Девчонка с собакой появлялась в парке каждый вечер ровно в восемь: хоть часы проверяй. А он просто жил неподалеку и три месяца назад подарил соседям свой телевизор. Телевизор его достал: шума, разговоров и информации у него и на работе хватало. Как, впрочем, и проблем, а также «всяко-разного криминалу», как любил выражаться его шеф. Вы не подумайте чего: просто парень милиционером работал. - Ну и почему сразу «мент»? Ну и что, что нас так называют? Вы думаете, нормальных стражей порядка не осталось разве уже? Вы думаете, всем только деньги нужны? Да какие в милиции деньги? Ах, взятки берем? Ну, знаете ли.. Ну есть такие. И что теперь, всех под одну гребенку причесывать? Это не я разошлась. Это милиционер (кстати, милиционера Сашей звать) так говорил, если его называли «ментом». Правда, раньше он так говорил, когда первый год работал. Потом понял, что переломить устоявшееся общественное мнение в одиночку не сможет все равно, и просто делал свое дело. Преступников ловил. За решетку сажал. Ну так вот. После того, как телевизор оказался за стеной, у Саши резко освободилась «толпа» времени. Не то, чтобы он раньше его много смотрел: какое там.. Бывало, вечером так уставал, что едва хватало сил до постели доползти. Но однажды ему отпуск дали. За два года сразу. У милиционеров тоже бывают отпуска. Иногда. Все, что запланировано, он сделал: маму в деревне навестил, с одноклассниками встретился, ремонт в квартире какой-никакой провернул. И осталось у Саши еще месяц свободного времени. Тогда взял он, да и отправился гулять по улицам города. Не то, чтобы он не видал раньше никогда этих улиц, но просто так по ним гулял лет пять, наверное, назад. Практически в первый же вечер он обнаружил недалеко от дома парк, а на одной из бесчисленных его тропинок скамеечку с резными ножками: Казалось, эту скамейку поставили тут еще при царе: настолько она выглядела древней. Но Саше там нравилось, и приходить он сюда стал каждый вечер. Тогда же он увидел эту парочку. Девушка прогуливалась со своей собакой – таким забавным рыжеватым спаниелем с ушами до земли. Они (ну естественно, не уши ;) ) никогда не здоровались, да и внимания друг на друга, по правде сказать, не обращали. Ну подумаешь, - идет и идет себе девчонка с собакой. Что такого? Сколько угодно в этом парке таких. Собаководов. Примерно что-то подобное, по мнению Саши, думала и девчонка. А собака думала, что ей гулять нравится. Парк был очень ухоженным: гулять по нему было одно удовольствие. Деревья такими ровными-ровными рядами, словно когда-то их построили и забыли дать команду «Вольно». Если встать напротив дерева, могло показаться, что за ним деревьев нет: они так умело прятались за его стволом. Посадили их здесь когда-то уж очень давно: потому что не было здесь ни одного молодого деревца. Все сплошь «матерые старики». Маршрут у девчонки со спаниелем всегда был одним и тем же: они появлялись с одной стороны парка, медленно проходили по тропинке, так же медленно подходили к лавочке. Потом девчонка садилась на скамейку, отпускала спаниеля с поводка и тот несся, взбалтывая своими ушами в такт прыжкам. Саше еще все казалось, что этот пес сейчас сам себе уши оттопчет. Но он не оттаптывал. Бегал себе, носился. Девчонка сидела, изредка чуть поворачивая голову в ту сторону, откуда слышалась возня ее собаки. Саша, когда увидел, что девчонка устроилась на «его скамейке», сначала рассердился, потом растерялся, а потом уселся на другой конец скамейки и внимательно посмотрел на «соседку». Светлая челка, забавный вязаный разноцветный беретик, маленькие руки. И ничем особым она не отличалась бы от сотен других, если бы не какая-то «детскость», беззащитность. В том, как она села на скамейку и смешно поджала под себя ноги, в ее