Вот уже который вечер Иван Иванович сидел перед чистым листом бумаги. Мысль то появлялась, то тут же исчезала, не оставив на бумаге ни одного законченного предложения. А ведь были времена, когда он мог только представить сказочного героя, и приключения просто выливались в многостраничные истории. Он крутил ручкой между пальцами, периодически вставая и прохаживаясь по комнате. Он где-то слышал, что при ходьбе мозг начинал лучше работать, но даже такой ритуал не помогал. Грустно выдохнув, он отложил в сторону бесполезный предмет и решил сделать себе чаю. Прохромав через небольшую комнату, Иван Иванович медленно вернулся к рабочему месту. Он аккуратно поставил чашку с горячим напитком на стол и потянулся к светильнику. Свет резко осветил часть комнаты и писатель, вздрогнув, медленно сполз в кресло от увиденной картины. На краю стола сидела женщина. Черные волосы, черные глаза и полностью черное одеяние, скрывающее ее с головы до пят. - Я правильно хоть попала? - заявила женщина, немного хамовато рассматривая Ивана Ивановича, - это Вы сказки пишите? - Я, - еле выдавил из себя старик. И подумал: "Ну все, дописался". - Да не утруждайте себя лицезрением меня. Еще скажите, что ведьм никогда не видели. - Бросила женщина, поправляя волосы. -Неа, - замотылял головой хозяин. - Что же Вы за сказочник такой? Что же и ни одного реального интервью у героев? - Старик, сглатывая, продолжал отрицательно качать головой. - И как Вам верят после этого? Иван Иванович схватился за сердце, не в силах понять, что происходило. - Ой, да ладно. Еще скажите, что напугала Вас, - ведьма ухмыльнулась, вальяжно откинула спину и положила ногу на ногу. - Да, впрочем, я бы и не пришла. Мирок у вас... - Ведьма покрутила головой по комнате, - Так себе. Думаю на улице не лучше. Женщина спорхнув со стола, подлетела к сказочнику. Холодные пальцы легко погладили его по лицу, и она впилась своими чернющими глазами в перекошенное от страха лицо Ивана Ивановича. - Нет, ну так дело не пойдет. Я, конечно, рада, что мой вид заставляет всех трепетать, но я не за этим пришла. Ведьма нервно взметнулась к потолку. Закружившись в своих черных одеяниях, она медленно опустилась на пол, но уже в другом образе. Посреди комнаты стояла его знакомая по издательству. Иван Иванович протер глаза. Он как то даже выдохнул и заулыбался. - Ну, вы Нина Петровна... Эх... приводиться же такое, - старик расслабился и потянулся к чаю. - Ну, хоть поговорим, - ведьма спокойно расположилась в кресле напротив. - Иванович, Вы должны меня вернуть обратно. Иванович поперхнулся. То, что звучало из уст его знакомой на ее голос совсем не было похоже, да и требования были для него совсем не понятны. - Куда? - В сказку, конечно, - ведьма недоумевала от такой нерасторопности писателя, - они выгнали меня, понимаете, вот так на ровном месте. Да без меня и сказки то не получится. Ну, кто будет строить козни героям? А? От кого они будут всех спасать? Нет, я понимаю, там еще много наших осталось, но ведь я... Я ведь была лучшей. Я старалась, в конце концов. Да, от одного моего взгляда каменели. - Я заметил. Вы прекрасно знаете свое дело, - мямлил Иванович. - И чего им только не хватало? Ведь и злая и хитрая, - слезинка появилась возле глаз ведьмы, и она скромно смахнула ее рукой, - Вы должны меня вернуть домой. Я не могу так. Они лишили меня призвания всей моей жизни. Ведьма закрыла лицо руками, не в силах говорить из-за потока слез. Иванович поднялся и подошел к своей гостье. В обличие Нины Петровны, плачущая ведьма растрогала его так, что он, казалось, уже забыл мертвецкий взгляд черных глаз. Ведьма хлюпала носом и никак не могла собраться. Он даже растерялся, не зная, как ее успокоить. - Ну, скажите хоть что-нибудь, - ведьма сквозь поток слез, молила своего спасителя. Иванович задумался. Странная задачка на ночь. "И ведь не отцепится" крутилось в голове. "А ведьмы вообще спят? Как же мало я о них знаю. Да, уж сказочник. Действительно реальное интервью бы сейчас не помешало" Пока писатель крутил мысли в голове, ведьма немного успокоилась. Она обратила свой умоляющий взгляд в сторону писателя: - А, можно я переоденусь? Мне так сложно в этом образе. Боюсь, эти человеческие привычки потом так со мной и останутся. Никогда ведь не плакала. Иванович, погруженный в свои мысли, кивнул. Ведьма щелкнула пальцами и в следующее мгновение в кресле сидела все та же черная гостья, которая не совсем давно наводила ужас на Ивановича. - Аж, легче стало. Вы не представляете, что такое для ведьмы быть кем-то. Столько антуража, косметики, а одни туфли чего стоят. - Ведьма с горечью выдохнула, - другое дело быть в домашнем, - она бросила свой мертвецкий взгляд из загробного мира в сторону Ивановича. - Как же я плохо знаю ведьм, - писатель похолодел от увиденной картины. Они некоторое время просто сидели и смотрели друг на друга. Потом Иванович встал и стал обходить ведьму кругами, пытаясь начать, но тут же останавливал себя, качал отрицательно головой и продолжал ходить. В какой-то момент времени у него как будто что-то пронеслось в голове: - Я понял! Нужно разобраться в причинах этого изгнания, - Иванович сиял. У ведьмы сначала загорелись глаза, но по окончании речи Ивановича она только громко и со скрипом захохотала и, возведя руки