Марина И время печь торты-наполеоны Подкралось незаметно. О, мой бог! Я, каблучком поправ судьбы законы, К тебе стремлюсь, на мартовский пирог. И пусть моя походка эфемерна, А шарф скрывает плечи – до ушей, Я съем кусок ванильный непременно, Внемля докладам звездных атташе О том, что взрывы в космосе – все чаще, А после них к земле летят дожди: Девятый дождь - последний. Кот гулящий Под ним промок, и ты домой иди. Доеден торт, шампанское застыло Бойцом без крошки пороха, в углу… Скрипя зубами, вечер льет уныло Блатной мотив – как пальцем по стеклу. В наполеонах нет душе спасенья, Разбит отряд пехоты, и теперь Мы будем ждать апреля, воскресенья, А там и май – откроет в лето дверь! Мила Девятый дождь – последний… Круг девятый Не так печален, как девятый дождь. Ах, мой двойник, писатель мой завзятый, Ты снова воскрешаешь время «До». Из марта увлекаешь в день февральский, Не отводя своих февральских глаз… Гулящий кот зажёг огонь бенгальский Своих зрачков, и юркнул в узкий лаз, Где, каблучком поправ судьбы законы, Я грунтовала для портрета холст. И был протрет подобием иконы, И стул простой смотрелся, как престол… В зеркальной глади, в глади зазеркалья, Где отраженья так заплетены – Не разорвать. Ах, мой двойник, как жаль, я Там вижу отражение стены, Где на рассвете строчки расстреляют За то, что не сумели тайны скрыть, За то, что всё поёт душа больная Про старый дом, про старые дворы, Про двойника, потерянного где-то, Когда-то… Не припомнить – где, когда… В лиловый шёлк молчание одето, В лиловый дождь одеты города. Вся жизнь у двойников – закон омерты, Велит молчать о чувствах, о былом. Но, как мне быть – молчанье хуже смерти, Ужасней, чем железом о стекло.