1. (несколько забегая вперёд…) - Как вы сказали, вас зовут?.. - прохрипел старый продавец почтовых марок, вот уж как тридцать лет служащий в небольшом, но вполне уютном магазинчике, располагавшемся на углу красивого трёхэтажного здания с высокими голубыми окнами по первому этажу. «Чёрт, зачем я назвал ему свою фамилию? Кто меня за язык дёргал? Причём здесь моя фамилия?..», - недовольно поморщился стоявший у прилавка бородатый мужчина средних лет, но… всё же повторил: - Одрик Ламбер-Морель… - Какая странная фамилия… Никогда ничего подобного не слышал. С чем изволили пожаловать?.. Что-то хотите приобрести?.. - заблестели любопытные глазки старика. - Да, пожалуй… На сегодняшний день, меня интересуют три марки, - и бородатый господин показал старику три пальца, направленные кончиками вверх. - Позвольте угадать?.. – вкрадчиво произнёс старик и с лакейской угодливостью наклонил голову набок. - Прошу… - последовал равнодушный ответ… - Судя по вашему виду, вас должна интересовать довоенная Европа!.. - жарко прошептал старик, похлопал себя по груди, и по-индюшачьи выставив её напоказ, поднялся на носки. - Слушайте, да вы просто Мэгре!.. Как вам удалось?.. Тогда, может быть, скажете, какие?.. – оживился посетитель. - Нет, я, конечно, могу с вами согласиться, что я – Мэгре, но я – не бог, извините… - развёл руками старик, и ладонью правой руки, сверху вниз, будто смывая грим, провёл по морщинистому лицу. - Да-да, конечно, я шучу… - ответил бородатый мужчина и назвал одну из интересующих его марок. - Вас интересует лот номер девять, девять, ноль, девять, четыре; тысяча девятьсот тридцать четвёртый год: Польша; чистая, без наклейки; Мишель: номер двести восемьдесят один; тридцать пять евро по каталогу, наминал три злотых, негашёная, перфорация один миллиметр, розовый эмитент, красная виньетка, фиолетовый стемп-дайт? О ля ля, вам чертовски повезло: она есть у нас. Больше скажу: другой такой нет во всём мире. Очень редкая марка. Всего было выпущено - пятьдесят. А вот осталась – одна. Это совершенно точные данные, – снова захрипел старик, склоняясь над толстым, в колинкоровом переплёте, каталогом и… в его пальцах, под жёлтыми лучами бра, блистающего хрустальными шариками, завертелась изящная просмотровая лупа на резной позолоченной ножке. 2. (что-то не то…) «Что за … !?..», - не без волнения оглядывался по сторонам владелец частной нотариальной конторы, поднимаясь к себе в кабинет, что находился на втором этаже роскошного, старинного особняка. - Доброе утро, мсье Трюффо… - раздался снизу красивый женский голос. - Доброе утро, мадмуазель Жаклин, - нехотя отозвался он и почему-то посмотрел вверх. Хватаясь левой рукой за широкие палисандровые поручни богатых чугунных перил в виде переплетающихся роз, он словно вытягивал себя из невидимого болота наверх, к спасению. А спасением был небольшой, уютно меблированный кабинет с высокими потолками, изящным угловым камином, выложенным из «дикого» гранита и антикварным бюро из паду’ка, в стиле – «русский ампир», в одном из ящиков которого хранилось бесценное письмо. Но вернёмся к главному герою. «Что происходит? Почему служащие с таким любопытством и недоверием рассматривают меня? Уж не просочилась ли какая информация? Ах, да, письмо!..», - внезапно возникшая мысль, подобно электрическому разряду ударила Трюффо прямо в центр мозга. Голова закружилась, ноги стали не послушными, рука потянулась к графину с водой… «Быстрее!..» Тяжело дыша, он не без страха подошёл к бюро, ещё минут пять шарил по карманам в поисках заветного ключика от второго ящика снизу, дрожащей рукой открыл его, достал инкрустированную шкатулку, сделанную из бивня мамонта, открыл её… Письмо лежало на месте. Надо сказать, что и без письма хватало улик, чтоб упрятать Трюффо далеко и надолго. Ведь его список успешно проведённых махинаций, давно перевалил за трёхзначное число. «Когда-нибудь это должно было случиться… Когда-нибудь, но только не сейчас… Ещё месяц, и моя мечта о продвижении - должна осуществиться… Мсье Мартен – вот человек, чьё место я должен занять в Суде Бюджетной Дисциплины… А дальше – всё!.. Мои руки развязаны!.. Вот вы где у меня, нотариальные крысы!..», - гудел в нём злорадствующий голос. И тут, Трюффо, обратив на себя внимание, увидел, что стоит - не раздевшись, в плаще и шляпе. Быстрым движением он скинул плащ на диван, что блестел золотым окладом поручней, туда же бросил шляпу, дрожащими пальцами положил письмо в заранее приготовленный розовый конверт и, сев за бюро, чёрной гелиевой ручкой написал на конверте следующий адрес: Клермон-Ферран, департамент Пюи-де-Дом, м. Виктору Бертрану. Но этого было мало. Информация требовала дополнительного пояснения. Взяв со стола специальный, средней плотности, светло-бежевый лист для письма, Трюффо написал следующее: «Многоуважаемый мсье Бертран, хочу донести до Вашего сведения, что мсье Мартен (Суд бюджетной дисциплины) в свои почтенные годы заверил подлинность копии фальшивого документа, получив при этом огромную сумму денег. Все подробности - при встрече. Сообщите мне о месте через доверенного человека, который подойдёт к Вам у бронзовой статуи Верцингеторикса в 19. 00. Временно – аноним». Покончив с таинством анонимности и сделав несколько глотков воды из хрустального графина, Трюффо повалился на диван и… задремал. Ровно через час в дверь постучали. 