к потолку, заистерила: - А я, по Вашему, для чего сюда прилетела? Конечно причины. Стоило думать полвечера, чтобы об этом догадаться? Иванович схватился за сердце, но собравшись, он продолжил свою мысль: - Вам нужно вспомнить все, что с Вами происходило последнее время. Может Вы где-то согрешили? - Что? Грешить - моя профессия! Хуже бы было, если бы я этого не делала! - Ну, тогда не согрешили. Отпустили путника с поблажками, не использовали свою волшебную силу в полной мере, растрогались милому виду маленькой девочки? Ведьма пафосно запрокинула голову. Она пыталась вспомнить что-нибудь из последнего. Но судя по ее лицу она действительно только пыталась, потому что через пару минут ведьма приняла перепуганный вид и уставилась на Ивановича. - Я ведь ничего не помню. Так смазано все. - Ведьма подскочила к писателю - А если это навсегда? - Хорошо, может самую последнюю сказку? Ведьма напряглась. Как озарение пронеслось на ее бледном лице. - Помню. Кащей был. - Ведьма еще раз задумалась и сникла, - а что еще, не помню. Да, задачка. Ивановичу уже долго не приходилось распутывать такие истории. Он стал представлять, что бы было, если бы это происходило в его сказке, и на мгновение он только предположил: - Вам нужно обратиться к Кащею . Он должен рассказать, как все было. - Глупый старик, не тебе ли я пару часов назад сказала, что меня от туда выперли? Как я по твоему туда снова попаду? - Ведьма измеряла шагами комнату, заламывая руки, - А хуже всего то, что я чувствую, что становлюсь человеком. Как же это все противно! Иванович схватился за ручку и в глазах его заблестела идея. - Ну, я же сказочник, я помогу Вам попасть к нему. Ведьма с глазами, полными надежды бросилась в ноги спасителя. - Но как? Иванович, сглотнул, дрожащими руками он пододвинул к себе листок бумаги и начал что-то писать. Он писал, периодически поглядывая на свою гостью, она молча ждала, не двигаясь с места, где-то рядом со столом Ивановича. Сказочник иногда останавливался, что-то шептал, потом снова водил ручкой по бумаге с невероятной скоростью. Он облизывал губы, проверяя наличии ведьмы у своей коленки и снова устремлялся в новый листок бумаги. Когда он отвлекся от сказки, бросив взгляд в сторону, где была его гостья, там никого не было. Иванович сглотнул и огляделся. Ведьмы в комнате не было. Он радостно отметил свою победу тоненьким визгом и откинулся в кресло. Иванович выдохся, но счастливая улыбка благоговейно покоилась на его лице. Он полулежал и наслаждался своей выдумке и победе, как вдруг, на пол его комнаты что-то упало. Сказочник подскочил от неожиданности. Потирая коленку и корчившись от боли, на него смотрела ведьма. - Я разучилась летать, а ступеньки в Кащеевом дворце превратились в какую-то винтовую горку. Я карабкалась, что есть силы, но в какой-то момент не удержалась. - Ведьма снова заревела, - да что со мной? Я снова плачу. Быть мне человеком всю оставшуюся жизнь. - Глаза ведьмы поползли на лоб от неожиданного озарения, - Вы же еще и смертные! Вот сейчас Иван Иванович перепугался уже не на шутку. Реальность в виде ведьмы в этом мире, а точнее посреди его собственной комнаты не предвещало ничего хорошего. А в том, что это был не сон, он уже даже и не сомневался. Он не нашелся сделать ни чего лучшего, как пойти поставить чайник. Возвращаясь из кухни, он случайно бросил взгляд на полку, где покоились его издания. Последнее, да последнее, он закончил его относительно давно, только все эти рабочие моменты с выпуском сказки затянулись. Точно, издатель тогда был не особенно доволен остротой сюжета, а именно... - Я все понял! - Иванович, даже подпрыгнул, не смотря на возраст. Ведьма тоскливо подняла на него глаза. Да уж, колдовского в ней мало, что осталось. Так, черные волосы да одежда. А взгляд умоляюще наивный потерял всякую способность ввести хоть кого-то в ужас. Да, что там говорить, смотрела на него совершенно обычная зареванная женщина, вызывающая жалость да и только. - Я понял. Моя последняя сказка. Ведь там ведьма... Вы, то есть... Ну как же я мог так Вас описать? Ну, не могла же ведьма вдруг стать такой доброй. Конечно же, Вы самая хитрая и страшная. Я перепишу. Прямо сейчас и перепишу. Иван Иванович схватил книгу с полки, листая ее в поисках того самого места, где он так подло поступил с таким кровожадным героем. - Я все исправлю, Вы только держитесь. Вырванные порванные страницы очутились в ведре. Иванович приготовил стопку бумаги и накинулся на нее, не отвлекаясь ни на что. Он что-то шептал, периодически посмеиваясь над свои творением. Грыз ручку, сплевывал и продолжал строчить. Иногда перечеркивал полтекста и писал заново. Когда он очнулся, в комнате было светло от солнечного света. Иван Иванович оглянулся. Комната была пуста, а на его столе покоилась его новая книга. Он выдохшимися руками поправил листочки и прижал их к сердцу. Глаза его окутывал сон. Писатель опрокинулся в глубокое кресло и поддался сновидениям. Перед ним возник образ черной ведьмы с глазами ада. Она парила в воздухе, а он наслаждался ее грациозными движениями и радовался, тому, что вернул свою героиню к жизни. А в голове мелькало, что сказочники в ответе за всех своих героев, пусть даже не совсем гуманных и добрых, но как бы без них существовал весь сказочный мир.