И пошел я к Ангелу И сказал ему: Дай мне книжку. Он сказал мне: Возьми и съешь её; Она будет горька Во чреве твоём, Но в устах твоих Будет сладка, как мёд. Иоанн Богослов [1] Мы живём в очень странное время, которое явило нам довольно-таки старый и одновременно совершенно новый жанр - архив. Русский классик ХХ века, по подсказке своей читательницы, кокетливо повторял: "Не надо заводить архивов, над рукописями трястись!" [2] Конечно, не надо, как известно каждому пишущему. Потому что через каждое десятилетие от всего написанного и даже своевременно изданного сохраняется один процент востребованного. Это фольклорная статистика литературы, которая существует бездоказательно помимо серьезных научных исследований, но интуитивно принимается писателями, которые внутренне стремятся ее опровергнуть своими архивами, с завидной регулярностью возобновляя художественное производство текстов. Вот для этого явились, вошли и осваивают современный этап литературы новые активные сочинители, о которых можно сказать, что они напишут всё, что напишется, и издадут всё, что издаётся. Так они устроены технологически, потому что желание напечатать всё, что написано, стало их доминантой, главной отличительной чертой и душевной наклонностью. Теперь благодаря таким сочинителям литературный процесс зачастил, ускорился и выплеснулся сладкоголосой пеной за пределы устоявшихся жанров, выйдя за четкие рамки самой литературы. С некоторых пор свои дневники, записные книжки и письма они печатают раньше, чем рассказы, повести и романы, поскольку сами произведения они даже не успевают написать в силу своей занятости повседневными набросками. Поэтому черновые наброски к литературным произведениям становятся достоянием такого же нетерпеливого, как сами сочинители, читателя. Впрочем, ничего удивительного в этом нет: сегодня в искусстве доминируют творческие люди серийного производства, для которых мало понятен смысл штучности товаров культуры, поэтому система потребления нацелена на одноликость и обязательное сходство с предыдущим культ-товаром, который требует досрочно открывать закрытое. В результате некогда недоступный архив писателя стал обновленным доминирующим документальным жанром современной литературы. Исчезло из обихода полузакрытое понятие - "лаборатория писателя". Рабочий кабинет автора включен в систему гласности и открытости. Самый на сегодня популярный "Живой журнал" [3], а также его многочисленные разновидности в Интернет-массиве широко разрекламированы и наиболее освоены современными писателями и их читателями как информационные ресурсы, которые с повседневной регулярностью заполняются свежими текстами, имеющими мало общего с широко известными литературными жанрами. Благодаря этим демократичным ресурсам появились, разрослись и непомерно размножились новые творцы, которые ничего не производят в окончательном и завершенном виде. Их личный архив стал любимым жанром, и они регулярно складывают все плохо форматированное и слабо продуманное в Интернет-память, где каждая затесь мысли распечатывается, хотя вряд ли даже просматривается читательской массой. Но по закону информационного дублирования непременно регистрируется и тиражируется системой многочисленных ссылок и рассылок. Так действовал без малого два тысячелетия тому назад самый знаменитый производитель архива - Иисус Христос. Он на глазах у людей, при памяти двенадцати своих учеников, изустно перерабатывал чужие и множил свои архивы, которые затем каждый апостол записал (или переписал) на свой лад. И что примечательно, очень близко к ходу признанных исторических событий. Мы, конечно, можем только предполагать, что ученики, а не их последователи оставили потомкам лишь один процент из архива Иисуса Христа. Но уже то, что сказано, стало главной частью Книги Книг - Нового Завета. Впрочем, если некоторых смущает мое обращение к Святому Писанию, то мы легко обнаружим нечто подобное собственно и в литературе. Сократ - ничего не писал, но за ним записывали или придумывали. Особенно ярким таким придумщиком, основательно поработавшим над сократовским архивом, был Платон, который стал популярней самого учители. И Лао-цзы не утруждал себе созданием произведений, но почему-то, по легенде, очень точно и лаконично надиктовал неизвестному пограничнику "Дао дэ дзин".[4] Чтобы так творчески реализовались и Платон в Греции, и безымянный пограничник в Китае, надо было держать в голове мыслителей серьезный архив. Христу понадобилось 12 апостолов, Сократу и Лао-цзы оказалось достаточно по одному записывающему. Сегодня ситуация изменилась: каждый отравленный тщеславием классики записывает сам за собой (разве только Фаина Раневская[5] позволила писать за собой другим, да и то всё это получилось спонтанно, не столько во имя актрисы, сколько с целью закрепиться авторам, которым грозили полное забвение и безымянность). Какова же главная цель и задача современных сверхновых писателей? Пока трудно предугадать и понять. Но что уже более-менее четко просматривается - это незатихающая творческая жизнь гипертекста суперархива, состоянием которого больше всего обеспокоены новоявленные сочинители, научившиеся под пристальным присмотром читателей мгновенно сочинять всё, что пишется! Впрочем, если вспомнить недавнее прошлое, то эффект архивного мышления был почти нулевым и активно стремился к минус бесконечности. Последние томики полных собраний сочинений с дневниками и письмами классиков оставались в магазинах невостребованными, а в общественных и домашних