ЗА ОКНОМ НАГИБАЕТСЯ СОЛНЦЕ ДО САМОЙ ЗЕМЛИ СТИХИ В ЖУРНАЛ «ЗИНЗИВЕР» . . . За окном нагибается солнце до самой земли словно вдруг поклонилось почтительно лесу и полю и ушло пригласив в свое кресло луну и тогда ты остался уже совершенно один только тени шептали о чем-то опять обнимая друг друга не стесняясь того что ты рядом лежишь на измятой кровати как на палубе в море забытого всеми давно корабля. . . . Как игрушки свои по ночам вспоминает ребенок так и я вспоминаю тебя по ночам то ли ты та лошадка что скачет все время куда-то то ли плюшевый добрый медведь то ли кукла без глаз и души я не знаю но вижу тебя постоянно и понять не могу ну о чем мне с тобой говорить. . . . Я слышу вода этой черной реки что-то шепчет как будто из темных глубин приплыла на поверхность живая душа опустевшего мира в котором холодные тени как мертвые люди лежат на обочинах прожитой жизни замерзшей на злом беспощадном ветру. . . . В тряпичном небе на ватном облаке сидит игрушечный веселый бог а мы в лесу играем в кошки-мышки днем и ночью и запускаем белые воздушные шары которые он ловит незаметно привязывая к дереву в пустом придуманном своем саду и свесив ноги прямо к нам на землю. . . . Небесный свод конечно из фольги на нем наклеены седые облака луна из старого засохшего желтка игрушечные звезды из картона под ними бродят маленькие люди без души а только с телом все оно – из ваты набитой под одеждой кое как а там за горизонтом бог живет он ласковый и добрый но не знает что создал только самодельный мир как маленький ребенок на полу из кубиков железок старых кукол и самого обычного тряпья. . . . . . . Солнце все рассказало о мире что знает как красиво вокруг и светло облака словно кудри опять обрамляют лицо безмятежного неба ветер гладит деревья целует листву и вода одинокой реки превращается в зеркало очень далекого рая где живут чьи-то добрые души и песни поют о божественной нежной любви. . . . Может ты вошла через окно может вдруг приснилась ранним утром только уже трудно без тебя словно ты всегда со мною рядом в той же комнате и в той же тишине никогда не говоришь ни слова но ласкаешь душу как волна нежная всегда ласкает берег. . . . От темного леса осталось у нас одиночество от широкого поля раздолье души и от синего неба мечты и надежды без которых невесело жить на земле и от ветра мы гнемся как хрупкие травы и как нежные листья трепещем в грозу в зеркалах одиноких озер видим чьи-то плывущие души на забытый и нами и богом край далекий любимой земли. . . . Ночь за окном и утро на душе и звезды кажутся цветами на поляне и вместо солнца юная луна танцует в небе свой девичий танец и так светло как будто свет струится из трепетных глубин самой земли и золотом окрасил облака плывущие как образы любви в далекие неведомые страны. . . . Несколько капель надежды налейте в стакан разведите живою водой из лесного ручья глядя в небо и пейте стремительно залпом и желанное вскоре придет нежной девушкой в легком взлетающем платье и подарит вам те поцелуи от которых душа зацветет как цветок и захочется жизнь и сегодня и завтра и днем и в объятиях ночи. . . . И душу ты отдал чужому богу а он ее в дороге потерял все шел и шел на сказочную гору и выронил в пути и не заметил что нет с ним этой маленькой души и вот лежит она твоя душа на узенькой тропинке среди леса у самого подножия горы той на которой зажигают солнце. . . . У меня в кармане небо голубое а в объятиях и солнце и луна как две девушки они меня так любят что готовы свет свой весь отдать и приходят как всегда нагие ясным днем и темными ночами и все дарят поцелуи счастья те которых в мире уже нет. . . . Бог шел по белу свету и ронял частицы жизни то в лесу то в поле то в реке широкой и они счастливо вырастали становились деревьями и травами волнам и и украшали то лицо земли в котором мы узнали лишь морщины. . . . Ты дышишь тяжело как будто ты годами бежал по жизни догоняя счастье которое как конь летящий вскачь с знакомым всадником в седле чье имя - время и он давно уже седой старик. . . . Не надо плакать мы расправим крылья и улетим отсюда навсегда под нами будут города и реки леса и синие глубокие моря где все плывут куда-то корабли и их укачивают волны как детей в колясках которым надо очень много спать а рядом с нами будут облака как белые таинственные звери и вокруг них сады живого бога где добрыми воздушными цветами встречают души призванные в рай. . . . Уже не хочется играть в любовь состарились все куклы в ярких платьях цветы бумажные давно