1 Об этом месте обычно говорят: побываешь здесь один раз и напрочь лишишься любопытства. Сюда, в отличие от всех прочих магических учебных заведений, где проходит стандартная теоритическая и практическая подготовка, попадали те, у кого были проблемы с практикой. Большие проблемы. Анимагия – способность превращаться в зверя, весьма древняя, а потому - редкая. Едва ли вы насчитаете на территории всех двенадцати Магических государств больше тысячи человек с такой способностью. Но то, что львов и тигров не так уж и много, не делает их менее опасными. Обычно можно определить, какой магией владеет человек, сразу после его рождения. Проводится специальный обряд, как его называют старики, «на огне и крови». В костер, сложенный из специальных трав и кореньев, капают несколько капель крови новорожденного (неплохое начало жизни, не правда ли – ты только появляешься на свет, а тебя уже режут по непонятным для тебя причинам). В облаке образующегося дыма шаманы видят древние символы, трактуя которые, можно определить, есть ли у ребёнка дар и если есть, то какой. Однако, по непонятной причине, анимага таким способом выявить невозможно. Узнать, что человек – анимаг, можно было, только когда он примет свою анимагическую форму. Когда он станет зверем. Но порой, превращаясь в животное, человек забывал, кто он. Терял контроль. И на свободу выходили страшные существа. Случалось это нечасто, в основном с юношами и девушками 14-18 лет, а случаи, когда неприятности (если разрушения, увечья и смерти можно назвать неприятностью) доставляли более взрослые анимаги, можно было по пальцам пересчитать. Анимагов боялись. Какое-то время их даже массово истребляли, и если, будучи анимагом, вы забредали в какую-нибудь глухую деревушку, вас могли без объяснений схватить и вздернуть на ближайшем дереве. Магическое сообщество боролось со взаимной ненавистью анимагов и неанимагов десятилетия, может, столетия, но ощутимых результатов не приносили ни грубая сила, ни призывы к терпению и миру. В конце концов, после долгих споров и конфликтов, было решено открыть специальные школы для анимагов, в которых преподаватели сами являлись таковыми, но в отличие от своих неуравновешенных или гонимых собратьев, их уважали и им доверяли. Они должны были служить примером для молодых и неопытных анимагов, в каком-то смысле, вдохновлять их. В целом так и выходило. В школы направлялись все юные анимаги: и те, кто открыл в себе дар тихо и спокойно, и те, конечно, кто потерял при этом голову. Осторожность никогда не помешает. Школы существуют уже не один десяток лет. Ощутим ли результат их работы? Можно и так сказать. Во всяком случае, люди перестали кидать попадающихся им на глаза анимагов в костер. Но какими бы способными и уверенными не выходили из этих школ анимаги, многие из них успели совершить в своей жизни большую ошибку. И вина за ее совершение будет преследовать их до конца жизни. Хотя, может, это и к лучшему. Особенно же из всех этих «исправительных» заведений выделялась школа в местечке под названием Каприя. Это был небольшой остров с лесисто-гористой местностью, находящийся на расстоянии сотен километров от материка и ближайших больших островов. Даже по местоположению острова можно догадаться, что сюда посылались самые опасные и труднообучаемые ученики. Все они, без исключения, совершили ту самую ОШИБКУ. И всегда это стоило кому-то жизни. Именно таким учеником предстояло стать Райану. 2 Ему едва исполнилось восемнадцать. До того рокового дня, когда он исполосовал лицо своей младшей сестре Анне, он вел жизнь самого обычного подростка. Райану была свойственна некоторая замкнутость, которая была следствием того, что он боялся оказаться анимагом (обряд после его рождения ничего не показал; хотя с его семейной историей едва ли можно было ожидать, что он вообще будет магом), но в целом это был добрый и приятный юноша. Несмотря на то, что Райана все считали немного странным, он не привлекал к себе много внимания. В свободное от школы время (все дети посещали помимо специализированных магических школ еще и обычную школу), Райан вырезал какие-нибудь фигурки из дерева или упражнялся в стрельбе из лука. Но самым приятным было время, которое Райан проводил с Анной. Сестра Райана была пятью годами младше, но, несмотря на это, она понимала его, как никто другой. Они часто играли вместе, убегая далеко в лес от посторонних глаз, где их никто не мог потревожить. Анна была очень способным магом воды, что было необычным и впечатляющим, учитывая ее с Райаном небогатую родословную (их родители были немагами). Она часто демонстрировала Райану, чему смогла научиться, и брат с неподдельным интересом наблюдал за Анной, когда она упражнялась в водной магии. Порой это длилось часами, но для Райана и Анны они протекали незаметно. Что больше всего нравилось Райану в сестре, так это её глаза. Он мог неотрывно смотреть в эти два голубых искрящихся озера до тех пор, пока Анна не начинала смеяться, чем смущала Райана. Анна всегда улыбалась, и тепло, которое лилось от этого чистого и искреннего существа, согревало Райана. Одна Анна знала, насколько её брат боялся оказаться анимагом. Родители не видели никаких причин для волнения, как, в общем-то, не видели и многого другого. Анна тоже не думала, что Райан может оказаться анимагом, но каждый раз, когда она говорила ему об этом, у неё было лишь одно желание – утешить и успокоить, а не высмеять или выставить его трусом и параноиком. Когда она спрашивала брата, почему тот решил, что может оказаться анимагом, он отвечал: «Не знаю. Не знаю, почему, но я должен этого опасаться». Анна всегда была рядом, несмотря ни на что. Рядом с тем, кто защищал ее от шальных мальчишек, которые обращались в бегство, едва завидев Райана; рядом с тем, кто видел красоту в ее магии, которая, хоть и была по-своему изящной, считалась одной из самых распространенных и заурядных, и давно перестала вызывать восхищение и восторг; рядом с тем, в конце концов, кто был ее единственным и любимым старшим братом. Они были очень разные - Райан и Анна. Райан – высокий, хмурый, слегка диковатый, с мутными невыразительными грязно-зелеными глазами. Анна – маленькая, прыткая, смешливая, с вечно чего-то ищущими глазами цвета небесной лазури. С ней Райан забывал обо всем. Она была очень доброй, его сестрёнка Анна, вместе они были так счастливы…. До того дня… Всё произошло очень быстро. Райан и Анна двигались к окраине деревни, чтобы, как обычно, сходить на прогулку в лес. Внезапно Райан остановился и согнулся пополам. У него еще с утра болела голова, но сейчас боль перешла в невыносимую. Всё поплыло у него перед глазами, а под сердцем что-то заклокотало. Что-то начало рваться из него наружу. Что-то, что было чужим и близким одновременно. Как вещь, которая всю твою жизнь лежит у тебя в доме и которой ты ни разу не пользовался. Последнее, что Райан запомнил - взгляд встревоженных голубых глаз… Когда Райан очнулся, он лежал. Рывком попытавшись подняться и сесть, Райан понял, что не может этого сделать. Он наткнулся на цепи, сковавшие его от шеи до щиколоток. Он был связан. Над головой простиралось темно-синее небо, которое начали затягивать тучи. Приближалась ночь. Голова раскалывалась на части. Райану казалось, что внутри у него ползает червь, который прогрызает себе через мозг путь наружу. И, похоже, что он был близок к своей цели. Вокруг слышались перешептывания. Райан повернул голову и увидел, что вокруг него на почтительном расстоянии стояла вся деревня. На Райана были устремлены глаза, полные страха и ненависти. Он не понимал, что с ним произошло, почему его связали и почему на него так смотрят. Райан долгое время рассматривал толпу, пока в его голове не пронеслась ужасная мысль. -Неужели… - только и успел подумать юноша, и мысль оборвалась. Сбылись его худшие опасения и страхи. Его тело начал заполнять ледяной ужас. Спину стали покусывать маленькие воображаемые жучки паники. Медленное осознание случившегося вливалось в Райана холодной смесью страха и отчаяния, отчего его начало трясти. Какой-то мужчина в первом ряду, заметив это, обнажил кинжал, висевший у его правого бедра. -Где Анна? – прошептал Райан, глядя в толпу. Никто не ответил, но не потому, что не услышал вопроса или не знал, что сказать. Никто не ответил, потому что не захотел. -Где Анна? Где моя сестра?! – закричал Райан. Слезы брызнули из глаз, и он стал лихорадочно биться в своих оковах, тщетно пытаясь освободиться. Он корчился и извивался, выкрикивая имя сестры, пока, наконец, толпа не расступилась, пропуская двух мужчин. Они несли что-то, завернутое в тряпки. На нижней стороне ноши были видны расплывающиеся бардовые пятна. Райан замер. Мужчины опустили сверток на землю в двух шагах от него и начали откидывать тряпки одну за другой (видно было, что их напрягала подобная близость к Райану). Казалось, они делали это нарочито медленно. За это Райан их возненавидел. Он хотел крикнуть, чтобы они быстрее скинули тряпки, и он увидел бы, что там лежат всего-навсего свежесобранные помидоры или вишни, которые навалившись друг на друга, дали сок, проступивший на ткани, но крик застрял у Райана в горле комком подступившей дурноты. Он уже прекрасно знал, что скрывается под этими тряпками. Мужчины почти закончили разворачивать сверток, и его содержимое отчетливо прорисовывалось под последним грязным куском ткани. Это, без сомнения, было лицо. -Не надо, не надо, не надо, - сбивчиво бормотал Райан, - я не монстр. Это всё не правда. Не правда. Я не мог этого сделать. Я же обычный парень. Я вообще не маг. А Анна сильная. Она бы защитилась. Она бы меня остановила. Она ведь… Он не успел договорить. Последний кусок ткани, покрывавший страшный груз, был сброшен. В небо уставилось обезображенное лицо его сестры. Трудно было узнать в нём прежнюю красавицу Анну. Место аккуратного, с бархатной кожей лица заняла кровавая жижа, покрывавшая то ли изжеванные, то ли изорванные шматы кожи. Через все лицо тянулись глубокие шрамы, похожие на борозды, которые разрывали лицо на отдельные лоскуты. Рот был открыт и казался неправдоподобно большим из-за разорванных почти до ушей щек. Видимо под собственной тяжестью, голова повернулась набок и посмотрела прямо на Райана. Его глаза расширились, тело превратилось в кусок льда. Он, не отрываясь, смотрел на то место, где раньше находились глаза Анны. Там ничего не было. Глаза вытекли, все пространство вокруг них пересекали глубокие порезы. Анна глядела на своего брата пустыми глазницами, в которых, мерещилось Райану, еще тлел голубоватый огонек. Юноше показалось, что этот огонек ему подмигнул. Секунду спустя Райан уже орал во все горло и орал до тех пор, пока мужчина, тот самый, у которого был кинжал, не подошел и не пнул его по голове. Он провалился в темноту, успев, однако, услышать, как кто-то сказал: «Чудовище». 