библиотеках редко открываемыми. Поэтому архивы держали взаперти по пятьдесят и даже сто лет, пока и вовсе не исчезала в них необходимость даже у преданных читателей, которые олицетворяли собой литературоведческую науку. Так было до той поры, пока архивная модель литературы не сформировалась под воздействием постмодернизма, который внёс в изящную словесность мыслительную хаотичность. Миром литературы стала править логика броуновского движения, которая лучше всего отвечала ходу современной литературы, прячущейся по разнообразным архивам. Собственно, такой активности архива мы обязаны появлением не только нового читателя, который, отравленный информационным потоком Интернет-месива, разучился понимать большие прозаические и поэтические произведения, но и рождением нового сочинителя, который создает архив на глазах у своего читателя. Может быть, как у Иисуса Христа, читателей не больше двенадцати на каждого. Как тут не вспомнить собственные черновые наброски из архива? Автора, как и Пушкина, мучает одна мысль: а пошлет ли мне Бог хоть одного читателя? Нам дорога подарила этот город. Здесь дома с холодной и горячей водой Круглые сутки обеспечивают Блаженство принятия душа и Ароматное мыло освежает тело, Которое задубело от долгого пути Неизвестно откуда в неизвестно куда. Приняв душ, все же хочется верить, Что у бредущего на свет бытовых удобств Есть высшая цель, которую он не променяет На чечевичную похлебку встречающих с радостью... В эпоху глобализации Поэты выносят Россию вперед стихами, Хотя газеты неустанно напоминают о НЕРЕНТАБЕЛЬНОСТИ ПОЭТИЧЕСКИХ ПУТЕШЕСТВИЙ. Но я твердо усвоил, что БИБЛИЮ Написали безымянные древние поэты, И теперь она стала самой доходной КНИГОЙ КНИГ! ПОЭТ! Ты нерентабелен лишь до той поры, Пока вокруг тебя, как подле Иисуса Христа, Не соберутся двенадцать читателей, Живущих в городе, куда ты пришел Почитать свои и послушать СТИХИ других! Я, может быть, кого-то и пропущу, но, пожалуй, самыми яркими представителями сетевого литературного архива сегодня стали Дмитрий Кузьмин, Михаил Эпштейн, Вячеслав Курицын и их ближайшее окружение, которое помогает множить и рассылать на первый взгляд невнятные, но уже востребованные литературной общественностью архивные тексты. Это их стараниями, действуя активно, жанр литературного архива ломает уже ставший всем нам привычным линейный поток бытия и процесс движения во времени от малого к большому. Хотя, на взгляд современников, по сути архивный процесс в литературе топчется на месте, поправляя и обновляя только старые сюжеты, тем самым доказывая справедливость теории относительности Эйнштейна. Бесспорно, накопление архивной литературы ломает линейный поток истории и постоянно говорит о тупике Интернет-вечности, где складируют всё, что было и будет написано. Но вот какая тривиальная загадка, требующая, по крайней мере, для меня лично ответа: почему современные архивариусы так упорно занимаются такой литературой, которая почти не дает ощутимых доходов? Да потому, что сильнее всяких денег для них желание заново описывать и непременно переписывать реальную жизнь. Главный Творец создал её целой, единой и неделимой, а потом, как какой-то Homo sapiens, поручил сирым сим разрушить её безделками и мелочами. И поскольку с их слабым творческим потенциалом это нереально, они используют любую возможность переписать память черновиков, чтобы тут же переиздать их в другой жизни литературы архивов. Как тут не вспомнить Федора Достоевского, заметившего мимоходом: «Надо быть великим человеком, чтобы суметь устоять даже против здравого смысла». И потому на вопрос своего единственного читателя: -А где же доказательства? Я смело отвечаю: - Да они повсюду! Вот вы, например! - Я? - Да, именно вы! Вы и есть моё главное доказательство, дорогой читатель архивов! Братск, январь 2005 · СЛОВАРНЫЙ ЗАПАС: …Я не был лишним ртом, но лишним языком – Невольным грызуном словарного запаса. Илья Тюрин, 1998 [1] Святой апостол и Евангелист Иоанн Богослов занимает особое место в ряду избранных учеников Христа Спасителя. Главная особенность духовного облика апостола открывается через его учение о любви, за которое ему по преимуществу усвоено наименование Апостола любви. Действительно, любовью пронизаны все его писания, основная мысль которых сводится к понятию, что Бог в Своем существе есть Любовь (1 Ин. 4, 8). [2] Борис Пастернак, «Быть знаменитым некрасиво…» [3] Живой журнал – LiveJournal.com — простое в обращении, хорошо настраиваемое средство для публикации текстов в Интернете. [4] Написанная около двух с половиной тысячелетий назад, "Книга о Пути и Силе" (так можно перевести название "Дао Дэ Дзин", что буквально означает "Книга о Дао и Дэ") является в настоящее время одним из самых известных в мире произведений этого жанра. О самом авторе этого текста - мудреце Лао-Цзы – известно, что он был современником Конфуция, одно время занимал должность смотрителя книгохранилищ чжоуских царей, долго жил в горах отшельником... Но даже его истинное имя неизвестно, т.к. Лао-Цзы - это лишь прозвище, означающее буквально "мудрый старец". [5] Фаина Раневская - (27.08.1896 – 19.07.1984) – русская актриса, запомнилась зрителям по эпизодическим ролям в фильмах «Свадьба», «Весна», «Золушка», «Человек в футляре». Она не сыграла ни одной великой роли мирового репертуара, однако Британская энциклопедия именно ее имя включила в десятку великих актеров 20-го столетия. Комментарии подготовлены издателем сайта "Дом Ильи". Первая публикация состоялась на этом же сайте