Я один. Несколько стекает по стенам тишина и пространство заполняется ее паренхимой. Волокна вяжут узлы у меня на ушах. Становится невыносимо тоскливо и я начинаю считать эти узелки. Раз и два. Три и четыре. Их все больше, а тишина вяжет их аккуратно и терпко. Кажется, ниточки от них никогда не буду висеть. Еще так много времени, чтобы завязать по-аккуратнее и по-туже. Тишина капает по щекам. Тишина оставляет соль и осадок где-то внутри. Невидимый осадок, который так сильно давит не на уши. Я влюбился в эту тишину. Она - единственное, что плетет нити у меня на ушах, не замечая при этом, кто я такой снаружи. Тишине не нужны изъяны. Тишине не интересно слушать шум толпы, говорящей вслед тебе и улыбающейся вначале. Я гулял у моря и оно ласкало мне ноги. А затем я увидел, как кто-то уже купается в нем. А затем душу человека, который лишь касался водной глади однажды или заглядывал в нее. Я увидел, как море отражало его в себе с невероятной точностью. Я посмотрел на себя. Мое отражение было размыто и нечетко, и где то поблизости плавала грязь. Знаете. Я больше не посмотрю в водную гладь никогда. Я буду со своей тишиной. Я буду совсем один. Навсегда.