3. ( таковы условия спасения…) - Да-да-а-а, вой-ди-те-е-е!.. - пропел Трюффо, потягиваясь и вставая с дивана. Дверь открылась. На пороге появились люди в тёмных одеждах, один из которых был, явно, военным. - Уважаемые, с кем имею честь?.. – насторожился хозяин кабинета, - И почему без предупреждения?.. - Национальная жандармерия Франции!.. Мсье, вы арестованы!.. - Основания?.. – почти подпрыгнул Трюффо и бросил нервный взгляд в сторону бюро. - Основания таковы, что Вашей милостью совершено двадцать семь незаконных сделок, из которых одиннадцать – государственной важности. В результате этих сделок, Вы получили на руки пятьдесят четыре миллиона франков. Девять влиятельнейших фигур арестованы… Также дело коснулось и правительственных чинов. Все бумаги с доказательствами в обвинении - находятся в суде. Поспешите пройти с нами… - прогудел равнодушный голос, принадлежавший высокому господину с окладистой бородкой. - Но почему я должен вам верить?.. – просипел Трюффо и громко закашлял. - Вот, прошу, ознакомиться, - прогудел всё тот же спокойный голос, и перед Трюффо возникла длинная рука, в пальцах которой, отсверкивала глянцем ярко-голубая карточка. - Могу я сделать звонок? – упадничиским тоном вымолвил Трюффо. - Извините, нет!.. Одевайтесь… Спускаясь с лестницы и проходя по длинному, узкому, тускло освещённому коридору, неожиданно для себя, Трюффо услышал отчётливый, неведомо откуда исходящий шёпоток: «Иди и не оборачивайся, чтобы не привлечь внимание жандармов. Когда дойдёшь до середины коридора и поравняешься с тремя зеркалами, висящими по правой стене над светящимися бра, остановись у них и попроси у жандармов минуту времени, чтоб привести себя в порядок. Встанешь перед центральным зеркалом, достанешь из кармана расчёску и в момент расчёсывания, увидишь в зеркале вместо себя того, кто сейчас с тобой говорит. Не прекращай расчёсываться, пока не дослушаешь то, что я тебе поведаю. Всё». Достигнув середины коридора, Трюффо обернулся к людям из НЖФ, и произнёс: - Мужчины, вы позволите, я немного приведу себя в порядок, надо расчесаться… - Да, конечно… - услышал он в ответ. Дрожащими руками, Трюффо достал из потайного кармана пиджака небольшую расчёску, сделанную из прозрачного пластика, и… повернулся к центральному зеркалу, откуда на него глядело неизвестное, бесполое, но в тоже время очень знакомое ему лицо. Потом он долго гадал - кому оно принадлежит: женщине или мужчине… Но, так до конца и не понял. - Итак, слушай меня внимательно, - властно и громко заявил голос, - Не бойся, расчёсывайся, меня никто не слышит и не видит. Сейчас с тобой произойдёт чудо. Сразу после того, как я пропаду, твои конвоиры – исчезнут. И у тебя появится шанс остаться на свободе. Для этого ты должен приобрести магическую почтовую марку, данные о которой ты найдёшь у себя в кабинете под настольной лампой. Приобретя марку в филателистическом магазине по улице Руи де Граз восемнадцать, ты должен выждать ровно три дня и на следующий день, приклеив её на заранее приготовленный конверт, отправить письмо по указанному адресу. Если же ты потеряешь марку, или промедлишь с отправкой письма, то помочь тебе уже никто и ничто не сможет. Всё. До встречи. Думаю, что ещё увидимся… Лицо в зеркале исчезло,.. а вместо него, Трюффо увидел свою недоумённую физиономию. Он оглянулся по сторонам: жандармов нигде не было. «О-о-о!... Если спасение так близко - надо бежать за маркой!.. Но что всё это значит?!.. Сюрреализм!.. Но, время идёт!..», - повторял он про себя, несясь по длинному коридору, а затем, перепрыгивая через две ступеньки - на второй этаж. Вбежав в кабинет, он с минуту переводил дыхание, затем, подойдя к бюро, нерешительно приподнял тяжелый светильник, под которым на оторванном газетном клочке были написаны необходимые данные и с нескрываемым удивлением убедился в словах сказанных таинственным незнакомцем. Перевернув клочок газеты, Трюффо прочёл следующее: «Чтоб не привлечь внимание продавца, назови ему ещё пару ценных марок, на своё усмотрение. Вполне возможно, что их в магазине не окажется. А если окажутся, скажи, что выкуплю - позднее и, забрав интересующую тебя марку, без лишних слов, быстро удались из магазина…» Через пятнадцать минут, Трюффо уже шагал на Руи де Граз восемнадцать. 4. ( Одрик Ламбер-Морель ) - Мсье Одрик Ламбер-Морель? – услышал он позади себя и, обернувшись, увидел неизвестного человека в чёрном. - Кажется, мы с вами встречались недавно… - сказал Трюффо, - Почему вы называете меня таким непонятным именем? - Я – это тот, кого ты видел сегодня в зеркале. Отныне ты будешь носить имя – Одрик Ламбер-Морель. Незнакомец исчез. «Не забыть бы… Уж очень, как-то, нелепо…», - пронеслось в голове Трюффо, когда он шагнул на ступеньку филателистического магазина. 5. ( какой неприятный казус!.. ) «Кажется, старик не заметил…», - думал Трюффо, идя к себе в контору быстрым шагом. Машиной он не пользовался – лет пять-семь, считая, что в его возрасте (ему было – пятьдесят) пешие прогулки куда полезнее нервной рулёжки по неспокойным улицам города… - Надо бы ещё раз хорошенько взглянуть: что это я там такого приобрёл… - вырвалось с его уст, заставив оглянуться проходившую мимо влюблённую парочку. Не обращая на них никакого внимания, Трюффо полез в потайной карман и достал оттуда маленькую, бархатную коробочку, в которой находился силиконовый клапан, где должна была покоиться марка. И тут лицо Трюффо поплыло вниз, зрачки глаз сузились до чёрных газетных точек, челюсть отвисла, рот – дуплом, хоть птица залетай, кожа лица стала белой-белой, а уши наоборот – красными. Марки в клапане не оказалось. - Что?! Что это такое?! Я же сам, своими руками вставлял её туда!.. – закричал Трюффо и, не заметив сбитую им с ног молоденькую продавщицу цветов, по-спринтерски рванул в магазин. Он увидел продавца марок, когда тот уже закрывал двери, чтобы уйти на перерыв… - Постойте!.. Погодите!.. Умоляю!.. Ещё пять минут!.. Всего лишь пять минут!.. – задыхаясь, кричал Трюффо, подбегая к крыльцу магазина. - Что с вами случилось, уважаемый Одрик… - вспоминал старик его имя. - Ламбер-Морель… - помог ему Трюффо. - Да-да-да… - У меня несчастье!.. Исчезла марка!.. – на одном дыхании выпалил Трюффо и пронзил старика жалостливо-умоляющим взглядом. - Да никуда она не исчезла… Вы просто не ту коробочку забрали… Так быстро ушли, что я даже не успел вас окликнуть, - сказал старик и тут же вернулся в магазин, чтобы вынести ему забытую марку. - Вот, пожалуйста, - протянул он Трюффо коробочку, - Посмотрите… Убедитесь, что она там… - Да, всё верно… Там. Спасибо Вам… Извините меня… - с радостным облегчением произнёс управляющий нотариальной конторы и неспешным шагом отправился в прерванном направлении. 