* цикл стихотворений, написанный в соавторстве с Евгенией Краснояровой 1. Ни боли, ни счастья, ни страха, ни мира, Нет даже забвения в ропоте Леты... Над Стиксом безгласным туманно и сыро, И алые бродят по камням отсветы. Зина Гиппиус Хитрые глубоководные рыбы, Хищные холоднокровные рыбы, Рыбы, живущие в омутах Стикса, Зыбко петляют меж серых полипов, Слушают гул человеческих всхлипов… Рыбы тебе не позволят забыться, Будут играть тобой в кегли и в теннис, Будут обгладывать душу их тени… Странные глубоководные птицы… Грея себя на серебряных волнах И укрощая глубокую полночь, Рыбы тебе не помогут забыться… Солнце! Не чувствовать, не задыхаться Так непростительно долго - двенадцать Жизней - простительно! Это приводит Лишь к атрофии всех нервов и лёгких. Солнце, я знаю, зачем тебе плохо В этой воде и её хороводе. Дьявол распят на кресте. Эти рыбы, Эти несчастные глупые рыбы (Их ненавидят и боги, и люди) Ждут понимания и милосердья У водолазов, замеченных смертью… Ты постарайся от них улизнуть и Выплыть на остров в течении Леты. Тот, кто утонет - упустит победу. Мрачные птицы плывут к водолазам. Глупо на них обижаться и злиться. Будь милосердна и к ним. Эти птицы Просто не видели Солнца - ни разу. 2. Выпей полынной настойки, и небо расширит свои горизонты. Свет солнца не будет столь ярким, глубокие раны в груди успокоятся. Пусть ненадолго, но это придаст тебе сил, и дыханье Земли убаюкает страхи. Душистые травы окутают терпким степным ароматом... Путь твой станет так короток... Ты не заметишь, что выпил полынной настойки. 3. Ты неслышно сидишь, ты не двинешь рукой, - И во мгле, и в сиянии даль. И не знаю я, долго ли быть мне с тобой, И когда ты мне молвишь: "Причаль". Федя Сологуб Чувствуй среди водолазов - как дома, Чувствуй, как рыба в воде - в забытьи, Где ничего кроме вечной истомы, Где лишь летучих голландцев ладьи, Где отдыхают глашатаи судеб, Где старше вечности рыбьи мальки, Где гравитации нет и не будет, И неподвижно теченье реки. Где не утонешь и с гирей на шее, Где и без жабр дышать так легко, Чувствуй, как рыба в воде. Там уже и Я, не нашедший иных берегов, Кроме как этого острова. Знаешь? - Ежели мы не срослись на Земле, Лета поможет друг в друга, родная, Намертво нам прорасти, и во мгле Я научусь быть сухим и бесстрастным И не тонуть в перегибах реки, Ты же поймёшь, что ничто не напрасно, Чувствуя, что с наслажденьем таким Мы прорастаем друг в друга корнями, Стикс безболезненно выпив до дна, Плавая между живыми огнями Неопалимыми дербями сна. 4. Билет в город ангелов стерся в кармане в труху. Что осталось от детской мечты?.. Или разве не ты говорила, что все самолеты над ним пролетают и нужно лишь вовремя выйти, а если есть карта, то можно доехать на трапе до главных ворот его? Разве не ты говорила, что он существует? Я верю... Я верю. За пачку потертых купюр покупаю еще один, трепетно глажу по сгибам, в карман опускаю, чтоб снова забыть, где находится аэропорт. 5. Ты время игнорируешь, но вряд ли время Тебя поймёт. Один из вас - сойдёт с ума. В иллюминаторах уже неделю - темень. Проверь их все и убедись: безбрежна тьма. С Землёй покончено. Ещё одна страница. Тебе привычно быть всегда на полпути. И снова самолёту негде приземлиться - Земли не видно. Странно было бы - найти. И непонятно, кто ты и взялась откуда, Кто эти люди, в мрак летящие с тобой. Им хочется домой, но ты позволить чуда Себе не можешь этого. Веди их в бой. Вези их: дальше или глубже, в пыль, в цунами. Посмотришь, чем закончиться. Силком? Тюрьмой? Я намекну: мы поменяемся ролями, Когда столкнутся самолёты - твой и мой. Они сойдутся вновь. Аварии - почти что Всегда по расписанию, почти всегда. А пустота всегда, поверь мне, неподвижна, И не враждебна самолётам пустота. Пора счищать с их крыльев дюны, горы, плоти… Пусть топливо уже шесть суток по нулям - Лети! Твой самолёт немного с птицей сходен. Он знает, где меня искать и чем стрелять. 