3 В течение года Райан побывал не в одной школе для анимагов. В последний раз он видел родителей перед отъездом из деревни, который состоялся сразу же после того ужасного вечера. Они не подошли к нему, лишь мельком взглянули на своего сына и пропали из виду. Как было, в общем-то, всю его жизнь. Райану, однако, хватило времени увидеть в их глазах бесконечную скорбь и ненависть. «Мы так и знали, - казалось, говорили их глаза, - мы знали, что ты чудовище. Что в глубине души ты - монстр, который только и ждал момента, чтобы причинить нам боль. Ненавидим тебя». С этим Райан и уехал из деревни. Он был абсолютно необучаем. Во всех школах, где Райан побывал, он ни с кем не разговаривал, жил в отдалении от остальных учеников и наотрез отказывался от любых контактов с учителями. Обычно он не произносил больше двадцати-тридцати слов в день. Когда с ним пытались заговорить учителя, он сверлил их злобным холодным взглядом, как будто говорившим: «Не подходи, а то пожалеешь». Из-за того, что Райан стал смотреть на всех исподлобья, этот взгляд казался еще опаснее и страшнее. Попытки установить с ним контакт проваливались одна за другой. То, что произошло с Райаном, происходило с десятками других юношей и девушек по всему миру, но тот факт, что он был в своём несчастье не одинок, его не утешал. Он видел таких же, как он - брошенных, причинивших кому-то боль, но у них была цель – научиться владеть собой и постараться забыть то, что они совершили (если совершили). А Райан не хотел забывать. Он хотел себя наказать. Хотел страдать. Потому что он это заслужил. Райан пресекал любые попытки чему-либо его научить, а потому был опасным для других учеников, из-за чего его постоянно переводили в другие школы. Никто не мог помочь Райану. Он был один на один со своим страхом и бесконечной ненавистью к себе, он стал вселять благоговейный ужас в окружающих, даже в учителей. Ему казалось, что все смотрят на него, как на дикого зверя. Да, вокруг были такие же, как он, но в Райане, казалось, все видели отщепенца. Всюду ему мерещились осуждающие взгляды, слышалось перешептывание. Временами Райан думал, что сходит с ума. Но он знал, что это не так. Он мог сойти с ума, когда смотрел в пустые глазницы своей мертвой сестры, но этого не случилось. Поэтому он подозревал всех в ненависти к себе. Он решил ненавидеть всех, раз остальные ненавидят его. В последней школе, в которой он находился до перевода на Каприю, учителя втайне говорили о нем: «Дикого зверя в нем больше, чем человека. Может, стоит позволить ему остаться таким, как есть? Предварительно заперев его где-нибудь». Нельзя было обвинить учителей в жестокости или слабости, потому что они были не так уж и далеки от истины в своих словах, но подобные высказывания в адрес Райана только усугубляли его замкнутость и затаенную ярость. Хорошо, что он не давал им выходить наружу… И вот Райан узнаёт, что его переводят снова. «Плевать, - думает он, - лишь бы отправиться как можно дальше. Хотя там будет то же самое…». До сих пор Райан ничего не знал о Каприи. Добираться до каприйской школы анимагов было крайне трудно не только из-за ее обособленного островного положения, но и из-за бурного в тех местах моря. Чтобы доставить туда новых учеников в целости и сохранности, приходилось брать на корабль двух-трех водных магов. Причалить к острову тоже было непросто. Лишь одна оконечность его была не испещрена каменистыми утесами и мелями. А подобраться к этому краю острова было крайне трудно, так как рядом протекало мощное подводное течение, которое в этом месте было особенно сильным и словно нарочно огибало остров именно здесь. Чтобы бороться с течением также использовали магов воды. Когда судно, на котором плыл Райан, всё же причалило, перед юношей стеной встали густые заросли смешанного леса, которые, словно одеялом, укутывали горы. Погода в тот день была пасмурной, дождь недавно закончился, и в воздухе повис густой туман. «Дерьмовое место»,- подумал Райан. Кроме него на остров привезли юношу и девушку. Из подслушанных разговоров он узнал, что парень мог превращаться в грифона, а девчонка – в волка. Но, в общем-то, Райану было все равно. Девушка постоянно всхлипывала, чем вызывала в Райане сильное желание дать ей по лицу, а парень обычно сидел, обхватив руками колени и глядя в пол, даже во время разговоров с девушкой. «Психи», - усмехался про себя Райан. Сразу после высадки трёх будущих учеников Каприи, капитан, грубый, с одной рукой и воняющий вином старик, прокричал: «Дальше идите сами. В лесу вас встретят ваши будущие няньки. Только не разделяйтесь. У здешних учителей и так с вами мороки будет, так что не стоит их утруждать еще и вашими поисками. Отсюда не сбежать. Это остров, ребятки. Так что шевелитесь! Ну, пошли!». Райан подумал: «Очень мило. Наверное, за такие речи кто-то из наших предшественников и решил, что правая рука тебе ни к чему». Однако он резко развернулся и, даже не глядя на своих спутников, направился в сторону леса. Через некоторое время он услышал за собой их шаги, но оборачиваться не стал. Они вошли в чащу. 4 Во время своих скитаний из одной школы в другую, Райан большую часть времени ни о чем не думал, он от этого отвык. В голове у него царила густая тьма, сквозь которую он апатично воспринимал окружающий мир. Он мог весь день провести в постели или на дереве в лесу, ни разу ни о чем не подумав. Однако сейчас какие-то мысли все-таки посещали Райана. -Что, интересно, здесь будут со мной делать? - думал он, - Опять донимать бесконечными советами, уговорами? А впрочем, не думаю. Не думаю, что это обычная школа. Расположена на острове, да и учителя тут не слишком приветливые, раз встречают нас в какой-то глуши. Решили запугать меня. Но черта с два я на это поведусь. А эти хлюпики, наверное, от страха уже в штаны наложили. Тут Райан слегка повернул голову. За его спиной были слышны лишь всхлипывания девушки, которые всё больше действовали Райану на нервы. Парень шел тихо. Брови Райана собрались у переносицы, уголки губ опустились вниз. В последние несколько месяцев это стало привычным выражением лица для Райана. Он ненавидел любое проявление слабости. Он ненавидел всё и всех. И себя тоже. Пейзаж вокруг был мрачноватым. Из-за густого тумана не было видно дальше чем на 10 шагов, но то, что было видимым, радости не прибавляло. Из-за повышенной влажности почва под ногами была размытой, добавкой к этому служили густо стелющиеся по земле корни деревьев. Райан либо поскальзывался, либо спотыкался, либо запутывался в зарослях, что еще больше злило его. Он холодно оглядывал деревья, выступавшие из тумана и сразу же прячущиеся в нем, как нервные молодые актеры, высовывающиеся из-за кулис. Долгое время Райан не мог понять, почему в лесу так тихо, но потом догадался. Птицы не пели. Из-за этого всё вокруг казалось вымершим. Прошло около получаса. Нигде не было видно намека ни то что на школу, а даже на присутствие человека в этих местах. Начало смеркаться. - Скоро стемнеет, может, остановимся, разведем костёр и отдохнем? – произнес за спиной Райана парень. Тишина. Райан продолжал идти вперед, и двое его спутников не решались остановиться. - Эй! Райан замедлил шаг, остановился и повернулся лицом к юноше. Крепкий, но невысокий, парень заметно побледнел и чуть съежился, встретившись с Райаном взглядом, но глаз не отвёл. Куда хуже выглядела его подруга. Девушка едва стояла на ногах, ее трясло, взгляд медленно шарил по земле, голые предплечья покрылись гусиной кожей. Ни дать ни взять, преступница перед казнью. -Вики устала, - произнес юноша, - нужно отдохнуть. «Ну вот, - подумал Райан, - теперь я знаю, как ее зовут». Когда знаешь, чье-то имя невольно привязываешься к нему. Вики больше не могла стоять, она медленно опустилась на землю и увлекла за собой юношу. Тот присел вместе с ней, мягко придерживая ее за локоть. Эта сцена вызвала в Райане такой взрыв презрения и ярости, что он резко развернулся и рванул вглубь леса. Парень что-то прокричал ему, но Райан его уже не слышал. Он не знал, как далеко убежал от своих спутников, но решив, что нынешнего расстояния хватит, постепенно перешел на шаг. Всё вокруг казалось чужим и враждебным. Райан остановился и присел на сгнившее дерево, от которого воняло тиной и клопами. Опершись локтями на колени, он обхватил руками голову. В такие моменты, как этот, когда Райан оставался один на один с самим собой, в его голове начинал звучать голос, который про себя Райан называл Маленьким Чертом. - Мне нравится это местечко, - начал Черт, - мрачно, безлюдно, одиноко. Уж тут-то есть, где разгуляться. Давай! Ты же хочешь его выпустить. Последний раз ты выпускал его год назад. Целый год! Он очень скучает. Скучает по свободе. И по крови. Давай погуляем. Всем животным нужно гулять. Ведь в неволе они становятся непредсказуемыми и опасными. Но мне не нужно тебе это объяснять, верно? Давай погуляем. Устроим пробежку. Заодно развеешься… - Заткнись, - устало подумал Райан, - я не выпущу эту тварь. Пусть сидит и рычит у себя в клетке, наружу я его не выпущу. Хватит и того, что люди заведомо считают меня монстром. Однако ехидный голосок не сдавался. -Ну, что тебе стоит? Всего лишь часик-другой подремлешь, а он погуляет. Зато успокоится. И ты забудешь про него на… -Не забуду, - перебил Райан, - если выпущу сейчас, он не даст мне вернуться обратно. Заткнись уже. Я не выпущу это. Я не монстр. -Ты, может, и нет. А он очень даже. И ему нужно гулять. Бегать. Охотиться. -На людей,- сказал вслух Райан, криво усмехнувшись. -Что поделать, - смутился Маленький Бес, - у него просто очень специфические вкусы. Он же – хищник. А знаешь, о чем я сейчас подумал? Тот парень, он мне очень не нравится, - голос стал вкрадчивым. – И тебе, я думаю, тоже. Ну что тебе стоит… -Довольно, надоело уже. Проваливай. -Как знаешь. Но вот что я тебе скажу, дружок, оно скоро не станет спрашивать у тебя разрешения. Просто в один прекрасный день, когда ты будешь особенно сильно разозлен или расстроен… -Вон! Быстро! – закричал Райан. Черт цокнул языком и затих. Райан снова