Достать чернил и вволю плакать над этим миром и судьбой, над тем, что каждый одинаков дарованным набором знаков, как таинство хранимых мной. Над тем, что был легко отвергнут любовью первой так, что боль сочилась даже из конверта с письмом мальчишки интроверта, залив соседку бандероль. Всплакнуть над тем и что не помню родителей своих, а Бог мне уготовил жить бездомным, но по раздумьям самым скромным от стен свободным быть помог. Поплакать о погибших в битвах от рук таких же молодых, наверняка не знавших бритвы, не сотворивших и молитвы, когда коса вошла под дых. Достать чернил и хлюпать носом, в ладонях комкая платок, среди чужих людей по ГОСТу, среди страстей и отголосков найти свой аленький цветок.