В эту ночь, вернувшись из очередной экспедиции по Центральной Европе, Филимон Лимончиков не спал. Его беспокоил один артефакт, найденный им на раскопках, в пятнадцати километрах от замка Нойшванштайн… Находка представляла собой гребешок из бивня мастодонта. Навряд ли он забудет тот день, когда разговорившись с одной из практиканток, в сантиметре от её стопы он увидел непонятный предмет серого цвета, торчащий из куска белой глины, удивительно напоминающий китайский иероглиф. Он сам не мог объяснить, что случилось с ним в следующее мгновение: быстро взглянул на часы, сказал, что не успевает забежать в палатку профессора Ракушки и попросил Виолетту (так звали молодого специалиста) помочь ему в этом вопросе. И та, сочтя за радость хоть чем-то услужить светилу передовой археологии, незамедлительно удалилась в палатку профессора Ракушки. А Филимон Лимончиков только этого и ждал. Он быстро нагнулся к находке и плавно потянул её на себя. Мокрый кусок белой глины с большой неохотой уступил Филимону загадочный предмет и раскололся надвое, надо полагать, от неожиданной утраты. - Ну, здравствуй, паршивец!.. Сейчас то ты от меня никуда не денешься… Пять лет прошло с того времени, как я со своей группой интузиастов ношусь за тобою по белому свету. И если б ты не был таким маленьким, я нашёл бы тебя уже на следующий день, но…, - дрожал его сдавленный голос… - Филимон Августович, профессор Ракушка совсем не в курсе вашего визита…, - оборвал ход его мыслей, запыхавшийся голос Виолетты. - Старик, что, из ума выжил? Только вчера ещё обговаривали предстоящую беседу… И уже не помнит? – как можно убедительнее пытался ответить ей Филимон Лимончиков, но, что уж тут, получилось, к сожалению, как-то без огонька, по театральному плоско... Правда, Виолетта совсем не заметила этого флуарже. Весь последующий день Филимон просидел, склонившись над своей находкой, сопоставляя результаты предыдущей экспедиции с недавними неожиданными открытиями. Вертя её перед собой, почти играя ею, как ребёнок, Лимончиков провёл большим пальцем по ещё довольно острым зубьям, запустил их в свои густые седые волосы, закрыл глаза и медленно, с наслаждением стал расчёсывать их… Не прошло и минуты, как его сознание обдал холодный ветерок тревоги. «Что это? – насторожился археолог, - Что за страх овладевает мною?..» И было видно, как с внешней стороны палатки, в которой он находился в тот момент, мелькали, проносились прямо над ней какие-то непонятные, замысловатые тени гигантских размеров. Движимый любопытством, Филимон выглянул наружу и обомлел от ужаса: метрах в десяти от него резвились два ящерообразных детёныша высотой с двухэтажный дом, а чуть поодаль, тревожно оглядываясь по сторонам, стояло точно такое же чудовище, но значительно больших размеров. Да и флора, окружающая Филимона, выглядела совсем иной: гибкие, высоченные деревья поднимались к низко плывущим, тяжёлым облакам и грозно шелестели своими живыми страницами. «А где же Солнце?.. А, вот…», - сощурил глаза археолог. На месте Солнца слепо сверкало оранжевое пятно, прячась в широких саблеобразных травах. В первые секунды господину Лимончикову показалось, что он видит сон. Силясь выйти из него, ему пришлось признать, что видимое – не что иное, как реальность. «Но странно, - отметил он, - почему они не реагируют на меня? Эти резвые ребята давно бы уже задели мою палатку вместе со мной своими широкими когтистыми лапами…» И тут археолог заметил, что совершенно не чувствует страха. «Что это? Мне абсолютно не страшно… Может быть от того, что я им не видим? А если я им не видим, то стоит ли пугаться? Сейчас не видим, а в следующую минуту буду раздавлен? Они так увлечены игрой, что просто не замечают меня… Но