порастрепались и сказочные свечи не горят и звезды по ночам уже не те их можно с неба рвать и складывать в корзину и гладить пышнотелую луну так как хозяин гладит собачонку. . . . В мире закрытых дверей никто никуда не выходит не входит все стоят в той же комнате в той же кровати лежат и молчат и не видят друг друга только маятник жизни качается там все равно. . . . Я буду спать и улицы ночные меня проводят в этот долгий сон как будто за руку счастливого ребенка вдруг приведут в волшебный дивный лес где светит по ночам луна-колдунья крадутся призраки бесшумно словно тени и феи ищут сказочной любви. . . . На костре варили зелье счастья ведьмы глаза у них зеленые горели и волосы взлетали на ветру из леса леший наблюдал за ними мечтая выпить зелье этой ночью и закружиться с ведьмами нагими под стоны неба в танце до утра и звезды оговорили так и надо танцуйте вокруг яркого костра ведь так всегда танцуют под луной на этом непонятном белом свете. . . . Всем стало легко жить на свете только жаль что тебя одного зачеркнули как лишнюю букву которая только мешает читать то красивое слово что написано кем-то на белой стене от избытка любви. . . . Я отодвину штору ночи и увижу цветок любви как будто бы во сне и в комнату заглянут звезды улыбнуться и будут долго нежно целовать и вновь луна такая молодая моей подругой станет до утра. . . . Опять доносятся чужие голоса из за закрытой двери там танцуют а ты один с тобой танцует ночь и звезды одинокие на небе и на кровать упавшая луна возьму ее и нежно поцелую пускай полюбит если нет других ведь я давно искал себе такую и маленького счастья на двоих. . . . Ты ведь можешь состричь золотистые волосы солнца и на танец луну пригласить в черном небе чтобы хлопали звезды в ладоши и ветер смеялся пугая влюбленных затаившихся в темном саду но ты все же не будешь расплескивать море как воду из чашки и ловить облака слово бабочек белых огромным сачком ты останешься добрым невидимым призраком в сумрачном мире том в котором ты бродишь ночами тайком. . . . Что ты льешься водой из кувшина в траву во дворе на рассвете ты как лист упади на холодную землю в глухом ноябре и лежи и смотри в это небо седое где плывут облака и уносят обещанный богом покой. . . . Он тихий и добрый и любит большие игрушки красит ночью луну в белый цвет на деревья в саду надевает широкие шляпы и пускает в пруд черного лебедя с рук а когда остается на небе немножечко звезд до рассвета он их дарит прохожим с поклоном как старый чудак за плечами его всегда легкие крылья только он не летает на них никуда. . . . О чем ты просишь пасмурное небо ты с ним дружить не будешь как с подругой к чему тебе здесь в комнате луна она чужая и тебя не знает оставь их всех иди ко мне не надо плакать и я отдам тебе все звезды из корзинки которые так долго собирал. . . . Истины выходят только в белом погулять по улице ночной а из окон смотрят злые люди и кидают камни и смеются потому что им тепло в квартирах и не нужно незнакомых истин что в ночи по улицам бредут. . . . Вот у тебя в гостях была весна ручьи подснежники и поцелуи и платья девушек взлетают в небеса потом смеялось лето над тобой и соблазняло в жаркой сельской бане и наконец приходит осень молодая подруга упоительной любви когда шумят ветра кружатся листья и все плывут по небу облака. . . . Большими ложками черпали чудеса из дивного котла на сказочном костре ночами и взявшись за руки пускались в танец неги под луной которая смотрела одним глазом на белые тела и улыбалась загадочной улыбкой мертвеца. . . . И джентльмены в белом пред тобой снимают шляпы и кланяются в ноги старики и девушки такие молодые игриво улыбаются не глядя загадывая что-то про себя и ты проходишь словно проплываешь на корабле среди толпы зевак готовых бросить шапки прямо в небо от счастья жить на свете просто так и кажется ты сам похож на птицу летящую под облаками вдаль и шум ее огромных крыльев слышен людям оставшимся на маленькой земле. . . . Этот ветер вспоминает листья как кружил их страстно по ночам вспоминает волны что он гнал к берегам неведомым когда-то и деревья что он гнул к земле облака с которыми дружил на небе синем и ему от этого легко он узнал что называют счастьем и не зря летал по белу свету всю свою отчаянную жизнь. . . . А я живу на свете просто так как лист на дереве как малая травинка к дороги и для кого-то я не существую как он не существует для меня мы можем встретить как-нибудь друг друга как два пустых вагона на путях где некому здороваться прощаться и