МОГЛИ БЫ ВЫ ПРОЙТИ ПЕШКОМ ПО НАРИСОВАННОЙ КАРТИНЕ СТИХИ В ЖУРНАЛ «АРГАМАК» . . . Могли бы вы пройти пешком по нарисованной картине к художнику в простую мастерскую пожать ему на счастье руку и выйти через холст бесшумно в ночь где светят звезды как глаза влюбленных и нежная луна обнимет языком всю вашу душу чтобы в ней остаться за просто так до самого утра. . . . Я в синюю воду реки подсыплю живой порошок и волны взовьются как гривы коней и ускачут куда-то и в чистое поле подкину большущую горсть удивительных зерен и будут из них вырастать голубые цветы на рассвете и небу отдам все воздушные чистые чувства и станет оно так прозрачно что будет отчетливо видно как ангелы в нем белоснежными крыльями словно ладонями машут вдали. . . . Ты пьешь живую воду из колодца и превращаешься в стремительную птицу летящую куда-то в облаках и видят тебя маленькие люди на маленькой земле внизу плывущей и им все время кажется ты знаешь где в этом мире радость и любовь а ты летишь и ничего не знаешь о том что было и о том что будет и за твоим полетом следит бог сложив на счастье руки на груди. . . . И снова колокольчики звенят идут куда-то маленькие люди и на плечах своих несут любовь она как спящая царевна в этом мире среди веселых плюшевых игрушек пушистых зайчиков и маленьких котят и кто ее разбудит станет принцем и никогда не будет одиноким ведь с ним любовь уже не сможет спать . . . Следов всегда намного больше чем прохожих как будто кто-то ходит кроме них по улицам но мы его не видим и не слышим а только чувствуем он где-то рядом и боимся и прячемся скорее по домам а он все кружит в городе ночами и ищет наши души в темноте и их с собой легко уносит в вечность. . . . Вы очень много ждете от любви которая как капля в океане таких же чувств как ваши среди них и рыбы плавают с павлиньими хвостами и акулы и где-то даже ласковый дельфин который вас спасет но лучше вам его не видеть потому что хоть тонуть не страшно и не больно но все же хочется все время видеть небо а в небе облака и ту же голубую воду где остался на глубине не встреченный дельфин. . . . Дни все чаще похожи на шумных мальчишек а ночи все проще снимают свой траур чтобы снова играть в кошки мышки с рассветом и доброе солнце как бабушка старая шарит слепыми лучами по домам по пустому двору где пока только птицы поют на деревьях но скоро появятся дети словно рой обезумевших пчел потерявших без меда покой навсегда. . . . Какое небо голубое как вода поплыл бы брассом или кролем вон к тем трубам которые стоят как старики и благо не согнулись от возраста и вечно курят и этот дым от их безумных сигарет конечно колдовской в него влетая птицы превращаются в мышей а души мертвых улетят обратно к могилам тех кого пришлось покинуть чтобы парить свободно над землей. . . . Не пора ли душе улетать ведь не дружит она с этим телом тяжелым пусть порхает сама по себе выбирает в друзья облака или звезды ну а тело останется здесь на земле без горячей души ему проще заняться своими делами. . . . Вот и не стало желаний все они просто ушли шляпы надели в прихожей хлопнула старая дверь где-то на улице темной долго стихали шаги снова пустая квартира больше никто не придет пыль на шкафу и комоде этого только и ждет. . . . Хочется вызвать врача дал бы таблеток от сильной любви смерил бы пульс у души и сказал что она виновата в том что так сердце стучит когда я тебя вижу даже на фото а если бы видел тебя наяву то несомненно дарил бы цветы за цветами до самой весны. . . . Все растеряла осень что имела одни деревья голые стоят там где росли одни дороги темные идут где раньше шли но скоро ведь и их уже не станет и все размоет дождь или туман накроет одеялом и хочется убрать всю эту осень как убирают старых кукол со стола и сделать так чтоб музыка играла всю зиму на земле под ласковой луной той на которой снег устроит танцы. . . . Все фантазии лучше бы выгнать за дверь пусть уходят в безмолвную ночь и в ней превращаются в рыжих лисиц белых зайцев и очень высоких жирафов в красивое облако или цветы на поляне в блестящие пуговки звезд на платье весеннего неба которое хочется снять одинокой луне и остаться совсем обнаженной посредине волшебного мира еще не известных чудес. . . . Стало нечего делать на свете солнце в небе такое как раньше улыбается той же улыбкой ребенка в море синем такие же волны в тех же беленьких шейных платках и луна появляется ночью так