6. ( кто ты, идущий по следу моих желаний?.. ) Где-то высоко в небе пели первые весенние птицы. В залитых солнцем окнах зачиналось нечто великое и прекрасное. Воздух благоухал от вешних запахов смолистой зелени, а в косых, фиолетовых тенях умирали последние ду’хи зимы. - Погодите!.. – окликнули его сзади. На миг ему показалось, что будто кто-то специально создаёт помехи… «Если оно и дальше так пойдёт - сложно не потерять эту крошечную бумажку…» - Что ещё?!.. – нервно буркнул Трюффо и быстро оглянулся. Окликнувший был невысоким, худым человеком в полосатом коротком пальто и бежевой шляпе поверх длинных волос соломенного цвета. Его большие, на выкате, глаза не выражали абсолютно никаких эмоций. Чего нельзя было сказать о длинном, дёргающемся после каждого слова, носе и широком, тонкогубом, очень подвижном рте, откуда вылетали смешные, квакающие звуки. - Мсье, не найдётся ли у вас немного времени выслушать меня? Видите ли, я – старый коллекционер почтовых марок… Поверьте, знаю о чём говорю… Не уступите ли вы мне только что приобретённую вами ценность? Я очень долго за ней охотился и теперь, когда, казалось, удача была так близка… В общем, помогите мне… Скажите, сколько она будет стоить и… я тот час же расплачусь с вами, не жалея никаких денег. Прошу вас!.. – сказал человек в клетчатом пальто и скривил такую гримасу, что Трюффо невольно расплылся в улыбке. - Дорогой мой незнакомец, я прекрасно вас понимаю, но прошу обратить внимание, что и я тоже приложил немало стараний, чтобы эта ценная бумажка оказалась в моих руках. Добавлю, что именно от неё зависит очень многое в моей жизни, если не сказать – сама жизнь, - не без волнения ответил Трюффо. - Простите, как может зависеть жизнь от почтовой марки? Я что-то не понимаю… - спросил филателист не меняя гримасы, - Хотя… В моей практике был один случай, когда охота за редкой перуанской маркой привела к убийству одного моего знакомого… - Вот видите… Значит вы меня понимаете… Извините, но мне надо бежать… - быстро произнёс Трюффо и мельком глянул на круглые серебряные часы, что быстрым движением руки, за цепочку, достал из нагрудного кармана. - Ладно… Бегите… Только знайте, что марка всё равно будет моей!.. – уже вдогонку крикнул филателист и, прикрыв ладонью глаза от солнца, медленно удалился в тень, где сел на длинную чугунную скамейку и заплакал. Мсье Трюффо был так глубоко поглощён размышлениями о только что состоявшемся диалоге, что совершенно не замечал бурления окружающей жизни: приветливо улыбающихся лиц, открытых настежь дверей, смешных названий заведений, весёлых, жизнерадостных торговцев, переливов французской гармошки, цветов, выставленных на балконах и карнизах, звонкого смеха детей, мило бормочущих трамваев и уличных собак, на время забывших о своей нелёгкой, унылой доле. «Куда идти? В контору или домой?.. - на ходу он мучился вопросом, - Нет, всё-таки – в контору… В процессе штурма кто-то ведь должен защищать крепость… Иначе – смерть…» 7. ( совсем непредсказуемые вещи…) Когда день был на излёте и в соседних домах, один за одним, стали загораться цветные огни окон, Трюффо подошёл к голубой шторе, быстрым движением руки отдёрнул её в сторону, вздрогнул от звука сбегающихся по карнизу колец-прищепок, открыл форточку навстречу вечерней прохладе и в следующее мгновение кабинет наполнился стойким ароматом каштанов и мокрого асфальта. Улица Жульена Бортлена в этот вечерний час была малолюдна и нетороплива. Изредка прокатывались тёмные кузова легковых, освещая себе путь жёлтым светом круглых фар, ещё реже – весёлые вагончики трамваев… Трюффо закурил. И тут ему снова захотелось полюбоваться своим почтовым приобретением. Он подошёл к сейфу, достал заветную коробочку, направился к бюро, удобно расположился в кресле, взял в руки пинцет и… только, было, хотел зацепить им за краешек марки, как в следующий момент, по тончайшей, серебристого цвета нити, прямо перед бородатым лицом, возник мохнатый паук. Паук вцепился в марку всеми своими восьмью мохнатыми лапками, и в одно мгновение взлетел к потолку. - Стой!.. – закричал Трюффо, вскакивая с кресла, - Стой, мерзавец!.. Я вот тебя сейчас!.. Хозяин кабинета схватил первый попавший под руку предмет, которым оказалась хрустальная чернильница и яростно швырнул ею в маячащего под потолком паука. Раздался резкий, звонкий, рассыпчатый звук битого стекла и… - Боже, что я наделал! – схватился за голову Трюффо, видя на потолке большое чернильное пятно. Впрочем, пятна были повсюду: на полу, столешнице бюро, ценных бумагах,.. Не менее получаса стоял он обездвиженный, задрав к потолку голову… После чего встал на стул и не без содрогания увидел забрызганную чернилами марку, прилипшую к гипсовому декору. «Всё! Это конец!» - набатом прогремело в его голове. Аккуратно отлепив марку от декора, он взял в руки толстый кругляш лупы, и, к своему ужасу, обнаружил, что чернила пропитали её насквозь... …и лишь один только крайчик остался чистым. «Что делать? Завтра… Всё – завтра… Спать…» Трюффо погасил свет, скинул с себя бардовую пижаму и… повалился на диван. 8. ( «…она превращает меня в клоуна…» ) Долго не мог заснуть Трюффо: в голове вертелись безысходные варианты, мрачные стены тюремных камер, холодные взгляды судей, лукавые глаза персонажей прошедшего дня… «Что творится?.. Я стал рабом этой жалкой бумажки?.. Она повелевает мною?.. Она – мой хозяин?.. Что за наваждение?.. Я привязан к ней, как будто бы от этого зависит моя жизнь!.. Проклятье!.. Но моя жизнь действительно зависит от неё!.. И теперь эта редкая марочка начинает вить из меня верёвки?.. Она даёт мне новое имя. Она превращает меня в клоуна, в полного идиота, швыряющегося чернильницами. Она наполняет мой день неутихающей тревогой, в которой я не вижу ни солнца, ни весны, ни себя… Сколько это может продолжаться? Три дня? Вечность? И где гарантия, что за этими тремя днями не последуют новые условия моего существования? А не лучше ли сдаться властям?.. Не хватает мужества признать свою вину?... Но, где самоуважение, где совесть, гордость, в конце концов?.. В какую глупость я ещё способен поверить, чтобы спасти свою шкуру?..» …и через некоторое время хозяин нотариальной конторы провалился в долгий, глубокий сон. Во сне к нему приходил таинственный зазеркалец и намекал, что всё ещё не так безнадёжно, что всё ещё можно поправить и… очистить