остался один. Но он знал, что ненадолго. После Маленького Черта обычно появлялась Леди Сама Честность и Доброта. Ее речи были еще более докучливыми, но Райану нравилось её слушать. Она была куда лучше этого маленького ехидного балбеса. -Соскучился? -Не так, чтобы очень, - сказал Райан лесной тьме. -Не обращай внимания на этого идиота, - продолжала Леди Доброжелательность, - конечно, нельзя отпускать это на волю. Без контроля. Тебе нужно учиться владеть собой. Нужно поговорить с ним. Договориться и… -По-твоему, когда всадник заезжает новую лошадь, он болтает с ней какое-то время, и она, в конце концов, говорит ему: «Само собой, садись! Мне абсолютно все равно, что ты подминаешь меня под себя и протираешь мне своей задницей плешь на спине. Мы ведь так мило побеседовали!». Так ты думаешь, да?! -Нет, разумеется. Я не такая глупая, чтобы верить в подобные сказки. Никто и не обещает, что будет легко. Но тебе необходимо установить с ним контакт. Ведь у вас с ним никакой связи! А потом уже будешь действовать и уговорами, и силой. - Какая же ты дурочка… - вздохнул Райан, - контакт можно установить с согласия обеих сторон. Я, по-твоему, не пытался? Оно меня не принимает. - Еще бы, - отозвался Черт, - ты такой слабак, что даже я тебя со скрипом принимаю… - Пошел прочь! – крикнули в один голос Райан и Мисс Сама Рассудительность, и Маленький Бес быстренько удалился. -Видишь? – продолжила Леди Сама Честность и Доброта, - даже такое отродье, как он, считает тебя слабым. А что говорить про анимагического двойника? Знаешь же, что у них высокие запросы к своим носителям. Ты должен быть сильным и уверенным, тогда он начнет к тебе присматриваться, как кот принюхивается к ладони незнакомого человека. Потом он будет подходить все ближе и ближе, и в какой-то момент ты… -Я убегу от страха, и этот монстр займет мое место, и начнет убивать всё, что движется, - закончил Райан. -Вовсе нет! – в голосе Мисс Рассудительности прозвучали нотки возмущения, - что за настрой? Нужно мыслить… - тут она замялась, и Райан закончил за нее. - Позитивно, ты хочешь сказать? Райан хищно улыбнулся при том, что его глаза оставались неподвижны и холодны, как лед. От такой его улыбки Мисс Доброту и Честность передернуло. Ей больше не хотелось ничего говорить, но она пересилила себя, и начала снова. -Я хотела сказать здраво. Здраво, трезво и уверенно. Учитывая, сколько плохого у тебя произошло в жизни, не думаю, что ты вообще способен мыслить позитивно. А вот это было уже лишним. На Райана сразу накатила волна той горечи и боли, которую приносят с собой все неприятные воспоминания прошлого. Он сильнее обхватил голову руками и закричал: «Проваливайте все! Все! Не желаю вас больше слышать! И выпускать эту плотоядную тварь я не собираюсь! Хочу, чтобы оно умерло! И все, кто меня ненавидит тоже! Все! Все! Все! Прочь!» За этими криками Райан не заметил, как в его спину вонзилось что-то длинное и острое и глубоко вошло под лопатку. Продолжая выкрикивать проклятия, он встал с бревна и, качаясь, побрел вперед. Он уже почти провалился в забытье, когда чьи-то сильные руки подхватили его под мышки, развернули в воздухе и закинули на спину, как мешок с картошкой. Болтаясь вниз головой и ничего уже не соображая, юноша успел, однако, подметить, что незнакомец был высокого роста. Райан провалился в темноту. 5 Проснулся он от бивших в глаза солнечных лучей. С трудом поднявшись, он сел и начал осматриваться. Райан находился в доме, единственным содержимым которого были дощатые стены, дверь, испещренная дырами крыша, мутное окно и, пожалуй, он сам. Пол был земляным, но ровным и сухим, видимо, благодаря тонкой прозрачной пленке, служащей потолком и защищающей от дождя, и двум отверстиям в основании крыши, куда дождевая вода стекала. Райан попытался подняться на ноги, но его первая попытка не увенчалась успехом. «Что они мне вкололи? Снотворное для лошадей?» Всё возможно. Во второй раз Райану удалось сохранить равновесие и удержаться на ногах. Он двинулся к двери. «Конечно же, она закрыта. Кто оставит пойманного человека за незапертой дверью?» Но Райан ошибся. Дверь легко поддалась, когда он толкнул её, и без скрипа открылась. От яркого солнца у Райана поначалу заболели глаза, но со временем он привык к дневному свету. Ему казалось невероятным, что в подобной дыре солнце может светить так ярко. Райан огляделся: слева от его «домика» находились ещё два таких же, а напротив них, метрах в сорока, расположился средних размеров дом, весь из дерева, с окнами, верандой и даже дымовой трубой. Райан хотел как-то прокомментировать разительное отличие домиков учеников от дома учителей (а он уже наверняка знал, что ему со своими спутниками придётся жить в этих дырявых бочках), но в голову ничего не приходило. Скупая обстановка школьной территории даже слегка понравилась Райану, отвечая его мрачным и отщепенческим вкусам. Интересно, это всё, что тут построено? - Заблудился? Райан резко (как всегда) обернулся на голос и увидел идущую от крайней «бочки» молодую женщину. На вид ей нельзя было дать больше 25, но, как потом выяснил Райан, ей было гораздо больше. Длинные русые волосы красиво заплетены и заправлены за уши; походка лёгкая и непринуждённая. Она была уже в семи шагах от Райана, когда тот опомнился и сделал шаг назад, недоверчиво глядя на незнакомку. Та остановилась. - Я Элеонора, - сказала она так, как это говорят десятилетние девочки при знакомстве, и ослепительно улыбнулась, – а тебя как зовут? - Райан, - выпалил он прежде, чем успел прикинуть, а хочет ли он сообщать ей своё имя. Подобной вспышки доверия у Райана не было очень и очень давно. - Приятно познакомиться, Райан, - продолжала Элеонора, всё также ослепительно улыбаясь, - прошу прощения за то, что пришлось тебя усыпить, ты хорошо себя чувствуешь? Райан нахмурился. Под правой лопаткой всё ещё ныло, но не очень сильно. Однако отвечать на этот раз он не собирался. «Так просто втереться ко мне в доверие им не удастся». Райан повернул голову вправо и уставился в землю, нахмурив брови. Но Элеонору это, похоже, не смутило. - Что ж, ты имеешь полное право злиться, я бы тоже злилась на твоём месте. Но это уж точно не должно мешать нашим будущим отношениям, согласен? Будем считать это очень плохой шуткой. Что скажешь? Не успел Райан даже подумать, будет он отвечать на этот раз или не будет, другой голос, мужской и очень недружелюбный, произнёс за спиной Райана: -Кончай с ним нянчиться, Элли. Когда Райан впервые посмотрел на своего будущего учителя, у него в голове без конца билось только одно слово – «Боги, Боги, Боги…» Перед ним стоял мужчина крепкого телосложения, выше Райана на полголовы (а Райан считал, что его 170 сантиметров – это высокий рост), лет тридцати на вид. Вот, пожалуй, и всё, что успел подметить Райан, прежде чем его взгляд дошёл до головы незнакомца. Через всю левую половину лица тянулись глубокие узловатые шрамы, спускающиеся по шее и исчезающие под рубашкой. На левом глазу было бельмо. Второй глаз был почти черным. Оба – черный и белый – смотрели на Райана спокойно и бесстрастно, медленно скользя от головы до ног и обратно. От этого «сканирования» Райану захотелось съёжиться. Когда незнакомец перестал шарить по юноше взглядом, его глаза встретились с глазами Райана. Остановились и смотрели неподвижно, казалось, целую вечность. Райан хотел отвести взгляд, но не мог. Что-то заставляло его продолжать смотреть в глаза этого человека. Достойного человека. Райан не знал, откуда взялась такая мысль, но почему-то был уверен, что это так. - Как тебя зовут? - спросил незнакомец ровным и слегка приказным тоном. На этот раз Райан взял себя в руки и вновь стал тем самым «неприступным и никому не подчиняющимся Райаном», каким его знали все бывшие учителя. Он отвернулся от мужчины, и покосился на Элеонору. От её былой лёгкости и весёлости не осталось и следа. Она стояла со скрещенными за спиной руками, опустив глаза. Что-то не так. Не успел он понять, что именно было не так, как мужчина уже стоял за его спиной. Вывернув Райану руку под таким углом, что та едва не выскочила из сустава, незнакомец повалил Райана на землю и прижал правым коленом, не попав (Слава Богам!) в больное место под лопаткой. Райан застонал от боли. - Ты что, сумасшедший? Слезь с меня! Отпусти, ты вывихнешь мне плечо! – кричал он, пытаясь освободиться и одновременно понимая, что это невозможно, - Ничего я тебе не скажу, козёл! Я никому ничего не скажу! - Конор, может… Мужчина поднял голову и смотрел на Элеонору, пока та снова не опустила взгляд. «Конор, - подумал Райан, - вот чьё имя я буду проклинать здесь по ночам. Ты ещё пожалеешь о том…» Конор вывернул руку Райана с новой силой, отчего плечо начало буквально плавиться от боли. Райан зашелся криком. - Райан! Меня зовут Райан, сукин ты сын! Доволен?! Теперь Конор держал обе руки Райана плотно прижатыми к земле. - Поверь, я не хочу делать тебе больно, но если ты будешь меня вынуждать – мне придётся. Ты попал на Каприю, а здесь с тобой будут обходиться так, как ты того заслуживаешь. У каждого здесь есть своё место и своя задача. Моя задача - научить тебя проявлять уважение и испытывать благодарность. Ты понял, что я тебе только что сказал? - Понял, - Райан помнил о жуткой боли в плече. - Хорошо. Конор медленно ослабил хватку и слез с Райана. Поначалу тот не мог пошевелиться, но вскоре вернул контроль над телом и поднялся на ноги. Плечо распухло и сильно ныло . - Где Йор? – спросил Конор, как будто ничего не произошло. - Он с Викторией и Натом, они на холме - смотрят, куда пойдут завтра, - отозвалась Элеонора. Конор потёр переносицу пальцами правой руки. - Пусть посмотрит, как его рука. С этим он и удалился в том же направлении, откуда пришёл. Элеонора шагнула к Райану. Тот отшатнулся от неё, побежал к своей бочке, залетел внутрь и захлопнул за собой дверь, придержав её, чтобы она не открылась. Потом отошёл к противоположной стене, прислонился к ней и начал бессознательно потирать больное плечо. В голове теперь без конца билось другое слово: «Ублюдок, ублюдок, ублюдок….» 