НА САМОМ ДЕЛЕ ЖИЗНЬ ПОХОЖА НА КОЛДУНЬЮ СТИХИ В ЖУРНАЛ «НОВЫЙ СВЕТ» . . . На самом деле жизнь похожа на колдунью она то скажет «да» то скажет «нет» уйдет вернется ворожит опять и никогда не знаешь что же будет с тобою вскоре под загадочной луной. . . . Снег идет как толпа по проспекту в какой-нибудь праздник просто валом идет расстилая свой белый ковер если лечь скоро станешь конечно же белым сугробом и собаки начнут уже лаять на этот сугроб а ты будешь считать что ты где-то теперь в зазеркалье там где белые люди на белых плывут облаках и смеются и смех словно белые чайки над морем улетает туда где сливается белое небо с давно белоснежной землей. . . . И как же ты будешь одна в этом мире где небо так низко склонилось к закату и держит в руках облака словно хочет их нам подарить и плавает где-то луна среди ночи как желтая рыба в своем океане где множество звезд колют иглами света тебя а ты все стоишь у стены горизонта и хочешь ее отодвинуть да только одной тебе стену тяжелую эту не сдвинуть уже никогда. . . . Сначала была ты дюймовочкой нежной на листе в заколдованном озере синем теперь ты волнующий призрак скользящий в ночной тишине одиноко а после ты станешь лишь тенью ушедшей любви на пустой и холодной стене. . . . У города так много улиц-рук как щупалец у осьминога площадь напоминает голову гиганта расплющенную там же на асфальте где памятник низвергнутым вождям как палец со звездой уперся в небо и требует вернуть назад ту жизнь которой просто не было на свете как не было и нет богатырей нет гномов призраков и все обычно дома спокойно спят и видят старый сон о счастье зацепившемся за вечность. . . . Пугливое чувство застывшее словно птица на ветке витиеватая мысль повторяющая вышивку персидского ковра восторженная статуэтка простирающая руки к пухлому абажуру и наконец блестящий талисман дверной ручки понимающе щелкающий впуская в заветный аквариум потустороннего мира где гибкие чертенята артистически корчатся в сказочном танце. . . . А за зимой опять пришла весна чтобы ее арестовать и голая без мартовского снега зима уходит молча на рассвете к разгневанному солнцу на допрос оно теперь ее совсем замучит и утопит в бездонных синих лужах где вода как голубая кровь чужда той жизни в которой вновь наивная любовь вовсю поет под трели соловьев простые песни о своих утехах. . . . Равнодушная лампочка тускло светила в подъезде кто бы в нем ни ходил по ночам и с утра приоткрыв осторожно скрипучую старую дверь на прогулку со смирной собачкой своей ни пускался все равно кто живет и живет здесь обычно а кто уже умер и кому очень хочется громко смеяться когда не услышит никто и скрыться в пустую квартиру как только его кто-то увидит в безъязыкой глухой полутьме. СЛЕДЫ На панели бессчетное множество ног проходило и идут по ней снова следы и следы по скрипучему снегу туда и сюда и как будто бы вверх на высокое небо где прячутся звезды и откуда глядит на нас бог из за желтой луны и вздыхает о том что не может спуститься на землю и по улице этой пройти вместе с нами и оставить в снегу вот такие глубокие очень простые следы. . . . Над молоком пустого неба нет ничего ни близких звезд ни черной глубины ни бога лишь вымысел сплошной который нужен людям чтобы себя дурачить без конца и видя стол все время говорить что вижу куклу а видя куклу говорить что девушку люблю и никогда при этом не смеяться. . . . Когда к тебе пришел вчерашний день и низко поклонился ты увидел какой он был пустой на самом деле как вешалка для старого пальто что ты уже отдал на барахолку и как ты прожил с ним так долго не заметив что превратился он в стакан воды который выпит кем-то в прошлом веке но все стоит все так же на буфете покрытый слоем пыли как всегда. . . . Откуда такая свобода творить все что хочешь вокруг и снег превращать снова в лужи и день превращать снова в ночь луну одевать в облака будто бы в подвенечное платье и музыку нежной любви незаметно включать на рассвете когда так волшебно поют в твоем старом саду незнакомые птицы которые знают что счастье вошло в твою жизнь и открыло заветную дверь. . . . Как будто поднимаюсь в гору выше выше и воздух чище легче и дышать и облака ложатся мне на плечи и это вовсе и не тяжело и солнце опускается в ладони как птица желтая вспорхнувшая с небес а если оглянусь назад на землю что тает в дымке будто бы во сне то вновь захочется туда вернуться ведь там любовь вернется вновь ко мне. . . . Как поздно я коснулся счастья когда его обычно провожают в далекий путь с цветами или без и уходя оно ко мне вдруг обернулось с улыбкой виноватого ребенка который целый день шалил и вот заметил что пора вернуться к себе домой где ждет его постель и добрая заботливая мама укроет теплым одеялом сна. . . . Ты хочешь быть счастливым - приводи с собою счастье ведь с кем приходишь с тем и будешь жить кто с девушкой любимой кто с надеждой а кто с обидой горькой будет годы под солнцем равнодушным проводить не ведая что жизнь свою он сам же и придумал когда привел в нее кого хотел. . . . Если это поляна