Батый Был хмур: Опять Великий Князь Не шлет невольниц, Серебра и злата. Опять отписка: «…Я хоть данник Ваш, Но у самих по княжеству растрата…» А нукера грозят поднять мятеж. Власть уплывает медленно, но верно. И правильно рек старец Соломон, Пусть и еврей: «Все в этом мире тленно…» День или два, И привязав к хвостам Степных кобыл, Его порвут лихие, Безжалостные в жадности друзья, Что пялят на него глаза косые. Как рвал и он…. Чтоб выжить, уцелеть… Глупцы! Завидуют: «Потомок Чингизхана!» А он бы поменял златую цепь На юрту пастуха в тени чинара. Власть опостылела, Цинизм убил любовь. И кровь кипит, Увидев только кровь… …………………… «Ну что ж, Коназ, Ты не оставил мне Другого выбора, Так быть теперь войне!» Батый писал, что он все понимает И не в претензии ко другу своему, Что на охоту Князя приглашает И шлет в подарок в серебре узду. Что сам бы рад приехать к Князю в гости, Да своевольна дикая Орда. Как бросить жен, наложниц и невольниц? А Князю легче – у него одна!... Батый клялся в своем расположеньи, Когда уже седлали жеребцов Пожаром провонявшие нукеры И вьючили на арбы жен и кров. Что ж, Князь, теперь не нам решать, а воям Что уцелеет Русь или Орда. Батый налил, но вылил чару на пол Заморского шипучего вина: Не время, Хан, Увы , уже не время… Потом, На пепелище на углях Мы осушим до дна вот этот кубок, Поправ ногою теплый, княжий прах… Батый глядел, Как ширится пожаром Одновременно Запад и Восток, И слушал, Как гудела под ногами Земля от сотен тысячь ног.