Начало декабря, пятница. Синоптики передали резкое похолодание, а к Новому Году ждите, мол, слякоть и дожди. А именно сегодня, прямо день какой-то особенный. Ветер тёплый, нежно – обволакивающий, ласковый и добрый. Как бы весной пахнуло, в одночасье и, задало особый тон в предзимней подготовке.

Накануне Генка поросёнка заколол. Жил – был хряк три года, справно исполнял свои обязанности. Но пришло время поменять его вкусное мясо на невкусные деньги, без которых в нашем мире - никуда… Естественно, четыре месяца назад его подрезали, как положено. Способов разных много всяких, например, мордой в бочку двухсотлитровую загоняют или на клыки одевают тросик стальной, который сам затягивается и удерживает махину до конца несанкционированной экзекуции. Вшестером можно и так удержать хряка под два центнера, но очень тяжело и глаз да глаз, чтобы самим не откусил того самого… Генка пригласил с улицы соседей, позвал ветеринара и сообща хряка кастрировали.

Вот и настал тот момент, когда подошёл Генка к нему с ножиком, уткнулся в глаза его поросячьи и понял - что-то здесь не так. Смотрит тот не по человечески: зло и вредно, наверное, отомстить хочет за былые обиды ему, с особой жестокостью доставленные. Конечно же, Генка засомневался и задумался, а подумав немного, позвонил куму. Тот, как всегда поддержал в трудную ситуацию и приехал с ружьём. Недолго длилась охота, грохнул выстрел, хряк упал (схватив копытами за голову), нож вонзился в сонную артерию, хлынула кровь и всё…

Купянский, глядя в пустое дуло на свет, предложил, как бы невзначай, съездить, напоследок в этом году, на рыбалку. Мол, рыба в сети дурОм прёт, идёт, как никогда. Генка, между делом, не думая согласился. Андрей, молча взял его слова на заметку, и вот подошёл на рынке, в самый разгар торговли и говорит:

- Ну, чё, влёт идёт вонючая хрячина?

Кум, поглядывая по сторонам, ответил:

- Между прочим, я мясо хряка, подрезанного конечно, предпочитаю даже говядине. Мясо красное, вызревшее, сочное, как никогда. Была бы моя воля, всю жизнь бы только одну хрячину и ел.

- Ну, щас тогда объявим, что продаётся вкусное мясо с хряка! - заржал Купянский, как наглый паровоз. - Сало, небось, нежное, во рту тает… - шли в след издёвки.

- Да, пошёл ты, чурка! - Воскликнул Генка, особо не принимая данный смех на свой счет, так как знал уже давно все кумовские выходки.

- Ладно, кум, хорош, - прикончил Купянский. - На рыбалку – то прём? - С настойчивым видом, спросил он.

- Работы много, какая тебе рыбалка?

- За язык вчера никто не тянул.

- Блин, ну, не знаю.

- Знать тут нечего, договорились, значит прём!

- Может, потом?

- Сегодня или никогда.

- Я после той рыбалки, никак не очухаюсь.

- Да, мы на этот раз ненадолго… Пару сетей на Дону поставим и всё. Охотку, так сказать, собьем. Даже, те старые сети перебирать не будем. Ну, их в баню. Я сейчас две новые стометровки куплю, двести рублей всего стоят.

После такого дикого напора, истосковавшихся чувств по рыболовному промыслу, Генка просто не имел права отказаться.

- Бог с тобой, после рынка заезжай!

И вот, пожалуйста – мчится автомобиль, в салоне восседают друзья с надеждой на самое лучшее и доброе. Андрей с надеждой на улов, а Генка, как всегда на отдых. Дорога чистая, только одинокая иномарка, сходу идёт на обгон. В салоне молоденькая девушка, она небрежно давит на педаль газа, внося тем самым в мозговые извилины друзей неведомые ей мысли.

- Кум, смотри! Ещё одна мажориха выехала на дорогущем авто. – Сказал Купянский, съезжая ближе к обочине.

- Да-да… Поэт Дементьев, говаривал, что, мол, часто на своих встречах с читателями видит молодых людей, умных, образованных, талантливых. При этом он утверждал что, мол, верит – если эти ребята когда-нибудь придут к власти, это будет хорошо для страны.

- К чему ты клонишь, кум?