на ней непременно цветы если поле на нем неизменно простор и шумящие травы если лес значит древние ели и мхи и тропинка которая кружит и кружит если море конечно свободные волны если чья-то душа только синее небо и на нем облака вереницей летящих куда-то встревоженных птиц. . . . Но ведь будет еще и любовь снег растает цветы зацветут на лугах и вернутся счастливые птицы чтобы петь для тебя по утрам и закончится вечная осень вперемежку с зимой одинокой с ее темными серыми днями и усталой ночной тишиной и тогда мы увидимся снова в этом мире огромном и чудном где высокое синее небо кружится опять над тобой. . . . Подайте мне еще стакан покоя я буду пить его опять до дна и знаю ко мне спустятся и звезды с высокого распахнутого неба чтобы заснуть со мной в моей кровати и рядом будет нежная луна она погасит ветер в этом мире и остановит все дожди и слезы и снег холодный у нее в ладонях вновь превратится в искры такой красивой и простой любви. . . . Будем мы жить очень долго на этом таком удивительном свете дольше чем листья в счастливой березовой роще дольше чем травы на пышных весенних лугах и цветы может быть дольше огромных высоких деревьев в дремучем лесу и облаков в синем небе и белых таинственных птиц что всегда улетают на юг в сентябре что снова вернуться посредине цветущей весны. . . . Какая ночь какие в ней огни раскиданы как медные монеты и их наверно собирает ветер который кружит кружит по дворам и улицам пустым и никогда не дожидается рассвета а поднимается вслед за луной на небо перебирает звезды словно бусы и их роняет по одной на землю на радость и на память нам. . . . И вновь на ладони нежданное чудо как снежинка которая с каждой минутой становится больше и легче растет и взлетает и в воздухе плавно кружится как будто танцует с твоей вдруг проснувшейся светлой душой. . . . Как все это было давно и странно таким и осталось и тени качаются те же и руки все так же нежны и ночь так походит на чудо притаившееся за окном где звезды грустят как и раньше и темное облако снова закроет луну до рассвета чтоб нас наказать за любовь. . . . А я устаю нет не жить целоваться и хочется тихо глядеть тебе просто в глаза и видеть в них мир тот в котором опавшие листья воскресли и ветер стал смирным и больше не рвет провода а волосы гладит рукой своей нежно и добрая с неба луна наблюдает за нами и хочет сказать нам что ей хорошо этой ночью кружиться над нами во тьме. . . . Мне кажется мы здесь утонем в бесчисленных лужах и когда мы в них вдруг погрузимся почувствуем холод до самого сердца идущий а сверху забыв что зима - это царство безбрежное снега укроет нас дождь мириадами капель как будто своим одеялом и будет декабрь нас качать на руках как несчастных младенцев которым приходится только лишь плакать большими смешными слезами всю долгую зимнюю ночь. . . . Любовь приходит девочкой уйдет старушкой а жизнь останется с тобою навсегда и будет маятник судьбы среди ее дорог качаться и качаться к двум берегам земного бытия и к доброму и к злому лишь затем чтоб не остановится никогда. . . . Улыбнуться не трудно но редко улыбаемся мы когда видим что жизнь уплывает от нас по накатанным рельсам скрипя в туманные дали свои а мы остаемся судачить что могли бы другую найти много лучше чем эта уплывшая жизнь только вот не собрались разошлись кто куда а теперь нас самих с фонарем не сыскать среди улиц пустынных ночами. . . . Я все пишу стихи и как они похожи на зеркала в которых пробегает жизнь как множество простых теней спешащих что-то говорящих и изредка целующих друг друга растерянно и в полной тишине. . . . Кругом так много прозы но бывает как будто солнце через облака прорвется вдруг чудесное святое как шепот ночи в полной темноте как доброе журчание ручья бегущего как будто бы на крыльях куда-то в полной тишине и это будет тем волшебным в мире что нас волнует под луной огромной когда все замирает в этом мире под чарами томительной любви. . . . Как же ты жизнь бываешь зла ко всем кто вдруг сошел с твоей тропинки куда-то не туда свернул и заблудился в том глухом лесу где только пни уныло помнят как остались пнями. . . . Как холодно бывает иногда а вот согреть и некому все вышли по лестнице крутой в холодный мир и кто-то в нем уже и захлебнулся а ты остался вновь один упрямо верить упадет звезда вот прямо с неба вдруг в твои ладони и будешь с нею счастлив навсегда. . . . Есть в неподвижности счастливая черта в ней невозможны бедствия и страсти и торжествует только тишина деревья замерли простерли к небу руки и замерли дома как часовые дорожки замерли в пустом саду не слышится на них уже шагов в безмолвии глубоком все окна улицы и скверы и дворы и даже двери не скрипят в подъездах как будто мир в глубоком долгом сне. . . . Кому-то хорошо в пустыне кому-то в море а кому-то в небе а мне повсюду хорошо на свете зимой и летом в холод и в жару ведь я их попросту не замечаю вот как слепые не заметят света и как глухие не услышат шума и как немые вам не скажут ничего так я вам не скажу о счастье и несчастье ни слова