История о двух неразлучных подругах-подростках, которых никто не понимает. По дождливой августовской улице уныло брели лошадь и фiгура*. Холодные ливневые струи нещадно поливали их со всех сторон. К мокрому асфальту прилип желтый упавший листок клена - первый вестник приближающейся осени. - Скоро осень, за окнами август, От дождя потемнели кусты. И я знаю, что я тебе нравлюсь, Как когда-то мне нравился ты, - грустно продекламировала фiгура. Внезапно лошадь громко засмеялась, и ее смех эхом отразился от стен ближайших домов. Они продолжали неторопливо идти, аккуратно обходя всe увеличивающиеся и вновь появляющиеся лужи. После взрыва смеха лошадь вновь приуныла и присоединилась к тоскливому настроению фiгуры. Постепенно дождь начал затихать. Но это не вывело промокших до нитки путниц из подавленного состояния. У них не было определенной цели в пути, они просто перемещались, совершенно не следя за дорогой. Дождь еле накрапывал, когда они добрались наконец до какого-то заброшенного то ли сада, то ли парка. Он был огражден заржавевшим забором, в котором неуместно выделялась ярко-желтая калитка с ржавым замком, совсем недавно зачем-то окрашенная. Фiгура, подойдя к ней, робко подергала ручку; в ответ ей раздался железный звон, но калитка не поддалась. Тогда фiгура и лошадь развернулись и понуро побрели вдоль старого забора, через который перевешивались ветви долголетних деревьев, много повидавших на своем веку и склонившихся под тяжестью воспоминаний, осевших на их ветвях и листьях. В некоторых местах густая листва совсем закрывала собой ограду, так что ее не было видно, но все-таки фiгура и лошадь нашли небольшую лазейку в заборе и проникли в сад. Было совсем непонятно, принадлежал ли кому этот сад, и если да, то почему за ним перестали ухаживать. Создавалось впечатление, что раньше он был ухоженный и красивый и привлекал внимание клумбами и уютом. Но сейчас он был полностью запущен, клумбы, когда-то правильной формы, заросли высокой травой и вездесущими сорняками, на одичавших яблоневых деревьях не видно было плодов. Но место было хорошее, тихое и чем-то завораживающее. Прогулявшись по саду, утопая ногами в мокрой, буйно растущей траве, фiгура и лошадь нашли стоявшую под кривой яблоней полуразвалившуюся скамейку с облупившейся темно-зеленой краской, и присели на нее. - Осени не хочется, - с тоской произнесла фiгура, заговорив впервые с тех пор, как они нашли сад. - И зимы тоже, - добавила лошадь. - Да, зимы тем более, - поддержала ее фiгура, и они снова погрузились в молчание. Изредка падали сорвавшиеся с веток, но еще зеленые листья. Дождь совсем утих, но при каждом дуновении ветра с деревьев капала вода. - Как в пруду, - вдруг снова заговорила лошадь. - В подводном царстве, - поправила более романтичная фiгура. - Корабль, - произнесла лошадь и замолчала. Фiгура укоризненно взглянула на нее и ничего не ответила. Небо, и без того затянутое серыми тучами, начинало темнеть, наступал вечер. Через какое-то время небо стало темно-синим, но на нем не появилось ни единой звездочки. Сквозь тучу еле-еле просвечивала луна. Лошадь и фiгура продолжали сидеть в полной тишине. - Куда дальше? - наконец нарушила молчание лошадь. - Не знаю, мне все равно. Мне здесь хорошо. - Что ж теперь, ночевать нам здесь? - А почему бы и нет?.. - задумчиво проронила фiгура. - Я проведу здесь ночь. Ты как? - И я, - согласилась лошадь. - Только будет холодно, - печально заметила фiгура и решительно добавила: - Но я останусь. - Мы вместе останемся. Может, нам и не будет холодно... Может, мы увидим корабль. - Здесь? - удивленно спросила фiгура. - Вряд ли... Это вряд ли. Тем временем над заброшенным садом повисла беззвездная ночь. Луна была все такая же бесформенная и неясная. - Луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела.., - опять процитировала фiгура. - Эта не желтеет, она беловатая, - возразила лошадь. - Ну, и что? Зато лирика, - обиделась фiгура. На лавке опять наступила тишина. Затем фiгура и лошадь молча, не сговариваясь встали и отправились гулять по саду. С наслаждением они вдыхали запах опавших листьев и мокрой травы. - Здесь