марку от чернил…» 9. ( все, кому не лень… ) Утро нового дня подбросило новые трудности. Укладываясь спать, раздосадованный Трюффо, совсем забыл про марку, оставшуюся лежать на столешнице. Не мешкая ни секунды, он бросился к бюро, но… к своему страху, марки там не обнаружил. Она была в лапках бабочки, залетевшей ночью в открытую форточку. Бабочка кружилась над бледно-зелёными плафонами старой голландской люстры… «Нет, такого номера больше не повториться… Хватит совершать скоропалительные, необдуманные действия…», - подумал Трюффо, ловко схватив бабочку за чёрно-синее крылышко. - Зачем тебе марка, глупое насекомое? – сказал Трюффо, удовлетворённый быстрой победой и, отпустив бабочку на свободу, плотно захлопнул форточку. «Но, что же делать с маркой? Если всё-таки удастся её очистить, то в запасе у меня останется ровно два дня… Теперь то я с неё глаз не спущу… Будьте уверенны мсье Трюффо!», - думал он, потягивая густой, горячий кофе. 10. ( …и тогда вспоминают друзей ) Трюффо вспомнил, что его приятель, специалист-химик, не раз хвастался ему о своих успехах в удалении пятен с разнообразных вещей… «Пожалуй, стоит к нему обратиться… Начнутся расспросы, подозрительные взгляды… Подумает: на кой чёрт ему такая услуга?.. неспроста… Всплывёт вопрос цены… Заломит, не по приятельски высоко… Это точно…», - размышлял Трюффо, а ноги уж сами несли его к предполагаемому спасению. - Скажите, зде’сь проживаем мсье Бретон? – спросил Трюффо молодую, симпатичную женщину, открывшую ему дверь. - Жоффруа, к тебе пришли!.. – звонко бросила в комнату симпатичная женщина, повернувшись к Трюффо в профиль. - Кто там ещё?.. – отозвался хриплый голос и на пороге появился высокий, худой, лысоватый мужчина с горбинкой на длинном носу. - Трюффо, старина, ты ли это?.. Давненько я тебя не видел… Слышал, что ты стал большой птицей… О тебе много говорят… И вот теперь… - Жоффруа, у меня к тебе важный разговор… Вопрос - не пяти минут… Может, найдёшь для меня время?.. – серьёзно проговорил Трюффо и взглянул на часы. - Да-да, конечно, проходи… Джаннет, поставь нам бутылочку ланглуа-шато… Мы будем у меня в кабинете… - произнёс Жоффруа тихим голосом и добавил, - Моя жена - Джаннет… В кабинете приятеля было тепло и мило. В камине приятно потрескивали дрова, задорно разгоралось молодое, весёлое пламя, приветствуя Трюффо своей жёлто-оранжевой ладошкой, тонко пахло женскими духами, а у книжного шкафа, что стоял по правую сторону от тяжёлых оконных гардин, мутным, голубоватым пятном смущённо светился ночник. - Я слушаю тебя, Трюффо, - после некоторого молчанья произнёс Жоффруа, открывая бутылку с вином, - Присаживайся, дружище… - Видишь ли… Просьба у меня к тебе будет следующего характера: один мой знакомый филателист, совершенно случайно залил чернилами ценную марку. Не мог бы ты её спасти?.. – несколько неуверенным тоном проговорил Трюффо, усаживаясь в кресло по левую сторону от камина. - Можно взглянуть? – оживился высокий, худой господин, отпивая вино из пузатого фужера. - Вот, посмотри… - прохрипел Трюффо и полез в потайной карман пиджака за коробочкой. С полчаса Жоффруа разглядывал марку под, стоявшим в углу, микроскопом, приговаривая: «Одну минуту, Трюффо… Только одну минуту…» Наконец сел в кресло, выдохнул, поставил коробочку с маркой на стеклянный столик и произнёс: - Да-а-а, Трюффо, задача не из лёгких… Здесь нужна щёлочь определённого состава… Но есть опасение испортить лицевую часть… Я, конечно, могу взяться за это дело, если ты мне доверяешь, но хочу тебя предупредить, что без потери качества, не обойтись… - Ладно, я согласен… Прошу тебя, постарайся к завтрашнему утру… Пожалуйста!.. – жадно взглянул на приятеля Трюффо, нервно вращая за ножку, стоящий на стеклянном столике, фужер. - Ну, задал ты мне задачку… Хорошо, пусть будет по-твоему… К завтрашнему утру всё будет готово, - улыбнулся Жоффруа. 11. ( недоброе предчувствие… ) Сомневаясь в успешном исходе дела, медленным шагом, долго слонялся по городу Трюффо, стараясь отвлечься от невесёлой перспективы будущего. Имитируя любопытство, он подолгу задерживался у залитых солнцем витрин, за которыми еле угадывались выставленные на обозрение вещи, вглядывался в глаза проходящих мимо людей, замирал у цветочных магазинчиков, наблюдая, как быстро раскупаются цветы, любовался симпатичными дамами, что дефилировали рядом на изящных, цокающих туфельках, один раз даже в зоопарк завернул, но грустные глаза животных вернули его к суровой действительности. «Нет!.. – вспыхнуло в его голове, - Нет больше покоя в душе… Радость осталась в прошлом…» Вечером, всё в том же кабинете, на Жульена Бортлена, Трюффо пытался занять себя чтением увлекательной книги, но то, что ещё год назад казалось ему сногсшибательным чтивом, на тот час выглядело бессмысленным скольжением взгляда по чёрным полоскам строк. …и книга была пущена на пол. Шлёпнувшись, её звук совпал со звуком дверного замка предворявщего открытие дверей. Дверь медленно пошла «по часовой»… и на пороге появился стройный, коротко подстриженный молодой мужчина с умным взглядом тёмно-коричневых глаз. - Мсье Трюффо, позволите?.. – прозвучал баритон молодого мужчины. - Да, Илберт, проходи, - сдержанно ответил Трюффо, застёгивая на груди пуговицы-ракушки лондонского жилета, отливающего тёмно-зелёным. - Вот, мэтр… Нужны две росписи в деле Пуаро… - Сказал Илберт и протянул хозяину конторы два хрустящих листа бумаги. - Это то, что по наследству?.. – нехотя бросил Трюффо и на его лбу мелкой гармошкой собрались морщины. – Что это, Илберт?.. - Ах, извините, мсье… Это марка… Я давно собираю марки… Это моё хобби… Старинная южно-африканская марка с ромбовидным рисунком – «охота на льва»… Я не знаю, как она здесь оказалась, - смущённо произнёс Илберт, подняв с пола упавшую марку, - Видимо, между листов попала… - Очень кстати, Ильберт!.. А не знаешь ли ты случайно марку… - и Трюффо назвал полную характеристику виновницы его беспокойства. - Да, мэтр, я знаю эту марку, - улыбнулся Илберт и почесав висок, после некоторой паузы, продолжил, - Их было выпущено несколько штук… То ли пять, то ли семь, точно – не помню… Знаю, что все они исчезли