ПОЭТ НЕ МОЖЕТ БЕЗ ВОЛШЕБНЫХ СЛОВ СТИХИ В ЖУРНАЛ «ДЕТИ РА» . . . Поэт не может без волшебных слов без девушек прелестных без восторга ему нужны все нежные цветы растущие в таинственном лесу и хочется ему прозрачных слез летящих с неба вереницей капель и кажется ему тогда что плачет бог но не от горя впрочем а от счастья. . . . Никого я не встречу на этой дороге ведь она на окраине мира и ведет в никуда и пришла ниоткуда но она существует как жизнь и как смерть на земле и поэтому я ухожу по ней в вечность. . . . Я обниму тебя легко и нежно и мы взлетим как птицы прямо в небо и вернемся криком с безумной высоты летящим вниз чтобы разбиться о лицо земли как капли разбиваются со звоном. . . . Я придумал две тени одну - для себя а другую тебе оставляю на память она будет ходить за тобой и всегда удлиняться от горя к закату и расти по утрам словно черный цветок за спиной и ты будешь когда оглянешься меня вспоминать пусть с досадой но зная что все же не я целый день прошагал по пятам за тобой. . . . Довольствуйся малым вот домик он меньше картонной коробки вот улица меньше тропинки и уже и вот девушка меньше дюймовочки не на зеленом листе а в игрушечном милом саду что растет на ладони вот ты сам очень маленький меньше того мотылька что стучится в стекло твоей лампы настольной вот таким и живи собирай как иголки цветы на поляне что меньше слезы великана и гляди в это небо совсем небольшое где солнце как желтая родинка на холодной щеке сентября. . . . Арфой стала вся жизнь ее держит в руках великан и выводит мелодию мертвой вселенной а под ним копошатся несчастные гномы в своих шутовских колпаках и уносят сухие травинки в пещеру среди пней и болот чтоб на этом своем сеновале заснуть до утра видеть сладкие сны о чудесных танцующих феях и не слышать мелодию мертвой вселенной что выводит на арфе своей бесконечно седой великан. . . . Почему же на свете больше ног больше рук больше ртов чем счастливых и радостных лиц все бегут а бывает и топчут ногами все хватают руками и жадно едят и уже не хотят улыбаться просто некогда времени нет оно все превратилось в пространство для бега для топота ног и махания рук для гудения черной толпы для еды и для танцев на весь день на всю ночь на всю жизнь на всю хмурую старую вечность. . . . Что вы пляшете здесь на поляне человечки лесные прячьтесь в домики ваши под корнями деревьев идет великан он опять соберет вас в мешок словно спелые ягоды тяжко вздыхая и уйдет в те края где кончается небо там одна лишь земля он на ней будет жить ну а вас из мешка просто высыпет в вечность. . . . Ты по лестнице шаткой поднимешься в небо и дотронешься снова руками до нежной луны но на холодна она любит далекие звезды а совсем не тебя ты - ничто для нее бедный житель земного убогого мира где так мало свободы нельзя ни летать по ночам в безвоздушном пространстве ни любить как богини-волшебницы любят друг друга в колдовской и кружащейся вихрем космической мгле. . . . Ночью и добрые люди становятся злыми только к утру превращаются в добрых опять начинают шептать о любви и дарить всем знакомым цветы днем они поклоняются солнцу но как только появится вечером снова луна от этих счастливых людей остаются лишь тени которые бродят по темному миру и не любят уже никого ни себя ни других ни далекого бога ни холодные звезды ни весь этот сумрачный мир. . . . Не приводи ко мне воспоминанья как детей нелюбимых которые плачут весь день давай скажем что все начинается снова снова утро стоит во дворе за окном снова синее небо и солнце на нем золотым апельсином сияет снова мы молодые простые как в детстве и можем смеяться и сегодня и завтра и всю бесконечную жизнь. . . . Пусть и реки мелеют с годами но душа не становится старше что в ней было в далеком и скачущем с мячиком детстве то останется в старости с палочкой тихо идущей по улице темной где уже не горят фонари но еще остается немного дневного тепла и вечернего света и последней счастливой любви. . . . Облезлой осенью под нудный скрип колес он ехал в тарантасе на свиданье и по полям кружилось воронье о чем-то громко на весь свет крича и кучер был