очень, очень хорошо, - мрачно сказала фiгура, - но очень, очень грустно. - Да, - согласилась лошадь. - Не люблю это сочетание чувств. Оно какое-то предсмертное. Фiгура задумчиво кивнула. - Где будем спать? - через некоторое время спросила она. - На лавке, наверное. - Лошадь огляделась по сторонам. - Совсем темно. Надо было раньше поискать место. - А ты найдешь лавку? Я забыла, куда идти. - Да, я знаю, где, - успокоила лошадь. - Еще немного поплутаем... И выйдем на правильный курс. - Ты намекаешь на корабль? - с некоторым раздражением в голосе спросила фiгура. Лошадь не ответила, и они наконец развернулись и пошли в обратном направлении. Все чаще становилось так, что они совершали одинаковые действия не сговариваясь, интуитивно, как будто уловив мысли друг друга на расстоянии. - И все-таки лучше бы сейчас была зима, - проговорила фiгура, когда они приблизились к скамье, которую лошадь действительно быстро нашла. - Почему это? - удивилась лошадь. - Здесь бы были глубокие сугробы, их бы точно никто не убирал. И я осталась бы здесь ночевать. Но вместо лавки я выбрала бы сугроб. В нем было бы теплее и уютнее. - Ты бы не проснулась, - заметила лошадь. - Ну, и что? Зато завтра я проснусь под дождем на лавке. И вряд ли ты докажешь мне, что это приятнее. - Ты сама захотела здесь, - немного ворчливо произнесла лошадь и расположилась на скамейке. - Ложись. И спи. Фiгура покорно прилегла рядом и закрыла глаза. Сон, как и некоторые мысли, пришел к ним быстро и одновременно. * * * Фiгура резко проснулась, словно ее кто-то толкнул. Первые мгновения она оглядывала окружающую ее обстановку полными непонимания глазами. Сонные глаза никак не хотели раскрываться, а она не хотела верить тому, что они видели, и терла их озябшей рукой. Фiгура не могла сообразить, где она проснулась и как здесь очутилась. Разглядев сад, накрытый куполом неба, еще не освободившимся от ночных тонов, она вдруг поняла, что лежит на боку на жесткой скамье в очень неудобной позе. Немного поерзав, она заняла более терпимое положение и услышала, как лошадь, почуяв сквозь сон ее движения, тихонько засопела. “Бзики надо подавлять”, - угрюмо подумала фiгура, вспомнив о зряшном вчерашнем решении спать здесь. Идея ночевки под открытым небом в холодную дождливую погоду с утра утеряла свою романтичность. Фiгура поежилась и попыталась опять заснуть. Это сделать долго не получалось. В голову лезли мысли то ни о чем, а то вдруг сразу о чем-то слишком серьезном, что тем более не позволяло войти в сонное царство. Фiгура перевернулась на спину и, открыв глаза, уставила их в еще не просветлившееся небо. На нем догорали утренние звезды. От нечего делать фiгура принялась было их считать и только тут сообразила, что вчера звезд на небе не видела. “Значит, сегодня будет солнечный день, небо совсем прояснилось, - с проблеском радости подумала фiгура. - А такой день не может быть слишком унылым, как, например, вчера...” Настроение у нее улучшилось, и ей даже стало как будто теплее. Фiгура снова опустила веки и неожиданно быстро провалилась в сон. Через какое-то время вслед за фiгурой пробудилась лошадь. На улице до сих пор еще не было светло. Лошадь приподнялась на лавке и буквально остолбенела от изумления: весь сад был засыпан свежим снегом. Снег лежал толстым слоем на ветвях деревьев и на земле, и лишь в некоторых местах внизу сквозь него пробивались самые высокие травинки. Пока лошадь пыталась осознать увиденное, снеговой покров внезапно начал быстро таять у нее на глазах, и вскоре сад предстал перед лошадью в своем прежнем виде: с густой зеленью, мокрой то ли от талой воды, если это видение было явью, то ли от росы, что все-таки более вероятно. Лошадь вздохнула и снова улеглась. “Что это было? - думала она. - Или со мной что-то не то?..” Покосившись на спящую фiгуру, лошадь закрыла глаза и уснула. * * * Наступил полдень. Небо действительно было ясное, и на нем светило солнце. Лошадь и фiгура как по команде открыли глаза. - Ты спишь? - спросила фiгура, еще не глядя на лошадь. - Нет, а ты? - Я, соответственно, тоже, - улыбнулась фiгура. - Какая милая была ночь... - Просто