вслед махать платком издалека. . . . Я становлюсь добрее одиночества и проще чем любовь и старше чем мечта и может быть умнее чем надежда никто давно меня не узнает ни на земле ни даже в облаках где тени ангелов летают временами и меж собой о вечном говорят. . . . Ты отдаешься ветру и не любишь ни неба ни земли ни дня ни ночи лететь бы тебе только и кружиться неведомо зачем и почему и мир тебя как будто бы не видит а ты не видишь мира почему-то летишь в прозрачном воздухе куда-то вокруг не замечая ничего. . . . А в мире одиночества одно лишь дерево во всем лесу всего одна волна в огромном море и облако одно на небе синем одна дорога в поле бесконечном и один во всем том мире город где живет единственный последний человек и он же первый на своей планете. . . . Очень хочется прыгнуть на небо и звезды обнять на луне покачаться как в парке на старых качелях и на облаке темном спуститься на край нашей старой земли где уже начинается вечность и ангелы очень похожи на птиц охраняющих рай от незваных гостей там и жить бы вдали от всех болей и бед и вселенной всегда улыбаться но приходится в доме на этой окраине города век провести видеть улицы ночью пустые и думать о чуде. . . . И посреди ночи ходил только пьяный мороз по двору скрипел сапогами по белому снегу и трогал деревья оставив на них неживые следы и с неба снимал по одной все забытые звезды и в туча тяжелых он прятал луну как в карман и льдом накрывал словно досками хмурую реку. . . . Мне кажется ночью что ходят по небу горящие звезды что качается в лодке луна на волнах в темном море что пустынные улицы будто бы рыбы большие уплывают куда-то хвостами своими едва шевеля и что призраки держат в руках фонари и смеются и что я потерялся на свете как на детской площадке теряется брошенный мяч. . . . Часы стали короткими как сны зато минуты тянутся так долго что хватит их наверно на всю жизнь и есть и те из них что так красивы как девушки нагие иногда и любишь их как любят фотоснимки нечайно превратившиеся в фильм. . . . Плывут по небу злые облака толкая солнце красное к закату а мы все ходим по траве зеленой и собираем нежные цветы чтобы дарить их девушкам красивым и не боимся мы суровой тьмы мы в ней луну счастливую повесим и будем радостно молиться на нее как все влюбленные на этом белом свете. . . . Луну не сделать ярким солнцем никогда и ненависть в любовь не перекрасить старуха девочкой не станет даже в сказке цветы до неба нет не дорастут а потому останутся такими какими были в этом сентябре даже тогда когда их вдруг увидишь среди страниц своей забытой книги прочитанной ночами так давно. . . . Под зонтиком неба иду по широкой дороге в тот единственный город на свете где любовь превращается в тайну которая в башне высокой хранится и всегда раздается ночами волнующий звон и выходят влюбленные в полночь на площадь и танцуют одни до утра. . . . Вы ходите пешком по небу целый день и вам конечно все равно что этого вообще-то не бывает вам сесть на облако легко как на скамейку в том саду где все цветы растут из ваших снов и превращаются нечайно в поцелуи. . . . И утро мокрой простыней закроет нам окно и дождь будет стучать по подоконнику своими пальцами больными и желтая луна не будет уходить но поменяет цвет одев как дева старая невесты платье и будет ветер все качать деревья как маленьких детей качают в люльках и мы проснемся вновь и станем жить как в сказках призраки живут на свете. . . . Жизнь - это белая птица летящая ночью по огромному мертвому небу одна мы слышим лишь крик ее громкий протяжный и шум ее крыльев похожий на шепот далекого ветра и руками ее машем во тьме. . . . Играет одиночество со мной в жестокую игру я это знаю когда гляжу в холодное окно и вижу ночь усталую босую считающую звезды на дороге которая уводит в никуда и я дарю ей тот букет цветов который никому не подарил. . . . И в тех домах где ты когда-то жил давно уже живут другие люди и так возможно будет и с могилой там где лежал твой прах теперь лежит чужой сегодня ты а завтра я приходим к той же даме за тем же самым Жизнь ее зовут она одна для всех хоть это грустно тебе как всем шутя подарит что-то а ты же ей отдашь всего себя. . . . Жизнь впитывает тишину как губка впитывает влагу и мы обнявшись пьем молчанье из своих стаканов в которые его нам наливает время глядящее на нас ночами так спокойно как вечность на вселенную глядит пусть будет все что нам не обещают ведь кто-то варит нам отвар судьбы в таинственном котле чудесной стали стоящем на огне горящих