Девочка хочет ветрА и красок, верх опрокинуть - вниз. Маску сменить на десяток масок, только б не видеть лиц, только б забыть - голоса и души, жизни чужих, других. Снова приходится помнить, слушать и растворяться в них, снова делить в миллион осколков, снова бояться быть. Девочка шла бы дорогой долгой, было б куда спешить. В мире у девочки, верном мире, в желтых лучах рассвет. Здесь - только ночь. Распахнуть бы шире окон кривой скелет, выпутать искры забытых утр из сети чужих волос. Где-то, наверно, велик и мудр, в вихре туманных рос, где-то сидит всемогущий старец, могущий вся и всё. Чтобы бродяга, несущий ранец, видел, куда несёт, чтобы дать каждому в руки кружку теплого молока, чтобы не билась о стены стужа, ну а пока, пока... Девочка прячет бараньи кости в темном сыром лесу. Лес их сожмет в отсырелой горсти, лесом и прорастут. Лесом поднимутся, лесом встанут, помня ладоней свет. Будто бы нет ничего и, верно, девочки тоже нет. Кануть бы в прошлое на три века, только б не быть здесь. Не возрождай меня, дядя с неба, Если ты там есть.