6 Прошло около двух часов, солнце больше не заглядывало сквозь дыры в крыше. - И снова здравствуй, моя маленькая принцесса! - Чего тебе? - Я всё видел, - промурлыкал Черт, - и вот, что я тебе скажу приятель – ты просто сопляк. Думаю, этот Конор тоже так считает. И я его всеми руками и ногами поддерживаю. Однако он зашёл слишком далеко. Тут Маленький Бес был прав – рукоприкладство в школах анимагов было таким же редким явлением, как разговаривающие лошади. - Его нужно наказать, - продолжал он, - и я знаю, кого можно об этом попросить. Хотя этот голос звучал у Райана в голове, он буквально почувствовал, как у Черта губы растянулись в широкой скалящейся улыбке. - Нет. - Опять за своё. Ты только представь, как будут трещать его кости, как они будут ломаться и крошиться; как будет рваться его сильное и мускулистое тело. Ты только представь. Зверь будет очень рад такой игрушке. Давай же! Давай! – голос Чертёнка звучал, как голос безумного, свихнувшегося, умалишенного. - Я знаю, ты этого хочешь. Он готов. Собака готова к прогулке и уже скребёт когтями дверь. И лучше бы тебе самому её открыть, а то ведь знаешь, как бывает… - МОЖЕШЬ ТЫ ХОТЬ НА МИНУТУ ЗАТКНУТЬСЯ И ОСТАВИТЬ МЕНЯ В ПОКОЕ?! – взорвался Райан и ударил воздух здоровой рукой. В этот момент дверь открылась, и в домик (пардон, в бочку, в дырявую бочку) вошёл еще не знакомый Райану человек. «Йор», - подумал Райан. Это был среднего роста немолодой мужчина с взъерошенными рыже-чалыми волосами и шутовским выражением лица. Он посмотрел на Райана, улыбаясь во все 32 белоснежных зуба. - Я тоже частенько говорю сам с собою. Всегда приятно поболтать с хорошим человеком. Райан не отреагировал на шутку, но продолжал смотреть на нового знакомого. - Конор всегда такой непредсказуемый, сами Боги не знают, что он может выкинуть, это уж точно. Я всегда ему говорил, что главное в жизни – чувство юмора, но этим природа его обделила. Зато он у нас тот ещё красавчик, правда? За этой болтовней Райан не заметил, как Йор (или не Йор) принялся изучать его правое плечо. Райан особо не возражал. Внезапно рыжий оторвался от руки Райана и выпалил, хлопнув себя по бедру: - Черт, а представиться-то я и забыл, старый прохвост! Я – Йор, Великий Шутник и Миротворец. Но ты можешь звать меня Йориком, - и он протянул Райану левую руку. Юноша молча пожал её. - Вот и познакомились. Райан, да? Классное имя. Куда мужественнее моего, но согласись, мы с тобой ягнята по сравнению с Конором. Конор! Грозно звучит, да? - Ты всегда столько треплешься? - Виновен! Мой излюбленный способ убегать от паршивой старой зануды по имени реальность, - весело ответил Йор, ничуть не обидевшись. Похоже, на это он был не способен. Тем временем он вытащил из кармана штанов тряпку, с какими-то травами внутри, и принялся аккуратно втирать их в больное плечо Райана одну за другой. По домику (так и быть) разнёсся сладкий и бодрящий аромат. - С плечом всё будет хорошо. Слава Богам, что из шести людей на этом острове есть такой искусный врач, как я. Райан уставился на Йора. Он не поверил своим ушам. - Чего ты удивляешься? – усмехнулся Йор, - Здесь работают с плохишами, ты не знал? А плохишам нужно много пространства и поменьше раздражителей, то бишь – людей. Так что на ближайшее время твои соседи – Я, Конор, Элли, Вики и Нат. Повеселимся на славу! 7 Спустя какое-то время после ухода Йора, Райана посетила очень странная и пугающая мысль – а может дать им шанс? Это не был ни Черт, ни Мисс Рассудительность, это был…он. За год, тянувшийся для Райана десятилетия, он впервые сам предлагал себе сделать что-то. И сейчас это его пугало. Приводило в ужас. «Ну, уж нет, - решил он, - улыбка Элеоноры и шуточки Йорика (вот я и называю его Йориком) не собьют меня с толку. Они все думают, что я монстр, и только Конор показал это в-открытую. Остальные прячутся, играют. Нельзя на это покупаться». Издержки девятнадцати лет – зашоренные мозги. День подошёл к концу, и в воздухе запахло вечерней свежестью. Запели дрозды и каменки. Ночь обещала быть безветренной и прохладной. Райан погрузился в лёгкую дремоту. - Может пусть пока побудет один, обвыкнется. Никуда он не денется, слава Богам, что мы на острове. Сегодня я отнесу ему еду, а завтра с утра… - Нет, - отрезал Конор. Он стоял, опершись одной ногой на перегородку веранды, скрестив руки на груди и глядя в пол. Элеонору всегда нервировало, когда Конор так делал – считал, что его слово – закон. Да кем он себя возомнил? Элли раздраженно выдохнула, бросив короткий взгляд в сторону домика Райана, затем опять посмотрела на Конора. Главное – не заводиться, а то проиграешь. - Конор, сколько мы тут с тобой уже? Одиннадцать лет, двенадцать?.. - Двенадцать, - вставил Конор. -…Я провела здесь столько же времени, сколько и ты, так что ты не дашь мне соврать, что такого ребенка здесь ещё не было. Он такой же непредсказуемый и конфликтный, как ты… - Осторожнее. -…поэтому и подход к нему должен быть особенный. Нельзя сейчас на него давить. Я никогда не учила тебя, как нужно обращаться с детьми, но сейчас послушай меня, пожалуйста. Пусть остынет немного, а с завтрашнего дня он – твой. Элеонора выжидающе смотрела на Конора, губы у неё сжались в узкую полоску и стали почти невидимыми. Она не знала, сколько ждала ответа, но знала, что начинает терять терпение. Наконец, Конор посмотрел на неё бесстрастным, холодным, как лед, взглядом. - Нет, он будет ужинать со всеми. Позови его, - он оттолкнулся ногой от перегородки, на которую опирался, и вошёл в дом. Элеонора бессильно опустила плечи. Райана вырвала из сна рука, легко дергавшая его за рукав. Возвращаясь в реальность, Райан ещё помнил свой сон; сон, который он видел уже не один раз, но который по-прежнему наполнял его леденящим ужасом, горечью и чувством вины. Во сне Райан вновь и вновь заглядывал в черные пустые глазницы своей мертвой сестры, оттуда выползали жуки и длинные белые черви, а на окровавленное лицо садились мухи и слепни. Все эти твари постепенно подбирались к нему, связанному и обездвиженному, и начинали заползать в уши, в нос, в рот.…Но сейчас чья-то добрая рука вынула его из этого кошмара, не дав свершиться кульминации, от которой он просыпался по ночам с дрожью во всем теле и в холодном поту. И Райан был безмерно благодарен обладателю этой руки, кем бы он ни был. Это оказалась Элеонора. Элли, так Райану нравилось больше, но пройдёт не одна неделя прежде, чем он назовёт её так вслух. Она улыбнулась, и встала с колен. - Пойдём, пора ужинать. - Я не голоден, - буркнул Райан, отвернувшись от неё, но предатель-живот протестующе заурчал, доказывая обратное. - Боюсь, что если ты не пойдешь со мной, здесь появится Конор и притащит тебя за стол, - ей не хотелось угрожать Райану, но день выдался длинным и тяжелым, да ещё этот разговор с Конором сильно подпортил ей настроение, так что о мягких уговорах было забыто. Райан секунду поколебался, потом встал и взглянул на Элеонору, как бы говоря: «Веди». 8 Дойдя до конца коридора и повернув направо, Элеонора открыла дверь, из-за которой лился мягкий жёлтый свет. Она придерживала дверь и смотрела на Райана, приглашая его войти первым. С явной неохотой он зашёл в комнату, которая оказалась размером с его домик. «Прекрасно». Почти всю комнату занимал широкий деревянный стол, на котором были выставлены посуда, кувшин с водой и огромная кастрюля с какой-то стряпней. Рядом со столом стояли две скамьи. На той, что была ближе, спиной к нему сидели Виктория и Натан, на дальней – Конор. Йор возился у небольшого очага в углу, где, видно, недавно готовил. - А мы по тебе уже соскучились, Райни! – обернулся к нему Йор, весь красный и запыхавшийся. - Не называй меня так. - Как скажешь, приятель. Давайте есть. Пересиливая себя, Райан сел на скамейку рядом с Натом. Элеонора подсела к Конору, а Йор подошёл к столу и начал разливать…суп? Райан терпел всё, что ему приходилось делать – есть в обществе ненавистных ему людей, причём есть, черт знает что – только потому, что он постоянно чувствовал на себе взгляд Конора. Тот, не отрываясь, следил за каждым движением Райана, готовый, казалось, в любой момент подойти и снова уложить его на землю. Ах, нет. На этот раз - на дощатый, шершавый пол. - Налетайте, детишки! Даю вам свои рыжие лохмы на отсечение, если вам не понравится! «Очень мне нужны твои сальные патлы», - подумал Райан и, не выказывая особого энтузиазма, хотя и был страшно голоден, принялся за еду. Какое-то время даже Йор не нарушал наступившей тишины, потому что был занят своей тарелкой супа. Конор хлебнул всего пару ложек, затем отодвинул от себя тарелку и посмотрел на Элеонору. Она сразу почувствовала на себе его взгляд и перестала есть. - Что ж, - начала она, - думаю вас, ребята, можно поздравить с тем, что вы окончательно обосновались на Каприи. Как вы уже, наверное, поняли, на острове находимся только мы с вами. Знаю, поначалу такая мысль может пугать, но вы быстро здесь освоитесь… «Опять эти дурацкие инструктажи и напутствия, - подумал Райан и начал наполняться злостью, - тошнит уже». -...Мы будем работать индивидуально с каждым из вас: Конор – с Райаном, Я- с тобой, Виктория, а Йор – с Натаном… «Вот радость», - Райан захотел посмотреть в глаза своему новоиспеченному учителю, но понял, что не сможет выдержать его взгляда. -…Занятия начнутся завтра ранним утром. Вместе мы будем собираться на завтрак, обед и ужин. Исключений быть не может. Если почувствуйте себя плохо, обращайтесь к Йору, он у нас за лекаря. - За лекаря, повара, плотника и кожевенника, дорогуша, - Йор оторвался от своей тарелки, посмотрел на Викторию, потом на Натана и остановился на Райане, - как плечо, парень? За суетой и раздражением Райан не заметил, что боли в плече, как ни бывало. - Нормально, - ответил он тихо. - Вот и хорошо! Еще одна спасенная жизнь, дружище Йорик, молодчина, - и он похлопал себя по плечу. – Итак, завтра у нас важный день – первый день. Моя бабушка всегда говорила: «Споткнешься на старте, и всю дистанцию будешь об этом думать», а подобные мысли нам ни к чему. Так что спим сегодня крепко и не накручиваем себя. Все должно пройти как по маслу, помяните мое слово! Так, Вики, милая, ты у нас волчица, верно? Райан покосился в сторону Виктории и отметил про себя, что выглядит она куда лучше, чем тогда в лесу. Видимо, Йорик постарался. Её пышные кудрявые волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам, доходя до самой талии. Глаза, бледно-карие, горели, как два уголька. Миловидная и приятная девушка, что тут скажешь. Но Райану такие не нравились. Ему вообще мало кто нравился. - Да, - ответила Виктория, - сейчас я, скорее, оборотень, чем анимаг. Могу превращаться в волка только на полнолуние, да и тогда я собой не владею, - она опустила взгляд, а потом вновь посмотрела на Йора. «Мы это исправим, малышка», - сказал он и улыбнулся. Вики слабо улыбнулась в ответ. Похоже, что она неплохо справлялась со своей нынешней проблемой, и это, как ни странно, вызвало у Райана укол совести. - Мне было плохо из-за морской болезни – не переношу долгие плавания. Извини, что мешала тебе и Нату. Райан не сразу понял, что обращаются к нему, он смешался и отвел взгляд, ничего не сказав. - Ну а ты, Натан, - продолжил Йор, - ты, чтоб я поседел, настоящий грифон! Крайне редкое животное. Так что ты должен гордиться. Но не зазнавайся, никто не любит выскочек, понял? Поскольку ты у нас летун будешь заниматься и со мной, и с Конором. Я, без сомнения, идеал воплоти, но крыльями мой анимагический двойник похвастаться не может. Не то, что некоторые, да? - обратился он к Конору. Тот отвернулся и предпочёл не отвечать. Нат замялся, услышав, что ему придется заниматься с Конором, и Райан его прекрасно понимал. - Я…было бы чудесно. Я очень люблю летать… - Так ты уже осознанно летал в анимагическом теле?! – спросила Элеонора, чуть подавшись вперед. Натан издал нервный смешок. - Я летал осознанно только человеческом обличье, мисс Элеонора… - Просто Элеонора, какая я тебе мисс? Можно Элли. - Да.