фигурке вообще. Девчонка не обратила на него никакого внимания, и Саша, пожав «про себя» плечами, поднял голову и стать смотреть на листья и на то, как медленно и чинно переваливаются с дерева на дерево облака. В парке все еще командовала осень: это где-то в городе деревья уже махали голыми ветками. Здесь листьев еще было хоть отбавляй. И в небе и под ногами. - Вот еще глупости, - скажете вы. - Какой-то странный мен.. милиционер у вас получился. Бродит по парку, смотрит на облака. Еще скажите, что он и водку не пьет? Да, не пьет. Но это в данный конкретный момент к делу не относится. И вообще: милиционеры бывают разные. Кхм-кхм..так вот, значит.. Сидел Саша, мечтал себе, вдруг вздрогнул: спаниель подскочил к скамейке и громко залаял. - Фламинго, ко мне, Фламинго, фу, нельзя! - громко сказала девчонка. - Ничего себе.. Какой он громкий у те... вас, - проговорил Саша. - Охраняет, - улыбнулась девчонка. – Но я слышала, как вы пришли и сели рядом. Мне не страшно почему-то. У вас голос... добрый такой. А его вы не бойтесь. Он без команды никого не кусает. - Уже верю, - Саша покосился на зверя, обнюхивавшего его кроссовки, - А откуда у него такое имя? Странное? - Да это я придумала. Зоологом стать хотела… Ездить в другие страны, изучать птиц, животных. А больше всех я фламинго люблю. Розовых. Красивые… Они снова сели на скамейку. Саша спросил: - Хорошие облака, правда? - Да, наверное… Девчонка убрала рукой прядь волос со лба, поправила берет. «Симпатичная какая, - отметил Саша». Немного курносый нос, светлые пряди волос из-под желтого берета. Очки…Только сейчас Саша заметил, что девчонка в очках. Темных. До этого внимания не обратил, а тут как кольнуло: вечер же уже. Наверное, ничего в этих очках не видно ей… Не видно?! Девчонка, словно прочитав его мысли, встала и позвала негромко: - Фламинго, ко мне, дружочек. Пес тут же примчался, и она нацепила на него ошейник. - Нам пора. Уже поздно. Меня папа ждет. - Ага, - машинально ответил Саша и тоже встал, - Проводить вас? - Нет, зачем. Мы сами. И так же медленно, как пришла, странная парочка побрела к выходу из парка. Собака теперь не скакала, не прыгала из стороны в сторону, не гонялась за листьями. Она шла прямо посередине дороги, словно боясь, что хозяйка может споткнуться о корни деревьев, торчащие по обочинам. Только когда они отошли метров на пять, Саша, словно очнувшись, крикнул: - Это…забыл совсем.. Меня Сашей звать. А те... а вас-то как? - Юля, - девчонка слегка повернула в его сторону голову, и повторила, - Юля. Вечер и весь следующий день Саша все думал об этой встрече: «Ну надо же, очки.. темные.. вечером. А собачка, не иначе – поводырь. Умная такая… И девчонка симпатичная. Юля. Юююююля. Юлейко…». И вечером в парк он пошел заранее. Но в этот раз облаками не любовался, а все смотрел в ту сторону, откуда вчера появилась девушка с собакой. Ровно в восемь заметил знакомый силуэт, поднялся и стал ждать. Юля так же медленно, как вчера, прошлась по тропинке, дошла до скамейки и только потом отпустила спаниеля с поводка. В этот раз, учуяв Сашу, Фламинго не бросился на него лаять. Напротив, весело зевнул, и, вильнув хвостом, помчался ловить листья. - П…привет, - чего-то вдруг Саша стал заикаться, - привет, Юл..