Раньше у нас была догиня. Палевая, красивая и деликатная, как провинциальная английская леди. Даже не знаю, кто больше подтолкнул меня к замужеству, будущий муж или эта собака… Звали её Урсула. Друзья-евреи перекрестили её в Касю. Урсула – Урсикася – Кася. Кто читал «Песню песней» Шолома Алейхема, тот поймёт. Кася не входила в комнату без разрешения. Она заглядывала внутрь, дескать, «можно?», муж ей кивал, тогда она входила танцующей походкой, радостно вихляясь. Ей был выделен старый диван, в котором она упоённо обнажила пружины, и старое солдатское одеяло, под которым она спала. Если Каську за что-то ругали, вид у неё становился такой, будто всё её «лицо» под палевой шерстью покрыто стыдливым смущённым румянцем… Возможно, так и было… На дачу мы с ней ездили на двух электричках: сначала от Покровского-Стрешнего до Каланчёвки, а потом с Ярославского до Семхоза. Она устраивала попу на сиденье, а передними ногами стояла на полу, так ей было удобно рассматривать пассажиров. Летом в Москве часто ходили с ней к реке. Мороженое ели… Как-то купили по вафельному стаканчику и пошли к тому месту, где теперь Строгинский мост. Я Каське постелила ветровку (она очень не любила сидеть «голый-поп-на-раскалённый-песок»), а сама села на брёвнышко и стала обозревать окрестности: красота-то какая, бережок крутой, где песочек, где травка, пляжный волейбол в самом разгаре, купание, народ снуёт туда-сюда… Каська даже под руку подтолкнула носом, мол, «мороженое-то, забыла?». - Мам, смотри, коровка! - Это не коровка, это собачка… - Нет, коровка! Мы с «коровкой» вынули стаканчики и принялись ещё больше наслаждаться жизнью. Правда, наслаждались мы с разной скоростью… Каська съела свою порцию, а я только-только расправилась с кремовой розочкой. Каська смотрела трепетно и смущенно. - Ты своё уже слопала. Каська опустила голову, улыбнулась просяще и посмотрела искоса. - А ничего у некоторых не треснет? Каська огляделась по сторонам, дескать, «о ком это ты?». Ясно, не треснет… Пришлось отдать ей и свою порцию… Рядом устроились на речном песочке мама с ребёнком, никогда не видевшим коровок. С мороженым. По 28 копеек… Каськин взгляд увлажнился… - Имей совесть, - сказала я и стала рассматривать пляжных волейболистов. Каська переместила передние лапы в сторону мороженого в руках ребёнка. Ребёнок отвлёкся от матери и подошёл поближе. Совсем близко… Каська не поняла, как это случилось, но голова её как бы сама потянулась к этой замечательной шоколадной трубочке, и она осторожно вынула её из бумажной раскрытой обёртки… Ребёнок издал удивлённый вопль, ухватил Каську за нижний клык левой рукой, а правой стал выгребать из Каськиного рта мороженое и поедать его с удвоенной скоростью. Каська застыла с открытым ртом и только глаза закатила, дескать, «О, господи!» Мы с ребёнкиной матерью тоже замерли, боясь пошевелиться. Ребёнок слопал всё, что можно было достать, Каська облегчённо закрыла рот и порозовела под палевой шерстью…