…Простите…Элеонора.…Мой отец разводил ящеров-гапитов, и я частенько на них летал. Они меня слушались. Я очень умело держался в седле. - Вот и отлично! – воскликнул Йор, - начало положено, теперь научишься летать без седла! А ты, Райан, у нас – фенрир. Животинка не из сговорчивых, но, думаю, Конор найдет к ней подход, да… - тут Йор замолчал, как будто забыл подготовленный заранее текст. Молчание затягивалось и становилось неловким. - Уже поздно, - заговорил Конор, - пора спать. Все встали со своих мест. - А ты останься, - сказал он, глядя на Райана. Когда все ушли, в комнате повисла тяжелая, удушающая тишина. На улице стрекотали сверчки. В окно за спиной Конора заглядывала серебристая половинка луны. Райан уставился на свои руки, которые сцепил на столе. Брови собирались к переносице, кожа на лбу стала складчатой, как поверхность валька. Тишина. Казалось, Конор мог хоть всю ночь так просидеть. А вот Райан не собирался. Он вскинул голову и посмотрел учителю в лицо. Это мужественное и изуродованное лицо. - Вы меня не сломаете. - Я и не говорил, что это моя цель, - спокойный, ровный голос; ни намека на раздражение. - Все учителя хотели меня сломать, фальшиво улыбаясь мне и играя в дружбу, как будто я не понимал, что они видят во мне только угрозу, помеху, которую нужно как можно быстрее устранить, - Райан начал наполняться злостью. – Все они боялись меня. Даже такие же подростки, как я, не общались со мной… - Может быть, проблема была в тебе, а не в них? -…Они меня ненавидели. За то, как я себя вел. Они думали, что я хочу выделиться. Что я нарочно делаю из себя недотрогу. Но они ничего обо мне не знали. Они не имели права так судить обо мне. Потому что… - Почему же? -…потому что…я был… - Райан смутился: он никогда ни с кем не говорил о том, что он действительно чувствует, тем более с учителем. – Неважно, - голос стал тихим, ослабшим. – Мне плевать. Вы все мне безразличны, потому что я знаю, что безразличен вам… - Ты хоть понимаешь, какой бред ты несешь? У Райана округлились глаза, морщины на лбу слегка разгладились. Он смотрел на Конора так, как будто тот сказал какую-то абсолютно немыслимую или неприличную вещь. Конор подался вперед, положив локти на стол. И хотя он сидел на противоположном конце комнаты, Райану казалось, что их лица почти соприкасались. - Ты слишком много думаешь, Райан, забывая сопоставлять свои умозаключения с реальностью. Заведомо считая всех врагами, ты вряд ли найдешь друзей. Может, потому что тебя в детстве окружали плохие люди, может, с тобой произошло что-то, что подорвало твое доверие ко всем, и ты замкнулся в себе, я не знаю, и, возможно, никогда не узнаю. Но что бы там не торчало у тебя в башке, я советую тебе как можно скорее высунуть и упрятать эту хреновину куда подальше. Начинай уже соображать как мужчина, а не как сопливый мальчишка. Никто тебе ничего не должен. И ты никому ничего не должен. Это путь свободного, но одинокого человека. А если желаешь найти того, кто захочет тебя утешить и поддержать, я советую тебе научиться проявлять уважение к другим людям. Тогда они начнут уважать тебя. Я могу и хочу помочь тебе в этом. Главное, чтобы ты захотел принять эту помощь. Райан долго молчал, опустив голову. Затем посмотрел Конору в глаза и прошептал полным презрения голосом: - Пошли вы. 9 «Будь по-твоему», - так ответил Конор на грубость Райана в тот вечер. На этом они и расстались. Но со стороны Райана было крайне неосмотрительно так поступать, тем более - здесь. На Каприи с тобой обращаются так, как ты этого заслуживаешь. Как и сказала Элеонора, на следующий день Йор с Викторией и Натом отправились изучить остров и места, где будут проходить занятия. А вот Райану выпала участь менее приятная. Его следующее утро началось с холодного душа, который ему устроил Конор, окатив из ведра ледяной, как сама смерть, водой. Райан, признаться, такого не ожидал. Весь день, до самого вечера, Конор заставил Райана собирать в лесу боярышник. Когда Райан отказывался, а делал он это поначалу очень часто, Конор бил его – под дых, в живот, в голову. Под конец этого дня Райан буквально истекал кровью – кровь текла из разбитого носа, из изрезанных боярышником рук, из порезов на ногах и спине. Когда Райан вернулся к домикам, еле волоча ноги, таща при этом корзинку, забитую ягодами (одни Боги знали, что бы с ним сделал Конор, если бы Райан ее выпустил), он встретил Элли и Йора, ведущих ребят в большой дом на ужин. Райан встретился глазами с каждым из них. Натан с Викторией были в приподнятом настроении, но улыбки растаяли, как только они взглянули на Райана. Йор быстро развернул детей за плечи и повел в дом. Он тоже не улыбался. «Интересно, что он им наплетет, - подумал Райан, - что так нужно было, что это необходимо? И ведь они ему поверят». Элеонора задержалась. Она посмотрела на Райана полным неподдельного участия взглядом. Потом перевела взгляд на Конора, стоявшего почти бок о бок с Райаном. Райан не знал, что означал этот взгляд. Может, осуждение, может, злость и обиду, но что бы это ни было, он наверняка знал только одно – Элеонора не могла возразить Конору или заставить его остановиться. Никто не мог. Этим же вечером Райана навестил Йор. Он наложил повязки на руки Райана, обработал раны на спине и лице. При этом, не сказав ни слова и ни разу не улыбнувшись. Это обеспокоило Райана. Как ни крути, а поток дружественных обращений и плоских шуток успокаивал. Отвлекал от темных мыслей. Прежде чем уйти, Йор сказал: «Не вини его. Он это не со зла». - Как же, - прохрипел Райан. На следующий день он проснулся с ломотой во всем теле и жуткой слабостью, вызванной голодом. Он лежал на животе и думал: «Нет, они мне не помочь хотят. Они хотят меня убить. Сюда посылают плохишей, чтобы боль и страдания либо «образумили» их, либо убили. Точно». - Время почти истекло, Райан, - шептал Бес, - еще несколько капель, и река выйдет из берегов. И уж тогда этому Конору не поздоровится, и это будет правильно. Впервые за долгое время Райан был согласен с ехидным голосом в своей голове. Вечером к нему пришла Вики, принесла еды. Поставила посуду сбоку от двери, задержалась, бросила короткий взгляд в темный угол, где лежал Райан, и вышла. На следующее утро Райан опять проснулся от холодного водопада. Он увидел рядом с собой пустую тарелку и кружку, хотя не помнил, как съел и выпил их содержимое. На этот раз, Райан позавтракал. У себя в домике, который теперь казался не дырявой бочкой, а тюремной камерой. После этого он весь день собирал боярышник. Временами Райан бросал взгляд каторжника на сидящего неподалеку Конора. Тот, расположившись на бревне или на камне, спокойно смотрел на Райана. Смотрел так, как будто ждал чего-то, как будто пытался на что-то намекнуть. Но Райан не знал на что, ему было все равно. Он просто хотел, чтобы этот человек умер. Все остальное его не волновало. В этот день он отказался собирать ягоды только дважды. Всю следующую неделю он не возразил ни разу. Еду ему приносили утром и вечером Виктория и Натан, сменяя друг друга каждый день. Райан не говорил с ними. Они не говорили с ним. За эти дни Райан начал заметно сутулиться. Он с трудом передвигался по лесу, то и дело спотыкаясь и падая. Корзина казалась ему булыжником так же, как и ложка, которой он ел. Так проходил день за днем. Райан ничего не знал о том, как идут дела у Вики и Ната, а Йор, который заходил еще пару раз, ничего не говорил о них. Однажды, Райан проснулся задолго до наступления «ледяного утра». Сквозь дыры над головой он видел проплывающий над домиком утренний туман. - Утро доброе, сударь. - Отвали, Черт. - Не очень-то ты себя уважаешь, раз посылаешь самого себя, - съязвил Маленький Бес, - но это уже не важно. Ты и сам это прекрасно понимаешь. Пришло время. - Я… - Райан замолчал. Он уже не мог просто наорать на голос внутри своей головы, чтобы тот убирался и оставил его в покое, ведь он никогда не согласится выпустить тварь, что живет внутри него. Он все чаще видел смысл, в том, что говорил ему этот голос. Ему все больше хотелось его послушать. - Я знаю, как тебе тяжело, - прошептал Черт, и он не врал, - пришло время сбросить с себя кандалы и стать свободным. Никто не посмеет тебя тронуть или причинить тебе боль. Ты научишь их бояться себя. Научишь их… - Уважению? - Именно. Уважению. А он тебе поможет. Он готов. Райан тупо уставился вверх. Он сдался, он больше не хотел заставлять себя сдерживаться. Он устал. Боги, если бы кто-то мог знать, как он устал! - Райан, - мягкий, но обессилевший голос, Мисс Сама Доброта и Честность делала последнюю попытку, - вспомни свою сестру. Три слова, а сколько боли они доставили Райану. Он старался не вспоминать об Анне, но порой ее образ всплывал в его голове сам собой. Райан плакал, бил себя по груди, по лицу, но не мог вышвырнуть из головы голубоглазую сестренку. Воспоминания о ней не доставляли Райану утешения или успокоения, только горечь и боль, боль, боль. А потом злость. Злость на себя и на весь мир, злость на то, что все случилось именно так, как случилось, и он был не в силах что-либо изменить. И сейчас его тоже начала заполнять злость. Даже не злость, а лютая ненависть. - Вот видишь, - Черт не преминул воспользоваться состоянием Райана. – Ты все еще злишься. А знаешь почему? Потому что ты не отомстил. Не отомстил за свою сестру и за себя. - Да… - Райан перестал соображать, голову заполнял густой туман. - Что за бред ты несешь?! Никто не виноват в смерти Анны, кроме Райана! Кому и за что ты собрался мстить?!