как раньше она появлялась обнаженной совсем без стыда все по старому в мире знакомом день такой же случайный прохожий ночь все та же любовница счастья ну а мы те же пасынки бога на кружащейся вечно земле. . . . И кто же тебя поцелует холодный и жгущийся снег и ветер что тихо коснется как нежные руки лица и солнце которому грустно что ты закрываешь глаза от его беспокойного света и с вечером синим в обнимку уходишь в бездонную ночь. . . . Вечер развесит повсюду пузыри ярко желтых огней украшая тела полуголых скучающих улиц будет над ними смеяться реклама со спин одиноких домов будут топтать их шуршащими шинами автомобили будут идти по ним люди в густеющей тьме словно в синем сиропе том что так медленно пьет телебашня словно журавль с длинной шеей утративший крылья давно. . . . Мне приходится только ждать так деревья ждут и дома и так ждет мостовая шагов как я жду тебя только жду и висит во дворе туман как халат что повесил колдун он ушел к своим чудесам не оставив нам больше встреч но я руки к тебе протяну сквозь звенящую тишину и они коснутся тебя наяву и даже во сне и где бы ты ни была ты вернешься опять ко мне. . . . Не стоит колдовать на белом свете чудес намного больше чем воды и тьмы больше чем света как обычно а во тьме повсюду колдовство мы это знаем то скрипнет дверь мучительно дрожа как будто бы от страха то кажется что рядом кто-то дышит протянешь руку никого и нет и души незнакомые летают вокруг по комнате обнявшись в темноте. . . . Не хочется плыть в море на волнах зеленых и по земле бродить не хочется совсем а быть бы маленьким цветком в горах высоких цвести и видеть звезды по ночам и ждать что кто-то прилетит к тебе на легких крыльях из спящей там внизу в тумане голубой долины где ангелы счастливые живут. . . . Не ты живешь в знакомом мире этом а мир живет в тебе живут минуты тайно среди снов которые ты видишь и дни живут под сердцем у тебя луна и солнце в голове твоей меняются местами словно мысли о ярком свете или ночи темной и море тоже есть внутри тебя и лес дремучий и бог которого ты видишь иногда и тот кого ты видеть не хотел он тоже есть на дне твоей души. . . . А здесь всегда дома стоят без окон и дверей и люди ходят просто так без лиц и небо здесь без звезд и без луны река широкая течет но без воды и птицы по ночам над этим городом летят в молчаньи и слышен только шелест крыльев в темноте. . . . Этой ночью ты больше не помнишь кем был погрузился во тьму словно в черную воду и застыл превращаясь в сверкающий лед с отражением мертвой луны посредине. . . . Чего же не хватает нам для счастья быть может ярких звезд давай повесим их на небе как игрушки поверх прицепим желтую луну чтобы она нам радость освещала как желтоглазый праздничный фонарь возьмемся за руки расправим наши крылья и полетим бесшумно над землей. . . . Вдруг эта тень ворвется к нам в окно и неужели нас она проглотит как кашалот поднявшись из глубин давай ее закрасим белой краской повесим надпись что окно закрыто и перестанем верить в чудеса ведь их вообще-то вовсе нет на свете. . . . И где в каких краях летели эти птицы в тишине как хлопья снега белые куда-то так высоко над сгорбленной землей которая их молча провожала и реками своими и лесами и сказочной пустыней где пески похожи на горячие ладони в которых солнце прячет пятаки. . . . Ты не прыгнешь выше головы но зато ты прыгнешь прямо в небо к облаку на белое плечо и оно тебя погладит нежно ты ведь мальчик в небе голубом и теперь в нем просто заблудился как в большом таинственном лесу. . . . Бог красил краской голубой большое небо над большой землей и удивлялся как оно красиво и вместо ангелов счастливых рисовал простые облака такие белые как дым из труб зимой и может быть поэтому смешные летящие беспечно кувыркаясь как дети на качелях во дворе. . . . Играет все та же пластинка и тот же запущенный сад и тени в нем те же и платье кружась точно так же шумит и туфли еще не сносились и молоды плечи и грудь ни с чем мы еще не простились но стало грустнее чуть чуть. . . . Застыла ночь угрюмо за окном и в ней огни рассыпаны как бисер и каждый что-то значит обещает «приди ко мне будь другом я тебе отдам что есть в душе или в квартире в шкатулке заколдованной в шкафу»… но ты стоишь и смотришь в темноту и только лишь ее одну и видишь. . . . И кто эту зиму попросит не сыпать за шиворот снег и кто же весне запретит разбрасывать всюду огромные лужи