странным образом… Все, кроме одной, о которой вы, мсье, мне только что сказали. Очень редкая марка. - Послушай, Илберт, вот, скажем, на марку пролились чернила, очистить её возможно?.. – почти шёпотом выдохнул Трюффо, тихонько взяв Илберта за руку. - Не думаю… - улыбнулась молодая галантность. - А щёлочью?.. – встревожился Трюффо. - Щёлочью?.. Да вы что?.. Она же разъест изображение… Бумаге тоже достанется… - А если щелочная смесь? – выпалил на выдохе Трюффо и плотно сжал губы. - Нет… Смесь ещё более губительна… Следы гашения, думаю, можно очистить, но, чтоб когда насквозь… Не знаю… Не сталкивался… Может быть, есть такие специалисты и химические составы, которые творят чудеса, но с такими мне сталкиваться не доводилось… Извините, мсье… Разрешите полюбопытствовать, у кого возникла такая проблема?.. - Да так, у одного из моих старых приятелей… Всё, Илберт, можете идти… Спасибо вам за информацию. Закрыв за Илбертом дверь, Трюффо сел на диван и обхватив ладонями голову, погрузился в тревожные, вязкие мысли о завтрашнем дне. 12. ( дождь отрезвляющий надежды… ) Утро следующего дня разбудило Трюффо густой, дождевой дробью, лупящей по старым оконным стёклам кабинета. Мысленно, хозяин был уже там, в квартире Жоффруа… «Что скажет он мне?.. Неужели эксперимент по очистке не удался?.. Или что?..», - спрашивал себя Трюффо, торопливо глотая горячий чёрный кофе. Ещё несколько подписанных бумаг, пара телефонных звонков, поиски зонта… «Ах, этот старый дырявый зонт!.. Где же ты?.. Где?..» Прогремела фаянсовая чашка с недопитым кофе, гладко щёлкнул ключ в замке, частые шаги… - Аморет, я буду к вечеру, - бросил Трюффо немолодой, но ужасно смазливой секретарше и… скорым шагом вышел на улицу. Пятнадцатиминутный путь к приятелю показался - целой вечностью. Неутихающий дождь набирал силу и, струясь по вымощенной булыжником мостовой, озорно подпрыгивал до высоты первого этажа, залетая большими тяжёлыми каплями в карманы торопливых прохожих. «Никогда ещё не доводилось чувствовать себя болотной жабой…», - думал Трюффо, уворачиваясь от мокрых, не по-весеннему ледяных пощёчин. «Откуда у меня этот зонт? Он совершенно не держит воду, вон, сочится в трёх местах… Ну, наконец, второй дом от поворота…» - Джаннет, ты посмотри, он совсем мокрый, будто из лужи вылез!.. – произнёс Жоффруа, расплываясь в широкой улыбке. - Это и не удивительно… Просто – потоп!.. После такого дождя, весна переходит в лето… - будто оправдываясь, пробурчал Трюффо, сбивая с плаща непослушные синие капли. - Проходи, дружище… Как раз только что камин растопил… Давай-давай… Поближе к огню… Джаннет, пару фужеров крюшона и… фрукты. Усаживаясь у камина и пожимая плечами на переходе к теплу, Трюффо окинул Жоффруа вопросительным взглядом и жадно выпалил: - Ну, что, дорогой друг, получилось?!.. - А что, у тебя на этот счёт были какие-то основания сомневаться в моём таланте?.. Вот, гляди… - и Жоффруа поставил на стеклянный столик ту самую коробочку, где покоилась совершенно очищенная от чернил, марка. - Как тебе удалось это сделать?! – откинувшись на спинку кресла, восхищённо проговорил Трюффо и его глаза от удивления округлились. - Ну, я же ведь не спрашиваю тебя, как удаётся тебе так хитро жонглировать сомнительными документами?.. – улыбнулся Жоффруа и увидев, как его друг быстро помрачнел, добавил, - Ну-ну, это я так, пошутил… Извини… - Сколько с меня? – заёжился Трюффо. - Сущие пустяки… Нужно заверить несколько бумаг… Это связано с землёй… Помнишь, я о ней тебе говорил… И будем считать, что сделка состоялась… Документы я подготовил, весь пакет… Копии оставил себе… - Хорошо. По рукам. Но не кажется ли тебе, дорогой Жоффруа, что сделка, несколько, не равноценна? – попробовал улыбнуться Трюффо. - Нет, не кажется… Когда обращается с просьбой такой известный человек, как ты – дело имеет немалую цену. А вот и крюшо… Прошу, дорогой друг!.. 13. ( нельзя быть таким доверчивым… ) «Третий день, третий день, подходит к концу третий день… Завтра я наклеиваю марку, отправляю письмо и... обо мне все забывают... А я, если верить таинственному незнакомцу, получаю заветное, долгожданное кресло в Суде Бюджетной Дисциплины и – «адью», мсье Мартен», - толклись мысли в голове Трюффо. Он взглянул на небо, где на белёсом фоне цвели серо-чёрные, рваные тучи и, будто опомнившись, живо пошагал к себе в контору. Вот уже третий день, как Трюффо не заходил к себе домой. Утешительным и оправдывающим обстоятельством этой вынужденной паузы была жизнь старого холостяка. «Семья при моей службе – это огромный риск и неподъёмный якорь», - любил вставлять он эту фразу в разговоре с коллегами. А и в самом деле: жизнь его, действительно напоминала бурлящий гейзер… Не всякий выдержит такую температуру… Да, но всё же, утешительного, по мнению хозяина нотариальной конторы, было крайне мало. - Одрик Ламбер-Морель? – раздался в кабинете знакомый бархатный баритон. - Чёрт, вы меня напугали!.. Очередные информационные наставления?!.. – подскочил на стуле Трюффо и обернулся назад, - Что за дурацкая, у вашего брата, причуда - являться неожиданно, да ещё и сзади? - А это чтоб взбодрить вас немножко, вернуть к действительности, - ответил таинственный незнакомец и переместился в зеркало, что висело справа от камина. - Чем обязан?.. - Видите ли, дело в том, что я просил вас быть крайне внимательным и не оставлять вашу марку без присмотра. Вы поступаете крайне опрометчиво, доверяя её сомнительным лицам… - Нет, уверяю тебя, этому человеку доверять можно… Мой старый знакомый, почтенный семьянин, известный химик… Ну, что ты?.. - Этот известный химик совершил с вами махинационную сделку, детали которой вы даже не стали рассматривать… - ровным, лишённым каких-либо эмоций голосом произнёс незнакомец. - Хорошо… Я посмотрю, что это за дело… - Вы шутите?.. Всё уже сделано… Не надо водить меня за нос… - В котором часу я должен завтра отправить письмо?.. – резко выпалил Трюффо, прерывая незнакомца на слове. - А вы посчитайте… Когда вы бросились к себе в кабинет, после того, как встретились со мной у зеркала? - Нет, таких деталей мне не вспомнить… - заволновался Трюффо. - Видите… А я предупреждал вас, что ровно через три дня… - И как быть?.. - Не знаю… Подумайте…- и с этими словами незнакомец вернул зеркалу привычное отражение. 