МОСКВА. МЕТРО ПУШКИНСКАЯ БЫЛЬ. ИМЕНА И ФАМИЛИИ ПОКА ЧАСТИЧНО ИЗМЕНЕНЫ-АВТОР. *** Письма на почту давно не ношу, За интернетом совсем не сижу, Часто не сплю и плюю в потолок... Ты бы так долго не смог. Черные думы, белые сны. Не дотянуть мне теперь до весны. Грач остроклювый орёт за окном, Нет амфибрахии в том. Книги дописаны, крышу снесло… Кудри седые, … полнейший дурдом. Львы перепутали яблочный сад, Снова пришли на у-гад. Пан ли-пропал, или конь вороной... Где вам тягаться со мной. *** Москва. Метро Пушкинская. Длинный ряд людей, торгующих в переходе на Чеховской и Театральной, где можно «купить с рук»; красный диплом об окончании любой школы, или института МАИ, «Плешки», «Щуки», «Строгоновки», вплоть до университета МГУ, или даже МГИМО. Трудовую книжку с печатями разных организаций, или, например, билет члена «Союза Журналистов», «Союза Кинематографистов», «Союза Литераторов», и многие-многие другие дефицитные в недавнем СССР «корочки», теперь уже никому ненужных блатных мест. В женском туалете Столешникова переулка, в самом центре Москвы можно прихорошиться, купив настоящие французские духи от «Gucci», или итальянские «Dolce & Gabbana». На площади около ЦУМа каждый день стояла огромная толпа фарцовщиков, где было неплохо приодеться в «импортный прикид». И вся эта роскошь твоя, если у тебя есть деньги, конечно. Но так обычно и бывает, особенно в России – нет либо вообще ничего, или есть, но – не на что. В 90-х, для большинства людей, с деньгами было туго, если не сказать, их не было вовсе, особенно у «сокращённых с заводов и фабрик», но не у Сашки. Александра была, в эти годы, миллионершей! Когда зарплата была в 200-и долларов, Александра владела четырьмя тысячами долларов при курсе примерно, 1247 рублей за доллар. Как «порядочный миллионер», красавица-Сашка купила себе греческую шубу за 200 долларов из норки, цвета шоколада, под свои огромные карие очи и замшевые полусапожки за 15 баксов, которые ей прислали родственники из-за границы, положив в Рождественскую открытку. За эту шубку Сашку чуть не убили. В те времена, шубы могли себе позволить либо очень богатые люди, у которых был либо нефтяной заводик, либо проститутки для привлечения клиентов. Как-то раз, Сашка пошла в ночной клуб с молодым человеком. Под утро они собрались ехать домой, несколько машин такси ждали посетителей заведения. Водитель сам подошёл и предложил подвезти. Молодые люди сели в машину. Водитель вёз их через центр города, но проезжая мимо Большого Каменного моста, такси резко подсёк и заставил остановиться синий, тупорылый «Жигуль». Это были бандиты, которых в народе называли «шестёрками». Пустые глаза, не содержащие никаких эмоций. Таких посылают убивать. Им было всё совершенно безразлично, лишь бы платили деньги. Сашку взяли за шкирку её шубы, а друга потащили к Москва-реке. Спас их водитель, он вышел и что-то долго объяснял, внушая, что это, не ихняя "девка", что адрес свой сказала, он другой, не съёмной квартиры. Перепуганная до смерти Санька, догадалась, что водила работал на ту же банду. Удивительно, что – вышел. Люди бывают разными. Больше ничего сногсшибательного она себе не приобретала, а предпочитала стоять «на толкучке», но только не около ЦУМа, потому как, то – были платные, блатные места, и поэтому, очень дорогие, а выбрала рабочий район, напротив «Детского мира». Торговцев там гоняла милиция, они не платили за место. Зато прибыль от продаж была раза в три значительнее. Товар продавался не по завышенной цене и «уходил влёт». Сашка всегда была при своих кровных, в отличии от её подруги детства Таньки Бесфамильной, с детства комплексующей от своего: высокого роста, афро-еврейской внешности и длинных вьющихся мелкой завитушкой волос, да ещё и с такой «беспризорной», как она считала фамилией. Выйти замуж заставила выгода, точнее, скорое получение «двушки» не по записи очередников», добытой потом и кровью её мамы, которая для этого работала председателем жилищного кооператива, хоть и была директором детской зубной поликлиники. Но старания Таничкиной мамы дочь