и кто же у лета отнимет цветы у осени желтые листья а у тебя красоту ты милая очень и мне дорогая как то что находишь однажды на тропе непонятной судьбы не веря глазам в волшебной шкатулке из чудного лунного камня. . . . Уже и чернильные пятна застыли на траурном небе в тарелке заката с которой их можно наверное брать как блины на поминки и скорбная музыка осени стала слышнее и ближе становятся странники в белом которые молча идут по пустынной дороге и чьи-то печали несут на усталых плечах. . . . И если все время лишь плакать получится озеро слез и если все время любить получится море любви и в нем поплывут корабли куда они сами не знают и мы на одном из них будем задумчиво плыть как во сне. . . . И кем же ты будешь родимый в глухом и далеком лесу где нет ни единой тропинки лишь сучья и желтые мхи где леший тоскует о счастье и филин угрюмый всегда поджидает несчастных ночами и души лесные живут одиноко и страсти горят как глаза в темноте. . . . В жизни не было вовсе начала она началась прямо с конца так как год начинался когда-то в сентябре когда листья желтеют и готовятся к смерти опять и потом продолжалась та жизнь так торжественно будто ее наградили посмертно за участие в нежной любви что была только в мире чудес а теперь оказалась под снегом в могиле на которой лежат все цветы что росли на полянах земли. . . . Хочешь пить - выпей море захочется спать - тогда небом укройся как старым своим одеялом и спи себе всю свою жизнь и увидишь о вечности сон она очень большая и в ней остается все то что давно позабыто и часы на стене мирозданья среди вечности этой уже не идут а стоят среди ярких немеркнущих звезд. . . . Крыша дома держит облака его окна приглашают небо погулять по комнатам пустым посмотреть на старые картины что висят годами на стене будто бы все вспоминают счастье то с которым их когда-то написал на холсте стареющий художник и переселился в небеса а у двери колокольчик звонкий по утрам пронзительно звенит это входит время приглашая жить как раньше собирая звезды на паркете ночью в тишине. . . . Сорвали с неба голубое платье и завернули снова в простыню и говорят они его так лечат от болезни лета от солнечной заразы и жары и на прощание еще поставят тучи тяжелые как будто утюги чтобы они держали это небо весь день под белой простыней. . . . Я на булку мажу одиночество запиваю снами из стакана а потом приму таблетку тишины чтобы помириться с этим небом с этой маленькой простой луной с облаками что сидят в обнимку на обочине дороги в никуда с городом который спит под ними укрываясь летней ночью словно легким синим одеялом с нарисованными звездами на нем. . . . Ночами здесь прохладно днем - светло и девушки такие молодые как первые весенние цветы и вся земля похожа на ладонь протянутую богу каждым утром за маленькими каплями росы. . . . И не тепло бежит по проводам слова бегут и лица и улыбки чтоб незаметно раствориться в мире и стать то деревом то небом то любовью которая у нас всего одна. . . . Этот день тот каких не бывает утро с вечером спутаны даже словно карты в заветной колоде взятой богом чтоб судьбы решать вот тому присуждается осень а тому полагается счастье быть бы им тем кому это счастье и остаться таким навсегда. . . . Да вовсе не смешно и ты устала от моих слов они уже повсюду как яркие воздушные шары да только вот на них не улететь и ты это увы прекрасно знаешь тебе поэтому и стало все равно что я сказал скажу и что же будет если вообще не станет моих слов больших и маленьких плохих или хороших ведь все они качаются бесцельно в осеннем воздухе и лопнут незаметно как самые простые пузыри. . . . Ну как тебя забыть или запомнить ты вовсе не такая как они решительная как ночная птица летящая по лесу в темноте и слышен только шум широких крыльев которые уносят тебя вдаль. . . . По водостоку сбегают грузные капли воды пыль отрываясь от стен безмятежно кружится тишина прилипает к асфальту как серая ткань шаги словно камни нечаянно тонут в пруду неподвижности синей чей-то крик забегает во двор сад оборван чугунной оградой и солнце разбито о стекла. . . . Я слышу вода этой черной реки что-то шепчет как будто из темных глубин приплыла на поверхность живая душа опустевшего мира в котором холодные тени как мертвые люди лежат на обочинах прожитой жизни замерзшей простуженной ночью на злом беспощадном ветру. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.