Юлейко. - Привет, - девчонка обернулась в его сторону и широко улыбнулась, - Юлейко.. меня мама так называла. А я думала, вы больше не придете. Многие люди не хотят со мной общаться, после того, как замечают, что…Ну, что я не такая. - А какая ты? Ты хорошая, Юль. Хочешь, погуляем? Саша взял ее под руку, и они отправились в путешествие по рядам воинов-деревьев. Фламинго оголтело носился рядом. В этот вечер Юля немного задержалась: они все никак не могли наговориться. Говорили-говорили. Про людей, про книги, про погоду даже. Про собак. Про то, как он преступников ловит, тоже говорили. Вообще про милиционеров. Только одну тему Саша старательно обходил стороной, но Юля, заметив это, сама рассказала: - Я раньше видела. Все-все-все. Даже самые маленькие травинки со второго этажа. Это три года назад было. Потом мы в аварию попали на машине. Грузовик на встречную выехал. Мама сразу погибла, даже в сознание так и не пришла. А меня вот…В общем, с папой мы вдвоем остались. Милиционеры нам потом сказали, что водитель в грузовике пьяный был. Ему дали штраф за это и условный срок. Папа с тех пор милиционеров не очень любит. – Юля помолчала секунду, потом встряхнула головой и сказала более бодрым голосом, - Мне потом папа, чтобы отвлечь, собаку взял в специальном питомнике. Моей любимой породы, спаниеля. Вот мы с ним вдвоем и гуляем. Хотя папа беспокоится, говорит, мол, мало ли кто в парке быть может. - А операцию нельзя? Ведь сейчас клиники-то какие. И врачи. Даже в Москве. Даже ехать никуда не надо. - Можно операцию, только это дорого очень. Мы деньги копим с папой, но нам много еще нужно. Врачи сказали - шансы есть, что я видеть буду после операции. Только не очень большие. Там какой-то зрительный нерв затронут… Больше к этой теме они не возвращались, но каждый вечер все равно встречались в одном и том же месте, подолгу бродили, рассказывали друг другу о себе, о том, где учились, обо всем на свете. Даже общих знакомых нашли. А однажды Юля сказала: - Сегодня ко мне в гости. Я про тебя папе рассказала. Идем знакомиться. - Ой, - сказал Саша, - я как-то... это…Как-то не готов я. - Да что тут такого? Я же тебя не жениться зову, - засмеялась Юля, - ты не думай, папа у меня добрый. Это он только поначалу строгим кажется. И, кстати, он у меня потрясающе вкусно готовит. Ну, идем, чего же, чего ты встал? Что смотришь? Ну да. Я ему сказала, что ты милиционер. Он хочет тебя видеть. Ну, идем? Юлин папа встретил их в рубашке и галстуке, строгим взглядом смерил Сашу с ног до головы, посмотрел в глаза. Саше как-то сразу неуютно стало в своих джинсах любимых, но поношенных. Но папа, видимо, осмотром удовлетворившись, бодро пророкотал на всю прихожую и даже лестничную клетку: -А-а, вот и вы. Насколько понимаю, Александр? Приятно познакомиться, Андрей Константинович. Мне дочь все ужи про вас... прожужжала. Быстро-быстро мойте руки и за стол. Проголодались, поди. Фламинго, я, кажется, сказал мыть руки. В твоем случае – лапы. Вперед! Папа у Юли оказался человеком образованным, очень умным и начитанным. С двумя высшими образованиями. Но то к делу относится лишь постольку, поскольку. Если бы Саша не был полностью уверен, что на календаре 2005 год, он бы мог вполне подумать про Юлиного отца, что тот сошел с картин, эдак XIX века. Тонкий нос в горбинкой, брови вразлет, высокий лоб – ни дать, ни взять аристократ. И несмотря на разницу в возрасте, они быстро нашил общий язык: про политику поговорили, органы затронули, положение дел во Франции обсудили… Вобщем, ужин был вкусный, разговор приятный, и вердикт папа вынес в пользу Саши. Несмотря на то, что он милиционер. Впрочем, Саша бы все равно бы приходил каждый день в парк, даже если бы ему это запретили. Без Юлейко он уже не мог. Когда закончился отпуск и осень тоже почти отжелтела своими листьями, Саша предупредил, что теперь, возможно, они будут видеться чуть реже, потому что у преступников и хулиганов отпуска не бывает. Но они все равно виделись: иногда в парке, иногда Саша заскакивал к Юлейко домой после работы или утром, когда было время. Однажды он Юлейко дома не застал, а дверь открыл ее папа: - А Юля в больнице. Не-нет, ничего серьезного. То есть, это серьезно, конечно, все, просто у нее осмотр. Перед