– Мисс Рассудительность была в неподдельной ярости, но голос ее звучал все слабее и слабее. - Проваливай, - прошипел Бес, злобно усмехаясь, - теперь мы правим бал. - Теперь мы правим бал, - слабо отозвался Райан. - Освободи его. Освободи его и всех нас! – голос в голове практически верещал, - Давай же! Освободи нас! И отомсти, за всю ту боль, что ты испытал! Не важно, кому, главное отомсти! - Да… - все слабее и слабее, все дальше и дальше. - ОСВОБИСЬ! И ОСВОБОДИ НАС ВСЕХ! СВОБОДА! КРОВЬ! МЕСТЬ! СВОБОДА! СВОБОДА! СВОБОДА! Райан выпустил вожжи. На какое-то время он исчез из этого мира, а его место занял… 10 Не дойдя пары шагов до домика Райана, Конор почувствовал, что что-то не так.. Он остановился, поставил ведро с холодной водой на землю и прислушался. Полная тишина. Мертвая тишина. Конор обучил многих за двенадцать лет пребывания на Каприи. Многим помог справиться со страхом, с гневом, с ненавистью. Но в отношении Райана, он был согласен с Элеонорой – такого ребенка здесь еще не было. Конор прислонился к двери, прислушался. Рычание. Едва слышное. Но в домике Райана уже не было девятнадцатилетнего юноши, это Конор знал наверняка. Сердце его билось гулко, но спокойно, дыхание оставалось ровным. Ему не раз приходилось драться со своими учениками, но их двойники нападали на Конора из страха и инстинкта самосохранения. Двойник Райана нападет на него, потому что ненавидит его. Конор бессознательно коснулся рукой левой половины лица, потом закрыл глаза, медленно выдохнул и открыл дверь домика. Оттуда на него уставились два налитых кровью глаза, а под ними блестели острые зубы, желающие впиться ему в глотку. - Вот и я, - произнес Конор. 11 «Что происходит? Что со мной? Что с моим телом?» У Райана возникло странное ощущение двойственности. Казалось, будто он весь переместился в чью-то голову, оставаясь при этом человеком из плоти и крови. Райан догадывался, чья это голова. Теперь он занимал собой почти все свое скромное жилище. Но Райан знал, что это тело не его. Уже не его. Это было тело фенрира – покрытое шерстью, с изогнутой, как у гиены, шеей и длинным хвостом. Зверь припал к земле и уставился на дверь. «Он ждет Конора. Ждет, чтобы разорвать его на части». Райана прошиб холодный пот. То есть, мог бы прошибить, если бы он не находился в чужом сознании. Паника начала обволакивать Райана своим грязным, липким одеялом. Он попытался дернуться – не получилось. Попытался крикнуть – не вышло. В чужой голове он мог лишь смотреть, думать и бояться. Зверь что-то услышал. Шаги. Это он, без сомнения. Вот он остановился, наверное, почуял что-то. «Нет, не надо, не ходи сюда! Слышишь меня?! Прочь!» Райан знал, что это ни к чему не приведет, но он также знал, на что способна эта тварь, притаившаяся в его домике. Райан снова превратился в того испуганного и неуверенного юношу, каким его знали, почти всю его прошлую жизнь. Он боялся. Боялся за Конора. «Слава Богам, я ничего не видел в прошлый раз…» Слава Богам, но…. Сейчас он видел. Видел тени, скользнувшие под дверью. Фенрир напрягся. Райан почувствовал, как сжался каждый мускул звериного тела, готового к прыжку. Еще чуть-чуть. Совсем немного. Дверь медленно открылась. Так и есть. За ней стоял Конор. В его глазах Райан не увидел страха, только холодную решимость. И еще…сожаление? «Прости меня... Я не хотел этого. Не хотел». Прыжок. Дверь была слишком узка для зверя, и он просто протаранил ее и прилежащую стену. Полетели щепки. С реакцией у Конора все было лучше, чем думал Райан. Намного лучше. Он резко откатился в сторону. А встал уже на четырех лапах. Драконом. Черным, как волосы Виктории, с шипами на морде и спине и огромными перепончатыми крыльями. Он был крупнее фенрира, и это обнадежило Райана. Не сильно, но обнадежило. «Так вот он какой. Его двойник». Из пасти фенрира вырвался дикий рев, от которого у Райана «пошли мурашки по коже». Конор встал на задние лапы, расправил крылья во всю ширь («Боги, какие они большие!») и тоже зарычал. Куда громче, чем фенрир. Но тот не испугался, напротив, рассвирепел и понесся на Конора. Они вцепились друг в друга, как две бешеные собаки. Рвали, царапали, грызли, уничтожали. Райан хотел закрыть глаза, чтобы не видеть, но не смог, как будто веки у него были прозрачными. «Боги. Он убьет меня. Я чувствую, как мой двойник слабеет. И начинает бояться. Пусть все еще и ненавидит Конора. Это моя вина. Это все я… Больно. Боги, как же ему (мне) больно!» Конор схватил фенрира за шею и уложил на лопатки, не разжимая челюстей. Наоборот, сжимая их все сильнее. «Что ты делаешь?! Остановись! Перестань! Ты же убьешь меня! Хватит, пожалуйста! ХВАТИТ! Я ЖЕ УМРУ!» Райана начал окутывать туман. Но он еще видел глазами фенрира. Видел, как далеко-далеко, кто-то стоит и смотрит на него. У него рыжие волосы. «Йорик. Буду называть тебя так. Перед смертью формальности ни к чему». Тьма вокруг Райана сгущалась, его глаза почти ничего не видели, как и глаза фенрира. Вокруг шеи по-прежнему сжимался стальной обруч драконьей пасти. Райан умирал. «Прости, Анна…. Простите, мама и папа…. Простите, Конор…. Простите…. Простите…» 12 Райан с трудом разлепил веки, как будто их облили горячим воском, и он был не далек от истины – глаза ему склеила запекшаяся кровь. Он лежал на мягком (в сравнении с земляным полом) матрасе, под головой была подушка. Наверху никаких дыр. «Я в доме учителей». На улице было темно, под окном, слева от Райана, пели цикады. Где-то квакнула лягушка. Райан прижал голову к груди и сразу пожалел об этом – шею пронзили тысячи игл боли. Однако Райан успел увидеть, что рубашки на нем нет, а руки и грудь забинтованы. Как и шея. Райан с трудом сглотнул. Он думал о том, что случилось. Думал о том, что он сделал. И волна стыда и вины захлестнула его. Он впервые за долгие месяцы вспомнил, что он испытал тогда, год назад, но то, что с ним происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение с прошлым. Он так сожалел. Так стыдился собственной слабости, что напрочь забыл и о ненависти, и о злобе. Он заплакал. Плакал долго, но тихо. Слезы катились по щекам, стекали по ушам на подушку и расплывались на ней грязными пятнами. Когда слезы иссякли, Райан вытер лицо рукой, которую было легче поднять, и апатично уставился в потолок. Бес был прав, размышлял Райан, я слабак. Эгоистичный, грубый, одинокий слабак. И тут Райан встрепенулся. В голове у него больше никого не было. Ни души. Только его собственные мысли, а вокруг пустота. Ни Мисс Рассудительности, ни Маленького Черта. Их просто не было. Совсем. - Хоть что-то хорошее, - прошептал Райан. - Неужели? Райан так сильно рванулся в сторону, что все тело пронзила ужасная боль. Справа от него, на циновке, прижавшись спиной к стене, сидел Конор. Тоже по пояс раздетый и забинтованный. Повязок, однако, у него было меньше, чем у Райана. Конор смотрел на него все тем же спокойным, прямым взглядом, но теперь в нем появилось что-то еще. Что-то теплое, понимающее. - Как ты? - Больно, - голос Райана, ровный, без язвительных и раздражительных ноток, удивил его самого. - Ты что-нибудь помнишь? - Всё, - ему не хотелось врать. - Хорошо. - Что в этом, черт побери, хорошего?! - Это будет тебе уроком. Напоминанием. Помнишь, как ты рычал и скалил зубы, как пытался вырвать из меня кусок мяса? - Это был не… - Помнишь? – с нажимом переспросил Конор. - Да… - Райан отвернулся к окну. На минуту в комнате повисло молчание. Но не такое тягостное, как в тот вечер на кухне. - Ты хочешь, чтобы это повторилось? – нарушил тишину Конор. Райан повернулся и посмотрел ему в глаза. В вечерних сумерках он заметил, что изуродованное лицо Конора было по-своему красивым, внушающим доверие. В левом глазу, как и в правом, читались участие и надежность. Даже тот факт, что Райан плакал в присутствии Конора – мужчины и учителя – не смущал его. Дрожащим голосом Райан произнес: - Нет. Никогда. - Позволишь тебе помочь? – голос стал таким мягким и успокаивающим, что Райану снова захотелось расплакаться. - Да, - прошептал он. Конор отвернулся и посмотрел в пустоту. - Если не хочешь, чтобы они вернулись, нужно больше общаться с людьми. - Кто… - Голоса. Голоса в твоей голове. Когда человек одинок, он начинает придумывать себе друзей и врагов и постепенно сходит с ума. Ты ведь и сам почувствовал, какого это – когда в голове все мысли принадлежат тебе, верно? Райан почувствовал. Он не знал, откуда Конору известно о голосах в его голове, но они были. Были, а теперь их нет. И Райана это радовало. - Как только выздоровеешь, начнем занятия. Райан чуть вздрогнул. Конор это заметил. - Не волнуйся, ягоды ты больше собирать не будешь, - и он…улыбнулся. Улыбка вышла едва заметной и кривой, мало кто назвал бы ее привлекательной, но для Райана в тот момент не было ничего более прекрасного и родного, и эту улыбку он запомнит на всю оставшуюся жизнь. - Да, пожалуй, обойдемся без ягод, - прошептал Райан и расплакался, как ребенок. 