Предисловие.

Каких только домовых на белом свете не бывает… Омшаники, овинники, банники… Кстати, об банниках, совсем недавно в бане увидел книгу о гаданиях на Руси. Девушка должна показать голенькую попочку в открытую дверь и если банник дотронется до этой прекрасной филейной части мохнатой лапой, то девушка в обязательном порядке, прям без всяких на то сомнений выйдет в том же году замуж. Я, будь на месте этой девушки, никогда бы уже замуж не вышел. После прочтения возникло желание написать про них, про домовых и леших

Вступление.

- Дед, Дед… Расскажи сказочку!

- Про белого бычка?

- Ну, нет… Опять шутишь?

- А чё, ты меня – Вова, да Вова, а как сказку расскажи, так сразу – дед?

- Ну-у-у… деды ж ведь только сказку сказывают своему подрастающему поколению. И я так говорю.

- А-а-а… Вон в чём петрушка зарыта. Ты, я гляжу, словечков-то новых понахваталась, поколение…

- Кто зарыта?

- Не обращай внимания, это я так… к слову. Расскажу сейчас тебе, расскажу. А, начну с того, что мне мама твоя когда-то поведала, потом добавлю, что самолично знаю наверняка.

- Про маму? Интересно… Я люблю чтоб страшную…

- Страшную, страшную… слушай.

Сказка.

Интереснейшее завершение эта загадочная история получила на наше любимое Рождество. Не так давно и случилось представление, но твоя мамочка в то, не Советское уже времечко, была молоденькой-молоденькой, очень красивой и привлекательной девушкой. Училась она в институте и слушалась очень даже всегда-всегда своих родителей. А ещё раньше, лет пять до того момента, мамулька совсем была юной девчонкой в цветастой юбчонке и тоже с удивительной добросовестностью и трепетностью подчинялась папочке с мамочкой, но больше всего дедушке, которого и любила больше, чем бабушку, если б ты знала, но именно с того момента всё и началось.

Родители Ани давно мечтали о даче, но не хотелось иметь садовый участок в шесть соток, как это было принято. Имело место нестерпимое желание такое, чтобы приобрести настоящий взаправдашний деревенский дом, с печкой и большим огородом. Мечта сбылась. Ведь старики, хочешь ты этого или нет, но уходят когда-то на вечный покой, а молодежь в деревню не заманишь. Вот и освободился один дом, который тут же приобрели без всякого сожаления. Нужные вещи, бывшие хозяева перевезли, но в доме остались старый диван, круглый стол, разваливающиеся на глазах стулья и огромная русская печь, стоящая в центре избы деля дом на две большие половины. Кругом валялся мусор: обрывки газет и журналов, осколки от старой посуды, клочки веревок и тряпок. Уборку было решено произвести после прогулки по близстоящему лесу, тем более что грибов в этом году было, как никогда. Через пару часов, набрав по ведру белых, грибники пришли к новому месту жительства. Родители задержались на огороде, смекая какую работу нужно было в первую очередь произвести. Аня же зашла в дом. Большое внимание привлекла к себе печь. Сделав круг почета, она остановилась около большущего кирпичного свода, с огромным интересом заглядывая внутрь. Ей рассказывали, что раньше вместо бани ходили мыться прямо в печку. Растапливали, как следует, чтоб кирпичи прогрелись основательно, затем выгребали угли с золой изнутри, расстилали ржаную солому и все, готово… - пихали туда детишек, которые пищали, визжали, но с удовольствием мылись. Единственное неудобство – до стенок нельзя было прикоснуться потому, что сажа тут же делала свое черное дело. Но всё зависело от размеров печи, ведь были даже такие, в которых и веником парились. Вот Аня и смотрела, как туда люди помещались. Влезла на припечек, сунула внутрь голову, но полностью залезть, конечно же, не решилась. Тут же она вспомнила, как ей когда-то прабабушка рассказывала о том, что при кладке печи делали отступ от стены, ведь там под ухватами и обитал дедушка-домовеюшка. Кроме прочих домовских обязанностей, он следил за печью, чтобы никакого пожара вдруг не случилось. За это ему оставляли на шестке кружку молока и горшочек кашки. Когда хозяева уезжали на новое место, то клали под печку разношенный лапоть и говорили:

- Дедушка-домовеюшка, вот тебе сани, поезжай за нами.