высокий и сутулый он всем казался старой кочергой по деревням цеплялись злые псы и лаяли как сонм городовых и так и плелся старый тарантас пылились в нем цветы и небо в сером выцветшем халате за ним следило молча с высоты. . . . Разлядываю жарким взглядом тело ночи она ведь негритянка у меня из знойной Африки где звезды словно бусы и сделаны из чистого огня да и луна у ней на шее золотая как сказочный чудесный апельсин и хочется его коснуться вновь губами только боги так строго запрещают это танцуя у священного костра. . . . Растения дают нам кислород но только на свету а не во тьме в которой расцветает лишь любовь тогда она становиться бесстыдной как это п положено любви и соловьи поют лишь только ночью а днем одни простые воробьи чирикают как дети и не знают ну просто ничего о той любви. . . . Там где жизнь упирается в стену из черного камня не кончается мир ведь за этой стеной совершенно иное пространство и время в нем цветы цветут в воздухе синем люди ходят пешком по воде облака состоят из одних поцелуев беззаботные феи танцуют одни до рассвета на поляне любви и смеются как дети смеются во сне. . . . Я счастлив этим детским счастьем жить когда смешное солнце погремушкой так весело качается над маленькой кроваткой дня-ребенка которая в траве цветах и листьях утонула как тонет небо в голубой воде и девушка счастливая в любви и сказочный волшебник в чудесах которые он сам себе придумал. . . . У тебя очень много друзей тишина одиночество ночь и приходит к тебе иногда и любовь она тоже подруга но совсем молодая и не знает почти ничего о том мире где слез так же много как дождей в ноябре или свежих цветов на могиле появившейся только вчера. . . . Ты стала для меня загадочнее дня темнее ночи среди которой жадная луна раскрыв объятья кружится по небу ловя испуганные звезды и смеясь тем смехом сладостным колдуньи с каким она и рыцаря в доспехах превращает в мышь и деву юную в зеленую лягушку. . . . Нам кажется жив даже ветер нам чудится камни мертвы и мы и не знаем что все что казалось исчезло а все что случилось осталось как жизнь и как смерть и над нами колеблются звезды как пламя которое нам не дано потушить. . . . Никто не отозвался среди ночи стояла гробовая тишина и высились деревья словно замки без окон и дверей и жили среди них немые духи которым тьма отрезала язык они кричали но всегда беззвучно и крики их летели словно птицы махая крыльями у нас над головой. . . . Ты становишься глупым таким же как солнце оно только и может светить и светить или ветер он дует и дует в этом вся его долгая скучная жизнь то ли дело зеленые листья они то летят и кружатся как в танце то как руки опущены вниз рядом с телом поникших деревьев и имеют и детство и старость и не могут шуметь без конца будь умнее люби только то что живет и смеется умирает рождается ждет и вздыхает ночами и умеет любить и любить. . . . Кувыркаются листья на сцене этой осени как акробаты и вприпрыжку бежит рядом ветер он устал уже хлопать в ладоши и нам всем поклонившись уходит за расписанный занавес солнце в легких белых кудрях облаков. . . . Я математик и давно все знаю как шесть отнять от трех и почему и физик и прекрасно понимаю что яблоко летит все время вниз куда его ни бросить ясным утром мне как ученому доподлинно известно зачем у рыбы хвост и у лисы и уплывая на воздушном шаре я знаю что плыву вокруг земли как все планеты вокруг звезд счастливо плыли и до сих пор наверное плывут. . . . Сегодня утро плачет как ребенок которому не дали больше спать прислали ветер разогнать весь сон и он один шагает по проспектам где даже нет еще автомашин а по Неве гуляют только волны как шумные девицы и поют и солнце вновь совсем шло со сцены как тот актер что роль свою не смог сыграть. . . . Немного тех кто вас хотят забыть но и немногие хотят запомнить вы просто так прошли по жизни незаметно как тень от облака которое уплыло за синий-синий дальний горизонт его не помнят даже те кто видел таких ведь много в небе облаков плывущих друг за другом кораблями неведомо куда и почему. . . . Не будут вас жалеть дома с открытыми дверями и улицы безлюдные