замечательная. Главное, теплая. Но день меня прельщает больше. - Именно этот день, - заметила фiгура. - Куда теперь? - Не знаю, надо подумать, - проговорила лошадь. - А знаешь, что мне приснилось? - после паузы спросила фiгура. - Что? - Что мы встретили Рваненького. - Шизоида? - Ну, не называй его так, - обиделась фiгура. - Он Рваненький. - И мало того, что Рваненький, да еще и Шизоид, - начала лошадь, но, увидев, что фiгура еще больше разобиделась, поспешила ее успокоить: - Да шучу я, конечно. Просто мне слово нравится. Хотя нормальным его не назовешь... Так что тебе снилось? - Я не ясно, конечно, все помню... Как будто мы встретили его здесь, в саду. Мы проснулись, а он сидел над нами на ветке яблони. Причем я знала во сне, что это он, Рваненький, но как будто мы еще не были знакомы. - А дальше? - Да я не помню... Потом он слез с дерева, мы о чем-то говорили... Все вылетело из головы, ни один сон нормальный не запоминается, - посетовала фiгура. - Помню только, что он был очень чем-то подавлен, мрачен. Сильнее, чем тогда наяву. - Он тебе в своем рванье снился? - спросила лошадь. - Ну, да. Рваные джинсы и куртка джинсовая потертая. И еще, у него фенечка на руке была, бисерная, только я не помню, что на ней. Кажется, какая-то буква и число. - А наяву? - А наяву я не видела у него феньки. Они сидели все на той же скамье, солнечные лучи грели их, и уходить уже опять никуда не хотелось. Сад ожил на солнце, мокрые листья поблескивали, сверкали в лучах капельки росы (или талой воды) на траве. - Построить бы здесь домик, да жить, - мечтательно произнесла фiгура. - А можно шалашик соорудить, - предложила лошадь. - Можно. Только вот бы дом... Подруги поднялись и отправились на прогулку по саду. Ноги быстро стали мокрыми насквозь от того, что они шли по влажной траве, но это не доставляло им неудобства. - А ты хотела бы снова встретить Рваненького? - вдруг спросила лошадь. - Да, - вздохнула фiгура. - А что бы ты сделала, если бы его увидела? - Как что? Подошла бы, заговорила. Мне очень хочется с ним пообщаться. Не так, как тогда, я же не знала, как интересен этот человек... Но мир не настолько тесен, чтобы мы встретили его еще раз. По крайней мере, в ближайшее время. - Мало ли как сложится. Может, там, где мы его видели, он часто бывает. Или вообще живет поблизости. - Ну, да, - безнадежно протянула фiгура. - Можно, конечно, задаться целью и поджидать его целыми днями на том месте, но... - Если ты захочешь, я буду ходить туда с тобой, - предложила лошадь. - Мне и самой бы очень хотелось его увидеть. - Правда? - обрадовалась фiгура. - Тогда я согласна! Они дошли до садовой ограды. Остановившись в раздумье, оставить им наконец сад или побыть здесь еще, они разглядывали причудливую витиеватую ограду и удивлялись, почему раньше не было заметно, какая она красивая. Весь сад, вкупе с этой оградой был странный и очень манящий. Фiгура пришло в голову, что, возможно, они не волей случая забрались в это место, а что-то притянуло их. Скорее всего лошадь подумала то же самое, потому что в последнее время их мысли все чаще совпадали. - Интересно, вникнул бы Шизо... Рваненький в корабль? - вдруг заговорила лошадь. - Мне почему-то кажется, что да, - задумчиво ответила фiгура. - Втроем было бы его проще ждать. - Я не хочу его ждать, - неожиданно отрезала фiгура. - Мне расхотелось на него. Он стремный. - А какой же, по-твоему, он должен быть? - удивилась лошадь. - Он слишком стремный, - грустно подчеркнула фiгура. - И вообще, это не новая идея. - Но я же видела его! - закричала лошадь. - Я видела корабль своими глазами. И не во сне как-нибудь, а наяву! В ее глазах заблестели слезы. Фiгура печально смотрела на нее, и вдруг у нее самой из глаз покатились слезинки. - Пора идти, - сдавленно произнесла она. - Да, пора идти, - эхом отозвалась лошадь, и они молча стали перелезать через ограду, цепляясь за причудливо изогнутые ржавые железные прутья. * * * Дни потекли в режиме ожидания. Как лошадь и обещала, они вместе приходили к месту, где однажды встретили Шизоида, и ждали. Они проводили там все свое свободное время, а его в те дни было довольно