И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал. – Эта барышня, – начал Грифон, – хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что! – Что ж, я расскажу, – проговорил Квази глухим голосом. – Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу. Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание. – Не знаю, как это он собирается кончить, если никак не может начать, – подумала про себя Алиса. Но делать было нечего – она терпеливо ждала. – Однажды, – произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, – я был настоящей Черепахой. И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за очень увлекательный рассказ». Но потом решила еще подождать. Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело вздыхая, заговорил. – Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком. – Зачем же вы звали его Спрутиком, – спросила Алиса, – если на самом деле он был Черепахой? – Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, – ответил сердито Черепаха Квази. – Ты не очень-то догадлива! – Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать, – подхватил Грифон. Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал: – Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть… И Квази продолжал. – Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь… – Почему же? – возразила Алиса. – Я ни слова не сказала. – Нет, сказала, – настаивал Квази. – Не возражай! – прикрикнул Грифон. Но Алиса и не думала возражать. – Образование мы получили самое хорошее, – продолжал Черепаха Квази. – И немудрено – ведь мы ходили в школу каждый день… – Я тоже ходила в школу каждый день, – сказала Алиса. – Ничего особенного в этом нет. – А дополнительно тебя чему-нибудь учили? – спросил Квази с тревогой. – Да, – ответила Алиса. – Музыке и французскому. – А стирке? – быстро сказал Черепаха Квази. – Нет, конечно, – с негодованием отвечала Алиса. – Ну, значит, школа у тебя была неважная, – произнес с облегчением Квази. – А у нас в школе к счету всегда приписывали: «Плата за французский, музыку и стирку дополнительно». [91] – Зачем вам стирка? – спросила Алиса. – Ведь вы жили на дне морском. – Все равно я не мог заниматься стиркой, – вздохнул Черепаха Квази. – Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы. – Какие? – спросила Алиса. – Сначала мы, как полагается, Чихали и Пищали, – отвечал Черепаха Квази. – А потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение. [92] – Я о «Причитании» никогда не слыхала, – рискнула заметить Алиса. – Никогда не слыхала о «Причитании»! – воскликнул Грифон, воздевая лапы к небу. – Что такое «читать», надеюсь, ты знаешь? – Да, – отвечала Алиса неуверенно, – смотреть, что написано в книжке и… читать. – Ну да, – сказал Грифон, – и если ты при этом не знаешь, что такое «причитать», значит, ты совсем дурочка. У Алисы пропала всякая охота выяснять, что такое «Причитание», она повернулась к Черепахе Квази и спросила: – А что еще вы учили? – Были у нас еще Рифы – Древней Греции и Древнего Рима, Грязнописание и Мать-и-мачеха. И еще Мимические опыты; мимиком у нас был старый угорь, он приходил раз в неделю. Он же учил нас Триконометрии, Физиономии… – Физиономии? – переспросила Алиса. – Я тебе этого показать не смогу, – отвечал Черепаха Квази. – Стар я уже для этого. А Грифон ею не занимался. – Времени у меня не было, – подтвердил Грифон. – Зато я получил классическое образование. – Как это? – спросила Алиса. – А вот как, – отвечал Грифон. – Мы с моим учителем, крабом-старичком, уходили на улицу и целый день играли в классики. Какой был учитель! – Настоящий классик! – со вздохом сказал Квази. – Но я к нему не попал… Говорят, он учил Латуни, Драматике и Мексике… – Это уж точно, – согласился Грифон. И оба повесили головы и вздохнули. – А долго у вас шли занятия? – спросила Алиса, торопясь перевести разговор. – Это зависело от нас, – отвечал Черепаха Квази. – Как все займем, так и кончим. – Займете? – удивилась Алиса. – Занятия почему так называются? – пояснил Грифон. – Потому что на занятиях мы у нашего учителя ум занимаем… А как все займем и ничего ему не оставим, тут же и кончим. В таких случаях говорят: «Ему ума не занимать»… Поняла? Это было настолько ново для Алисы, что она невольно задумалась. – А что же тогда с учителем происходит? – спросила она немного спустя. – Может, хватит про уроки, – вмешался решительно Грифон. – Расскажи-ка ей про наши игры…