не оценила, и промаявшись всего год, так и не родив детей, и оставшись до старости бесплодной, только от своего эгоизма, Танюша развелась с отличным, на Сашкин взгляд, парнем, стоматологом, да ещё работающим в частной клинике, добрым и умным Костей, оставила себе и квартиру, и грозную фамилию мужа Морозова. Решительно заявив нам всем, что пора начинать новую жизнь и стать не просто ****ью, а *****ю, которую бы обеспечивал бандит. По Таниному мнению, сиё означало, что ты не проститутка с «Ленинградки», а содержанка, причём, бандит обязан устроить девушку не кем попадя, а директором продуктового магазина и купить ей BMW, и непременно красного цвета. После того, как найденный, увы, не московский бандит выполнил все Танькины требования, он почему-то сразу захотел прописаться в её квартире. Но получил отказ. Это единственное, что Татьяна в своей новой жизни сделала правильно. Бандит её, чуть не пришиб и бросил. Но, на этом неприятности не закончились: из магазина её тут же уволили, а в автосервисе поймали на том, что номера BMW перебиты, а значит продать машину невозможно. И снова, от жадности и дури беды не оставили это существо: к Таньке на огонёк заходили многие, зашёл и друг давнего бандита, с которым Танька с радостью переспала. На следующий день, вернувшись домой, Танька увидела открытой свою железную дверь. Из квартиры были украдены: шуба, золотой кулон и последние двести долларов из-под ковра. После чего, Танька села на диету: самое дешёвое и сытное были макароны. Танча вбила себе в голову, что она обязательно снова будет директором магазина, поэтому, каждый день отправляла резюме, сдавала тесты, ходила на собеседования. Надо отдать должное её терпению. Ей, наконец-то, свезло: менеджер крупной торговой сети. Татьяна с огромным рвением стала организовать новый магазин. На долгожданной работе, она вкалывала, как лошадь, обучая продавцов, куда ставить банки с тушёнкой, а куда хлеб. Подбирала персонал, заключала договора с поставщиками, прикармливала чиновников. Но, как только Татьяна Васильевна Морозова образовала уютно-прибыльное пространство магазина, её уволили, не заплатив обещанных денег. Татьяна продолжала рассылать резюме, ходить на собеседования. И снова, опять работа директором, увольнение без денег. Финансов на макароны не было совсем, но тут на помощь в трудную минуту подоспела подруга детства Марья-Искусница, по фамилии Гутаренко, которая и денег взаймы дала и роскошь пообещала, в отличии от противной жадюги Сашки, поскольку та ведала, что деньжат ей никто не отдаст. Зато Маринка, красивая, белокурая, зеленоглазая хохлушка, чей отец работал оператором на студии «Мосфильма», а она, после окончания художественного училища, позже стала «люберецкой бандиткой», тоже знала, что, дав Таньке в долг, она получит на порядок больше. Марина уговорила Татьяну вместе с ней организовать риэлтерскую контору. Подруги позвали Сашку, но та наотрез отказалась, поскольку знала обеих подруг детства. Ровно через месяц, у Таньки не стало её двухкомнатной квартиры. И неоплаченный огромный долг. Благо, вовремя умер Татьянин дедушка и лишь поэтому поселилась она не на вонючей помойке нашего двора. *** А ещё у Сашки была подруга детства Надежда Рысь. Вечно ноющая, полная блондинка. Всем постоянно недовольная, она ещё со школы, привыкла и нуждалась в не утруждающей себя "халяве" жизни. Сашка бесконечно доложна оберегать её «никчёмное Величество» от всяческих трудностей, в том числе; Сашка своей необычной красотой нужна была для поиска мальчиков, для разговоров с мамой её будущего мужа, для поиска ей работы, для выслушивания о пороках её любовников и поклонников, или, когда таковых не имелось, о том, как она ненавидит своего мужа-дальнобойщика, но родит от него ребёночка, которого она тоже будет ненавидеть, потому что она, Надька, жирная и страшная… Сашка любила и жалела Надю, пыталась угодить подруге: устроила свадьбу, на работу к себе в Вычислительный Центр, нянчилась с Ликусей, дочерью Надежды, и тому подобное, не смотря бесконечные попытки отбить у Сашки