13 Следующие несколько дней Райан оставался в постели, Конора он не видел. Его приходили навестить все, включая ребят. Йор менял повязки и приносил всякие целебные чаи (которые на вкус были, как лошадиная моча), но что было самым главным для Райана – он шутил. - Ты бы видел себя со стороны, дружище. Я всегда почему-то думал, что фенриры – красивые существа, но шея у них так изогнута, как будто один слон на нее наступил, а второй хоботом попытался ее расправить! - Пока что, поверю тебе на слово, но не могу ручаться за твою жизнь, если окажется, что ты соврал. - Ха! Идет, парень, - и Йорик выходил, явно довольный, что сумел развеселить Райана. Приходила и Элеонора. Она избегала говорить о том, что произошло между ним и Конором, зато она отвечала на многие вопросы, которые появлялись по мере того, как Райан поправлялся и возвращался в реальный мир. Мир людей. Общение давалось ему нелегко, трудно было долго смотреть в глаза собеседнику, но, когда становилось совсем невыносимо, Райан по возможности мягко намекал на это, и посетитель с пониманием удалялся. С Элеонорой было разговаривать проще, чем с остальными. Может из-за того, что она ему, в какой-то степени, нравилась (в отличие от Виктории, Элеонора принадлежала к тому типу девушек, которые были симпатичны Райану – стройные, светловолосые, с правильным овалом лица и легкой наивностью в поведении). Он многое узнал от Элли, например, что Йорик до приезда на Каприю работал в приюте для сирот, а Конор выступал на гладиаторской арене, дерясь с дикими животными, привезенными из-за Блестящего моря (там обитали те еще твари). Сама Элеонора жила в горах со своими родителями, где пасла овец. Также Райан узнал, какие у Элли с Йориком анимагические двойники: Элли могла превращаться в лань, а Йорик был василиском. Редкие животные, подметил Райан. С Натаном у него поначалу были натянутые отношения. Тот постоянно извинялся за сказанное, если видел, что Райан начинал хмуриться, а зачастую и вовсе не знал, о чем разговаривать. Но вскоре, Райан стал терпимее, и вместе с ним расслабился и Нат. Он рассказывал Райану о том, что уже научился владеть собой в другом обличье, но он пожаловался, что (внимание!) перья ему мешают и щекочут его. Да, многие думают, что быть животным и бегать на четырех лапах – это здорово, но забывают о таких деликатных моментах, как невозможность почесаться во многих местах или торчащая голая задница. О таких тонкостях большинство предпочитает не думать. Натан сказал, что Конор уже начал учить его летать, но получается у Ната пока плохо. Он говорил, что, когда просто идет или бежит, чувствует себя куда легче и свободнее, чем когда пытается подняться в воздух. В такие моменты у Натана ощущение, что он весит целую тонну. - У тебя просто мышцы еще слабые. Пара-тройка недель – и будете летать с Конором наперегонки, - говорил Райан, и Натана это обнадеживало, хотя видно было, что ему до сих пор неловко даже упоминать о Коноре. «Нет, - подумал Райан, - он не стесняется, он просто все еще боится Конора. И, наверное, будет бояться его еще очень долго, если не до конца жизни». Виктория всегда приносила Райану фрукты или (ха) ягоды, которые сама собирала в лесу. В комбинации с бесподобной (никакой иронии) стряпней Йорика эти сладости доставляли Райану райское наслаждение. - Может, это не мое дело, но тебя не напрягает, что твой учитель – лань, а ты волк? – Райан по-прежнему наивно полагал, что жизнь другого человека – не его дело. Это и неудивительно, он так считал девятнадцать лет, прежде всего, имея в виду себя. - Нет, что ты, - с энтузиазмом ответила Виктория, - Элеонора говорит, что это даже хорошо. Поможет мне правильно использовать свое тело. Волков, в конце концов, Боги создали хищниками. - Так ты что, за ней гоняешься? - Бывает и такое, - сказала Виктория и рассмеялась, - правда с моей нынешней ловкостью, я скорее похожу на ягненка, чем на волчицу! - Ты научишься, Вики, я уверен. - Да, я надеюсь, - она замялась, на ее щеках вспыхнул румянец, - спасибо. «Ты не в моем вкусе, Вики, но ты милашка, у тебя этого не отнять», - заключил про себя Райан. Он не знал, сколько пролежал в постели. Четыре дня, может пять. Раны не казались ему такими уж серьезными, но все попытки встать в первые дни заканчивались тем, что Райан падал обратно на кровать и долго лежал без движения, боясь снова вызвать боль в спине или руках. «Я так совсем размякну, - подумал он как-то, - мне ведь предстоит когда-нибудь вернуться к своей подстилке из земли». Эта мысль не вызывала ни злости, ни обиды. Как-то вечером Райану все же удалось сесть, прислонившись спиной к стене, предварительно подложив для удобства подушку. Он сидел и смотрел в окно на догорающий закат. Небо окрасилось в персиковые и алые тона, и глаза Райана впитывали эту природную красоту, как живительный нектар. На душе у него было спокойно и легко. В голове было тихо. Кто-то постучал. - Да? Дверь открылась, вошел Конор. Бинтов на нем не было. Выглядел он так же, как в день их знакомства. Ну, не совсем так. Для Райана многое поменялось. - Как ты? - Порядок. Пробежать вокруг острова с корзиной ягод не смогу, но в остальном – порядок. Конор ухмыльнулся. Но лицо его осталось непроницаемым. - Шутишь – добрый знак. Завтра пойдешь со мной. Рано утром отправимся в лес, вернемся только к обеду. - А на завтрак ведро ледяной воды? - Нет, - ни намека на улыбку, - но не надейся, что будешь спать до полудня, как сейчас. Ты и так достаточно отдыхал, пока остальные работали. - Да, - Райан оставил попытки заставить Конора улыбнуться. Тот еще несколько секунд рассматривал Райана, как бы убеждаясь, что он действительно в норме, потом вышел и прикрыл за собой дверь. Теперь, разговаривая с Конором, Райан не испытывал скованности и неудобства, как это было раньше. Теперь рядом с Конором он чувствовал себя в безопасности. Чувствовал, что это единственный человек, который действительно его понимает и искренне хочет ему помочь. - Вот бы у меня был такой отец, - пронеслось в голове у Райана. 14 Конор разбудил его еще до того, как встало солнце. Идя по лесу, Райан с наслаждением вдыхал свежий запах росы и трав, слушал стрекотание кузнечиков. Один раз мимо него пролетела бабочка размером с его ладонь и с крыльями цвета спелой малины. Они шли долго. Конор молчал, и Райан не решался начать разговор. Его особо не интересовало, куда они направлялись. Так нужно было – это все, что Райану требовалось. Интересная трансформация от ненависти к доверию, правда? Вскоре они вышли на каменистый берег, падавший в море отвесными скалами, о которые разбивались волны. Пахло солью и водорослями. Теплый ветер бил в лицо. Конор встал в паре шагов от обрыва. Он смотрел в море так, как обычно смотрят семьи, ожидающие своих мужчин, возвращающихся из далекого плавания. Райан подошел и встал рядом. Кроме шума прибоя ничто не нарушало тишину. Здесь не водились чайки, и это было Райану по душе – не любил он этих вечно орущих морских крыс. - Кого ты убил? – спросил Конор голосом, в котором звенел металл. Райан был застигнут врасплох и потому не сразу ответил. - Свою сестру, - пауза, Райан собирался с силами, - Ее звали Анна. - Она для тебя много значила? - Да. - А как твои родители отнеслись к тебе, после того, что ты сделал? – Райан не понимал, зачем Конору нужно все это знать, но бил он в самые больные места, это точно, намеренно уж или нет. - Мы никогда не были близки. Они меня не понимали да и не пытались понять. И после того, как… как Анна умерла, у них появилась большая и увесистая причина меня ненавидеть. Но меня это не очень задело. - А должно было. Райан посмотрел на Конора. Тот повернулся и встретился с Райаном взглядом. - Запомни раз и навсегда, ты – чудовище, монстр, зверь. Называй, как хочешь. Глупо отрицать это. Не принимать себя таким, какой ты есть - большая ошибка, а для анимага она может иметь и имеет самые ужасные последствия. Ты такой, какой ты есть. Ты не в силах себя изменить и не сможешь изменить сложившееся о тебе мнение. Но кое-что сделать ты в состоянии. Помнишь, чему я обещал тебя научить в твой первый день на острове? - Проявлять уважение и испытывать благодарность, - произнес Райан. - Верно. Эти две вещи помогут тебе и остальным на время забывать о том, кто ты такой. Тебе будет легче сдерживать злость, а людям будет легче подавить свой страх. Ну и, само собой, только так у тебя есть шанс завести семью. Райан как-то об этом не задумывался, но сейчас, когда Конор об этом сказал, понял, что действительно этого хочет. Когда-нибудь. - А у вас есть семья? – выпалил Райан. Последовала долгая пауза, и Райан уже пожалел, что спросил об этом. Но тут Конор заговорил: - Была. Кажется, что давным-давно. - И где они сейчас? – Райан понимал, что спрашивает лишнее, но ничего не мог с собой поделать. Опять долгое молчание. - Я убил их. По спине Райана пробежала волна дрожи. Он знал это, на каком-то подсознательном уровне он догадывался, но не хотел даже верить в то, что это может быть правдой. Он опустил взгляд, проклиная ту силу, что заставила его лезть не в свое дело. Каждое следующее слово отдавалось в голове Райана тяжелым эхом. - Я был чуть старше, чем ты сейчас. Вел, самую обычную жизнь мужа и отца двух сыновей. Мы жили на Окраинных Землях. Тогда я уже умел контролировать своего двойника и был благодарен Богам за это, - пауза, - но, как оказалось, преждевременно. В наших краях были частыми набеги дикарей, и однажды они напали на мою деревню. Это случилось ночью, они застали нас врасплох, и быстро захватили селение. К утру большинство мужчин убили, а женщин изнасиловали. Детей заковывали в цепи и собирались везти на рабовладельческие рынки. Каждый раз, когда я вспоминаю о том дне, мне не дает покоя только одна мысль – у меня была тысяча возможностей превратиться в дракона, прежде чем меня заковали в цепи, но я их все упустил. И знаешь, почему? Райан отрицательно помотал головой. - Я выискивал в толпе Риту с детьми, - опять пауза, на этот раз намного длиннее. Пока тянулось молчание, Райан во все глаза смотрел на Конора. На его лице юноша прочитал глубокую печаль. Медленно вздохнув, Конор продолжил: - Меня приковали к столбу, кажется, начали бить, но я не замечал этого. До сих пор не знаю, почему они не прикончили меня сразу. Может, им нужно было на ком-то выпустить оставшийся пар. Я искал свою семью. И вскоре нашел. Верхом на Рите сидел какой-то подонок. Она вырывалась и кричала, но он ударил ее по лицу, и прижал к земле. Она все время кричала, пока он…, - молчание, - после него были другие. С каждым разом она все меньше сопротивлялась. А я просто стоял на коленях и ничего не мог сделать. Я кричал и пытался вырваться, но… - тут Конор закатал правый рукав, и на запястье Райан увидел узловатые кольца, опоясывающие кисть в нескольких местах. Конор вернул рукав на место. - Когда я стер руки в кровь и перестал даже пытаться высвободиться мимо прошел один дикарь. Многие из этих одичалых собирали трофеи после боев и носили их на себе – уши, носы, зубы. Этот носил головы. Те, что были постарше, превратились в черепа. А поверх них я увидел… - Конор сглотнул, - я увидел головы младенцев. Я знал их. Знал женщин, которые были их матерями. Это было последней каплей. Я как будто… - Выпали из реальности, - мягко подсказал Райан. Конор посмотрел на него. - Да. Я очнулся в драконьем обличье. С моих зубов и когтей стекала кровь. Вокруг не было ни одного живого человека. Только трупы. Деревня горела. Я стал искать своих родных. Сначала я нашел детей, а потом и Риту… Боги да простят мне мои слова, но уж лучше бы ее изнасиловала еще сотня мужчин, чем то, что я с ней сделал. С ней и с моими сыновьями. Он замолчал. Райан стоял, не зная, что делать и что говорить. Если можно