- А все к тому же. Ведь я тоже этого хочу, но не думаю, что именно те ребята придут в будущем к власти. Самое многое, на что могут рассчитывать эти ребята, только на роль научных сотрудников – консультантов в различных областях науки и техники, под крылом своих новых начальников, из числа бывшей золотой молодёжи. Настоящие чиновники, крупные бизнесмены, руководители всех рангов вышли из состава той золотой молодёжи Советского периода, которая была сформирована на базе комсомольских бюро и комитетов, в состав которых входили, в основном, детишки тех чиновников и партократов. Но, по крайней мере, настоящие чиновники учились вместе с простым народом, играли, а затем пили портвейн в подъездах и на улицах, видели, как живут простые люди. Нынешнее извращённое поколение не знает, сколько стоит хлеб, как и кем, он зарабатывается. Все эти новые золотые детишки, мгновенно вознесенные на недосягаемую высоту, имеют совершенно другие желания отличные от желаний простых граждан. Эти желания в миллионы раз превышают доступные её пониманию размеры. Они, в отличие от своих богатых родителей, уже никогда не думают ни о чем общественном, так как опустошены нравственно в отношении к недавнему прошлому. Они опустошены умственно в отношении к будущему и поставлены исключительно в самое наилучшее положение – живи в свое удовольствие и никому не давай жить так, кроме себя, а иначе пропадёшь. Вот где притаилась беда, перед которой все нынешние преступники предстанут небольшой кучкой людей, порожденных предыдущей государственной системой. Уже при нас живут эти люди, которые будут в будущем управлять нами, дыхание которых вплотную начинают ощущать за своей спиной наши простые люди.

- Во как.

- А как иначе?

- Да уж… Согласен полностью и бесповоротно, возьми на полке пирожок.

- Судьба наша такова – разбойников, невольников! У детишек все права – нажранных чиновников… Продирает дико дрожь, от кричащей нервной боли! Я славлю нашу молодёжь, но золотая больше стоит! Слова нет, в судьбе не зная, с ними вместе вырос блат. Вот, судьбинушка мирская – откопали новый клад!

Следующее время пролетело совершенно незаметно, и зацепилось за пространство только тогда, когда видавший многое на своём веку москвич упёрся в крутой берег великого батюшки Дона.

- Кум, давай с приездом! - услышал Генка Андрюхин голос и увидел, протянутую руку с налитым стаканом.

Он выдохнул как можно больше воздуха, выпил содержимое стакана, отломил кусочек пахучего ржаного хлебушка и выдал на всю округу, следующее:

- Всё… Конец страданиям и разочарованиям, когда в душе хорошая погода! Тут и Андрей вовремя подоспел…

- Чёрный ворон, чё ты въёшься? Над моею головой…

Вороны, делающие дежурный облет над друзьями, в надежде, хоть чем-то поживиться, смертельно испугались истошных воплей, издаваемых любителями зимней рыбалки. Они закаркали, что есть мочи, обделались до не могу и помчались вон, подальше от этих беспредельщиков, мол, мало ли что у них на уме. Чтобы попасть на тот берег, а именно там было суждено поставить две сети, пришлось идти по берегу против течения, насколько это только возможно. Иначе, снесло бы дальше, чем требовалось. Лодка основательно села в воду. Всё правильно, ведь теперь одежды на много больше прибавилось.

- Теперь, ежели что, загремим по самые помидоры! - Ни с того, ни с сего, выдал Купянский..

- Вот даёт! Да, ты и так плавать не умеешь, - высказал Генка свою точку зрения.

Андрей, хитро улыбнулся и ответил:

- Хоть умеешь, хоть не умеешь - вода холодная, до берега не дотянем. - Он, словно издеваясь над Генкиными нежными чувствами, потрогал рукой фуфайку и продолжал: - Сапоги успеешь скинуть, только и всего, но фуфайка мокрая… Утянет…

- К чему ты клонишь? - Начал возмущаться кум, от напора дурной философии.

- Я и говорю, что загремим по самые помидоры!

На самой середине реки эти мысли приходят неспроста. Лучше в таких случаях промолчать, по добру, по здорОву, иначе возникают, ниоткуда, паникёрские настроения, которые приводят к непоправимым последствиям. Вот и сейчас, Генка с большим трудом боролся с невыносимым течением, которое ни в какую не хотело уступать. Повернёшь чуть в сторону, волны тут как тут и непременно стараются перехлестнуть через борт. Да и сам вид воды наводил на мрачные мысли. Поэтому руки сами по себе гребли, что есть силы, без какой-либо остановки, не надеясь ни на кого. Ещё и кум, пофигИст, развалился на корме, разводя тухлую политику про морское дно. Нет бы, поддержать наоборот в трудную минуту. Эх, не знал наш герой тогда, толи ещё будет. Он бы уж точно сейчас, повернул бы обратно.

