... 13 сентября 2016 года, будучи проездом в Москве, решил заглянуть к старому другу по службе. Не виделись мы давно, целых тридцать лет, с армейских времён, хотя ранее считали себя и были неразлучными друзьями, лишь редкие письма ещё теплились в наших переписках и памяти, поддерживая армейскую дружбу. Долго ли, коротко ли, но уже к вечеру я прибыл к метро Дмитрия Донского, что в Бутово. Эта ветка московского метро, особо ничем не привлекательна, довольно чистая и светлая. Настроение было отличным, и я в предвкушении встречи со старым другом, купив конфет для его детей и супруги, бодро шёл к их дому. Три звонка, в дверь его квартиры, ни чего не дали, хотя за закрытой дверью отчётливо слышались голоса детей и крики женщины. Я постучал в дверь. Её открыла довольно ещё молодая женщина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, и вопросительно посмотрела на меня ни о чём не спрашивая, очевидно домашние дела отвлекали её мысли и она ещё не пришла от них в себя. За её спиной была сплошная темнота, лишь слабые отсветы трёх толстых свечей отливались печальным светом в стоявшем на полу огромном зеркале. Наконец она спросила: "- Вы электрик?" Я, смущённо сжав приготовленные для них конфеты, произнёс: "- Вы супруга Николая? Оксана?" Да, - ответила она- Вы проходите в квартиру, не смущайтесь, проходите в комнату. У нас отключили свет три недели назад за долги по квартплате за июль и август, и пока мы не оплатим свет, не включат, а где нам взять тридцать пять тысяч так сразу, да ещё полторы тысячи за подключение света. А надо оплачивать... И она заплакала, тихо, по мужицки, теребя приготовленную к розжигу очередную свечу. Правда она быстро взяла себя в руки и улыбнувшись сказала;" - эта беда, ещё не беда, выживим, не в первой. Вон в начале года канализацию коммунальщики отключили, вот это беда, так беда, трагедия. Нас ведь одиннадцать человек, дети, мать старуха-инвалид без ноги, тяжко, но что делать, времена такие, дикие, а Николай скоро придёт, он за батарейками для фонарей пошёл. Нашёл тут какой-то магазин, там по пятьдесят рублей их продают, сразу по десять штук. Уже в две тысячи они и свечи нам обошлись...". Она замолчала и печально вздохнув улыбнулась мне. В это время в соседней комнате закричала старуха, требуя добавить света и прося покушать. Как в последствии я узнал, у неё тяжелейшая форма сахарного диабета, и ей приходилось крайне тяжело существовать в таких диких условиях. Я пожалел что пришёл к ним, так трудно было мне осознать, что в двадцать первом веке, в столице огромной России, в мирное время, творится беспредел и прямо таки геноцид в принципе совершенно невинных людей. Я не стал ждать друга и заторопившись, быстро собрался и ушёл, оставив приготовленные конфеты и сорок тысяч рублей приготовленные на подарки своим родным на столике в прихожей, как-то сразу решив, что Николаю и Оксане они нужнее и пригодятся больше, а я уж как ни будь доберусь до своего Иркутска и без подарков...Ехал я тяжёлым чувством вины и горя за друга. Москва с её огнями и кутерьмой, предвыборными лозунгами и рекламой, показалась мне фальшивой и чуждой. Я не знал уже гражданин ли я Великой страны, или всё блеф и зло, и кто сильнее человек, Бог, или чиновники...