операцией. Да, понимаете, Александр, врачи согласились сделать ей операцию и подождать, пока я найду оставшуюся часть. А это, понимаете, не совсем мало…Ищу вот... - Много не хватает? Юлин папа внимательно на Сашу посмотрел и сказал: - Достаточно. Кстати, Юля в больнице пробудет некоторое время, а у меня, понимаете, дела. Не поможете? Хочу Фламинго пока в питомник увезти. - Зачем его в питомник? Я могу за ним посмотреть. Этим вечером в парке гуляли милиционер с собакой… А потом была зима. Непривычно долгая и снежная. За эту зиму Фламинго успел стать «милицейским псом», потому что не мог же его Саша дома одного бросить? Брал с собой. И на выезды, и в отделение. Сослуживцы сначала подшучивали, потом привыкли. А дежурная Светочка все норовили сунуть спаниелю то бутерброд с колбаской, то кусочек сахара, то конфетку. Саша помогал Юлиному папе в поисках нужной суммы: во-первых, были кой-какие сбережения, во-вторых, у друзей занял. Андрей Константинович долго благодарил и обещал отдать при первой же возможности, но Саша в ответ только улыбался. «Лишь бы у Юльки операция нормально прошла…», - думал он. Операцию ей сделали в начале января, потом потянулись долгие недели, месяцы ожидания. Даже сами врачи не могли гарантировать, что операция будет успешной и не потребуется еще одна… Где-то в марте, когда с улиц уже начал сходить снег, Юле разрешили выходить на улицу. Врачи, наконец, заметили в состоянии Юли улучшение. По их словам, она начала уже различать цвета, но людей пока видела не четко. А как вы думали? Это только в кино слепой может сразу после операции снять повязку и возопить: «О, я вижу». В жизни сложнее все… Саша приходил к ней так часто, как мог. На работе уже даже начальство было в курсе их с Юлей отношений, и относилось с пониманием (что уж вовсе похоже на сказку). Но как бы то ни было, пациенты клиники и медперсонал часто видели на скамейке в саду у стен здания странную троицу. Молодого человека в милицейской форме, девушку в больничной пижаме и рыжего спаниеля с ушами до земли. Спаниель носился вокруг, а милиционер с девушкой подолгу сидели на скамейке и разговаривали. Юля все еще надевала темные очки: врачи велели глаза пока не напрягать. Они подолгу сидели, иногда говорили, иногда просто молчали. … В саду была совсем уже весна. Малюсенькие зеленые листочки своим запахом наполняли все пространство вокруг. Вы знаете, чем пахнут молоденькие листья на деревьях весной? Они пахнут надеждой. На то, что в конечном счете все будет неплохо, а может быть, даже и хорошо. По крайней мере, Фламинго знал это совершенно точно: рядом была хозяйка и Саша, а вокруг столько свободного места. Бегай – не хочу, и совершенно он не понимал этих людей, которые вместо этого сидели на скамейке. Однажды Саша, как всегда, сидел рядом с Юлей, и, теребя в руках кожаный поводок, рассказывал девушке, как там Андрей Константинович, как Фламинго привык ходить с ним «в милицию». - Предложили ему форму сшить на заказ, говорят, есть такие специальные мастерские… - говорил Саша и друг осекся. Юля повернулась лицом к нему, сняла очки и внимательно смотрела на него. Глаза у Юли были серо-зеленые, такие большие, что в них, казалось, утонуть можно. У Саши даже дыхание перехватило… - У тебя какие глаза красивые, - сказала Юля, - голубые… И волосы светлые…Здорово… - Юль, ты.. ты видишь меня, да? Ох, ты, блин! Казалось, это вечер никогда не закончится, и даже где-то птица прочирикала: «мол, хорошо-то как, братцы, весна в городе, е-мое!». Милиционер и девушка просто сидели рядом и молчали. - Расскажи что-нибудь о себе? – попросила она. -Что? Я, кажется, уже все-все тебе рассказал.. Она слегка пожала плечами: - Не знаю даже.. Самое главное расскажи. Он задумался только на секунду: - Я люблю тебя, Юль…