звезд. . . . Не все что чудится легко стирать с листа прожитой жизни и смеяться над тем что раньше бормотал во сне приходит то что только показалось та девушка которую считал своим наивным вымыслом когда-то тот дом и так картина на стене что сам же ты когда-то и придумал и в нескольких словах нарисовал и те же самые друзья которых видел так много лет назад в забытом сне. . . . У тебя гости только сны сегодня от них и суета в твоей прихожей для них и чашки с чаем на столе и шторы сдвинуты так плотно чтобы тихо они тебе приснились в темноте ну а потом на цыпочках ушли забрали шляпки туфельки надели и не смеялись громко это стыдно смеяться девичьим невинным снам. . . . Нет никаких чудес на этом свете одни законы физики и только они тебе приказывают жить так как им нравится одеть сегодня плащ Гарольдов завтра тогу или же халат Обломова кольчугу Дон Кихота и чешую Дракона напоследок и будет что спокойно вспоминать у старого камина и в пижаме когда приносит горничная чай и трубка догорает между пальцев. . . . На улице мучительно темно и эту тьму руками не стереть она стоит за дверью как часовой и ждет когда ты выйдешь чтобы шагать все время за тобой она глядит в окно прикрывшись желтой шляпой луны и видит - ты совсем один можно войти и лечь с тобою рядом и притвориться что у нас любовь. . . . Забывчивость всегда приходит к нам как вестник боли забыл что дождь и зонтика не взял промок и не согреться и тоскую забыл что холодно и шапку не одел и вновь всего продуло на ветру забыл что помню и тебя и лето летевшее как будто стая птиц и то что я тебя любил тогда как любят дети светлый мир на него глядя восторженно все утро из окна. . . . Становишься счастливым акробатом перевернулся - день а вновь перевернулся - ночь прошел по проволоке - сладостные сны встал на руки - любовь земная и если закружился в вышине под куполом невидимого цирка то значит счастье взял у неба в долг и с ним целуешься так сладко в поднебесье. . . . Ты угадай вот сколько облаков на небе и сколько птиц летит на юг сегодня и сколько волн на бурном море было утром и сколько девушек счастливых на земле не угадаешь их намного больше чем сладких ягод на кустах малины чем нежных лилий в сказочном пруду в котором оказалось снова небо с своей волшебной чудной синевой. . . . В самом светлом углу безмятежного синего неба где живут облака на уютной скамейке заката сидело усталое солнце и смотрело как в ночь погружаются тихо как в воду леса и поля оно знало что волны далекого моря уже превратились в горбатых верблюдов и на берег приходят тайком умирать и любило смотреть это очень уставшее солнце как рассыпет над нами холодные звезды задумчивый бог и стоит в темноте одиноко обняв незаметно луну и мечтает. . . . Без спичек не зажечь огня хотя в косматой древности его и кремнем высекали босым на улицу не выйдешь никогда хоть наши предки так по миру и ходили не станешь дома есть руками у костра хотя возможно это романтично и перед дамами всегда снимаешь шляпу хотя и без особенных причин. . . . Проснуться среди ночи чтобы жить и душу распахнуть как дверцу шкафа достать все чувства и одеть такие в которых молодость еще и не прошла отправиться гулять и повстречать надежду обнять ее и пригласить на танец и этот танец будет о любви. . . . Почему же там ангел на шпиле собора что он знает о мире откуда он к нам прилетел и зачем у него золотые всегда неподвижные крылья ведь они тяжелее его самого строгий бог того ангела долго искал в небе синем и не знал что его поместили на тоненьком шпиле собора словно бабочку на золотистой булавке на белом листе. . . . Хватает времени чтоб просто умереть на большее уже не остается бегут минуты как толпа влюбленных которых ждут любимые в постели часы летят как стая морских птиц летит кормиться в плещущее море а сутки так идут как полк солдат на марше без привала когда вдали уже любимый город в котором не был много долгих лет. . . . До крыши дома вырос голубой цветок и пахнет и весной и счастьем и лепестки его большие как ладошки и маленькие птицы прилетают садятся на него и так поют красиво даже странно как будто все это в чудесном сне и если вдруг проснуться встать с кровати и подойти к открытому окну увидишь только небо голубое в котором словно звери на поляне столпились белые смешные облака. . . . Одиночество стало добрее ко мне оно любит таких и приветливо часто заходит мы пьем чай и глядим из окна там прохожие все одинокие ходят одиноко луна на темнеющем небе горит одинокие звезды уже подмигнули друг другу