Внезапно течение стихло. Это наши рыбаки выбрались, наконец-то, на противоположный берег. Перед их глазами предстала обширная заводь, которую, собственно, они и решили перекрыть. Вскоре дело было сделано. Обратный путь оказался несколько проще. Никто не задавался глупыми вопросами. Гребли молча, по очереди. У каждого на уме были свои потаённые мысли, которые не выдавались вслух. Андрей думал примерно так:

- Генка ещё не знает, что мы с острогой сегодня ночью пойдём.

- Чё -то, не нравится мне сегодняшняя рыбалка, сидел бы дома. - Думал Генка.

И вот, друзья вышли на берег. Затащили лодку подальше от воды, на всякий случай. Одно дело сделано, значит, следует обмыть новые начинания будущих полярников. После выпитых стопок (сколько именно, история умалчивает), не смотря на усиливающийся ветер, пришли в гости расслабление организма, а в голову мысли о немедленном решении многих жизненных проблем.

- Пошли прочь, все невзгоды и печали! Плевать на наступающую зиму! - Как самый лучший агитплакат в мире, завис над рыбаками в воздухе небывалый транспарант, сотканный из мыслей, на глазах пьянеющего самосознания.

Москвич принял своих друзей в тёплый салон, как самых родных, как самых дорогих, из всех близких. Он с особым шармом, предоставил кумам светлые апартаменты для степенного вкушения горячительных напитков, приносящих в умы расслабление, успокоение и особое чувство откровения. Друзья с великим упоением рассказывали друг другу истории, происшедшие в последнее время, обсуждали, с диким восторгом, политику нынешней партии, придя к единому выводу, что все, без исключения, сволочи и пройдохи. Они красочно показывали больные места на своём стареющем теле, со всеми показаниями и противопоказаниями, с точной уверенностью, вынесли решение, что снежные люди есть, а инопланетяне существуют и, наконец, обозначили итоговый вердикт о том, чтобы, мол, люди не говорили, но все менты - козлы, а бабы – эти самые…

День неумолимо заканчивался. Вечер, с особым ускорением, которое бывает только в декабре, сметал всё светлое на своём пути. Несмотря на принятия многочисленных допингов, грусть с тоскою, исподволь начинали одолевать, шаг за шагом, трепетные души. Четыре часа, всего лишь, а уже темно, как в бочке с Диогеном. Генка, как представил себе, что им предстоит до девяти утра, в полумраке слоняться, словно зомби, то тут же невзлюбил дурацкую рыбалку, со всеми её рыбами. Один Купянский, похоже не унывал.

- Так, пришло время собирать камни, - важно сказал он, при этом затянулся сигаретой, словно вождь краснокожих, который надумал встать на тропу войны.

- Какие камни? - Отреагировал кум, да так резко, что рот слегка скособочился и стал некрасиво шепелявить. - Ты в своём уме, чучело! - Летели в сторону Купянского возмущения от крайнего, несравненного беспредела, направленного в его несчастную сторону.

- Сам ты чучело! Щас сплаваем, сети снимем и домой. Я заодно, хоть чуть протрезвею. - Начал оправдываться Андрей, при этом проверяя нестриженным ногтем мизинца заточенные кончики остроги, которую достал между делом, без всякого на то сомнения, для проведения в жизнь своих тайных замыслов.

Генка уже был готов на всё, лишь бы поскорее разделаться с любой предстоящей работой и срочно умотать до тёплой хаты. Там, среди домашнего уютного воодушевления, вмазать грамм двести успокоительного, и завалиться на тёплый диван для дальнейших дум и переживаний. А тем временем порывистый ветер нагонял такую волну, что даже, видавший виды Купянский засомневался.

- Ну, их в баню! - Махнув рукой, выпалил он в сторону Генкиного взаимопонимания и дружеской поддержки. - Мать их так, погнали! Заодно баб наших проверим, чем они в наше отсутствие занимаются?

Баб они, конечно же, застали врасплох. Что та, что другая, каверзно улыбаясь, ехидно подметили:

- И коту, понятно: какой дурак в такую погоду на берегу ночевать будет?

Продолжение...