Так же Аня случайно вспомнила другого жителя запечного – пакостную кикимору, но тут же отбросила эти мысли и, испуганно озираясь по сторонам, решила в срочном порядке переключиться на что-нибудь совершенно другое и отвлекающее. Она ещё раз походила по дому, а потом возникла охота подняться по приставной лесенке на полати. В потолок был вбит крюк, за который можно было уцепиться и спокойно попасть под самые не строганные, но отполированные до блеска временем доски. Кстати и бревна стен были стесанные и гладкие, словно лаком скрытые. Пол, говорят, тоже раньше не красили, поэтому все было живое и настоящее. По старым книжкам со сказками и фильмам Аня знала, что именно здесь было место для деревенских детишек, и с удовольствием расположилась на великолепном жестком ложе, рассматривая чудные деревянные узоры на потолке. Прошло совсем немного времени, когда случилось то, что случилось. Аня неожиданно, с замиранием сердца, услышала ворчание и шорох, исходящих с той стороны печки, на которой она собственно и находилась.

- Что такое? – Промелькнуло в голове и ушло.

Но буквально через минуту все эти дивные странности повторились. Насторожившись и немного испугавшись, она стала внимательно прислушиваться, непременно чувствуя великое нарастающее напряжение во всем девичьем теле. С той стороны явно прослеживалось чье-то шевеление.

- Коты, что ли, собаки? – Бежали мысли одна за другой. Да откуда? - Задавалась Аня вопросами.

Стало уже не немного, а очень даже много не по себе, когда услышанное ворчание было определено основательно. И тут уж точно нахлынуло скорейшее желание немедленно слететь вниз. Не выбежать, а выпрыгнуть из дома и с душераздирающим криком позвать родителей. И только испугавшись того, что попадёт в лапы этой неизвестности, собрав все имеющиеся мужество, Аня решительно подползла к краю полатей. Она свесилась с них вниз головой, пытаясь высмотреть то, что её беспокоило в тревожную минуту. Пальцы до боли вцепились в деревяшку, которая нестерпимо давила на детские ребра. И о… - ужас! Прямо из-за печки, пробегая через комнату по диагонали, мчалось совсем небольшое, неприятного вида существо. И все же нет… – старенький маленький человечек. Он мчался и смешно размахивал руками по сторонам, будто хотел тем самым непременно взлететь и в срочном порядке убраться из места, где наглым образом нарушили его драгоценный покой. При этом бухтел, пыхтел и ворчал что-то невразумительное и непонятное для простых людей. Почему старенький? Потому, что весь в шерсти, с белой бородой, в замызганной шапке-ушанке и ссутуленный. Да еще на плече что-то прет, видно, что ноша тяжеленная, которая, вместе с тем, сама лежит на плече без всякой поддержки.

Прошло всего несколько секунд, а Ане показалось часом. Это, не знаю кто, пробежало в дальний угол и скрылось в нем, будто прошло сквозь стену. Окончательно испугавшись, девонька рванула было в сторону, но приподнявшись, сильно стукнулась головой об низкий потолок. Невероятный сноп искр осветил все существующее вокруг пространство, и даже показалось, что она на время потеряла сознание. А дальше… - она уже не помнила как, но уже была во дворе дома, и ошарашенная и возбужденная до самой последней степени думала вот над каким вопросом:

- Что произошло? Ведь неинтересно было, как я оттуда выскочила, а интересно, когда мне показался этот смешной, но страшный старичок… – до того, как я стукнулась головой или после того? Если после, тогда все понятно, все встает на свои места.

На полном автомате, не знаю как, но Аня очутилась возле того самого угла, через который исчез неизвестный товарищ. Напротив, стояла аккуратно сложенная поленница из березовых дров. Подойдя к ней, она зачем-то вынула одно полено и стала обрывать кору. Внимательно изучив ситуацию, Аня решительно пришла к единственно правильному выводу, что все было предметом галлюцинации.

- Скорее всего, все-таки имел место, непредвиденный удар башкой об потолочные доски и именно в этот момент привиделась такая вот нелепица, - думала она. - Да-да, именно так, - усиленно вдалбливала Анюта сама себе.