много. Подруги садились на покосившуюся лавчонку в маленьком дворике и ждали. Им не было скучно, они вообще почти никогда не скучали вдвоем. Они беседовали, читали, иногда писали или рисовали что-то, понятное, наверное, лишь им одним. Когда вокруг не было народу, фiгура и лошадь распевали, местами даже во весь голос, когда увлекались. Но Шизоид не появлялся. Как-то случилось, что они не смогли прийти туда, и фiгура была уверена, что они пропустили его именно в тот день. После этого она долго ходила печальная, и надежда постепенно уплывала от нее туда, где плавал корабль. Лошадь пыталась приободрить подругу, она самоотверженно проводила все время в этом уже надоевшем ей дворе, почти не веря в то, что Шизоид появится, но чтобы не расстраивать фiгуру. * * * Однажды они сидели, как обычно, на том же месте и делали комиксы про себя и своих знакомых. Фiгура рисовала кадр, потом показывала его лошади, та смеялась, рисовала продолжение и возвращала фiгуре. Это было одно из их занятий, когда уж совсем ничего не оставалось делать, причем занятие любимое, так как они всегда угадывали настроение друг друга, комиксы выходили удачными, и их веселил каждый кадр. Лошадь заштриховывала свои джинсы на картинке, а фiгура в ожидании, чтобы не смотреть на рисунок, зевая, глядела по сторонам, когда вдалеке замаячил знакомый силуэт. Пристальней вглядевшись, фiгура узнала рваную джинсу и беспорядочно раскиданные по плечам длинные волосы Шизоида. - Рваненький! - воскликнула она; увлекшаяся лошадь вздрогнула и заехала ручкой за линию рисунка. Она отложила блокнот и взглянула в ту сторону, куда уставилась фiгура. - Точно! - подтвердила лошадь. - Ловим. Залавливаем! Фiгура сгребла рисование в рюкзак, и они быстрым шагом направились наперерез Шизоиду. Он явно торопился. Глаза, как и в прошлый раз, мрачные и потемневшие, были устремлены в неопределенную точку, расположенную где-то далеко впереди. Когда запыхавшиеся лошадь и фiгура преградили ему дорогу, он резко остановился и какое-то время оглядывал их изумленным взглядом, совершенно не узнавая и не понимая, в чем дело. Наконец он понемногу пришел в себя, и в его взоре замаячило узнавание. Лошадь ему напомнила, как они познакомились, и Шизоид кивнул. На его губах промелькнула легкая улыбка, но он был слишком чем-то озабочен, чтобы дать ей удержаться. Лошадь и фiгура где-то внутри чувствовали, что он рад неожиданной встрече; они не стали ему говорить, что встреча вовсе не неожиданная, а что они поджидают его тут уже давно. Постояв с ними немного, Шизоид занервничал и сказал, что ему надо срочно бежать. После этих своих слов он заметно понурился. Было ощущение, что он чем-то так взволнован, что не может сконцентрироваться. Наконец он взял себя в руки и предложил встретиться завтра. - Подойдите, если можете, в это же время или попозже, я подожду. Или в окно вас увижу и сразу выйду, - попросил он. - Хорошо. Конечно. - Фiгура не могла в это поверить. Внутри у нее все сжималось от радости, от надежды на завтрашнюю встречу. - Ты здесь живешь? - спросила она. - Да. - А на каком этаже? - поинтересовалась лошадь. - На тринадцатом, - ответил Шизоид и, извинившись и попрощавшись, быстро направился к своему подъезду. Минут через десять он буквально вылетел из него и почти побежал вдоль дома, а затем завернул за его угол и скрылся из поля зрения. Фiгура никак не могла прийти в себя, на ее лице застыло выражение эйфории; лошадь тоже радостно улыбалась, глядя на подругу. - Ну, вот видишь! Дождались. Даже не верится! - твердила фiгура. - Главное - до завтра дожить, - сказала лошадь. - Тоже мне, подвиг! - смеясь, ответила фiгура. - И не такое делали! Они отправились к себе в район и вскоре разошлись по домам. Фiгура почти сразу улеглась спать, чтобы поменьше находиться в ожидании. * * * Ровно через сутки после встречи подруги снова были у дома Шизоида. Во дворе его не было. Лошадь и фiгура направились к подъезду. - Будем ждать? - с просьбой в голосе сказала фiгура. - Да, конечно, - успокоила ее лошадь. - Сказал же, что придет. Мало ли, что его задержало. Они принялись ждать. Первые пятнадцать минут прошли