Ночью будет конец октября, он, наверно, поэтому злится, И лежат на зелёной траве удивительно жёлтые листья. Клён вчера ещё был золотым и топырил весёлые пальцы, А сегодня всю ночь умирал и в траву до утра осыпался, И махал голой веткой в окно – помоги, просыпайся скорее… Я смотрела нелепые сны, а поу́тру сгребала у двери Золотое прощанье, и был, как-то очень пронзителен холод, И казалось, что ветер ночной не ушёл, а всё ходит и ходит, Проверяет – осталось ли что на кленовых изогнутых ветках. Ночью будет конец октября, засыпайте, не ждите ответа На печальные письма свои – в ноябре всё гораздо серьёзней, Холодней и темней небеса, но прозрачно-пронзителен воздух. Засыпайте, сгущается ночь, заполняя собою кварталы, Завтра будет ноябрь… Всё равно, жаль, что я Вам об этом сказала – Может быть, Вы ещё октябрём и дышали, и жили, и пели, А теперь всё не то и не так. Ветер дёргал пустые качели, И пугал странным шорохом, и... Мне казалось – рассвета не будет, Будет ночь, и всё ближе к зиме, и всё больше безрадостных буден, И на улице всё холодней, посчитать ли мне, сколько до лета? Много… двести одиннадцать дней, плюс двенадцать часов до рассвета. 31.10.16.