От собственных мыслей она облегченно вздохнула и хотела, было уже подойти к идущим навстречу родителям, как из-за впадинки на поле мчится на всех возможных парах в сторону леса то самое существо, которое вот только что привиделось ей в доме. Боже мой, оставалось только упасть без памяти на землю, но этого наша героиня не сделала. Лишь только со всей мочи закричала папе с мамой:

- Смотрите, смотрите… там в поле… вон к лесу»!

Но, увы, пока папа с мамой повернули головы, тот дедочек исчез. Аня, разумеется, чуть не плача, рассказала эту странную историю родителям. Только мама как-то неправильно посмотрела на неё, мол, заливает или еще что-то в этом роде. Но папа, как всегда был на высоте, на самой верхотуре. Он тут же успокаивающе сказал, погладив взволнованную дочку по голове, что ничего в этом удивительного нет и, что с некоторых пор, вполне уверен в существовании добрых домовых, которых совсем не стоит бояться никогда и, ни за что на свете. Потому, что они сами боятся, если их не любят и всегда убегают, только пятки сверкают. И самое главное, хоть он и убежал именно от Аниного испуга, но домовые показываются только хорошим, добрым и честным людям.

Пока они вот так разговаривали, почти в это самое время, возле дальнего болота, куда и птица гнездится, боится залетать, где растут полуметровые мухоморы, куда даже лоси не заходят в буреломы сбрасывать свои удивительные рога, состоялось сборище или свалище, нет, скорее плановый сход нечистой силы, обитающей в близстоящих лесах. Это были обычные лешие. Да-да, для нас невозможные по своей сути существа, но для леса привычные жители.

Пожалуйста, вам: дубовики – лешие, обитающие в дубраве и представляющие из себя наиболее продвинутых нечистых на всю их колдовскую голову. Далее, на низ стоящих ступенях лесной карьерной лестницы, если считать по волшебной главности, следуют ельники, потом сосновики, берёзовики, осиновики и, наконец, опушки. Опушки - самые низшие чины из состава леших. Они, как правило, все молодого возраста, обитающие основательно на опушках любого леса. Во главе представленной странной банды верховодит мерзкий трухлявый пень, имевший в лесном мире наибольшую волшебную силу. Его на самом деле никто и никогда не видел, даже сами лешие. Трухлявым пнём, он просто представлялся с вытаращенными на полную орбиту величиной с тарелку безбровыми глазами. Нос – отвратительная здоровенная отвисшая со лба груша и рот с пухлыми зелёными губами растянутым во всю метровую половину пня. Можно было бы сказать, что от ушей, до ушей, но их как раз и не было. Только по бокам две осквернённые муравьями дырки. Зубов нет, но зато язык – это что-то вон выходящее. Мясистый и противный он высовывался на любую длину, по усмотрению хозяина, например, если был в гневе. В спокойном состоянии, язык с особым колдовским чувством теребил нос – грушу, который всякий раз, с неизгладимым постоянством пытался попасть в огромный рот.

У всех леших, кстати, наиглавнейшую волшебную силу имеет, только, хвост, а у их предводителя тот самый беспримерно вездесущий, но очень противный язык. Если говорить про хвост, то это обязательное правило для любой нечистой силы, но и у некоторых людей он тоже имеется, даже если не продал душу дьяволу. Вот, к примеру, рождается ребёнок, совершенно без хвоста, без него же и развивается, ходит в школу, влюбляется, оканчивает институт, потом бац и… хвост прицепился. Хвост не мешает, ни есть, ни спать, даже сидеть на стуле, например, чиновничьем. С течением времени определённого ему становится плевать на всех и всегда потому, что богатство прикрывает любой хвост, который тянется уже в открытую, вывалившись из штанов и начинают даже проявляться копыта.

В дань уважения к своему предводителю, а без уважения никак – языком слижет из жизни и все дела, подчиненные так к нему и обращались:

- Ваше пень нечистое величество, сокращенно – пеничившиство.

Но в сокращённом варианте мало кто мог, выговорить эту белибердень и поэтому приходилось тратить много слов.

Продолжение…