14. ( деликатный разговор… ) «В каком числу ко мне пожаловали из государственной жандармерии? Я спал на диване… Время – не помню… По-моему, это было днём, часа в три, после того, как я вошёл в кабинет и… Нет-нет, это было утро… Начало рабочего дня… Я прилёг на диван, уснул… Но сколько я спал?.. Кто это может подтвердить?.. Конечно же Аморет, моя секретарша… Эти люди не могли пройти мимо неё…», - и Трюффо связался с Аморет по коммутатору. - Вызывали, мэтр?.. – по-детски весело спросила Аморет, переступая порог кабинета. - Скажи мне, дорогая, в котором часу приходили люди из государственной жандармерии? – медленно проговаривая слова, спросил Трюффо и потянулся к сигарной коробке. - В десять часов, мэтр… Это было ровно в десять часов… - на одном дыхании выпалила Аморет и в её глазах заискрился огонёк любопытства. - Всё, Аморет… Спасибо… Можешь идти… - выдохнул Трюффо и крепко затянулся сигарным дымом, - Гавана, июль прошлого года, рекомендую… - А что, собственно произошло?.. Мэтр, вас в чём-то подозревают?.. – забеспокоилась Аморет. - Нет, всё в порядке, ступай, ты свободна… - выпускал он слова вместе с дымом… - И не подумаю! Вам грозит опасность, а мы должны безмолвствовать?.. Вернее… - Что вернее? – перебил её Трюффо. - Да так, ничего… - плюхнулась в кресло Аморет. - Ты сказала – «вернее»?.. Или я ослышался?.. Не лги мне, Аморет! Что ты знаешь об этом деле? – задрожал его голос. - Что я знаю об этом деле? Вы хотели спросить, что мы знаем об этом деле? Мы – сотрудники вашей конторы... Да практически - всё, за исключением незначительных деталей… Да-да-да… О всех ваших махинациях с клиентами… Только молчим, потому что всё это чревато большими неприятностями... – осмелев, решительным голосом, будто бросив в лицо перчатку, в сердцах выпалила Аморет и не стесняясь своего вызывающего «мини», закинула ногу на ногу… - Та-а-а-ак… - протянул обескураженный Трюффо и вновь затянулся хватким сигарным дымом. - Слушай меня, дорогая: завтра всё это – закончится... Завтра никто, слышишь, никто не вспомнит об этом… Не вспомнишь и ты, Аморет… А сегодня, прошу, давай забудем?.. Давай это всё забудем?.. Договорились?.. Будем считать этот разговор - вымышленным, приснившимся… Ты, согласна?.. - Да, мэтр… Будьте спокойны… Мне ещё нужна моя работа… - улыбнулась она и посмотрела на большую чёрную бутылку с неизвестным английским названием. - Выпьешь? – ласково, будто гладя по головке, шепнул Трюффо и потянулся за фужером. 15. ( под куполом хмурого утра… ) - Значит, в десять часов… - прокряхтел Трюффо, вставая с дивана, - Что же ты принесёшь мне, четвёртый день моих треволнений? «Странное дело: почему так кружится голова? – схватившись за голову, простонал Трюффо и окинул взглядом кабинет, - От чего же так темно, ведь сейчас, насколько я понимаю, должно быть - утро?» Он перевёл взгляд на одну из стен, где висели большие старинные часы с боем, и… выдохнул с облегчением: часы его не обманывали. - Восемь утра… - проговорил Трюффо и посмотрел на бюро, столешница которого была ярко освещена желтоватым светом, будто от включенного светильника. Но светильник был выключен… «Ага, напоминание… Напоминание, что я должен оформить письмо…», - пронеслось у него в голове. Громко отодвинув тяжёлый стул, хозяин кабинета сел за бюро, достал из ящика коробочку с маркой, дрожащими пальцами наклеил её на заранее приготовленный конверт с указанным на нём адресом получателя (слова неровно легли в строку, казались острыми, нервно прыгающими, но читабельными), вложил в него письмо, адресованное мсье Бертрану… Затем, немного подумав, налил в стакан воды из графина, смочил в воде мягкую, пушистую кисточку для заклейки почтовых конвертов, предварительно убрав с конверта защитные полоски, провёл ею по линиям склейки и старательным образом запечатал конверт. До десяти утра оставалось ровно полтора часа. Не зная чем себя занять, Трюффо вызвал к себе одну из сотрудниц конторы - смазливую, молоденькую Зидони, и предложил ей составить ему компанию. Но, разве можно отказать мэтру, когда он просит тебя об этом?.. - Видишь ли, Зидо’, жизнь - штука непредсказуемая, всякое может случится… - Это вы о чём, мэтр? - насторожилась молоденькая сотрудница. - Видишь ли, может оказаться так, что завтра вы останетесь без меня… Нет-нет-нет!.. Не пугайся… Со мной всё будет хорошо… Просто, мне предлагают новое место… Я об этом долго думал… Отказаться невозможно… Но я так привык к вам… Я буду ратовать о твоём продвижении… Не плач, Зидо, всё будет хорошо… Слушай, почему сегодня так пасмурно?.. Что говорят синоптики?.. - Да, мэтр… Пасмурно… Сегодня, когда я шла в контору, было такое небо, что вот-вот, казалось, пойдёт дождь… Но дождь так и не пошёл… Посмотрите какие тучи!.. Там, над площадью Бернуа, сверкнула такая яркая молния, что водитель одной из машин, от неожиданности чуть не въехал на тротуар… - Значит, будет - ливень. Хотя, бывает и развеивается… - мрачно заключил Трюффо и взглянул на часы, - Сколько на твоих, Зидо? - Половина десятого… - Странно… Как быстро пролетело время!.. а ведь мы с тобой обменялись только несколькими фразами… - сказал Трюффо, поспешно вставая с кресла, - А не знаешь ли ты, где здесь ближайший почтовый ящик?.. Мне нужно срочно отправить письмо!.. - А давайте я, мэтр… Мне не сложно!.. – сдерживая радость вспыхнула девушка. - Нет, не стоит, Зидо… Я сам… Это очень важное письмо, - как бы между прочим, проговорил Трюффо, но про себя - чрезвычайно удивился её реакции… «Ага, такой дай… Любопытства ради, утащит к себе, прочитает, раззвонит, и без того осведомлённой, конторе…», - поморщился Трюффо и представил, как он догоняет убегающую с конвертом свою сотрудницу. Подняв конверт над головой, она кричит ему что-то обидное, смеётся, то и дело, меняя направления. А конверт, с расплывшимся под дождём адресом, превратился в мокрый рваный лоскутик… А где же марка, её не видно… Её совсем не видно… И только смех, дикий смех этой любопытной симпатяшки… Трюффо встряхнулся, провёл ладонью