деревья в пустом саду где птицы не поют они давно привыкли к миру мертвых и рады будут видеть мертвеца шагающего ночью по проспекту среди погасших черных фонарей. . . . Вы долго стояли любезный у двери закрытой потом развернулись ушли и стуча каблуками спустились на первый этаж и там целовали почтительно руки у прибывших дам а после уже в темной комнате той боковой застрелились и вот вы теперь уже здесь в нашем мире ином тут все при свечах нет чужих все конечно знакомы вы знаете кто я и я теперь знаю - кто вы. . . . Как это так все своими руками посадить этот сад и построить вот этот внушительный дом за оградой и поставить у входа лакея и нанять сторожей чтобы ночью всегда стерегли твой покой сделать так чтоб луна появлялась вот именно прямо над домом чтобы ярче горели все звезды которые рядом и смотрел на тебя с высоты тот единственный бог что все видит и знает хотя никогда не спускается с неба. . . . Какому богу ты молишься когда идешь ко дну тому который может быть спасет или тому который обустроит на новом месте в новом этом мире так глубоко под толщею воды есть два вида людей одни обычно просят помощи у бога они страдают им нехорошо другие лишь его благодарят как мол он хорошо это устроил что в жизни им ужасно повезло и то ведь есть и это все что хочешь осталось только с неба взять луну но пусть себе висит там в небесах над нами ей там лучше а мы и без луны в кармане хорошо живем. . . . Любовь - это любовь а вера - это вера они всегда достойны и друг друга и нас с тобой и бог - есть бог и жизнь - это надолго но только смерть приходит иногда и унесет из жизни все что хочет ни бога ни любовь ни веру не спросив. . . . Какие существуют расстоянья вот для жука - от камня и до камня от той сосны до этой где упал для бабочки всего одна поляна с красивыми цветами - это жизнь от края и до края а для тебя и вовсе нет пространства ты дома даже на обратной стороне Земли и был бы тоже дома и на Марсе если бы там когда-то люди жить смогли. . . . Доверьтесь интуиции родные вы чувствуете остро - пахнет злом бегите со всех ног и прячьтесь в норы а чувствуете - потянуло счастьем тогда ищите где оно лежит не надо никаких абстрактных мнений на все на свете у вас есть чутье на то что все окончилось уже и нечем больше будет поживиться или на то что впереди еще и не такое приключится и будем счастье ведрами черпать. ПРЕКРАСЕН МИР Какие в небе облака какие в море волны какие в поле травы и цветы и знаете деревья-то какие в лесу дремучем старые большие развесистые клены и дубы под ними бродят гномы в колпаках зеленых с помпончиками золотыми и звери пробегают незаметно пещеры есть и норы где живут бывает что и призраки ночные которые слоняются без дела когда на черном небе нет луны бывает что зверюшки небольшие они всего боятся в этой жизни им в норах очень даже хорошо прекрасен мир броди где хочешь странствуй будь призраком и гномом человеком зверюшкой маленькой волшебником и феей плыви среди далеких облаков купайся среди волн высоких плутай в лесу дремучем по тропинкам и в поле спи сред и цветов и трав. . . . Мне хочется тоже участвовать в танцах выходить на поляну ночами видеть фей обнаженных и на руки брать их и с ними кружиться забыв обо всем до утра так счастливые бабочки вечно порхают на чудесной поляне где есть все цветы что бывают на свете так в хранилище дивных сокровищ снуют постоянно над россыпью золота колдуны и Кащеи ночами ведь мне хочется жить на земле и пора может быть принимать и таблетки для счастья чтоб оно стало ближе как небо и звезды как любовь под волшебной луной в темноте. . . . Вы будете долго смеяться представляете - голой я видел луну совершенно одну она просто гуляла по небу и разинув свои удивленные рты на нее все глазели толпясь облака молодые и ей хлопали звезды в ладоши и взволнованный ветер ее целовал возбужденно и хотел ее нежно любить. . . . Здесь в саду есть цветочница счастья все цветы на ней сплошь голубые с лепестками как ваша ладонь они пахнут весной и любовью и летят к ним все вольные души со всего опустевшего мира над холодной и спящей землей. . . . Давайте будем