветру и среди этих звезд обнаженной красиво плывет молодая луна обещая утехи самой нежной любви до рассвета. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.