первую любовь – Димулю, которого она честно ждала из армии, и буйную зависть от прочих Сашкиных красивых и интересных мужчин, даже не реагируя на слова: «Мне мой брат Лерик сказал, что видел тебя с твоим парнем. Не понятно, как он не стесняется хромой Саньки?», – «Да, сволота, так и сказал, хоть и сам в тебя влюблён, но жена его тоже твердит это!!». На что Саня лениво отвечала: «Передай своим, что ровно в 20-нуль-нуль, я буду в кустах под их окном делать минет своему парню, пусть берет телескоп.». И эта Надька-дура верила. Не поверила она Александре много лет спустя, когда та писала книгу и была так занята, что не смогла выслушивать в сотый раз, чем заразил её новый обожатель. Ну, не было времени. Никак не было. Уж, извините! *** В баре на Кузнецком Мосту, сидели очень красивые девушки: стриженая «под-мальчика» блондинка и длинноволосая брюнетка. На столе стояла бутылка шампанского и два фужера. Девушки смеялись и ждали… Вот, наконец, подошёл очень симпатичный молодой человек, чем-то похожий на Ричарда Гира, богемно одетый в белую рубашку, джинсы и высокие ботфорты. Представился: «Меня зовут Макс. У нас два лишних билета на концерт зарубежного пианиста. Мы с ребятами решили вас пригласить, барышни, вы согласны?». Тут девушки засмеялись ещё больше и согласились, велев подождать их на улице. Лайма с трудом встала, и оперевшись на трость сказала с явно прибалтийским акцентом: «Ну всё, Сашка, мужики влипли. Вон они стоят за окном. Сейчас, мы похромаем обе к выходу. Представляю, как они обрадуются». Мы с хохотом вышли на улицу, предвкушая то, что билетов нам не дадут. Но к нашему удивлению, молодые люди сделали вид, что ничего не произошло. И мы дружной компанией отправились в консерваторию. Концерт был так себе, но лучше на халяву сходить в заведение, чем торчать в одиночестве на белой лавке тверского сквера. Мы вежливо попрощались, почапали к метро и уже прилично ушли от мажористой компашки, как вдруг нас догнал один из ребят, маленького роста, с длинными волосами, похожими на уши спаниеля, и предложил отвезти на авто по домам. Сашка за артачилась, но смелая Лайма дёрнув её за рукав, согласилась. Мы сели в машину и к удивлению, Макс, назидательным тоном произнёс: «Вы, барышни поступаете очень опрометчиво, нас вон сколько…, и мы все при шпагах». После его слов, даже Саша прекратила ворчать на Лайму и успокоилась, хоть и записала номера авто. Проводив Александру к лифту, Макс, вдруг заявил, что он потомок жены Пушкина. На что Санька ответила, что очень жаль, что не Жозефины, жены Наполеона. Чем видимо сразила мажорика наповал…так он смеялся…, а после предложил свою дружбу. Мы познакомились. *** В Москву Лайма приехала в 90-ых, а потом часто приезжала в разные годы. С ней было всегда легко и весело. И не смотря, на трудности в передвижении обеих девушек, они садились на вечерний трамвай и смотрели в окна. Так и узнали все интереснейшие закутки столицы; её бары, театры, клубы. Встречались они всегда в одном месте у перехода, где был магазин «Наташа» на Пушкинской. Однажды, когда Лайма позвонила, что выезжает с ВДНХа, где она постоянно снимала гостиничный номер, уже одетая и расфуфыренная Сашка, вдруг села на диван и не смогла двинуться. Какая-то немыслимая сила будто навалилась на неё и держала изо всех сил. Саша позвонила Лайме и сказала: «Сегодня сиди дома и включи телевизор. Я не знаю, но что-то случиться». Лайма ответила: «Ты-псих! Я уже в кроссовках», но ровно через 20 минут раздался звонок: «Ваша чёртова Москва! – ревя в трубку, – орала Лайма, там сотни погибших от бомбы, если нас не убило, то задавила бы толпа! «8 августа 2000 года в 17:55 в подземном переходе на Пушкинской площади сработало взрывное устройство. Погибли 13 человек, 61-н получили ранения». Так пишет теперь Викепидия, но это не правда. Жертв было горазд больше и устроили этот теракт, несомненно КГБ. Но тогда, мы не думали о политике и вождях, мы думали о любви и свободной жизни. Лайма вышла замуж, родила сына и уехала в Литву навсегда, иногда я приезжаю к ней. И я её очень люблю. И