жить как жили раньше вставать ночами и летать по миру когда вокруг так тихо и темно а днем когда летают птицы просто спать в лесу среди корней и на полянах чтоб нас забыли больше не боялись и думали что нас на свете нет. . . . За что мы любим божию коровку она и не укусит никогда и пятнышки красивые такие имеет на раскрашенной спине а как ползет неспешно и солидно и раскрывает крылья улетать так медленно и важно будто это отлет навечно в чудный мир иной где люди как букашки живут в травах и правят ими добрые жуки. . . . Ты положила руку на плечо как будто я и сам не понимаю что лучше бы случилось все не так пришло бы утро вместо темной ночи мне было бы всего семнадцать лет и я бы верил так как верят дети любым мечтам которые летят как птицы на широких легких крыльях. . . . Никто тебя не будет вспоминать ушел из жизни - значит ее прожил пусть лист слетел покувыркавшись в лужу его судьба такая как всегда желтеть и падать ведь на самом деле смешно зимой увидеть этот лист на белой ветке в окруженье снега как мертвеца опять среди девиц с дрожащими холодными руками. . . . Он сам себе казался маленьким стеклянным человечком который может запросто разбиться упав случайно на пол со стола где он простер к кому-то свои руки и что-то нежно очень говорит такое маленькое как он сам и хочется его взять на ладони и долго гладить забывая что ведь это не воробушек а строгий пусть очень маленький и добрый человек. . . . Не узнаю я эту ночь другие у нее глаза другие руки и по другому говорит люблю и обнимает так как та другая не умела и небо опрокинуто в нее как чашка звезд с луной посередине которая все знает в этом мире что притворилась спящей до утра. . . . Кто держит в мире эту лавку зла и продает в ней бешеные чудеса на маленьких трясущихся цепочках тому уж абсолютно все равно кто кого съест и что за это будет тому кто съел он за кулисой жизни прописан и живет и там его семья и дети ходят в школу и жена такая молодая а он сам старик с большущей бородой и видит по ночам такие грезы но об этом говорить нельзя это является священной тайной рода. . . . И очень жаль что мало мы живем вот быть бы скажем доброй черепахой и жить сто лет к примеру но тогда бы мы медленно ползли и все носили тяжелый панцирь на своей спине нет лучше щукой у нее хоть зубы и живет не меньше и может даже съесть кого-нибудь а это иногда большая радость слоном не хочется ведь он такой тяжелый и виден всем увы издалека а человеком быть почетно но не сладко он знает даже то что знать не нужно поэтому так мало и живет. . . . Что мы от жизни можем захотеть? Ведь это все равно что высказать желание асфальту под ногами чтоб мокрым стал или сухим чтоб не шуршал под шинами машин и чтобы нас любил за то что все мы его топчем а он лежит под нами и молчит. . . . Мне хочется вспомнить что было но это так трудно как в небо взлететь не имея для этого крыльев тебя нет для меня ты исчезла как дым от костра ничего не осталось и может так надо тебе или мне я не знаю и теперь никогда не сумею узнать. . . . Белые перья снега лежат вповалку на голой земле это белые птицы летели куда-то и их потеряли и теперь они скоро растают бесследно вместо них будут серые лужи лежать и смеяться глупым смехом таким же как серые мыши смеются прибежавшие к дому с высокого неба откуда их ангелы гонят всегда. . . . Как все зимой пустынно тихо голо укрыто простыней как будто бы под ней лежит покойник и его скоро тихо унесут к могиле на носилках закопают и не поставят даже и креста среди бескрайнего тоскующего поля где днем и ночью лишь метет пурга. . . . И пусть луна и солнце будут вместе светить и очень нежно обниматься любить друг друга и весь этот мир в котором нам не будет так темно и птицы белые пускай летят над нами похожие на тех кто еще выше на сказочной небесной высоте. . . . Откуда снег и почему он белый была же лишь прозрачная вода откуда же зима светило солнце трава была зеленой во дворе откуда смерть ведь мы прекрасно жили и почему она всегда одна жаль что нельзя и заново родиться и много раз спокойно умереть СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.