в постоянном поглядывании по сторонам и на часы. - На пятнадцать минут по этикету можно опаздывать, - с улыбкой произнесла лошадь, приободряя фiгуру. Они отошли в центр дворика, чтобы Шизоид мог увидеть их из окна, как обещал. Но прошло еще пятнадцать минут, затем полчаса. - Может, он забыл, во сколько мы вчера его встретили, ведь просто договорились в то же время? - спросила фiгура. - Может быть, - произнесла лошадь, у которой начала появляться уверенность в напрасном ожидании; она была более реалистична. Прошло еще полчаса. От радостного настроя у фiгуры не осталось и следа. Лошадь с досадой кусала губы и придумывала, что делать с подругой. - Ладно, давай зайдем к нему сами. Хоть какая-то информация, - решила лошадь. - А адрес? - Фiгура вопросительно подняла брови. - Тринадцатый этаж. Там не такой уж большой выбор. Они отправились на этаж к Шизоиду. Первая квартира, в которую позвонила лошадь, оказалась не его. Из-за двери выглянула заспанная женщина средних лет, облаченная в мятый халат, и удивленно уставилась на подруг. - Извините, вы не скажете, парень длинноволосый в какой квартире живет? - спросила лошадь, с досадой сообразив, что они опять не поинтересовались его именем. - А, этот.., - неприязненно протянула женщина и поморщилась. - В квартире напротив. Лошадь хотела было спросить у нее, как же его зовут, но та как-то слишком быстро захлопнула дверь. Они принялись звонить в квартиру Шизоида. Но там не раздавалось ни шороха, и никто не открывал. Только трели звонка разносились по всей квартире. - Может, он просто не успел откуда-то вернуться? - предположила фiгура. - Может, он сейчас уже во дворе стоит, нас ждет? - Почему-то я так не думаю, - грустно и задумчиво проговорила лошадь. - Мне кажется, он не придет. Не знаю, что, но что-то тут не то... - Но что? Что?! - воскликнула фiгура. - И почему так не везет?.. Они развернулись и направились к лифту, когда дверь рядом с квартирой их странного знакомого открылась и оттуда вышла пожилая женщина с полным мусорным ведром. Увидев незнакомых людей на площадке, она остановилась. - Вы к кому? - Мы к парню из этой квартиры приходили. - Лошадь указала на 116 квартиру. - Но никого нет. - А вы знакомые его? - осведомилась соседка. - Ну, да, новые знакомые. Правда, мы даже имени его не знаем, но он нам очень нужен, - зачем-то сообщила фiгура. - Вы не знаете, как его зовут? - Нет, этого я не знаю, - усмехнулась чему-то женщина. - Но только в ближайшее время вы его здесь не застанете. - Он уехал? А вы не знаете куда? - оживилась лошадь. - Знаю, - опять усмехнулась соседка и спустилась по лестнице к мусоропроводу. - Его вчера вечером забрали. - Как забрали? Куда забрали? - Фiгура почувствовала, как ее конечности начинают неметь. На непослушных ногах она стала спускаться вслед за соседкой. - В дурдом, - бросила женщина и вытряхнула мусор из ведра. Часть отходов пролетела мимо мусоропровода и казалась на полу возле него, но соседка, не обращая внимания, суетливо поднялась на свой этаж. - В какой? Почему? - продолжала спрашивать фiгура. - Что случилось? - Ничего я больше не знаю, - неприветливо сказала соседка. - Знаю, что забрали. И что надолго. - А где его родители? Когда они приходят? - пыталась найти зацепку лошадь. - Никогда. Он один жил. Женщина скрылась в квартире и заперла дверь. - Вот оно как.., - пробормотала лошадь. - Что же делать? Что же делать? - полубессознательно повторяла фiгура. - Я же говорила - Шизоид. - Но что делать?.. - Надо по известным психушкам поездить, - стала размышлять лошадь. - Но мы даже не знаем его имени. Длинноволосый парень в рваной джинсе... Его там переоденут, может, даже постригут. Как его найдешь по таким приметам? - Лошадь машинально нажала кнопку вызова лифта. Когда он приехал, подруги погрузились в кабину и спустились вниз. Фiгура все что-то бормотала. Ее очень сильно шокировало это известие, она никак не могла оправиться. А лошадь пыталась найти выход, но ничего не могла придумать. Тем более она тоже была потрясена. Снова потянулись неопределенные дни. Решив довести начатое до конца, подруги объездили все дурки, которые обнаружили