6. Давай закочуем степями. Высокие травы нас скроют от мира машин, их железные жалобы сгинут в глубоком тумане. Из цепких объятий Просмоленных ладаном канцерогенов слепых городов мы вырвемся в мир тишины, нарушаемой лишь серебристыми трелями птиц. В этом мире благосклонность богов, что прочнее кивлара, будет вечно сопутствовать нам, если мы сохраним талисманы и древний язык, на котором написаны книги оракулов, знающих все о закатах и лунных приливах. Ты слышишь их зов? На рассвете мы двинемся в путь. 7. А самолёты врезаются вновь В здания Ада, дома и отели… Нам поглазеть бы на всё это, но Лета дорогу размыла, разъела… Да, мы умеем ходить по воде - Помнишь, как долго учили когда-то Нас, сколько сгинуло нас в высоте Неба, пока научились? - и надо Нам бы дойти до иных берегов, Только сперва переждать наводненье… А до гостиниц идти далеко. Кто же научит нас, кто? Привиденья? Просто бродить по обычной воде. Жаль, но по волнам изнеженной Леты Мы не умеем ещё, мы не те, Кто дружит с кем-то из лиц с того света. Отсветы взрывов маячат вдали, Грохот сдувает пылинки с соцветий… Пусть остаётся фантазией лишь Наш променад по трепещущей Лете. 8. Бей меня медленно, до отупения, По незакрывшимся точкам забвения, Чтобы столбы болевые ветвями Переплетались с забытыми снами, Снами, в которых мы - две инфузории, Самые странные в новой истории Всех зоофизик и геоботаник. Дай мне свой кнут - я верну тебе пряник. Я не кричу. Я болею безмолвием. Я отпущу тебя только с условием Полной свободы движенья во времени, Но ты не веришь. Ты больше не веришь мне. 9. Глоток из Леты - лучшая награда для тех, кто заперт в собственном аду кто сам с собой играет в чехарду во времена всеобщего парада Юля Петрусевичуте От начала начал поджидают Харона С часовым механизмом подводные камни. Вертолёты летают над Стиксом синхронно, Перевозчика ищут и смотрят в глаза мне. И последнее ясное, что ты забудешь - То ночное кафе на проспекте центральном, Где мы молча сидели, счастливые люди, Пили кофе и думали лишь о фатальном. Для тебя это Ад - просидеть в этом тихом, Опустевшем кафе в одиночестве - вечно, Где зачем-то теперь - опечатанный выход… Это будет твой Ад, с вкусом кофе аптечным. За стеной, в совершенно точно такой же кофейне, С приглушённым мерцаньем бутонов китайских Ламп, я буду пить кофе среди привидений… Это будет мой Ад, с вкусом нежности райской. И, конечно же, ты не узнаешь об этом, А узнала б, вдвойне стал бы Ад - ненавистным. Но я буду хорошим и тихим соседом, Чтобы ты не тревожилась так, как при жизни. Ждут Харона пожизненно в водной засаде С часовым механизмом подводные камни, Дирижабли лавируют между исчадий И голодные рыбы не смотрят в глаза мне. 10. Давай скорей закончим эту муку. Мы от нее устали обоюдно Разбей замки и - умывая руки - Во всех грехах покаемся прилюдно. Разбитые сердца не склеить скотчем. Их не берет капроновая нить. И только ночью, только поздно ночью Они пытаются себя восстановить Но тщетно. 11. Мы созерцаем хоровод подводных лодок В игривых водах Стикса. Мы не арестанты, Но в Стиксе только рыбам хватит кислорода. Нам - нет. Поэтому погибли и Атланты. От прежних нас теперь осталось так немного… Я становлюсь тобой, но - скифы, печенеги, Сарматы - кто? - тебя воспитывает строго? Я здесь, любимая, я здесь уже навеки. Но странно: даже если бы, спустя столетья, От прежних нас в нас не осталось ничего бы - То я любил тебя, как прежде, перед смертью, Сильнее жизни, крепче мира, сверхзазноба! И странно: ты была источником волшебным, Горевшим, чтоб сгореть, светящим мне веками, Но и сейчас ты остаёшься им, целебным, Сейчас, когда почти размыта наша память. А в день, когда случится Стикса половодье, Накроет океан один стеклянный купол, И сбросим мы все царские свои лохмотья, И за день поцелуем все вулканы в губы. Нас кто-то душит наводненьями, но в жабры Все нервы превращаются, учуяв воду. Нас кто-то назовёт, наверно: динозавры. Нам скоро перекроют доступ кислорода. 