было что-то сделать или сказать после такой истории. - Эти шрамы, - Конор прикоснулся рукой к левой половине лица, - я сам сделал это. Пытался разорвать себя так же, как разорвал их. Но знаешь, что меня остановило? – теперь на лице Конора появилась вторая улыбка, которую Райан также будет помнить до конца жизни. Но в отличие от предыдущей, эта внушала благоговейный ужас и страх. Это была улыбка безумца. Очень несчастного и отчаявшегося безумца. - Я подумал о том, что в мире десятки, может сотни, таких же. Таких же людей, которые не смогли сдержаться и совершили роковую ошибку. Мне захотелось…Черт, мне захотелось помогать таким людям. Можешь себе представить: я разорвал на части своих родных и еще десятки человек, и вдруг мне захотелось начать учить людей, как этого избегать, - тут он засмеялся; в его смехе было больше горечи, чем безумия. – Но в тот же день я понял, что если я буду учить людей избегать подобных ошибок, то буду величайшим на свете лицемером. Поэтому я решил, что я буду учить их немного другому. Конор пристально посмотрел на Райана, заглядывая, казалось, в самые глубокие уголки его души. - Я открыл школу на Каприи, чтобы учить людей жить с убийствами, которые они уже совершили. Райан почувствовал, что следующие слова Конора он обязан запомнить. Потому что то, что скажет Конор и будет его главным уроком на острове Каприя. Он это знал. - Единственное, что от тебя требуется сейчас, - продолжил Конор, его тихий голос не дрожал, оставаясь твердым и холодным, - простить самого себя. Сможешь сделать это – и считай, что обучился самому главному в жизни. Научился прощать. А со смирением придут и почтение, и благодарность. Лежа вечером в своем домике (с починенной дверью) и глядя сквозь дыры в крыше на звездное небо, Райан думал о том, что сегодня произошло. Он думал о том, что пришлось пережить Конору, и это, в свою очередь, заставило его задуматься о том, что испытывали другие люди, такие же, как он с Конором. Люди, которые убили, но живут дальше. Райан думал о том, насколько сильным должен быть человек, чтобы не сойти с ума от груза вины за содеянное; сколько мужества нужно, чтобы помогать людям жить с ошибками, которые ты сам совершал. А еще он думал о том, что завтра он сможет сохранить контроль над собой в зверином обличье. Он не просто верил в это. Он был в этом убежден. 15 У него получилось. Он сделал это так же легко, как до этого ходил и дышал. Райану понравилось новое тело. Ощущение силы, гибкости, жизни наполняли его в облике фенрира. А вот про шею Йорик говорил правду – Райан несколько недель привыкал к этому Г-образному изгибу на загривке. - Ты не должен отделять себя от фенрира и наоборот, - говорил Конор, - вы с ним – одно целое. Вы делите все – тело, разум и душу. И будете делить до конца жизни. Когда Райан показывал остальным, что он умеет в облике фенрира - а он прекрасно владел новым телом с первых же дней – на их лицах Райан видел восхищение. И радость. Радость за него. Он носился, как маленький щенок, переворачивался в воздухе, бегал с Натом и Викторией наперегонки, и все это время Райана переполняло детское ощущение счастья. - Смотри из шкуры не выпрыгни или хвост не потеряй, - кричал порой Йорик прыгающему и дурачащемуся Райану, - ты и так со своим двойником рожей не вышел, Вики с Элли не смогут на тебя без слез взглянуть! Когда все собирались за столом, завязывались оживленные и интересные беседы. Райан тоже в них участвовал. Только Конор почти все время молчал. Райан знал, что Конор больше никогда не скажет столько же слов за раз, сколько сказал на берегу. - Как вы думаете, сможете завтра обогнать Йора? – спросила Элеонора с озорной улыбкой на губах. - Конечно, - откликнулся первым Райан, - он же просто большая откормленная змея. - Да к тому же не шибко красивая, - вставил Натан. - Горе мне! – Йорик состроил грустную мину, - только и есть у меня что юмор и неповторимая шевелюра. Почему Боги так несправедливы, - и он театрально воздел руки к небу. Все засмеялись. Ну, кроме Конора, разумеется. - Но вы кое-что упустили из виду, ребятки, - Йорик с заговорческим видом улыбнулся, - под вами будут болтаться четыре колбаски, а подо мной – нет. - Куда быстрее передвигаться бегом, чем ползком, - отозвалась Виктория. - Вот и проверим. Йорик обогнал всех. Он так плавно и легко скользил по устланной корнями земле, что, казалось, он и не ползет вовсе – летит. Все признали, что василиски, как и все змеи, грациозны и быстры, как молнии. - Я покажу тебе один трюк. Не многие анимаги способны его повторить, но те, кто могут, достигают куда большего взаимопонимания со своим двойником, чем остальные. Конор отошел от Райана на несколько шагов и превратился в дракона. Зверь поднял голову, но на Райана смотрел не Конор. Но и не дикое животное. Дракон двинулся к Райану. Остановился рядом с ним, обнюхал. Райан поднял руку. Дракон издал низкое рычание, потом затих. Райан положил руку на чешуйчатую переносицу. Звук, который издал зверь, был похож на драконье мурлыканье. Райан обошел его сбоку. Положил руки на спину. Перебросил ногу, и сел верхом. Дракон не возражал. Поначалу возникло ощущение неловкости, но Райан знал, что под ним сейчас не Конор. Дракон развернулся и побежал. Затем взлетел. Они облетели всю Каприю. Райан видел скалистые утесы северного берега и южное мелководье. Заметил он и промелькнувшую в просвете между деревьями лань и бегущую за ней волчицу. В полете Райана посетила безумная мысль – может, остаться здесь? Поселиться на Каприи и помогать Конору, Элли и Йорику воспитывать и обучать других юношей и девушек. Он чувствовал, что способен на это. Ему казалось, что он должен так поступить. Должен помочь этим людям. Когда они приземлились, Райан быстро спрыгнул на землю. «Он сейчас вернется». Так и случилось. В глазах дракона появились осмысленность и холодная уверенность, которые не могли принадлежать никому кроме Конора. - Это был не ты, верно? – спросил Райан, только чтобы начать разговор. - Да, - ответил Конор, снова приняв человеческое обличье, - это высшая форма доверия между человеком и его анимагическим двойником. Когда ты уважаешь то, что дорого зверю, а он – то, что дорого тебе. Для него дорога свобода, для тебя – места, вещи, люди. Доверие поможет вам сберечь все это. Райан кивнул. 16 Прошло еще три месяца. Райан, Натан и Виктория стали закадычными друзьями и проводили больше времени друг с другом, чем с учителями. Они днями напролет гуляли по лесу, дурачились в анимагическом обличье. Радовались жизни. Когда они возвращались домой, Йор, Элеонора и Конор встречали их. В глазах этих ставших такими близкими взрослых Райан с ребятами видели теплый огонь родительской любви. И гордости. И радости. Однажды теплым безветренным вечером учителя были какими-то притихшими, даже Конор был смурнее, чем обычно. Все отложили еду. Юные анимаги догадывались, что это означает. У Элеоноры блестели глаза. - Что ж, сорванцы, - начал Йорик дрожащим голосом, - пожалуй, мы дали вам все, что смогли. И провалиться мне сквозь землю, если я совру, сказав, что таких балбесов и простофиль, как вы, здесь никогда не было. Но этим вы мне, черт возьми, и нравитесь. Вы не пропадете. Главное – не забывайте, чему вас здесь учили, идет? – по левой щеке, покрытой рыжей щетиной, скатилась слеза. Вики судорожно выдохнула и опустила глаза. - Нам обязательно уезжать? – спросил Натан, хотя он знал ответ. - Сюда скоро прибудут новые ученики, а мы стараемся, чтобы те, кто приходит, и те, кто уходит, не встречались. Уж больно вы разные, - отозвалась Элеонора. Она улыбалась сквозь слезы. - Завтра на рассвете за вами придет корабль, - сказал Конор тихо. На кухне повисла тишина. И эта тишина была полна понимания и родства. Эта тишина была полна светлых воспоминаний, объединяющих всех шестерых. Делающих их единым целым, семьей. На следующее утро, до того, как встало солнце, Райан с пятью самыми близкими для него людьми отправился к берегу. «Неужели когда-то я ненавидел их? Неужели я был настолько глуп?» Но это было не важно. Уже не важно. Он любил их, каждого из них, и от одной этой мысли, у Райана становилось легко и спокойно на душе. Им предстояло расстаться, возможно, навсегда, но Райан не сильно переживал из-за этого. Не то чтобы ему хотелось уехать отсюда, отнюдь. Он просто был уверен, что всегда сможет сюда вернуться, и ему здесь будут рады. Деревья расступились, и ребята увидели корабль, который должен был увезти их. Вики начала всхлипывать. Все повторяется, верно? Элеонора прижала девочку к груди, затем мягко отстранила ее от себя и поцеловала в лоб. - Спасибо, - тихо сказала Виктория. - Да, спасибо, вам, - отозвался Нат, - мы вас не забудем. Райан попрощался с Элли и Йориком. - Ты все-таки попроси кого-нибудь поправить тебе шею. А то все девчонки от тебя шарахаться будут. - Обязательно, Йорик. Ребята уже двинулись к кораблю. Элли махала им вслед. Йорик отвернулся и принялся протирать глаза, что-то там пробормотав про соринку. Райан подошел к Конору. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Но не как ученик и учитель. Нет такого слова, каким можно было бы описать, кем стали Конор и Райан друг для друга – не стоит и пытаться его найти. Но можно с уверенностью сказать вот что: Конор сдержал обещание – взгляд Райана был полон уважения и безмерной благодарности. Так маленькие мальчики смотрят на своих отцов. Райан шагнул к Конору и обнял его. На секунду тот смутился, потом медленно обхватил Райана руками и крепко сжал в объятиях. Райан почувствовал, как на секунду, нет, на долю секунды, у Конора перехватило дыхание. К горлу подступил комок. Конор разжал объятия, положил Райану руки на плечи и заглянул в глаза. - Все у тебя будет хорошо. - Я знаю. Удаляясь от берега, все трое – Виктория, Натан и Райан, которые волей случая оказались вместе, - смотрели, стоя на корме, как волны уносят их от Каприи. От маленького, захолустного островка, ставшего для них единственным истинным домом на всю оставшуюся жизнь. Они вырастут, заведут семьи, но Каприя навсегда останется в их памяти и сердцах. Райан смотрел на удаляющуюся краюшку каменистой земли и думал: «Я сюда еще вернусь. Не знаю, когда, не знаю, один ли, но я вернусь. Я увижу Конора еще раз и заставлю его снова улыбнуться. Той, первой улыбкой…. В конце концов, он же мой…» Занималась заря, и корабль все дальше уносил в неизвестность двух юношей и девушку, на щеках которых блестели слезы грусти и счастья.