по лицу и сказал: - Нет, Зидо… Нет… Я сам… Благодарю… Итак, где почтовый ящик?.. А впрочем, я знаю: на углу соседнего дома… - Да, мэтр, там есть… - растерянно посмотрела на него она. - Надо бежать… Извини, Зидо… Договорим в следующий раз… 16. ( судьба раскрывает карты… ) «Мрачно-то как!.. - точно поздним вечером… Хорошо, что нет дождя. Сейчас бы он был некстати…», - думал Трюффо отправляя конверт в узкий рот пузатой металлической коробки, над которой слабо светился зелёный огонёк. - И всё? – раздался знакомый голос. - А, это ты… - привычно откликнулся Трюффо, увидев за спиной таинственного незнакомца. - Ты ду-у-умае-е-ешь, что т-ы-ы-ы сде-е-е-е-лал всё пра-а-а-а-вильн-о-о-о?.. – будто издеваясь над ним, пропел незнакомец. - Думаю, да… - улыбнулся Трюффо и, явно ища опору, коснулся ладонью прохладной стены дома. - Так вот, слушай… Первый раз ты потерял оригинал марки – в филателистическом магазине (когда ты спохватился и вернулся, старик вручил тебе заранее приготовленную копию). Во второй раз ты потерял уже копию, когда столкнулся с невысоким, худым человеком в полосатом пальто. О нём наслышан весь город… Известный карманщик – Рул. Странно, что ты о нём не знаешь… Он так ловко запудрил тебе мозги своим нытьём, что ты совершенно забыл о себе… А ведь коробочка с маркой была у тебя в руке… Твои пальцы сами разжались, чтоб отдать её воришке Рулу. Он давно охотился за ней, поэтому у него было достаточно времени, чтобы изготовить точную копию оригинала. Но в этот раз невольно обманутым оказался и он, не зная, что крадёт копию. - Но почему ему было не украсть оригинал прямо из магазина?.. - Ему?.. Рулу?.. которого знает каждая собака?.. Да если бы он даже сделал… ну, хотя бы один шажок в сторону крыльца… - всё! ему - конец!.. Бедный Трюффо из последних сил держался за стену дома. Он был бледен, как полотно, глаза его горели нездоровым блеском. - Боже, какой я идиот!.. Оказывается, меня так легко обмануть!.. А я ещё пытался рассчитывать на место в СБД… - беззвучно бубнил он себе под нос. (но… разве можно спрятать голос от того, кто читает мысли?..) - Поэтому тебя так быстро и разоблачили в твоей конторе. Ты слишком доверчив и невнимателен, Трюффо, - произнёс незнакомец и… в его интонации послышались нотки окончательного приговора. - Но, мой друг!.. – тихо простонал начальник конторы. - Твой друг ничего не делал для твоего спасения… Всё это были красивые слова… После твоего ухода они ещё долго совещались на кухне… - Кто они?.. - Прошу прощения: он и жена. Затем, нашли в каталоге соответствующую марку, отсканировали её, добились в фотошопе приблизительного качества и вывели на фотопринтере нужным размером. Клеевая основа и перфорация была сделана специальными машинками, которые можно приобрести в вашем городе у одного известного мсье. Кстати, он живёт в одном доме с вашим другом – мсье Жоффруа… А вы ему – целый участок земли… Продолжать? - Уж не будете ли вы утверждать, что мсье Илберт, мой сотрудник, тоже имел счастье обмануть меня? - Нет, он не обманул вас… Хотя в его голове крутились подобные мысли и я думаю, что если бы ему подвернулась такая возможность, он с лёгкостью б решился на этот шаг. А вообще, Трюффо, я хотел донести до тебя всего лишь одну мысль... Пойми же ты, наконец: обман ни в каком конверте не спрячешь, никакая марка не может превратить зло в счастье… Когда-нибудь, кто-нибудь всё равно вскроет конверт и… - тайное станет явью… Шила в мешке не утаишь… Но самое интересное, что этот конверт уже вскрыт... И вскрыл его - ты, Трюффо... Да-да-да - ты... Совесть - вот, что не даёт признать себя счастливым. Верно? - саркастическим тоном прогудел незнакомец и опершись руками о стену, так, что Трюффо оказался попавшим в капкан его рук, с нескрываемым удовольствием преградил ему путь к бегству. - Отпусти меня!.. – взмолился Трюффо, - Слышишь?.. Отпусти!.. Тогда зачем нужно было на до мной издеваться?.. Нести весь этот бред с маркой?.. - А мне было интересно знать: что будет делать человек в этой ситуации… Начнёт хвататься за соломинку или решит сдаться властям… Человеческая природа - возобладала… Все вы такие!.. Только и можете говорить о совести. А где ваша совесть? Где? Вы готовы поверить в последнюю чушь, только чтоб оказаться на плаву… Нет, вы не станете раскаиваться в случившемся, даже выйдя на свободу… Признать свою вину? Не-е-ет!.. Для вас это выше всяческих сил!.. Вину других – да! Свою – нет! – гудел голос незнакомца. - Отпусти, пожалуйста!.. – всхлипывая, простонал Трюффо и в его глазах, где отражалась чёрная рвань туч так и не пролившегося дождя, зашевелились горькие капли совести. - Беги, я тебя не держу, - тихо сказал незнакомец и так близко приблизился к Трюффо, что тот даже зажмурился от страха. «Человек без лица? Белая маска с чёрными колодцами глазниц…», - пронеслось в нотариальной голове. Когда он открыл глаза, незнакомца уже не было. Из-за угла дома выбежали два высоких мужчины в чёрных, длинных пальто, полы которых рвались во встречных потоках ветра и, увидев Трюффо, заметно прибавили шаг. - Вон он!!!.. Держи его!!!.. Не дай убежать!!!.. – прогремел суровый, низкий голос. - А-а-а, друзья из национальной жандармерии!.. – с кривой улыбкой на лице встретил их Трюффо и… смешно попятился в сторону… 17. ( погоня… ) Через мгновение он уже нёсся по набережной Сен-Дени, не слыша ни собственного дыхания, ни стука каблуков, ни криков преследователей в чёрных пальто, - ничего… И только одна мысль гремела в его голове: «Убежать, оторваться, скрыться!!!.. А вот и переулок Тронфенье… Здесь можно повернуть к Вечерним Садам и через площадь Па-де-Кале… Но хватит ли сил?..», - задыхался Трюффо, видя, как молодость одерживает победу над увяданием. - Уважаемый, стойте!!!.. Прекратите это бесполезное бегство!!!.. – настойчиво неслось сзади убегающего. - Печать вам в лоб, а не Трюффо!!! – собравшись с духом, прокричал хозяин кабинета, да с таким остервенением, что один из преследователей даже увидел эту самую печать, невольно отклонив голову, чтобы она, чего доброго, действительно не проштамповала ему лоб. - Это глупо, мсье Трюффо!!! Вон, у вас уже и силы на исходе!!! Сердце