12. Я буду завидовать морю за то, Что оно мыслит глубже Чем я Я буду завидовать небу за то, что его образ новее, чем все, изобретенные мной. Я буду завидовать ветру за то, Что бег его Не остановить течением времени Я буду завидовать пламени за то, что оно Неуничтожимо А море, небо, ветер, пламя Будут завидовать мне за то, Что я умею чувствовать Боль. 13. Допьем же портвейн, промочим тоскою горло По Коктебелю, И по библиотекам нездешних книг, Мы все тут канатоходцы Леты, А муза моя - египтянка, заблудившаяся в порту, Танцующая на горящих углях Нового Света... Алёна Щербакова Мумия Атлантиды Одета в ледяную воду Будто манекенщица на подиуме Её глаза закатились от климата подводной тундры Холод становится наркотиком Первое что забываешь Утолив жажду памяти Где поверхность а где дно Где поверхность - вверху или внизу Атлантида первобытна и целомудренна Фиолетовые рыбы Стикса живут среди её колоннад И не знают, что кто-то ищет Атлантиду А если бы знали, то сказали бы Но кому У этих рыб до сих пор живо преданье О русалках с рыбьими головами И двумя странными конечностями вместо хвоста Атланты построили несколько вулканов Я тебя выдумал А ты сменила характер и вкусы Чтобы я не узнал тебя В косы колоннад вплетены кораллы Жаль что я такой неиндифферентный Жаль что ты такая совершенная и единственная 14. Так, как я умирал, умирали народы. Обожённая твердь трепетала во мгле. Расскажу только рыбам в резвящихся водах Я о том, как остался один на Земле. Этой мёртвой водой отравили колодцы, Приучили к ней бесов, людей и кресты. По тому, скольких я позабыл и отрёкся, Можно вычислить качество этой воды. В Стикс лилась рукотворная спелая лава. Атлантида дремала, уснув на боку. Я от огненной этой, гремучей облавы В водах Стикса инертных тебя сберегу. Атрофирован воздух. Мутируют числа. Крест прибит к человеку, пустырь - наверху. Обречённые расфокусировать мысли, Всё же ловим мы стиксовых рыб на уху. В этих водах грехи, словно пёстрый осадок, Оседают на дно, кормят рыб косяки. И пока доплывём мы до сонного ада, Растворятся в воде этой наши грехи. 15. Крепчает ветер, и мачта гнется, И бьется парус, как в тенетах. Я знаю точно, что шторм вернется. Он нас разгромит и в пух, и в прах. Молитесь черту, или сиренам, Или Харибде - кому-нибудь. Достаньте рома! Ром греет вены И сокращает далекий путь. В аду есть реки. - В шеренгу стройся! - А там где реки - там корабли. Мы их захватим и доберемся Туда, куда сегодня не смогли. Сегодня не смогли… 16. И всей-то тяжести - монетки в кулаке, И никакого веса в теле кроме. Сейчас отдам их деду на пароме - И дальше буду ехать налегке. Юля Петрусевичуте Однажды - впервые - эпический слиток Звезды разлился в безымянной дали. Летучие рыбы нашли Атлантиду. Хотя не искали, но всё же - нашли. Руины теплы от громадных ладоней, Как будто совсем не руины они, Как будто бы только сейчас, без агоний, Покинуты были они и - одни. Стеклянные лица языческих статуй Вдыхают дыханье рассветных лучей. И вновь Атлантида не верит, а надо, Что стала забытой, ненужной, ничьей. И Солнце порхает, как вспыльчивый идол, А волны пытаются снова, как встарь, Поднять исполинов со дна Атлантиды, И колокол тешат, как старый звонарь. Ты здесь? Ты же здесь! Но, язычница, где ты? Раз есть паутина, то есть и паук. На стенах начертана бездна ответов. На лицах скульптур напечатан испуг. Как будто утопленник - Солнце - впервые - Над волнами всплыло, ведь - легче воды. Днесь зоны дождя из лучей огневые Для рыб озарят Атлантиду, где - ты. Ты знаешь? - повсюду расставлены сети, И если ты здесь, я уже - победил. И это последнее место на свете, Где я опасаюсь тебя не найти. * ноябрь 2005