этот взрослый гигант… Уж он то точно должен меня заметить… А вдруг эти существа близоруки от природы? Хватит гадать… Надо что-то делать… Но что? Какая сила меня перенесла в этот мир? Чёрт! Я кажется догадываюсь… Это всё он – маленький гребешок из кости мастодонта… Но как? Смею предположить, что в процессе расчёсывания волос, по мере накапливания статического напряжения, на генном уровне, произошла передача информации с кости гребешка через кору головного мозга в центр, где создалось некое возмущение и подавление восприятия действительности. Подавляющее визуализировалось и я стал воспринимать давно прошедшее, как настоящее. Во завернул!.. Но другого объяснения у меня нет», - раскручивались мысли в голове Филимона. А тем временем, на сцене исторического прошлого, а может настоящего, кто его знает, возникла ещё одна фигура гиганта. Светило археологии пытался вспомнить название этого ящера, но все его потуги оказались тщетными: следов такого уродца не было ни в одной археологической экспедиции. Гигант стоял на задних лапах, опершись на крепкий длинный хвост. Имея небольшую черепную коробку, визитёр обладал массивной, выдающейся вперёд челюстью, в которой едва умещались многочисленные жёлтые зубы длиной не меньше полуметра. Глаза чудовища имели ярко-красный цвет и были совершенно круглыми, большими и выпуклыми. «Четыре передние лапы?..», - удивился археолог. Лапы двигались независимо друг от друга, выполняя каждая свою функцию. Одна держала обезглавленный труп неизвестного животного, другая отправляла в пасть оторванный кусок мяса, третья яростно обламывала ветки высоченного дерева, а четвёртая водила из стороны в сторону, сжимая и разжимая пальцы, будто выискивая очередную жертву. Высота ящера была такой огромной, что Филимон её даже сравнивать не стал. Поблескивая шоколадно-бронзовой панцирной кожей, чудовище посмотрело куда-то под ноги и вдруг увидело палатку… Издав тысячетрубный рёв, оно медленно двинулась в сторону Филимона и… - Нет!!! Только не это!!! – заорал Филимон, пытаясь скрыться в ближайшем к нему кустарнике. Но ни первая, ни вторая, ни третья попытка скрыться успехом не увенчались. Непослушное тело оставалось на месте. Оно будто не чувствовало команд Филимона. - Чёрт! Моё ли это тело?.. Почему я не могу им управлять?.., - почти уже кричал археолог, видя, как над его беспомощным существом нависает скалообразная фигура неведомого ящера. - Дождь! Скоро должен пойти дождь!!! – затрубило чудовище и так низко нагнулось к нему, что в его выпукло-красных глазах он увидел своё отражение. - Филимон Августович! Филимон Августович! Что с вами!? – услышал он знакомый женский голос и на мгновение открыл глаза, - Дождь! Скоро начнётся дождь! Вы же знаете какие здесь дожди… Оставаться в палатке небезопасно… Пойдёмте с нами в пещеру… Там переждём… Филимон открыл глаза и увидел Виолетту. Склонившись над ним, она теребила его за плечо. На её лице лежала тень тревоги. - Да-да, конечно, уже иду… Видимо заснул… Три дня на ногах, без сна и отдыха…, - скороговоркой ответил Филимон и медленно поднялся с мягкого складного стульчика. - И вовсе вы не спали, Филимон Августович…, - улыбнулась Виолетта, и заметив с каким любопытством в глазах археолог разглядывает её фигуру, встала на цыпочки, подняла руки, коснувшись пальцами куполка палатки и по-кошачьи потянулась, - Всё это время вы сидели с открытыми глазами, ни на кого не реагировали и смотрели в одну точку. В руках у вас было вот это… И девушка протянула Лимончикову злополучную вещицу. - Виолетта, будьте так любезны, оформите и… запишите эту находку, как полагается... Теперь она полностью переходит в ваше распоряжение, - промолвил он, сделав при этом робкую попытку улыбнуться.