может не выдержать!!! - Ничего-ничего!!! Моё сердце работает за троих!!! – хрипел Трюффо, отплёвываясь густой кровавой слюной. Перепуганные люди поспешно расступались по сторонам, а те, что находились в домах, гремели закрывающимися окнами, наглухо задёргивая шторы. Иногда солнцу всё-таки удавалось пробиться из-за туч. И когда это происходило, тени мгновенно сгорали, а по улицам начинали бегать живые солнечные пятна. «Мне бы стать таким пятном: раз - и нет меня, а ещё лучше – тенью… Ну, где я?.. Сам себя не вижу… Но, нет… Я – вялая мышечная масса, что плохо поддаётся управлению… Только не запинаться, только не запинаться!.. Держись, Трюффо!..» - Мсье Трюффо, если вы не остановитесь, мы вынуждены будем стрелять на поражение!!! Какой, однако, вы прыткий!!! Даже не скажешь, что кабинетный работник!!! «В последний раз я занимался физкультурой ещё в юности, когда запрыгнул на свой первый и, увы, последний, чёрный велосипед с хромированными крыльями и красным катафотом под кожаным седлом…», - самопроизвольно складывались фразы в его голове. Когда площадь осталась позади, он внезапно свернул вправо и… оказался в тенистом, пахнущем молодыми каштанами, дворике, откуда, через арку картинно просматривалась соседняя улица… «Может, действительно сдаться?.. Сил то больше нет…», - выдохнул Трюффо, но всё же собрался с духом и поспешил к арке. Пробежав её, он увидел перед собой весьма странную, не характерную для своего города панораму, обнаружив себя, к удивлению, на берегу непонятного, тянущегося из края в край водоёма, над которым висел густой, почти молочного цвета, туман. 18. ( в тумане, в котором не скрыться… ) «Не может быть!!!... Лодка!!!... – обрадовался он, заметив её, мелькнувшую в плотных клочьях тумана, - Да она на плаву!.. Отлично!.. Меньше возиться…» - Я здесь, жандармерия!.. Не отставайте!.. Прыгнув в лодку, Трюффо хотел было схватиться за вёсла, но лодка сама отчалила от берега и в скором времени скрылась в плотных слоях тумана. - Трюффо, не валяй дурака!.. - неслось с берега, - Твоё бегство бесполезно!.. Куда ты от нас можешь убежать?!.. Не глупи!.. - Бестолковые ищейки, бегать научитесь!.. Чему вас только учат в жандармерии!.. – прокричал Трюффо, теряя в тумане своих преследователей. Усевшись на корму, он посмотрел на воду, что показалась ему невероятно тёмной и, скрестив на груди руки, погрузился в глубокие раздумья: «Бред. Я не верю своим глазам. Сколько живу здесь, не разу не видел этого водоёма… А, может быть, это море или того хуже – океан?.. Ведь бывали же случаи, когда людей находили за тысячи километров от тех мест, где они исчезали… Только не это… Я… на этой лодчонке и… в Тихом океане?» И тут Трюффо показалось, что он видит могучие спины морских исполинов, внезапно заявивших о своём присутствии. Эти огромные, блестящие от скатывающейся воды, спины, что сопровождали его по обе стороны бортов, были явно не речного происхождения… «Значит всё-таки – океан? Бог мой!..», - прогудело набатом в его голове, затем с головы до ног обдало холодом и какой-то горькой болью отозвалось в груди. И вдруг, откуда-то из тумана вынырнул знакомый конверт. На мгновенье он завис в воздухе и… плавно лёг на нос лодки. В его правом верхнем углу виднелась знакомая марка. - Что за дерьмо, якорь мне в печёнку!.. – вскрикнул Трюффо и в тот же миг бросился к конверту, будто конверт в любой момент мог вспорхнуть, как бабочка и раствориться в воздухе. Запнувшись за флор, он чуть не разбил голову о носовое сиденье, но до конверта, всё же, дотянуться успел. «Что же это может быть?.. Ведь я же отлично помню, как опускал его в почтовый ящик?..», - простонал Трюффо, держась за ушибленное правое плечо. Дрожащими пальцами он быстро разорвал конверт, достал оттуда голубоватый листок бумаги и развернув его, прочитал следующее: «Постановлением суда мсье Трюффо приговаривается к пятнадцати годам лишения свободы. Решение окончательное и обжалованию не подлежит». - Нет!.. Но ведь это уже смешно и нереально! Такого в жизни не бывает!.. – простонал он сдавленным голосом. - Ошибаешься, мэтр: в жизни бывает всё!.. - прогремел проплывающий рядом кит и… шумно выпустил голубовато-белый фонтан воды. - Смотрите, там, в лодке какой-то дяденька!.. Откуда он взялся?!.. - раздался детский голос. Вскоре туман рассеялся, и перед Трюффо открылась очередная непонятная панорама: на берегу стоял ребёнок (это была девочка), а неподалёку от неё, переминаясь с ноги на ногу - звенящие браслетами жандармы. На фоне зачинающегося утра, все они казались чёрными силуэтами, вырезанными из плотного куска картона для театре теней. А высоко в небе, вместе с пёстрыми облаками, летели разноцветные надувные шарики, как что-то далёкое, безвозвратно утраченное и запредельное. - Ты что, приведение?!.. – звонко спросила девочка подгребающего к берегу нотариуса. - Нет, я его знакомый… - грустно ответил Трюффо и обречённо вступил на берег. - Дяденьки, это оказывается не приведение, а его знакомый… А вы добрый знакомый или злой?.. - Ни то и ни другое… Жадный и глупый. И потом – я просто устал… 19. ( холодный ветер пробужденья… ) В кабинет вошли несколько мужчин в тёмном. - Просыпайтесь, Трюффо, вы арестованы, - прозвучал недружелюбно низкий голос. - С кем имею честь?.. – отозвался управляющий, тяжело вставая с дивана, зевая и потягиваясь. - Государственная жандармерия Франции. Вы инкриминируетесь в подделке важных документов и незаконном получении крупных денежных сумм. Доказательства в суде. Даём вам на сборы ровно пятнадцать минут, - прозвучал всё тот же бас. - Так значит, это был сон? – полным отчаянья голосом пробубнил Трюффо и грузно рухнул на диван. - Да, теперь с полной уверенностью можно сказать, что вся Ваша жизнь, или большая её часть, действительно были сном, мсье бывший управляющий нотариальной конторы, - услышал Трюффо знакомый тембр и, переведя взгляд на зеркало, побледнел от увиденного… - Мсье, смотрите, там, там – маска!!! – заорал Трюффо, указывая пальцем в сторону зеркала. - Успокойтесь, милейший… Маска не там, а у вас на лице, - ответил один из жандармов и, посмотрев в зеркало, добавил, - Только моё отражение…