никогда поскольку их не видел и не слышал а если встретил просто не узнал. . . . Все сбудется чего ни пожелаешь поднимаешься на небо если хочешь или оно опустится на землю и будут облака валяться в поле как сдувшиеся вдруг воздушные шары и лес конечно станет голубым ведь на него свалилось небо с высоты и воду с воздухом ты можешь перепутать они смешаются в любом пруду и в озере глубоком которое впитало небо как губка впитывает влагу без остатка. . . . Легко кружить по свету в стае птиц и что тебе тогда земля и небо летишь куда захочешь просто так и радуешься жизни беззаботно а в дымке синей далеко внизу остался мир знакомый и счастливый где ждет любовь всегда цветут цветы и в синем озере опять заснуло солнце. . . . Кто помнит когда это было пустынный покинутый город где улицы тянутся сетью среди одиноких домов широкая серая площадь с высокой скульптурой героя который неведомый подвиг когда-то шутя совершил с тех пор на своем постаменте стоит под дождями и снегом к нему прилетают лишь птицы садятся легко на плечо но он ничего им не скажет лишь руку опустит устало которой махал на прощанье тому кого нет много лет. . . . Ты уже потерял все что мог потерять и нашел все что можно найти в этом мире и остался лишь с тем с чем родился и когда-то из мира уйдешь и тогда ведь останется все что терял ты и все что нашел а тебя самого и не будет так как есть то же утро и такое же солнце на небе и та же дорога по широкому полю но никто по ней больше уже не идет. . . . Я много имею но вот ничего не хочу устал от желаний своих и чужих они для меня словно лишние гости которые вечно приходят хотя их уже не зовут и громко смеются когда не смешно и плачут хотя и не грустно и могут прощаться так долго что лучше их снова вообще не встречать чтоб больше ни с кем не расстаться. . . . Я стал хорошим другом тишины у осени целую нежно руку и глажу тело белое зимы и приглашают их заснуть со мной надолго быть может до восторженной весны которая утонет в поцелуях и в сладостной чарующей любви как озорная юная девчонка. . . . Я тебе скажу что все иначе что любовь бывает не нужна что она приходит в дом очень часто лишним человеком и не знает что ей делать в нем на празднике совсем чужом и уйдет так тихо незаметно что о ней не вспомнят никогда как весной не вспоминают осень в старости не думают о детстве ночью солнца яркого не ждут. . . . Мне кажется никто уже на свете не живет не видно никого и голосов не слышно наверно все давно ушли дверь за собой закрыли и остались только луна и звезды в темном небе на всю ночь а утром даже их уже не будет повсюду воцарится яркий свет и в нем грустнее станут и дома пустые в которых никого и нет и улицы где нет давно прохожих и весь город где как вода разлилась тишина. . . . Ты все отшучивался что нам дождь зато хоть свежим воздухом подышим что нам мороз наденем наши шубы и узнаем в каких из них особенно тепло и что нам жизнь мы можем умирать сто раз на дню вот воскресать бы только научиться. . . . Никто не просит листья распускаться цветы цвести не умоляет в теплом мае не заставляет солнце подниматься в небо каждый день и луну как золотую рыбку молодую никто не соблазняет по ночам светить кружиться и дарить любовь с которой ей на свете не расстаться. . . . Мы сами выбираем чудо в которое поверим на всю жизнь пусть кто-то верит в радостное солнце и молится ему весь век а кто-то поклоняется луне и перед нею вечно на коленях а третий море выбрал на всю жизнь чтобы любить его самозабвенно и все готов отдать за счастье плыть в волнах и берегов не видеть никогда но ты уже не веришь в чудеса они для тебя только на картинках которые ты любишь рисовать и вешать в своей комнате на стены. . . . И ничего на свете не случилось не повернулось солнце вверх ногами на землю не упали звезды и тучи не сорвать однажды с неба как старые больные волдыри но жить стало легко плывет душа как лист в пруду осеннем и над ней любовь кружится словно птица и может в воду синюю упасть и это называется я счастлив мне ничего другого не приснится и хочется в бездонном небе как ангелы незримые пропасть. . . . От чувств паутиной висящих по темным углам и налипших на пыльные окна бывает так душно что их хочется просто смахнуть со стола своей жизни как крошки чужого обеда и стаканом холодной воды самому опрокинуться в горло горячих желаний чтобы там и остаться как лава кипящей на протвине жизни души. . . . Какая канитель как много глупых слов и снова снова непогода проклятая метель под звон колоколов полмесяца а кажется – полгода и тишина полночный шквал простите нервам эту вьюгу метет она и без похвал иду по замкнутому кругу. 1976 год Мое первое стихотворение «всерьез» СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», «Аргамак», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» и др., в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Под часами», «Менестрель», «Черные дыры букв», « АРИНА НН» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голуби (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.