она меня. *** А, пока, продолжу свой рассказ. Сашка топала по залитой летним солнцем улице Большие Каменщики, которая протянулась от Таганской площади, до Новоспасского монастыря, обойдя длинную галерею магазинов, минула красивый сталинский дом, с огромной каменной вазой, внутри двора, колокольню противного жёлтого цвета куриных лапок, заглянула в магазин «Художник» и вступила на брусчатку по которой протянулись трамвайные пути. Навстречу ей неторопливым шагом шла соседка с седьмого этажа. Это было удивительно, учитывая, что Сашкин дом находился довольно-таки далеко. Соседку звали Ира, одевалась она всегда очень бедно, но ярко. Что было, то и напяливала, и всегда поражала Сашкино художественное воображение не только своим видом, но и тем, что у такого чучела, как она, такой красивый, богатый и умный муж. И как он её терпит? Возможно, из-за маленького ребёнка. В следующий раз, они встретились только зимой, пытаясь обойти снежные сугробы. Ирина вела за руку дочь, а Сашка тихо шла за ней некоторое время и думала: «Конец бабе. Это, согнутая старушенция, моих двадцати девяти лет. Я так и знала, что муж её не выдержит и бросит». Сашке стало жалко Ирину. Она подошла и спросила: «Что с тобой случилось?». – А, что такое? – ответила Ирка. – Ну, ты же знаешь. Ты решила повесится? Когда приходить на похороны? А Ленку я заберу к себе, будет сестрой моего сына. Ирка опешила, сделала огромные глаза и заревела, точнее завыла. Мы стали лучшими подругами. Она и не знала, что её Женька сделал Саше предложение, и хоть он очень и давно, ещё до встречи с Максом, ей нравился; они вместе катали коляски: он – грудную Ленку, она – того же возраста сына, но предать Ирину, тогда, не смогла бы. Слишком принципиальна. *** У Таньки, Александры и Максима Дни Рождения были, примерно, в один день, и они решили отпраздновать данные события все вместе, на даче Максиминых родителей. Именно там Макс познакомил Сашку со своей женой Натальей и трёхлетним сыном, которую он с насмешкой называл «Бу-бу», прочти как лошадь Льва Толстова. Поскольку он был потомком Гончаровой, родители заставили его жениться на дворянке, у которой имя обязательно должно быть – Наталья, а его брат должен был жениться на имени «Елена». Так приказала их мама! У Максима был протест против насилия над его личностью и запретом самостоятельного выбора из-за его дворянства, поэтому, он шлялся и работал циклёвщиком полов, что приводило его маму в истерики. Оттого, он созвал на День Рождения всех своих баб и даже малознакомых девушек. «Бу-бу» ревновала, не тихо, а в открытую. Его друг – «Уши спаниеля» пытался спасти ситуацию: читал всем свои стихи, развесил свои картины, орал, что он лучший художник в мире, но долго не продержался. Изрядно захмелев, бросил это безнадёжное дело. Копания гуляла. Максим не хотел уходить. «Бу-бу» периодически спускалась со второго этажа дачи и кричала: «Максим! Иди, сейчас, же в постель! Я кому сказала, время уже сколько! У тебя ребёнок». К утру сумасшествие закончилось. Гости разъехались. Таньке поездка к Максиму на дачу понравилась. А спустя пару недель, Танька стала в захлёб рассказывать Сашке про своего нового возлюбленного Максима, нет, не того, который приглашал всех на дачу, а другого. Как они вместе ходят по ночным клубам, ресторанам, вместе употребляют грибочки, экстази и прочую дрянь. Все было хорошо в Танькином любовнике, кроме одного; за два года он так и не появился на глаза подругам. А Сашка долго думала, сказать ли Максиму, что их дружба переросла в чистое чувство. У неё было много поклонников, но никогда бы она не могла себе представить, что она кому-то сама признается в любви. Всегда объяснялись ей. Она назначила ему встречу на Пушкинской. Макс опешил и ответил: «Ты такой человек, которого нельзя обманывать. А действительно, нужно жениться и жить вместе, семьёй. Я не имею права тебя обидеть, или обмануть. Я могу гулять только с девушкой лёгкого поведения, которой я ничем не буду обязан. Мама хочет, чтобы я жил с «Бу-бу». А я не хочу. Поэтому я шляюсь. Это - протест. Я