в городе, но по таким признакам, которые они имели, им никто не мог ничего сообщить, а некоторые просто отказывались, мол, не знаете, кто вам нужен - и до свидания! Фiгура осунулась, стала какой-то безжизненной, все делала с апатией. Лошадь тоже стала смотреть на все словно сквозь мутную пелену. * * * Со времени того события прошло почти полгода. Дни бежали серые, нудные и безнадежные. Иногда лошадь и фiгура приходили в заброшенный сад, найденный ими в августе. Они садились на свою ночную скамейку и проводили там время. Ночевать, правда, больше не оставались - не позволяли холода, да и желания не было. Как-то раз, в конце января они сидели в саду, разговаривали. Фiгура, как обычно, иногда декламировала. - Аморф во мне живет, аморфна моя кровь.., - произнесла она в этот раз. - А что, если нам снова к нему съездить? - вдруг предложила лошадь. - Может, он вернулся? Или информация появилась? Глаза фiгуры заблестели. - А вдруг, правда? - оживилась она. - Поехали сейчас! - Поехали. Через какое-то время они подходили к подъезду Шизоида. - У меня ноги подкашиваются, - сдавленно сказала фiгура. - Мне почему-то страшно. - Ты знаешь, - ответила лошадь, нахмурившись, - у меня тоже дурное предчувствие. Но они поднялись на тринадцатый этаж и стали звонить. Ответа не было. - Предчувствия не оправдались, - с горьким сарказмом произнесла фiгура. - Или оправдались?.. - Давай, что ли, соседке позвоним. Может, что-нибудь знает? Фiгура кивнула, и лошадь нажала на звонок 115 квартиры. За дверью прошаркали, и ее открыла знакомая женщина. Она их не узнала. - Вам кого? - спросила она. - Здравствуйте. Мы полгода назад приходили к хозяину 116 квартиры, но вы сказали, что его в больницу забрали. Мы подумали, может, за полгода что-нибудь изменилось и вы об этом знаете? - вежливо обратилась к женщине лошадь. - Ах, да, припоминаю, - прищурив глаза, протянула соседка. - Так вы, значит, не в курсе? - Не в курсе чего? - широко раскрыла глаза фiгура. - Ну, ведь сбежал он из больницы-то... - Как сбежал?! Когда? - Да недавно, в середине января где-то. Как уж это ему удалось, я понятия не имею, только вот сбежал. Его, естественно, искали, сюда приходили: думали, может он домой вернулся. Ко мне звонили, интересовались, - вот поэтому я и знаю, что он сбежал. Так и не нашли, кажется. Куда-то пропал ваш приятель. Она невесело усмехнулась и оглядела подруг. Фiгуре казалось, что внутри у нее что-то оборвалось. Или что она сама откуда-то сорвалась и куда-то летит. Голова ее кружилась и отказывалась воспринимать происходящее. - Так, больше вы ничего не знаете? - тем временем продолжала расспрашивать соседку лошадь. - Да нет, откуда же? Не придут же мне специально о нем рассказывать. Но, кажется, он насовсем пропал, потому что в квартиру собираются кого-то вселять. Фiгура каким-то странным взглядом окинула дверь Шизоида, словно старалась увидеть квартиру сквозь дверь, проникнуть туда усилием мысли. - Ладно, извините уж, я занята, - нетерпеливо произнесла соседка. - Спасибо, до свидания, - бесцветным голосом ответила лошадь, и дверь закрылась. * * * Подруги, спотыкаясь, брели по льду в неизвестном им самим направлении. На улице стоял мороз, но они его не чувствовали. - Знаешь, - после продолжительного молчания заговорила фiгура, - в моей жизни больше не будет ничего хорошего. Все кончилось. Я не знаю, почему так. Наверное, Рваненький был моей последней надеждой, последним проблеском света... - Ты преувеличиваешь, - монотонно ответила лошадь, не веря сама в то, что говорила. - Еще все изменится. - Ну, да, скажи еще "все будет хорошо", - язвительно произнесла фiгура. - А может, и действительно не будет, - безнадежно заметила лошадь. - Даже скорее всего. И у меня тоже. В нем была последняя наша надежда... на корабль. - Надежда умерла? - Не знаю. Может быть. Я скоро это пойму. - Если умрет надежда, то нам незачем жить, - угрюмо сказала фiгура. - Я знаю, я знаю, - горько подтвердила лошадь. Если мы хотя бы встретились с ним и поговорили один раз!.. Он ведь тоже этого хотел. Я видела, что хотел... Было бы все иначе. Но ему помешали. - Может, он еще появится? Как