и одна из них что-то и мне говорит может быть она будет моею подругой. . . . Больше становится мертвых минут на полу они падают как мотыльки обжигаясь у лампы и колышутся шторы их трогает ветер а нам кажется духи ночные стоят за окном что-то шепчут и смотрят как мы с тобой любим друг друга среди мертвых уже мотыльков и счастливых минут на полу. . . . Мы ищем в мире этом дивный сад заброшенный осенний незнакомый в нем тихо отцветают те цветы которых на земле никто не видел и может не увидит никогда. . . . Будет лучше если ты узнаешь эту быль сегодня от меня было озеро и плавало в нем солнце согревая голубую воду и поглядывая вверх на облака а они его не замечали плыли далеко на край земли превращаясь там в живые души обнимающие вечность в тишине. . . . Запомни это маленькое слово она как ключик золотой от нашей дверцы той за которой спрятан дивный мир и в нем цветы живые к небу тянут словно руки лепестки свои и хлопают в ладоши листья и травы нагибаются так низко как будто пали ниц перед царем и юную луну укладывает спать рассвет счастливый как юноша любовницу свою. . . . У меня на ладони луна и все звезды на шляпе с пером я танцую в сверкающем небе как в черном взлетающем платье и я вся в этих алых цветах что вы мне подарили тогда на закате они кружатся вместе со мной до утра. . . . Догадайся куда я летал был в раю разговаривал с богом там зима много снега и много скучающих душ бог проводит все время в пустых разговорах о вечном ну а здесь хорошо здесь все птицы поют о любви и цветы расцветают мгновенно как только ты скажешь заветное слово. . . . Ты играешь на солнце как кто-то играет на скрипке а потом так спокойно пройдешь по земле что тебе поклонятся леса удивятся текущие мимо широкие реки и в ладоши захлопают громко поля и придешь ты в единственный город на свете где высокая башня касается неба и на шпиле ее белокрылые ангелы тихо смеются отпуская опять облака на край мира как кораблики дети пускают в пруду. . . . Пропадай погружайся на дно растворяйся в воде без остатка от тебя не останется даже души или крика ты не вспомнишься даже как боль никому и не будешь лететь как пушинка и падать как камень и останется просто ничего навсегда. . . . Я такой как и был это ты изменилась стала звездочкой в небе луной за раскрытым окном и похожа на сад что я видел во сне и растут в нем волшебные травы если к ним прикоснуться они будут так томно стонать и качаться без ветра будто кто-то ласкает их долго и нежно в тиши. . . . Я вижу ведь ты все прекрасно знаешь вот облака а вот луна и звезды они не кружатся а попросту горят как свечи в церкви неба где так слышен сегодня голос бога в вышине. . . . Ты входишь в мир обычно совершенно голым потом тебя все время одевают и учат кланяться жать руки улыбаться подмигивать друзьям и прятать чувства на самой глубине души которая взрослеет как и ты становится на вид такой красивой что девушки ее всегда готовы ночами бурными так нежно целовать. . . . У птицы крылья плавники у рыбы и зайца уши зубы у лисы у человека голова и ноги а вот у бога только доброта летишь на крыльях плавниками машешь ушами слушаешь зубами можешь сгрызть а головой приходится и думать ногами можно быстро убежать но доброту бог дарит только душам когда они уходят в мир иной. . . . Жизнь стала старушкой с вязаньем сидящей на лавочке вечно в каком-нибудь тихом дворе где голуби ходят так важно словно нет на них даже кота с когтистыми лапами или мальчишек с рогаткой где дети играют так редко как будто все время боятся дождя и смотрят тревожно на небо и вновь по домам убегают и где наконец ты не встретишь влюбленных ночами когда скромно выходит на небо луна и так ласково смотрит на мир сквозь большие очки с ослепительно желтыми стеклами в черной оправе. . . . Дожидайся когда снова будет светло отодвинет рассвет ту тяжелую штору за которой ты ночью живешь копишь тьму прячешь звезды в сундук и луну под подушку и хочешь прикоснуться тихонечко к богу и узнать что он все же живой просто спит там на облаке словно в кровати из белого нежного пуха. . . . Вот жизнь пришла а я ее не ждал я стал дружить уже с одним лишь небом ему отдал все то что накопил пока бродил по миру как по лесу в котором больше мертвых чем живых и среди пней могила на могиле но жизнь вдруг снова за руку взяла и вывела так быстро на опушку где очень много света и тепла цветов любви и той травы зеленой коротая всегда шумит от счастья когда ласкает ее ветер по утрам. СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.