не мог тебе ответить прямо. Это объясняет моё поведение на даче. Ты меня прости. Мы будем друзьями, если ты хочешь». *** И они дружили. Макс возил её в квартиру своего отца, где делал ему ремонт и показал всем нам Москву с крыши Дома на Набережной. Сашка в компании Максима и длинноволосого художника ходила в театры, гуляла в кафе, на выставках, Максим отвозил её в магазины и в сауну, где его знакомый мануальщик делал ей массаж. Макс не позволял себе даже поцеловать Сашеньку, дабы не вселить надежду. Почему Александра так сильно влюбилась в Максима, ведает только Бог, или Чёрт! Ну, красивый, надёжный, умный, перспективный, воспитанный, и что? Полно их у Сашки было. Но, вот не таких, нет! Что-то подсказывало ей, что в новом мире свободы и бандитов, это - непорочный родник: чистый, прекрасный, сладкий, не напиться из него сполна до самой смерти. Может быть, это и есть - родство крови? Да, именно, то дворянское происхождение, которое не позволяло ему стать как все эти «сукины дети…», эти Климы Чугункины, у которых, «разруха в головах» усиливалась с каждым днём. Как флюгера на рижских башнях, народ поворачивался, то в ту, ту в иную строну, куда ветер несёт осенние листья… Что тогда, что теперь, спустя много лет… У Макса был иммунитет к стадности, такой же, как и у Александры! Может, это и не от дворянства вовсе, но Санька тогда и не ведала о своём благородном происхождении, не обращала внимания на частые рассказы бабушки…. *** Однажды, спустя года два, Максим всё же не выдержал и позвал её с другом к себе домой на чай. И была ночь, полная страсти и любви, на антикварной кровати с золотыми изогнутыми ножками и спинкой с резными головами львов. Утром, Сашка тихонько встала, поцеловав на прощание сонного Макса в губы и ушла. Она не хотела нарушать их негласный договор. Чем снова поразила Максима. Он влюбился, но её звали не Наталья, а Александра. *** Танька продолжала врать дальше, хотя и стала жаловаться, что Макс оказался не мужиком, а «тряпкой», в её понимании, что, то платье, которое он ей купил для бала в Дворянском Собрании, куда пригласила её его мать, не платье, а дешёвка с помойки, не то что твоё чёрное, бархатное с «толкучки». И, потом, он стал всё чаще говорить, что пора завязывать их пустые отношения. Сашка столько лет не могла поверить, что её предаёт подруга детства, которую она считала своей сестрой. Внутри она знала, что с самого начала, Таня рассказывает ей о Сашкином Максе, но, как же такое может быть. Как её лучшая подруга может обманывать? Разве такое бывает? И Макс молчит, и друг-художник. Но однажды сидя в гостях у Ирки, Сашка услышала от неё, что сегодня Татьяна идёт со своим Максимом в элитный ночной клуб. Тут Сашка вскочила, как ошалевшая и вскрикнула: «Срочно едем туда!». Такси довезло их быстро. Сашка, войдя в клуб, сбросила с себя шубу на пол. И вошла в зал с одной целью: «Убью!». За одним из столиков сидел друг Максима, ещё два прибора было не убрано со стола. – Иван, где Максим с Танькой? – Они только-только уехали. – Аааа, разминулись, жаль! Повернулась к Ирке, и та выдохнула: «Наконец-то». И ты, сволочь, молчала! Дрянь! *** Прошло лет двадцать. Танька, наконец, решила свои материальные проблемы. Нашла неплохую работу, катается отдыхать заграницу. Мужа у неё нет, детей тоже. Да, наверное, они ей и не нужны. Ирке Санька тоже больше не нужна – появились какие-никакие, но деньги, вырастила дочь, успешно выдала замуж. Сменила мужа, родила ему сына почти в 50 лет. Иркина мама купила для любимого внука дачу в Подмосковье и теперь Ира с сыном ждёт, как «Бу-бу» своего Максима, который не умеет даже полы мыть, не то, что циклевать. Много чего ещё и хорошего, и плохого было в Сашкиной жизни; неплохая работа, умный и деятельный муж, воспитанный сын. Но, когда жёлтые листья клёнов застилают опустевшую площадку перед обнищавшим и состарившимся «Детским Миром», в рабочем районе Москвы, Сашке хочется вспоминать только ту «толкучку», где она так удачно торговала и была счастлива от своей внутренней свободы и веры в будущее. 01 ИЮНЯ 2016