ты думаешь, это реально? - Мне кажется, что его больше нет, - убито ответила лошадь. - Но, может быть, он как раз нашел корабль. - Тогда нам остается только радоваться за него. Но я тоже туда хочу! - Тебя уже не пугает то, что он стремный? - ехидно спросила лошадь. Фiгура не заметила интонации. Она замолчала, и их взгляды встретились. Взгляды говорили то, что было трудно выразить словами, даже не то, что бы трудно, а слишком тяжело произносить вслух. Лошадь и фiгура понимали взгляды друг друга. И в этот раз тоже им все было ясно. * * * Но жизнь продолжалась, а лошадь и фiгура были живы, никуда не пропадали и не исчезали, и им приходилось жить дальше, вписываться в жизненное течение и двигаться вперед по времени. И никак не назад, хотя очень хотелось. Хотелось вернуть назад всего один моментик и, нажав паузу, прожить его не моментально, а подольше. Но невозможность обратного течения жизни и остановки времени провозглашалась даже в песне, и лошадь и фiгура продолжали просто жить. Фiгура иногда пыталась играть в машину времени, то так как в это совершенно не верила, игры у нее такие не выходили. А иного ей не хотелось. Снова лошадь и фiгура посещали свой любимый сад, который по весне стал покрываться свежей клейкой зеленью. Природа оживала, и все чаще светило солнце. Мартовская текучесть - любимое их время - прошла, вобрав их слезы в свои ручьи. Пробуждалось от зимней спячки все живое, кроме двух сердец. Лошадь и фiгура не понимали, почему их так затронул этот случай с почти незнакомым им человеком. Они не знали о нем ничего, кроме этажа и номера квартиры, и тем более было покрыто тайной его исчезновение. Они еще раз приходили к нему, но в квартире 116 уже кто-то жил. Дверь открыл незнакомый бородатый мужик с хроническим выражением неудовольствия на лице. В глубине квартиры раздавались детские голоса и собачий лай. На вопрос лошади о Шизоиде бородач пожал плечами и ответил, что о судьбе прежнего жильца он не знает ровным счетом ничего, но вдаваться в подробности овладения квартирой он не стал и, как и все на этом этаже, быстро захлопнул дверь перед носом попытавшейся проявить настойчивость лошади. И опять бродили они по улицам, не замечая никого вокруг, одинокие и несчастные. Хотя их одиночество - все-таки относительное понятие, ведь они были вдвоем!.. * * * В город вернулось лето. Погода мудрила, мешая ливни с сильной жарой. В жизни лошади и фiгуры все было по-прежнему. Они не забыли Шизоида и не успокоились. Он часто снился фiгуре и иногда - лошади. Теперь он лошади виделся сидящим на дереве в заброшенном саду. Сон всегда повторялся. Рваненький сидел на яблоне и смотрел на лошадь, пытаясь вспомнить, кто это. Когда наконец он вспоминал, он улыбался и торопливо начинал слезать с дерева, приговаривая: "Сейчас я все расскажу, все объясню..." Но тут вдруг налетал порыв ветра, дерево качалось, гнулись ветви и прикрывали листвой Рваненького. А когда ветер так же внезапно затихал, как и начался, то Шизоида уже не было. Он исчезал. Фiгура же всегда видела о нем разные сны. Ей удавалось поговорить с ним во сне, они беседовали подолгу. Но когда фiгура просыпалась, она не помнила ничего из его рассказов. После таких снов она замыкалась в себе на целый день, и лошади стоило больших трудов ее растормошить. Наконец прошел ровно год после того, как они впервые появились в саду. День в отличие от прошлогоднего выдался на редкость теплым и приятным. Подруги, конечно же, отправились на прежнее место с целью там и заночевать на родной скамейке под странным деревом, которое снилось вместе с Шизоидом. Фiгура незаметно для себя стала тоже называть Рваненького прозвищем, которое раньше ей не нравилось. В ее памяти он не представал уже в рваной джинсе, она помнила только немного ненормальный взгляд его серых глаз. Побродив по заросшим аллеям, они сели на свою любимую лавочку. - А Шизоид наш смотрит вниз с высоты...шестого этажа, - пропела вдруг фiгура. - А Шизоид наш спрыгнет вниз... - Значит нам туда дорога, значит нам туда дорога! - неожиданно подхватила лошадь. - Ой, откуда это? - опомнилась она. - Не знаю, - удивилась фiгура. - Само собой как-то пришло. - Послушай, - вдруг осенило лошадь, - а может он сбросился с балкона или крыши?! - Почему ты так решила? - возразила фiгура. - Ну, нас как-то одновременно посетило... - Как же я забыла! - вдруг воскликнула фiгура, и в ее глазах мелькнула тревога. - Мне же опять он приснился... Очень плохой сон, даже эпизод. Я видела его бегущим. Мне снились разные места, отрывками, и везде он бежал. И когда в очередной раз он перебегал какую-то дорогу, его сбила машина! - Почему-то это похоже на правду, - обреченно заметила лошадь. - Как только он упал, я сразу проснулась. Так сердце колотилось!.. И как я тебе забыла рассказать? - удивлялась фiгура. * * * Так тянулось время. Бытовые заботы и проблемы не отвлекали лошадь и фiгуру. Все обыденное решалось и выполнялось машинально, а мысли были наполнены только безнадежностью и тоской. Игры не спасали. Они были даже невозможны; чем-то кощунственны - те, где не было его, а с ним - уж больно нереальны. И вот однажды, когда они вновь засели на своей скамейке, фiгура сказала: - Я больше не могу. Лошадь вопросительно посмотрела на нее, хотя все сразу поняла. Фiгура встретила ее взгляд и повторила: - Я больше не могу. Наверное, мне пора. - Что ж, - с тоской вздохнула лошадь. - Я с тобой. Они молча поднялись и, взявшись за руки, направились к лазейке. Ни о чем не договариваясь, они куда-то пошли, и ноги принесли их к его дому. - С тринадцатого не получится, - разочарованно сказала лошадь, оглядев дом. - Балконов нет, на окнах сетки. - Ну, и что? - невозмутимо ответила фiгура. - Значит, нам выше. Поднявшись на последний, шестнадцатый, этаж, они зашли в хифат. Перед лестницей, ведущей вверх, находилась решетка с дверью и замком на ней. Оглядев преграду, лошадь, начинавшая оживать, взялась руками за железные прутья и бодро сказала: - Лишь бы голова прошла - остальное протолкнем! - С этими словами она осторожно попыталась просунуть голову между прутьями. Голова не пролезала. - Левее, - посоветовала фiгура, наблюдавшая за ней. Лошадь послушалась и сунулась в другой проем. Голова прошла, немного застряв около ушей. Затем лошадь сунула вперед левое плечо, потом протиснула тело и наконец оказалась по ту сторону решетки. Все ее действия повторила тоже повеселевшая фiгура, которая была примерно тех же габаритов, что и подруга. Лошадь и фiгура поднялись на крышу. Там почему-то носился сильный порывистый ветер. - Как здесь здорово! - воскликнула фiгура. - Свобода! - Ветер и высота! - вторила ей лошадь. Они бегали по крыше, кружились, танцевали, взявшись за руки, и не замечали, как темнеет небо. Наконец они остановились отдышаться. - Это туча или уже вечер? - весело спросила фiгура, указывая на небо. Лошадь посмотрела на часы: - Вечер. Темнеет. И почему-то ветер все сильнее. - А все-таки это туча! - крикнула фiгура, почувствовав на лице капли дождя. - Все вместе! - обрадовалась лошадь. Ей давно не было так весело и хорошо. Они чувствовали себя просто счастливыми. Дождь усиливался, и ветер налетал все сильнее. Их одежда быстро промокла насквозь, и они снова стали кружиться в каком-то неизвестном никому танце, напевая и смеясь. Дождь стал ливнем, и вокруг была видна лишь водяная стена. Вдруг лошадь отпустила фiгуру и кинулась к углу дома. На краю крыши она остановилась, вглядываясь вдаль, в дождевой слой. Ее лицо осветила блаженная улыбка. Фiгура како-то время еще резвилась под дождем, но вскоре присоединилась к лошади и тоже стала смотреть. Внезапно она издала торжествующий возглас и указала куда-то рукой. Лошадь радостно оглянулась на нее и кивнула головой: - Да, да! - Там! - Ты видишь?! - Да!! - Ты видишь корабль?! - кричала лошадь. - Да, вижу! - радостно отвечала ей фiгура. - Скорее! Надо попасть на него! - Так прыгаем же! - воскликнула фiгура. Ветер завывал и трепал их волосы, дождь нещадно хлестал в лицо. Мокрые слипшиеся пряди волос лезли в глаза, но лошадь и фiгура освобождали глаза от мешавших волос, смотрели вдаль и видели корабль. - Давай! Прыгаем! - крикнула лошадь, и они взялись за руки. - Три - четыре!!.. * i в имени фiгура - не опечатка, а задумка. Август 1998